60-69стр

В то же время заметно возрос авторитет историков-профессионалов, занимающих­ся изучением новой истории. В академи­ческой среде постепенно преодолевался дисциплинарный парадокс, выражавшийся в том, что преподаватели университетских кафедр новой истории занимались пре­имущественно преподаванием истории средних веков. По мере размежевания ме­диевистики и истории нового времени в системе высшего образование происходи­ло формирование раздельных кафедр (в 1930 г. открытие кафедры новой истории ив 1937 г., истории средних веков в Кем­бридже, соответствующая реорганизация исторического факультета в Оксфорде в 1937-1939 гг. и др.).

В первой трети XX в. значительно по­высился престиж новой истории в кол­леджах и школах Лондонского универси­тета, в университетах Эдинбурга, Глазго. Новая история утвердилась в качестве самостоятельной академической дисцип­лины в "городских" ("краснокирпичных") университетах, открытых в конце XIX -начале XX в. - в Манчестере, Лидсе, Бир­мингеме, Шеффилде и других городах. К 1939 году в университетах страны работа­ло уже около 400 профессионалов-историков (в 1900 году их было не более 30). Организационные перемены в британ­ской историографии, опосредованно вы­ражали глубинные процессы, происхо­дившие в самом историческом знании -его теоретических основах, методологии, структуре, содержании, функциях.

Теоретико-методологические основы исторической науки. Значительное воз­действие на британскую историографию первой трети XX в. оказывали изменения мировоззренческих установок в сообщест­ве историков. Они обусловливались но­выми процессами в интеллектуальной культуре стран Западной Европы, обще­научной революцией конца XIX - начала XX в., переосмыслением открытий в есте­ственных науках и технологических изо­бретений, их опосредованным воздействи­ем на гуманитарное знание. Ведущим ме­тодом познания в британской историогра­

фии оставался позитивизм в его оторван­ном от исторической социологии виде. Пересмотр ортодоксального позитивизма середины прошлого века, предпринятый Дж. Бери (1861-1927) одним из создате­лей Кембриджской школы историков, привел его к мнению о неприемлемости распространения на историю общесоцио­логических законов. Понятие закономер­ности сводилось им к установлению при­чинно-следственных связей в историче­ском процессе.

Дж. Бери учитывал значимость мате­риальных и социальных факторов для раз­вития общества. Однако он полагал, что ключевой фактор перемен следует искать в психологической сфере. При этом Бери подчеркивал определяющее воздействие индивидуальной воли на ход истории. Древняя, средневековая и новая история характеризовались Дж. Бери как опреде­ленные ступени во всемирно-историческом процессе, этапы "раскрытия духа", "эволюции мысли". Особо важное значение Бери придавал изучению новой истории (с конца XV в.) и считал возмож­ным выделять последние 30-40 лет в от­дельную фазу общественного развития -"новейшую" или "современную исто­рию"'.

Суждения Дж. Бери о содержании ис­торического процесса, в целом, совпадали с субъективистскими, релятивистскими умонастроениями британских историков 20-30-х годов. К тому времени многие историки-профессионалы разделяли тезис о необходимости изучения истории "ради нее самой". В конечном счете, это поло­жение сводилось к задаче исследования единичного, уникального как основного компонента - слагаемого исторического прошлого. История выглядела особой об­ластью знания, по отношению, к которой было невозможно применять методы по­знания, используемые в естественных науках. Индивидуализация "историческо-

' Selected Essays of J. В. Bury / Ed. H. Temperley. Cambridge, 1968. p. 9-10, 16-27, 32-38, 43-49,55-59.

60

го метода" приводила сторонников подоб­ного взгляда. (А. Поллард, Дж. Протеро, Дж. М. Тревельян и др.) к утверждению о большей близости истории к литературе и искусству, нежели к собственно науке. Использование британскими историками элементов позитивистского метода в соче­тании с неокантианскими представления­ми о специфике исторического познания придавало методологии истории черты эклектизма.

Поиск историками новых подходов к изучению прошлого обусловил появление в 30 -40-е годы философско-исторических трудов А. Дж. Тойнби и Р. Коллингвуда.

