О роли Хазарского каганата и скандинавов в формировании государства Русь

В современном массовом сознании роль хазар в русской истории основана, главным образом, на информации раннего русского летописания о т.н. «хазарской дани», которую «козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех имаху по белеи веверице от дыма» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 19). Хотя в том же тексте «Повести временных лет» записана легенда о неудачной попытке хазар обложить данью полян, когда последние «вдаша от дыма меч …, и реша старци Козарьстии: не добра дань …» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 17). Наиболее ранняя русская летопись, положенная в основу «Повести временных лет», была гипотетически отнесена А.А.Шахматовым к 1037, а Хазарский каганат перестал существовать уже к посл. трети Х в. Поэтому в XI в. роль хазар в истории Руси во многом была забыта. Позиция русского летописца в рассмотрении хазар как агрессоров получила свое развитие после 1951 г., когда в период «борьбы с космополитизмом» в газете «Правда» была опубликована по сути анонимная заметка о завышении роли иудейского государства – Хазарского каганата в истории народов Советского Союза (Артамонов М.И. С. 14). Как известно, в 730/731 г. хан Булан в качестве государственной религии в каганате принял иудаизм. Поэтому долгие десятилетия в изданиях по истории СССР каганат описывался как «паразитарное кочевое ханство». Тем не менее еще в XIX в. замечательный русский востоковед В.В.Григорьев писал о «державе Хазарской»: «Как светлый метеор ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования» (цит. по: Артамонов М.И. С. 49). В.В.Григорьеву были доступны лишь письменные источники по истории этого первого государства на территории Восточной Европы, возникшего в сер. VII в. и погибшего под ударами печенегов и руси в Х в. Главным образом, это сведения, собираемые о Хазарии испанским сановником Хасдаем ибн Шафрутом, которые изложены в двух документах – ответном письме хазарского царя Иосифа ибн Шафруту (написано между 954 и 961 гг.) и письме тому же ибн Шафруту некоего хазарского еврея, проживавшего в Константинополе (т.н. «Кембриджского анонима» - по месту находки документа в библиотеке Кембриджского университета). В 20-е годы ХХ в. круг письменных источников по истории хазар был несколько расширен находками в архиве каирской синагоги фрагментов писем ибн Хафрута к двору византийского императора с просьбами об оказании помощи в доставке письма арабским посланникам к хазарскому царю. Судя по этим письмам, в Арабском халифате и Византийской империи Хазарский каганат рассматривался в сер. Х в. как форпост цивилизации в обороне от варварских народов. Каган (царь) Иосиф писал по поводу руссов: «Если бы оставил их (в покое) на один час, они уничтожили бы всю страну измаильтян до Багдада».

