- •Умберто Эко Имя Розы От переводчика
- •Разумеется, рукопись
- •Примечание автора
- •Аббатство
- •Первого дня час третий, где Вильгельм с Аббатом имеют содержательнейшую беседу
- •Первого дня час шестый, где Адсон изучает портал церкви, а Вильгельм после долгой разлуки видится с Убертином Казальским
- •Первого дня перед часом девятым, где Вильгельм ведет учёнейший диалог с травщиком Северином
- •Первого дня после часа девятого, где при посещении скриптория состоялось знакомство со многими учеными, копиистами и рубрикаторами, а также со слепым старцем, ожидающим Антихриста
- •Первого дня повечерие, где Вильгельма и Адсона ожидают щедрое угощение Аббата и суровая отповедь Хорхе
- •День второй
- •Второго дня
- •Полунощница,
- •Где краткие часы мистического восторга оканчиваются самым кровавым образом
- •Второго дня час первый, где Бенций Упсальский кое-что рассказывает, еще кое-что рассказывает Беренгар Арундельский, и Адсон узнает, каково подлинное раскаяние
- •Второго дня час шестый, где Бенций ведет странные речи, из каковых выясняются не слишком приглядные подробности жизни обители
- •Второго дня час девятый, где Аббат выхваляется богатствами обители и опасается злодейств еретиков, и в конце концов Адсон сожалеет, что решился повидать мир
- •Второго дня после вечерни, где, невзирая на краткость главки, старец Алинард сообщает много интересного о лабиринте и как в него попадают
- •Второго дня ночь, где удается наконец попасть в лабиринт, увидеть непонятные видения и, как положено в лабиринтах, — заблудиться
- •День третий
- •Третьего дня
- •От утрени до часа первого,
- •Где обнаруживается кровавая простыня в келье пропавшего Беренгара — и это все
- •Третьего дня час третий, где Адсон философствует об истории своего ордена и о судьбе различных книг
- •Третьего дня час шестый, где Адсон выслушивает признания Сальватора (которые двумя словами не перескажешь), отчего и погружается в тревожащие раздумья
- •Третьего дня ночь, где ошеломленный Адсон исповедуется Вильгельму и размышляет о месте женщины в мироздании, пока не натыкается на труп мужчины
- •День четвертый
- •Четвертого дня
- •Хвалитны,
- •Где Вильгельм и Северин осматривают тело Беренгара, и язык оказывается черным, что необычно для утопленника; потом идет диспут об опаснейших ядах и рассказ о давней пропаже
- •Четвертого дня час третий, где Адсон исходит любовными мучениями, потом появляется Вильгельм со своею запиской, которая и после расшифровки остается такой же зашифрованной
- •Четвертого дня час шестый, где Адсон отправляется за трюфелями, а возвращается с миноритами, и те держат с Вильгельмом и Убертином совет, на котором много неутешительного говорится об Иоанне XXII
- •Четвертого дня час девятый, где появляются кардинал Поджеттский, Бернард Ги и другие авиньонцы, а потом всякий делает что хочет
- •Четвертого дня вечерня, где Алинард сообщает, кажется, важнейшие сведения, а Вильгельм демонстрирует свой метод продвижения к проблематичной истине через последовательность заведомых ошибок
- •Четвертого дня повечерие где Сальватор повествует о любовной ворожбе
- •Четвертого дня ночь, где Сальватор жалчайшим образом попадается Бернарду Ги, девушка, любимая Адсоном, захвачена как ведьма, и все засыпают еще более несчастными и перепуганными, чем проснулись
- •День пятый
- •Пятого дня
- •Час первый,
- •Где разворачивается братская дискуссия о бедности Христа
- •Пятого дня час третий, где Северин сообщает Вильгельму о необычной книге, а Вильгельм сообщает делегатам необычные воззрения на проблему мирской власти
- •Пятого дня час шестый, где находят убитого Северина, но не могут найти книгу, которую он нашел
- •Пятого дня час девятый, где вершится правосудие и создается неприятное впечатление, что неправы все
- •Пятого дня вечерня, где Убертину приходится бежать, Бенций начинает почитать законы, а Вильгельм делится некоторыми соображениями о разных видах сладострастия, встреченных в этот день
- •Пятого дня повечерие, где звучит проповедь о явлении Антихриста и Адсон открывает для себя значение имен собственных
- •День шестой
- •Шестого дня
- •Полунощница,
- •Где князи восседают, а Малахия валится на землю
- •Шестого дня хвалитны, где назначается новый келарь, но не новый библиотекарь
- •Шестого дня час первый, где Николай повествует о самых разных вещах, показывая гостям крипту с сокровищами
- •Шестого дня час третий, где Адсон, слушая «Dies irae»92, видит сон, или, скорее, видение
- •Шестого дня после третьего часа, где Вильгельм толкует Адсону его сон
- •Шестого дня час шестый, где расследуется история библиотеки и кое-что сообщается о таинственной книге
- •Шестого дня час девятый, где Аббат отказывается выслушать Вильгельма, а предпочитает говорить о языке драгоценностей и требует, чтобы расследование печальных происшествий в монастыре было прекращено
- •Шестого дня от вечерни до повечерия, где коротко рассказывается о долгих часах замешательства
- •Шестого дня после повечерия, где почти случайно Вильгельм разгадывает тайну, как войти в предел Африки
- •День седьмой
- •Седьмого дня
- •Где, если перечислять все потрясающие разоблачения, которые тут прозвучат, подзаголовок выйдет длиннее самой главы, что противоречит правилам
- •Седьмого дня ночь, где случается мировой пожар и из-за преизбытка добродетелей побеждают силы ада
- •Последний лист
Шестого дня от вечерни до повечерия, где коротко рассказывается о долгих часах замешательства
Довольно трудно восстановить, что происходило в следующие несколько часов, от вечерни до повечерия.