А. Дж. Тойнби. В 1934 г. в Великобри­тании вышла первая книга двенадцати­томной работы Арнольда Джозефа Тойн­би (1889-1975) "Постижение истории"². Ее автор был хорошо известен в среде про­фессионалов своими трудами в области истории международных отношений. Тойнби получил классическое гуманитар­ное образование в Оксфорде и в Британ­ской археологической школе в Афинах. В годы первой мировой войны начал зани­маться общественно-политической дея­тельностью. В 1919 г. в составе британ­ской делегации он участвовал в работе Парижской мирной конференции. Позднее стал преподавать историю международ­ных отношений в школе экономики и по­литики Лондонского университета. В 1926 г. Тойнби возглавил научные исследова­ния в Королевском институте междуна­родных отношений и занимал пост дирек­тора в течение тридцати лет.

Концепция всемирно-исторического процесса, основы которой были изложены в первых томах "Постижения истории", вышедших в 30-е гг., складывалась под влиянием научной революции рубежа XIX-XX вв. и первой мировой войны. Война 1914-1918 гг. соединила в общест­венном сознании прошлое и настоящее, переплела исторические судьбы различ-

Toynbee A. A Study of History. V. 1. L„ 1934. (Русский перевод: Тойнби А. Постижение ис­тории. М., 1991).

ных культур. Она обусловила обостренное понимание А. Тойнби идеи общности, целостности и хрупкости развивающегося мира. Глубокие размышления о настоя­щем и будущем человечества побудили историка обратиться к системному срав­нительно-историческому изучению про­шлого. Избранный им культурно-исторический подход строился на основе анализа и сопоставления мирового соци­ального опыта человечества и формиро­вался с учетом открытий в европейской социологии, антропологии и истории кон­ца XIX - первой трети XX века.

В методологии истории А. Тойнби со­единились подходы, свойственные орто­доксальному позитивизму прошлого века и новейшему иррационализму и интуити­визму. Историком был введен в оборот огромный эмпирический материал, однако факты, приводимые в книге "Постижение истории", служили скорее иллюстрацией к априорно конструируемой схеме всемир­но-исторического процесса, чем исходны­ми данными для научных обобщений. В качестве базового элемента исторического развития Тойнби использовал понятие локальной цивилизации, которое предпо­лагало установление определенных про­странственно-временных параметров для народов и стран, объединенных общей духовной культурой. Историк подразделял цивилизации на первичные, вторичные и третичные. В соответствии с этой класси­фикацией современный Тойнби мир скла­дывался из пяти основных цивилизаций (западной, ортодоксальной христианской, исламской, индуистской, дальневосточ­ной), каждая из которых унаследовала в себе черты предшествующих цивилиза­ций. Так, цепочка исторического развития западного общества у Тойнби выглядела следующим образом: эллинистическая цивилизация - западная цивилизация (I -675-1075 гг.; II-1075-1475 гг.; Ш - 1475-1875 гг.; IV - с 1875-х гг.). Исторический прогресс связывался А. Тойнби главным образом с областью общественной психо­логии и морали и означал всемерное раз­витие человеческого духа, формирование

61

творческой гармонической личности.

Тойнби стремился выявить опосредо­ванные связи между научно-техническим и технологическим прогрессом, с одной стороны, и духовным прогрессом в обще­стве, с другой. Историк полагал, что в но­вое время (с конца XV в.) развитие Запад­ного мира определялось в основном ста­новлением двух институтов - индустри­альной системы в экономике и демократии в политике. Под последней понималось "парламентское управление в суверенном независимом национальном государстве".

Период с конца XV в. до 1875 г. А. Тойнби определял как процесс создания великих держав, каждая из которых пре­тендовала на то, чтобы стать мировой. Это была эпоха утверждения национальных государств, отстаивавших свою целост­ность, самоценность, независимость от остального мира. Историк придавал ог­ромное значение 60-70-м годам XIX в. как периоду перехода западной цивилизации в новое состояние, которое характеризова­лось возрастанием общественной интегра­ции в экономической, политической и ду­ховной сферах. По убеждению Тойнби, в конце XIX - начале XX в. национализм, распространяясь вширь и охватывая куль­турную среду малых народов, начал те­рять свое былое созидательное свойство формирования независимых государств. В то же время все заметнее обнаруживался процесс трансформации и распада великих держав, ускоренный первой мировой вой­ной.

Отказываясь от свойственного британ­ской академической историографии анг-лоцентризма и европоцентризма, он пред­лагал по-новому исследовать историю Великобритании как отдельной страны и как части целого. Тойнби полагал, что изучение истории британского общества и государства, воплотивших в себе наиболее существенные свойства западной цивили­зации (индустриальность, парламентская демократия, национализм), возможно лишь при сопоставлении британской ис­тории с социальным опытом других стран (в том числе принадлежащих к иным ци­

вилизациям) и с учетом того, что история Великобритании, как и других националь­ных государств, составляет часть истории более широкого сообщества³.

