Первая Мировая Война - противоречия внутри воюющих коалиций

Государства, входившие в Антанту и в блок центральных держав, объединялись в эти коалиции общими империалистическими интересами их участников. Тем не менее противоречия внутри этих коалиций сохранялись и обострялись на почве борьбы за будущий передел мира. Как известно, с самого начала войны державы Антанты рас­полагали значительными сырьевыми, промышленными и людски­ми ресурсами, сильнейшим военно-морским флотом, важнейшими коммуникациями. Но военные действия на первом этапе войны развивались для них довольно неблагоприятно. Это объяснялось прежде всего несогласованностью действий союзников, острыми противоречиями в их лагере.

Каждый из участников этого импе­риалистического блока стремился в ходе войны сохранить свои силы и ослабить своего союзника. Державы Антанты с недоверием относились друг к другу. Боясь, чтобы тот или иной союзник не пошел на сговор с Герма­нией, в сентябре 1914 г. царская Россия, Англия и Франция за­ключили соглашение, по которому обязались не заключать сепа­ратного мира и не выдвигать мирных условий без предваритель­ного соглашения между собой. Наиболее острыми противоречиями внутри Антанты были про­тиворечия между Англией и Россией. Империалистические инте­ресы царской России и ее союзников сталкивались главным об­разом на Балканах, в районе Константинополя и проливов, в Азиатской Турции.

Английские и французские империалисты и выражавшие их волю правящие круги Лондона и Парижа не были заинтересова­ны в том, чтобы Россия сохранила свои силы к концу войны, ког­да дело дойдет до раздела военной добычи. Поэтому они не толь­ко не оказывали России необходимой помощи, а, наоборот, стре­мились всячески ослабить ее. Используя русскую армию в своих интересах, Англия и Франция добивались ее истощения, «Думали ли вы когда-нибудь, — заявил Грею в 1914 г. заме­ститель премьер-министра Англии Морлей, — о том, что случится, если победит Россия? Если Германия и Австрия потерпят пора­жение, то не Англия и не Франция займут первое место в Европе.

На первом месте окажется Россия. Будет ли это к благу западной цивилизации? Я по крайней мере не думаю этого.

Если Россия объявит, что хочет занять Константинополь, или дерзко ан­нексирует северную и нейтральную зону Персии, или же будет настаивать на постройке железных дорог до индийской или афган­ской границы, кто ей сможет в этом помешать? Германия непо­пулярна в Англии, но Россия непопулярна еще больше. И люди будут протирать себе глаза, когда поймут, что казаки являются их победоносными соратниками в борьбе за свободу, справедли­вость и равенство человечества…» Особенно яркое проявление нашла борьба противоречий в во­просе о проливах — Босфоре и Дарданеллах.

Как известно, свое вступление в войну на стороне Антанты царская Россия обусло­вила главным образом передачей ей после войны Константино­поля и проливов. Но правящие круги Англии и Франции, на сло­вах обещав это России, долгое время отказывались брать на себя какие-либо письменные обязательства. Лишь в 1915 г., узнав о предложениях сепаратного мира, сделанных Германией России, они пошли на подписание официальных документов.

В марте—апреле 1915 г. между Россией, с одной стороны, Ве­ликобританией и Францией — с другой, было достигнуто соглаше­ние о Константинополе и проливах в виде обмена нот. Одновре­менно Англия и Россия тайно договорились между собой об окон­чательном разделе Ирана. В обмен на Константинополь и про­ливы царское правительство «уступало» англичанам так называ­емую «нейтральную зону» в Иране- Однако ни Англия, ни Франция не желали перехода проливов в руки царской России. Понимая, что продолжать войну против Германии без участия России невозможно, правящие круги Лондона и Парижа вынуждены были посулить России Констан­тинополь и проливы, но в то же время обставили соглашение такими оговорками, которые фактически сводили его на нет.

Было оговорено, что царская Россия сможет получить свой «приз» только при условии, «если война будет доведена до успешного окончания и если будут осуществлены пожелания Великобрита­нии и Франции как в Оттоманской империи, как и в других ме­стах…» О том, что правящие круги Англии и Франции не собира­лись выполнять взятые на себя обязательства, свидетельствует, в частности, следующий факт. Сразу же после состоявшегося со­глашения с Россией Англия секретно сообщила Греции, что не допустит Россию к проливам. «Желание Франции и Англии, — писал в апреле 1915 г. грече­ский консул в Лондоне Ставриди, — заключается в том, чтобы Россия не стала всемогущей на Востоке. И если Англия и Фран­ция возьмут Константинополь, то их идея заключается в том, что­бы сделать город интернациональным.