Начиная с 1930-х годов, знания о каганате были значительно и качественно расширены благодаря археологическим исследованиям советских археологов, проводившимся под руководством лидеров отечественного «хазароведения» М.И.Артамонова и его ученицы С.А.Плетневой. Основным объектом изучения стали остатки крупного хазарского города Саркел, построенного на берегу р. Дон в 835 г. под руководством византийского инженера Петронаса. Это – т.н. Левобережное Цимлянское городище. Помимо хазар, двумя другими основными этносами, составлявшими население каганата, были аланы и болгары. В археологии культура, оставленная хазарами, аланами и болгарами, называется салтово-маяцкой – по названию могильника у с. Салтово и городища у с. Маяцкое. К сожалению, остатки столицы каганата – г. Итиль, располагавшегося на одноименной реке (совр. Волге), до сих пор археологически не выявлены. Тем не менее, указанные исследования позволили оценить не только достаточно высокий уровень развития материальной культуры (в т.ч. городской) Хазарии, но и понять истоки происхождения многих составляющих элементов материальной культуры восточнославянских «племен» - полян, северян, вятичей и радимичей. Хазаро-славянские отношения определялись не только выплатой дани, которая, очевидно, представляла из себя уплату фиксированного государственного налога: «По шелягу от рала» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 65). Алано-болгарская культура (а именно с этими народами, главным образом, контактировали славяне) оказала значительное влияние на развитие у восточных славян южного ареала металлургического дела, производства круговой керамической посуды, ювелирных украшений, военного дела, фортификации (Григорьев А.В. С. 52-216). Константин Багрянородный, император и писатель, в своем известном сочинении «Об административном устройстве империи» (сер. Х в.) привел хазарское название Киева – «крепость Киоава» Самбатас (Самватас). Этимология этого слова, обозначающего крайний предел обитания праведных (в д. случ. – иудейских) общин, свидетельствует, очевидно, о восприятии хазарами Киева как города на окраине их государства. Район Киева – «Козаре» – упомянут в «Повести временных лет» при описании заключения князем Игорем договора с Византией (ок. 944 г.). О наличии в Киеве в Х в. иудейско-хазарской общины известно и из письма, найденного среди документов архива каирской синагоги. Название киевской горы Хоривица, связанное в русской летописи с братом легендарного Кия – Хоривом, явно аналогично названию библейской горы Хорив и, очевидно, восходит к эпохе каганата и крепости Самбатас (Петрухин В.Я. Жидовские ворота. С. 51). Хорошо известно о традиции использования русскими князьями еще в XI-XII вв. тюркского титула «каган». При погребении русских дружинников наряду со скандинавской обрядностью широко использовались и алано-болгарские ритуалы – сожжение груды вооружения на вершине первичной насыпи кургана, камерные гробницы с конями, помещенными сбоку от усопших. Эта кочевая обрядность хорошо известна по большим черниговским курганам – Черная могила, Гульбище, курган «княжны Черны», курганам Киева и Гнездово. Как отметил В.Я.Петрухин, «обряды с оружием совершали люди, знакомые с салтовскими (хазарскими) обычаями и, видимо, считавшие их «своими»» (Петрухин В.Я. С. 99-101).

Окончательный удар Хазарскому каганату был нанесен походом руссов (руси) 968/969 г. по Волге, когда были разорены города Булгар, Итиль, Семендер. Очевидно, это не была дружина киевского князя Святослава, который в то время воевал в Болгарии. Тем более, известно, что после разорения волжских городов указанные руссы направились в Римскую империю (Византию) и далее – в Андалузию (Испанию). По материалам раскопок известно, что в Х в. в верховьях Волги в районе совр. Ростова находилась одна из опорных поселенческих баз русских дружин (поселение и могильник у с. Тимерево).

Подводя итог кратким наблюдениям о роли Хазарского каганата в русской истории, можно привести цитаты А.Е.Преснякова: «Хазарские отношения вводили славян в соприкосновение прежде всего с турецким и арабским мирами, и оба имели большое значение для славянской жизни. … Хазарское царство втягивало славян в общение с … азиатским миром, давая их расселению защиту от разрушительных сил Азии, а их народному хозяйству открывало далекие торговые пути» (Пресняков А.Е. С. 267, 268).