Глобальные культурно-исторические построения А. Тойнби оказали значитель­ное воздействие на направление историо­графического процесса в XX в. Работа "Постижение истории" открывала воз­можности использования в историографии элементов позитивистской методологии в сочетании с новейшими методами истори­ческого познания. Она способствовала преодолению в среде историков импер­ского высокомерия по отношению к не­британской и неевропейским культурам.

Р. Дж. Коллингвуд. В отличие от Тойнби другой известный британский ис­торик Робин Джордж Коллингвуд (1889-1943) выступил с критикой самих основ позитивистской методологии.

Получив классическое образование в Оксфорде, Коллингвуд в течение почти тридцати лет работал в университете в качестве преподавателя и профессора фи­лософии и античной истории. Был членом Лондонского общества антикваров и Бри­танской академии. В занятиях археологией и древней историей Коллингвуд видел возможность выработки методов познания истории и изучения взаимоотношений истории и философии. В обобщенном ви­де его размышления о содержании исто­рии были изложены в "Автобиографии" (1939) и в "Идее истории" (1946)⁴.

Коллингвуд полагал, что история пред­ставляет собой не последовательность единичных событий, скрепленных при­чинно-следственными связями, которая выглядит как закономерность, а процесс. Диалектическое развитие и изменение явлений в ходе этого процесса, составляет его суть. "Процессы - это вещи, которые не начинаются и кончаются, но превра-

³ ToynbeeA. A Study of History. V. 1, р. 20-27.

⁴ Collingwood R. An Autobiography. L., 1939;

Idem. The Idea of History. L., 1946. (Русский перевод: Коллингвуд Р. Идея истории. Авто­биография. М., 1980).

62

щаются друг в друга", - утверждал Кол-лингвуд. "История ножниц и клея", пред­лагаемая позитивистами начала XX в., не могла, по его убеждению, отразить много­образие исторической реальности и над­лежащим образом служить будущему. Он призывал историков преодолевать "раб­скую зависимость" от накопленных и тра­диционно трактуемых исторических фак­тов. Задачей исследовательского мышле­ния, по его словам, было не пассивное наблюдение фактов, содержащихся в ис­точнике, а творческий анализ информа­ции, заложенной в нем. По мнению Кол-лингвуда, работа историка заключалась в том, чтобы оказывать помощь в диагно­стике моральных и политических проблем современного общества.

Концепция "исторического понима­ния", предлагавшаяся Р. Коллингвудом, в целом строилась на идеалистических ос­нованиях. Исторический процесс в его представлении - это то, что доступно по­знанию, а познанию может быть доступно только мышление. "Всякая история, - пи­сал Коллингвуд, - это история мысли... Нет ничего кроме мысли, что могло бы стать предметом исторического знания". Из этого рассуждения следовало, что ис­торическое знание как таковое представ­ляло собой лишь "воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он изу­чает"⁵.

Критика вигско-либеральной кон­цепции истории. В начале XX в. в нацио­нальной историографии Великобритании в целом сохранялась приверженность либе­ральной концепции истории. В соответст­вии с ней исторический процесс предста­вал как поступательное восхождение об­щества и государства по ступеням про­гресса в ходе борьбы старого с новым, как неуклонное расширение представительной демократии и индивидуальной свободы. Эту концепцию в той или иной степени разделяли историки различных направле­ний в историографии - от консервативного

Коллингвуд Р. Идея истории. Автобиография. с. 122-128, 133-145, 152-158, 368-369, 378.

до радикально-демократического.

Вместе с тем, в работах ряда известных историков 20-30-х годов наметилась тен­денция к переосмыслению некоторых по­ложений этой концепции (А. Тойнби, Р. Коллингвуд). Тогда же появились труды таких видных консервативных историков как Л. Нэмир, Г. Дэвис, Дж. Кларк. В них содержалась принципиальная критика викторианской интерпретации историче­ского прошлого Великобритании. Значи­тельное влияние на направление британ­ской историографии оказали критические работы преподавателя Кембриджского университета Герберта Баттерфилда (1900-1979) "Вигская интерпретация исто­рии" (1931) и "Англичанин и его история" (1944)⁶.