Несомненно, это было бы в тысячу раз лучше, чем видеть его окончательно в руках России». В. И. Ленин осенью 1916 г. в статье «О сепаратном мире» ра­зоблачил лицемерную политику Англии в вопросе о проливах. Не имея в своем распоряжении секретных дипломатических мате­риалов, Ленин гениально определил суть англо-русских отноше­ний в вопросе о проливах. «Между Россией и Англией, — писал он, — несомненно есть тайный договор, между прочим, о Констан­тинополе. Известно, что Россия надеется получить его и что Ан­глия не хочет дать его, а если даст, то либо постарается затем от­нять, либо обставит «уступку» условиями, направленными против России»’.

Противоречиями между Англией и Россией стремилась вос­пользоваться Япония. Правящие круги Японии разработали ши­рокую экспансионистскую программу, предусматривающую уста­новление японского господства в Тихоокеанском бассейне. Однако осуществление этих планов японской военщины на­талкивалось на резкое противодействие Англии и Америки. Это отчетливо проявилось весной 1915 г., когда в результате дав­ления Англии и Америки японское правительство вынуждено было публично отказаться от наиболее существенных пунктов «21 требования». В результате произошло обострение англо-японских и японо-американских отношений.

В такой обстанов­ке японским империалистам представлялось крайне выгодным заручиться поддержкой такой крупной тихоокеанской держа­вы, как царская Россия. В 1916 г. японское правительство развернуло активную дип­ломатическую деятельность в Петербурге с целью привлечения России на свою сторону. В июле 1916 г. Японии удалось скло­нить царское правительство к подписанию военного союза, на­правленного против Англии и США.

В официальном тексте до­говора указывалось, что Россия и Япония не примут участия ни в каком соглашении, направленном против одной из сторон, в случае же угрозы их территориальным правам и интересам на Дальнем Востоке будут взаимно консультироваться «относи­тельно мер, которые они примут в видах оказания друг другу поддержки и содействия». Однако в секретном приложении пункт о «взаимной помощи» был уточнен следующим образом; Япония и Россия, признавая, что их жизненные интересы тре­буют охранения Китая от политического господства какой-либо третьей державы, обязуются «сообща принять надлежащие ме­ры для недопущения возможности наступления подобного по­ложения вещей». В случае же, если вследствие принятия этих мер какое-нибудь третье государство объявит войну Японии или России, то «другая сторона по первому требованию своей союзницы должна прийти ей на помощь». В заключение ука­зывалось, что «соглашение должно оставаться глубочайшей тайной для всех, за исключением обеих высоких договариваю­щихся сторон».

Политический смысл соглашения Японии и России был ясен Японский империализм, заинтересованный в установлении своего господства в Китае, использовал тяжелое положение «третьих держав», которые угрожали японским позициям в Китае Этот договор должен был сохранить свою силу до июля 1921 г Только Октябрьская социалистическая революция спасла Рос сию от роли оруженосца японского империализма на Дальнем Востоке. Подписание Россией явно невыгодного для нее военного до­говора с Японией объяснялось глубочайшими англо-русскими противоречиями, существовавшими, несмотря на союзные отно­шения между обеими державами. Сущность этих противоре­чий была исчерпывающим образом охарактеризована В. И. Ле­ниным: «Наряду с столкновением разбойничьих «интересов» России и Германии существует не менее — если не более — глубокое столкновение между Россией и Англией.

Задача им­периалистской политики России, определяемая вековым со­перничеством и объективным международным соотношением ве­ликих держав, может быть кратко выражена так: при помощи Англии и Франции разбить Германию в Европе, чтобы огра­бить Австрию (отнять Галицию) и Турцию (отнять Армению и особенно Константинополь). А затем при помощи Японии и той же Германии разбить Англию в Азии, чтобы отнять всю Пер­сию, довести до конца раздел Китая и т. д.» Несмотря на отсутствие в своем распоряжении официаль­ных документов о русско-японском военном договоре, В. И. Ле­нин безошибочно установил его наличие и вскрыл содержание русско-японской сделки, направленной против Англии. «Меж­ду Россией и Японией, — писал он — в дополнение к их преж­ним договорам (напр., к договору 1910-го года, предоставляв­шему Японии «скушать» Корею, а России скушать Монго­лию), заключен уже во время теперешней войны новый тайный договор, направленный не только против Китая, но до извест­ной степени и против Англии. Это несомненно, хотя текст дого­вора неизвестен. Япония при помощи Англии побила в 1904 — 1905 году Россию и теперь осторожно подготовляет возмож­ность при помощи России побить Англию» В ходе войны выявились также и все более обострялись про­тиворечия между Англией и Францией на почве предстоящего передела мира.