Если поляне, северяне, вятичи и радимичи развивались под влиянием культурных традиций Хазарского каганата, то словене новгородские и кривичи тесно сосуществовали со скандинавскими народами, главным образом, предками шведов. С одной стороны, «имаху дань Варязи из заморья на Чюди и на Словене на Мери и на всех Кривичех», «изъгнаша Варяги за море и не даша им дани и почаша сами в собе володети» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 19). Но с другой стороны, в случае трудностей славяне «идаша за море к Варягом к Руси сице бо ся звахуть и варязи суть яко се друзии зъвутся Свие друзии же Оурмане …» (Там же). Этимология слова «варяг» хорошо известна: оно происходило от скандинавского «varingjar» - воин – наемник (дружинник). По сути, фраза русского летописца предельно ясна: варяги – это русь, другие названия которых «свеи» (шведы), «норманны». «И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля» (НПЛ. С. 106). К тому же известна скандинавская этимология слова «русь» – гребцы (robs) (Петрухин В.Я. С. 27, 28). Финское название Швеции – Ruotsi. Рыбачьи артели в Норвегии называются «rossfolk». Начальная русская летопись XI в., текст которой был выделен А.А.Шахматовым в составе «Повести временных лет» 1112/1113 г., достаточно ясно указывает, что русь – это скандинавская дружина, призванная новгородцами и впоследствии установившая власть над полянами в среднем Поднепровье, тем самым положив начало Русскому государству. Однако летописец указал, что к моменту написания летописи, т.е. в XI – нач. XII вв., русь – один из славянских народов. Подобные образования этнонимов от иностранных заимствований хорошо известны в мировой истории. Название изначально тюркского народа «болгары» стало названием славянского народа. Балтский этнос «пруссы» «дал» название германскому государству Пруссия. Но указанная точка зрения не находила и не находит признания у патриотически настроенных исследователей, начиная с М.В.Ломоносова. Действительно, относительно позднее происхождение русского летописания, разночтения в сохранившихся еще более поздних списках «Повести временных лет» – 2 пол. XIII – 1 пол. XV вв. позволяют усомниться в достоверности скандинавского происхождения руси. Поэтому существует огромный объем литературы, посвященный объяснению происхождения термина «русь». Рассмотрим истоки наиболее аргументированных теорий. Во-первых, это – упоминание сирийским автором VI в. Псевдо-Захарией (Захария Ритор) народа рус (ерос, рос), проживавшего по соседству с амазонками. Оно восходит к библейскому преданию (книга Иезекииля), где еврейский титул «наси-рош» (верховный глава) был переведен как «архонт Рос». В итоге, пророчество Иезекииля стало относиться к «Гогу, в земле Магог, архонту Роса, Мосоха и Тобела» (Петрухин В.Я. С. 42-45). Таким образом, народ Рос, Гога, Магога – некие общие названия фантастических народов, проживавших на краю ойкумены. Их реальность во многом обусловлена их соседями – амазонками, псоглавцами, великанами, карликами, черными людьми – традиционными жителями «окраины мира». Тем не менее, когда византийцы в IX в. стали подвергаться набегам руси, их дружины стали отождествляться в Восточной Римской империи с «губительным на деле и по имени народом рос» из пророчества Иезекииля. Во-вторых, еще В.Н.Татищев и М.В.Ломоносов указывали на роксоланов – одно из сарматских племен Восточной Европы первых веков н. э. и на росомонов – народ, входивший в состав Готского союза Восточной Европы в IV в. и упомянутый Иорданом. Неясно, каким образом славяне в IX в. могли заимствовать название у народов, проживавших, как минимум, 500 лет назад. Для исследователей XVIII в., незнакомых с современным состоянием археологических источников, такой взгляд за счет удревления истории славян понятен. Но для историков нач. XXI в. невозможно считать научной гипотезой подобные этнолингвистические построения.

В настоящее время при всей якобы непатриотичности «норманской теории» крайне сложно игнорировать огромный объем фактов, свидетельствующих об активной роли скандинавских дружин в процессе образования Русского государства. Первые русские князья Рюрик, Олег, Игорь, княгиня Ольга известны нам под славянизированными скандинавскими именами. Имя Хельги по-шведски буквально означает «святой», Ингер (Ингвар) – «младший» (Артамонов М.И. С. 506). В византийских источниках княгиня Ольга упоминается как Хельга. Князь Святослав Игоревич в «Истории» Льва Диакона – его современника – именуется Свендославом, что позволяет усмотреть в имени этого князя совмещение скандинавского и славянского имен. Первый русский князь с достоверно славянским именем – Владимир Святославич. Договор князя Олега с императорами Львом и Александром (ок. 911 г.) подписывали «от рода рускаго» Карлы, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Лидульфост, Стемир (Стемид) (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 32, 33; Т. 2. Стб. 23). Все эти имена, возможно – кроме последнего, скандинавские. Начальная русская летопись сохранила предание о походе кн. Олега на Константинополь, итогом которого явился упомянутый договор. В предании русь и «словене» хорошо различаются: «И рече Олег: «шиите пре паволовиче (паруса шелковые) Руси, а Словеном кропинны» (НПЛ. С. 108). Константин Багрянородный в своем труде «Об административном устройстве империи» также различает россов и славян. Названия днепровских порогов у него приведены по-русски, т.е. на скандинавском языке, и по-славянски. Достаточно характерно его описание Русского государства: «Когда наступает ноябрь месяц, выходят их князья со всеми россами из Киева и отправляются в полюдье, а именно в славянские страны тиверцов, дреговичей, северян и остальных славян, которые платят дань россам; они кормятся там в течение целой зимы, а когда в апреле месяце лед на Днепре опять проходит, спускаются в Киев, затем приобретают … свои однодревки, снаряжают их и отправляют в Византию». Интересно, что, называя славян «пактиотами» россов, Константин Багрянородный предполагал наличие некоего пакта (договора) между русской дружиной и славянским населением. Последствия нарушения такого договора хорошо известны по приведенному в Начальной летописи рассказу о гибели князя Игоря, возжелавшего увеличения размера дани. Часто указанное противопоставление в источниках руси и славян объясняют социальным делением славянского общества. Но таким образом трудно объяснить доминирование скандинавской погребальной обрядности (главным образом – кремация в ладье, ингумация в камерных гробницах, находки питьевых рогов и ритуальных котлов) среди всех известных на сегодня сотен изученных курганов из дружинных некрополей Гнездово (ок. Смоленска), Тимерево, Киева, Шестовиц, Чернигова. Не следует забывать и явно скандинавский облик ранних слоев поселений Старая Ладога и Рюриково городище около Новгорода, известных в скандинавских источниках как Aldoga и Holmgard. По времени – VIII-IX вв. они предшествовали появлению в этом регионе славянского населения. В какой-то степени активная роль скандинавского компонента в новгородской истории объясняет фразу летописи: «И суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска» (НПЛ. С. 106).