Ко времени выхода в свет этих книг Г. Баттерфилд был известен исследованиями по европейской истории нового времени и истории международных отношений. Бат­терфилд обозначил либеральную концеп­цию истории термином вигская. Он от­нюдь не намеревался возродить ушедшую торийскую традицию в интерпретации истории. По утверждению Баттерфилда, вигизм (как историографическая тради­ция) выполнил свою задачу в историче­ском знании, дав британцам возможность осознать преемственность современного демократического общества с историче­ским прошлым. Не отрицая богатства по­знавательного опыта историков XIX в., Г.Баттерфилд стремился пересмотреть историческую концепцию в соответствии с изменившимися условиями обществен­ной жизни. Он утверждал, что каждому поколению следует писать историю зано­во и указывал на огромную роль исследо­вателя в приближении прошлого к на­стоящему. Вместе с тем, Баттерфилд счи­тал необходимым освободить изучение истории от конъюнктурного подчинения современным ценностям.

Вигский взгляд на историю исключи-

⁶ Butterfield H. The Whig Interpretation of History. L., 1931; Idem. The Englishman and his History. L., 1944.

63

тельно через призму настоящего, отмечал Баттерфилд, привел к тому, что из истории стали произвольно отбираться факты, со­ответствовавшие априорной концепции исторического развития. В итоге история упрощалась и подгонялась под схему. По­добная интерпретация истории, писал Бат­терфилд, "это результат абстрагирования вещей от исторического контекста и суж­дения о них в отрыве от их содержания, оценки этих вещей... с помощью прямой ссылки на настоящее". Он полагал, что понятия "прогрессивность" и "реакцион­ность", содержавшие в вигской историо­графии моральную оценку, должны исчез­нуть из лексикона историка-профессионала, которому следует зани­мать позицию беспристрастного наблюда­теля в отношении событий прошлого (пи­сать историю "ради нее самой"). Баттер­филд порицал историков за неверно зада­ваемые вопросы прошлому. Например, вместо того, чтобы спрашивать, кому мы обязаны нашей религиозной свободой, замечал Баттерфилд, следовало бы спра­шивать, как возникли эти религиозные свободы.

Историк определял исторический про­цесс как переход от одного состояния ве­щей к другому путем столкновений, взаи­мовлияний воли и побуждений индивидов и различных групп. Бессмысленно зани­маться поисками "неумолимой логики истории", как это делали вигские истори­ки, утверждал Баттерфилд. Суть истори­ческого познания заключается в постиже­нии всего многообразия уникальных эле­ментов, соединение которых дает в исто­рии неожиданные, причудливые результа­ты. Дело историка-профессионала состоит не в "формулировании общих истин или утверждений, претендующих на то, чтобы выглядеть всеобщими законами", а в скрупулезном изучении всей совокупно­сти элементов, создающих разнообразие и изменение.

"История в действительности - это форма описательного произведения, кото-•рое сродни книгам о путешествиях", - по­лагал Баттерфилд. "Историк описывает

весь процесс, который лежит в основе из­менения вещей... Он ни судья, ни присяж­ный. Историк находится в позиции чело­века, который призван дать свидетельст­во"⁷. Критические суждения Г.Баттерфилда содействовали ревизии наиболее устаревших положений вигской концепции истории и стимулировали ста­новление новых тенденций в историче­ской науке Великобритании.

Политическая история. Изучение истории внешней политики Великобри­тании. В 20-40-е годы XX в. в структуре исторического знания произошли серьез­ные перемены. Несмотря на то, что гос­подствующее положение в ней занимала политическая и конституционная история, постепенно упрочивались позиции эконо­мической и социальной истории как от­раслей исторической науки. В самой же политической историографии основное место принадлежало изучению истории внешней политики Великобритании - ди­пломатической, имперской и колониаль­ной истории. Быстрое оформление этих исследовательских областей во многом обусловливалось результатами первой мировой войны и активностью нацио­нальных движений народов, входивших в состав Британской колониальной импе­рии. Позже направление научных разрабо­ток в области истории внешней политики стало определяться изменением характера отношений между ведущими странами мира в 30-е годы, усилением опасности фашизма, вступлением Великобритании во вторую мировую войну.

Главные позиции в исследовании про­блематики внешнеполитической истории принадлежали ученым Кембриджского и Лондонского университетов, где сложи­лись традиции изучения дипломатической истории на основе критического анализа архивных и опубликованных источников. В период Первой мировой войны британ­ское правительство установило тесные

⁷ Butterfield H. The Whig Interpretation of History. N.Y„ 1951. p. 10-14, 23-24, 30-32, 39-50, 67,96,129-132.