Вильгельм отсутствовал. Я слонялся возле конюшен, но не усмотрел ничего необычного. Работники заводили в стойла коней. Те слегка волновались из-за усиливающегося ветра. В остальном все было покойно.
Я вошел в церковь. Монахи уже находились на своих местах. Но Аббат заметил, что место Хорхе пустует. Он дал знак задержать службу и кликнул Бенция, чтобы послать за Хорхе. Но Бенция тоже не было. Кто-то из монахов предположил, что Бенций, очевидно, готовит скрипторий к ночи. Аббат раздраженно ответил, что Бенций ничего готовить не должен и не может, потому что не знает правил. Имарос Александрийский поднялся с места. «С позволения вашей милости, я за ним схожу…»
«Тебя никто ни о чем не просил», — резко оборвал его Аббат, и Имарос возвратился на место, не преминув послать Пацифику Тиволийскому многозначительный взгляд. Аббат кликнул Николая. Того тоже не было. Кто-то напомнил, что Николай хлопочет об ужине. Аббат с досадой отмахнулся — наверное, был сердит, что все вокруг видят и замечают его волнение.
«Хочу, чтобы Хорхе был здесь, — крикнул он. — Ищите! Иди за ним», — велел он наставнику послушников.
Кто-то указал ему, что Алинарда тоже нет. «Это я знаю, — ответил Аббат. — Он нездоров». Я сидел рядом с Петром Сант’Альбанским и улышал, как он шепчет соседу, Гунцию из Нолы, на среднеитальянском наречии, которое я немного понимал: «Охотно верю. Сегодня после беседы с Аббоном бедный старик еле шел. Аббон ведет себя в точности как шлюха Авиньонская!»
Послушники испуганно озирались. Своим полудетским чутьем, ничего не зная и не понимая, они все же ощущали тревогу, нависшую над хором, как ощущал и я. В тишине, в потерянности тянулись долгие минуты ожидания. Аббат приказал читать псалмы и выбрал наугад три каких-то первых попавшихся, даже не предписанных правилом для вечернего богослужения. Все переглянулись, потом стали вполголоса молиться. Вернулся наставник послушников. За ним шел Бенций, который, не подымая глаз, проследовал на свое место в хоре. Хорхе не нашли ни в скриптории, ни в его келье. Аббат приказал начинать богослужение.
После вечерни, когда все направились в трапезную, я зашел за Вильгельмом. Тот одетый возлежал на кровати, вытянув ноги, в глубокой задумчивости. По его словам, он не думал, что уже так поздно. Я коротко пересказал ему все, что происходило в его отсутствие. Он покачал головой.
У дверей трапезной мы столкнулись с Николаем. В последний раз мы видели его, когда он вел Хорхе в аббатские покои. Вильгельм спросил его, сразу ли Хорхе был принят Аббатом. Николай ответил, что нет, пришлось довольно долго дожидаться перед дверью, потому что у Аббата были Алинард и Имарос Александрийский. Потом Хорхе вошел, некоторое время говорил с Аббатом, а он, Николай, ждал снаружи. Выйдя, Хорхе попросил проводить его в церковь. Это было за час до вечерни, и в храме в это время было совершенно пусто.
Аббат заметил, что мы говорим с келарем. «Брат Вильгельм, — вмешался он, — вы все еще ведете следствие?» И пригласил его, как обычно, пройти к своему столу. Бенедиктинское гостеприимство превыше всего.
Ужинали тише, чем обычно. Все были печальны. Аббат, погруженный в тяжелые думы, почти не касался еды. Через некоторое время он велел братии поживее собираться к повечерию.
Алинард и Хорхе снова отсутствовали. Монахи шептались и указывали друг другу на пустующее место слепца. По окончании службы Аббат призвал всех прочесть еще одну молитву — о спасении Хорхе Бургосского. Никто не понял, о телесном ли спасении идет речь или о спасении души. Но все почувствовали, что над аббатством нависло новое несчастье. Молитву прочли, и Аббат приказал всем без обычных промедлений разойтись по кельям и лечь в кровати. Он объявил, что ни один человек, — ни один, произнес он с особым ударением, — не имеет права находиться вне здания почивален.
Первыми храм покинули перепуганные послушники, опустив капюшоны, наклонив головы, даже и не думая на этот раз шушукаться, пихать друг друга локтями, лукаво пересмеиваться и тайно, коварно подставлять друг другу подножки, хотя обычно они только этим и занимались. Ибо послушники, пускай они уже и монашки, на самом деле все еще полудети, и тщетны все укоризны наставника: он не в силах сразу отучить их от ребяческих шалостей, к которым подталкивает юный возраст.
Когда стали выходить взрослые, я пристроился, не подавая виду, к той группе монахов, которых я теперь мысленно называл «итальянцы». Пацифик прошептал на ухо Имаросу: «Ты думаешь, Аббон правда не знает, где Хорхе?» А Имарос ответил: «Скорее всего, знает. И знает, что оттуда, где он есть, ему уже не выйти. По-видимому, старик слишком многого хотел. А Аббон не захотел больше терпеть его».
Чтобы не вызвать подозрений, мы с Вильгельмом сделали вид, будто возвращаемся в странноприимный дом. Не успев отойти, мы увидели, что из церкви выходит Аббат, поспешно направляется к Храмине, поднимается на крыльцо, открывает незапертую дверь трапезной и входит внутрь. Вильгельм шепнул, что надо обождать. Мы замедлили шаг. Когда на улице не осталось ни одного человека, мы бегом пересекли открытое пространство и снова оказались в церкви.