Необходимо отметить закономерность присутствия скандинавов – викингов и их активности в Восточной Европе в тот период, когда вся Европа и Малая Азия были вовлечены в сферу их походов. В 839 г. люди «рос» в качестве послов от византийского императора прибыли ко двору французского короля Людовика Благочестивого. В 843/844 г. викинги совершили нападение на Ал-Джезир – гавань в Гибралтарском проливе и Севилью. В 860 г. «злоубийственный скифский народ, называемый рось» совершил поход на 200 судах на Константинополь. В 860-е годы норвежцы открыли Исландию. Норманны основали в X-XI вв. государства на севере Франции, в Англии, в Сицилии и Южной Италии. «И всюду норманны быстро втягивались в местную культуру, становились итальянцами в Италии, французами в Нормандии, ославянивались на Руси» (Пресняков А.Е. С. 294). Уже во 2 четв. IX в. арабский автор Гардизи отмечал, что «много людей из славян приходят к руссам и служат им, чтобы этой службой обезопасить себя». В итоге постепенной ассимиляции скандинавов среди славян другой арабский автор ибн Хордадбех в посл. четв. IX в. писал: «Руссы – а они из славянских племен – приходят из отдаленнейших областей Саклаба (страны славян) к Румскому морю и тут продают шкуры бобра, черной лисицы, а также мечи». И если в договоре кн. Олега, заключенного ок. 911 г. с Византией, «от рода рускаго» упомянуты лишь скандинавские имена, то в договоре кн. Игоря, заключенном с Византией ок. 944 г., среди общего массива скандинавских имен «от рода рускаго послов» упомянуты послы членов княжеской семьи Володислава и Передславы, людей со славянскими именами, а также – Ятвяг, очевидно – названный по балтскому племени ятвягов (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 46, 47). Кроме того, археологические исследования последних лет свидетельствуют и о переселении мирных скандинавов-общинников в IX-X вв. на территорию верхнего Поволжья. Поэтому можно констатировать, что в этногенезе древнерусской народности приняли участие не только славяне, ассимилированные ими аборигенные племена балтов и финно-угров, но и потомки кочевых народов Хазарского каганата, скандинавские дружинники и общинники-колонисты. Как известно, замкнутые этносы встречаются крайне редко, проживая в относительно изолированных географических регионах.

Еще в 1-й четв. XI в. русские князья часто прибегали к помощи варяжских наемных дружин. Однако характерно, что местная аналогичная социальная лакуна уже была заполнена. В 1015/1016 г. кн. Ярослав Владимирович с помощью новгородцев и скандинавской дружины утверждает свою власть в Киеве. Но после этого наемники стали князю более не нужны, и он отправил их с «рекомендациями» на службу византийскому императору. После Лиственской битвы 1024 г. кн. Мстислав Владимирович, «видев лежачие сечены: от своих север и варягы Ярославле, и реч кто сему не рад, се лежить северянин, а се варяг, а дружина своя цела» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 148, 149).