64

контакты с рядом академических истори­ков. На Парижской мирной конференции 1919 г. Г. Темперли, Р. Ситон-Уотсон, Ч. Уэбстер и другие университетские исто­рики выступали в роли экспертов британ­ской делегации.

В 1920-1924 гг. под редакцией Г. Тем­перли была издана шеститомная "История Парижской конференции", ставившая це­лью оправдать политику Великобритании в годы первой мировой войны и на мир­ных переговорах. Заинтересованность правительства в углубленном исследова­нии внешнеполитической проблематики нашла свое выражение в создании в 1920 г. Королевского института международ­ных отношений. Основу института соста­вили университетские историки. Фактиче­ски он стал выполнять функции научно-исследовательского центра, который рабо­тал с учетом заказов министерства ино­странных дел. Преимущественное внима­ние в этом институте уделялось аналити­ческому изучению событий современной международной жизни.

В 1924 г. правительство поручило Г. Темперли и другому видному либераль­ному историку Дж. Гучу, руководившему Исторической ассоциацией, подготовить к изданию документы по предыстории пер­вой мировой войны. Основная идея офи­циозной одиннадцатитомной публикации "Британские документы о происхождении войны, 1898-1914", вышедшей в 1927-1938 гг.⁸, сводилась к тому, чтобы доказать ви­ну Германии в развязывании мировой войны. Хотя отбор архивных источников для публикации был проведен весьма тен­денциозно, тем не менее, сам факт изда­ния дипломатических документов имел огромное значение для профессионально­го исторического знания. В научный обо­рот вводился массив архивных материалов из фонда министерства иностранных дел, таким образом, расширялась источниковая база для изучения событий недавнего

⁸ British Documents of the Origins of the War. In 11 vols. L., 1927-1938 / ed. H.Tcmperley, G.Gooch.

прошлого.

К тому же периоду относилось издание академической трехтомной "Кембридж­ской истории британской внешней поли­тики", которая вышла в 1922-1923 гг. под редакцией А. Уорда и Дж. Гуча⁹. В подго­товке коллективной работы принимали участие Ч. Уэбстер, Дж. Роуз, Дж. Клепэм. Она охватывала дипломатическую исто­рию с последней четверти XVIII в. до Па­рижской конференции 1919 г. и строилась по принципу, характерному для предше­ствующих кембриджских научных изда­ний - как позитивистская "мозаичная" ис­тория. Эта работа базировалась на доку­ментальных источниках МИД и Государ­ственного архива Великобритании. Каж­дый том был снабжен краткой библиогра­фией. Подобного рода официозные изда­ния выходили в Великобритании на про­тяжении всего межвоенного периода¹⁰.

Изменение политической конъюнкту­ры в 30-е годы повлекло смещение неко­торых акцентов в трудах британских исто­риков при освещении истории внешней политики европейских стран (Дж. Гуч, Г. Николсон и др.). Это выражалось, в част­ности, в стремлении представить англо­германские отношения в новом свете и переложить ответственность за возникно­вение Первой мировой войны на третьи страны".

В 20-30-е годы в историографии меж­дународных отношений началось форми­рование восточноевропейского и славян­ского направления исследований. Оно осуществлялось главным образом препо­давателями Оксфорда и Школы славян­ских исследований, открытой в Лондон­ском университете в годы первой мировой войны. В межвоенный период деятель­ность историков и политологов этой шко-

⁹ Cambridge History of British Foreign Policy / ed.

A. Ward, G. Gooch. In 3 vols. Cambridge, 1922-

1923.

¹⁰ Foundations of British Foreign Policy, 1792-

1902 /,ed. H. Temperley, L. Penson. L., 1938.

ⁿ Gooch G. Before the War: Studies in

Diplomacy. In 2 vols. L„ 1936-1938.

65

лы расширилась за счет интенсивного изучения истории дореволюционной Рос­сии и ее политики в Европе и на Дальнем Востоке. Важное место в Оксфордском и Лондонском университетах занимала раз­работка проблем истории стран и народов Центральной и Юго-Восточной Европы и их взаимоотношений с Великобританией. Становление этого исследовательского направления связано с именем Р. Ситона-Уотсона, профессора Лондонской школы славянских исследований, внесшего вклад в формирование национальной государст­венности Чехословакии, Венгрии, Юго­славии.

В 20-30-е годы продолжалось изучение проблем истории создания и упрочения Британской колониальной империи. Эта тематика исследовалась в Кембридже, Оксфордском университете на кафедре колониальной истории, в школе восточ­ных исследований Лондонского универси­тета. В этот период университетские исто­рики выпустили в свет двенадцать томов исследований в серии "Британская импе­рия" и начали издавать "Кембриджскую историю британской империи"¹².

Большая часть изысканий осуществля­лась при прямом содействии государства. Исследование колониальной проблемати­ки, в конечном счете, было подчинено целям оправдания британской экспансии и доказательства положительной роли Ве­ликобритании в истории культуры наро­дов колониальных и зависимых стран.

Политическая история. Изучение британской истории XVII-XVIII вв. Значительное место в британской исто­риографии 20-30-х годов уделялось иссле­дованию проблем политической истории Англии XVII в. Профессиональная разра­ботка истории Английской революции осуществлялась в русле сложившегося в середине прошлого столетия подхода, ко­торый воплощался в трудах С. Гардинера и Ч. Ферса. Трактовка революции в соот­

ветствии с либеральной концепцией исто­рии сводилась к высокой оценке деятель­ности парламента, заложившего основы британской демократии в борьбе с неогра­ниченной королевской властью.

Укрепление в британской историогра­фии тенденции пересмотра вигской ин­терпретации истории повлияло на про­блематику истории революции 1640-1660 гг. и Реставрации. В 1934 г. университет­ским издательством Оксфорда началось издание четырнадцатитомной "Оксфорд­ской истории Англии". В подготовке этой работы принимали участие ведущие исто­рики Великобритании. Главным ее редак­тором стал профессор Дж. Кларк. В томах "Оксфордской истории", посвященных новому времени, было заметно стремле­ние авторов преодолеть сложившуюся историографическую традицию. В числе первых вышли работы Г. Дэвиса "Ранние Стюарты" (1937) и Дж. Кларка "Поздние Стюарты" (1934)¹³. В целом Г. Дэвис сле­довал хронологии и канве политических событий, принятых в историографии XIX в. Однако в книге была заметна попытка выйти за пределы рассмотрения Англий­ской революции как религиозно-политического конфликта. Г. Дэвис под­черкивал необходимость воссоздания эко­номического и социального фона для бо­лее глубокого проникновения в проблема­тику политической истории Англии сере­дины XVII в. и, в частности, понимания сущности пуританского движения и дея­тельности О. Кромвеля. Автор книги стремился избегать употребления термина "революция", отдавая дань ревизии вигиз-ма в историографии.

Подобный подход к эпохе революции был характерен и для Дж. Кларка. Его ра­бота "Поздние Стюарты" была логическим продолжением книги "Семнадцатый век"

12

The Cambridge History of British Empire. In 8 vols. Cambridge, 1929-1959. V. 1. Makers of Empire / ed. H. Gunn. 1924.

The Oxford History of England. Gen. ed. G. dark. In 14 vols. Oxford, 1934; Davies G. The Early Stuarts, 1603-1660. Oxford, 1937; Clark G. The Later Stuarts, 1660-1714. Oxford, 1934.

66

(1929)¹⁴. Как и Дэвис, он включал в поли­тическую историю XVII в. сюжеты из со­циально-экономической и культурной жизни Англии. Кларк предлагал читате­лям заново осмыслить канонические для либеральной историографии темы истории революции, давал новую оценку "Славной революции" как достижения политическо­го торизма.

Значительный вклад в изучение поли­тической истории Великобритании XVIII в. внес Л. Б. Нэмир. Льюис Бернстейн Нэмир (1888-1960) - видный историк кон­сервативного направления - вошел в исто­рию исторической науки не только как один из серьезных критиков традицион­ной викторианской историографии, но и как новатор в технике изучения источни­ков, методике исторического исследова­ния.

Нэмир происходил из семьи иммигран­тов. После завершения учебы в Лондон­ской школе экономики и Оксфорде он стал университетским преподавателем. В течение двадцати лет Нэмир занимал ка­федру новой истории Манчестерского университета. В тот период им были напи­саны работы по политической истории Англии и истории европейской диплома­тии нового времени. Наибольшую извест­ность Нэмиру создали книги "Политиче­ская структура при восшествии на престол Георга III" (1929) и "Англия в эпоху аме­риканской революции" (1930)¹⁵.