Английские империалисты надеялись в будущем играть пер­вую скрипку в оркестре держав послевоенной Европы и вовсе не желали допускать чрезмерного усиления Франции. Поэтому стремление Франции расчленить Германию и захватить, кроме Эльзаса и Лотарингии, богатые углем и железом немецкие тер­ритории, а также планы французских империалистов в отно­шении Сирии и Палестины вызывали резкое противодействие Англии. Яркой иллюстрацией англо-французских противоречий слу­жит заявление английского посла в Париже лорда Берти от 24 февраля 1915 г.: «Я давно подозревал поползновение Франции на Рейн как границу с Германией, а также вожделение ее на часть Сирии.

Все это было подтверждено Делькассе (француз­ский министр иностранных дел.) в беседе се­годня вечером. Франция займет Майнц, Кобленц, Кельн, Бель­гия— Аахен… Он высказал предположение, что мы, как всег­да, захотим все взять себе, и спросил, что я готов предоставить Франции. Я ответил — Эльзас и Лотарингию и все, что не по­надобится нам самим». Еще во время Дарданелльской экспедиции выявились ост­рые противоречия между Англией и Францией на Востоке, За­хватом Дарданелл Англия хотела не только преградить путь России к проливам, но и оккупировать важнейшие в стратеги­ческом отношении территории Малой Азии, в частности Сирию, на которую претендовала Франция, Вначале англичане пыта­лись устранить Францию от участия в’ Дарданелльской экспе­диции, несмотря на то, что по морской конвенции, заключен­ной между союзниками, командование объединенной эскадрой в Средиземном море должно было принадлежать Франции.

Лишь после протеста Франции и поездки в Лондон француз­ского министра Оганьера в январе 1915 г. Англия согласилась передать командование флотом у берегов Сирии французам. Намерения английского военного министра Китченера захва­тить осенью 1915 г. турецкий порт Александретту вызвали серь­езные опасения Франции. «Теперь англичане, — писал Пуанка­ре, — опередят нас и, опасаясь осложнений в Египте и Индии, возьмут себе залог за наш счет». Ввиду сопротивления Фран­ции английский план захвата Александретты был отложен, и Англия обязалась не высаживать своих войск в этом порту.

Происки английских империалистов на Востоке вызвали большое беспокойство во Франции. Чтобы успокоить свою со­юзницу, Англия в октябре 1915 г. предложила ей обсудить план раздела Азиатской Турции. Для переговоров в Лондон был послан генеральный консул в Бейруте Жорж Пико. В феврале 1916 г. Пико совместно с английским военным агентом в Константинополе Сайксом составили проект догово­ра о разделе Турции, который в апреле —мае был подписан Россией, Францией и Англией. По этому договору Сирия и Ки­ликия отходили Франции, а Палестина должна была находить­ся под международным управлением.

Ее порты Хайфа и Акка предоставлялись Англии. Однако Англия и после этого не отка­залась от притязаний на всю Палестину, являвшуюся подсту­пом к Суэцкому каналу и Египту. Когда Берти заявил Ллойд- Джорджу, что французы будут недовольны подготовлявшимся Англией протекторатом над Палестиной, премьер ответил; «Французам придется примириться с нашим протекторатом, мы явимся в Палестину как завоеватели и останемся там, так как не исповедуем никакой особой веры и являемся единственной державой, способной управлять магометанами, евреями, рим­скими католиками и вообще людьми каких угодно религий». Но если Англия надеялась надуть свою союзницу, то и Франция не оставалась перед ней в долгу. Используя англо­-русские противоречия на Ближнем Востоке и в Средней Азии, она пыталась заручиться поддержкой царской России против Англии.

С этой целью в начале 1917 г. в Петроград был послан в качестве чрезвычайного посла министр колоний Гастон Думерг, миссия которого состояла в том, чтобы втайне от Англии и Италии добиться от России согласия на переход к Франции Рейнских провинций. 14 февраля 1917 г., т. е. за несколько дней до Февральской революции, Франция подписала тайный дого­вор с царским правительством, в котором в обмен на обещание поддержки территориальных притязаний России в отношении Константинополя и проливов добилась от России согласия на следующее «исправление границ» в Европе в пользу Франции: 1) Эльзас и Лотарингия должны быть возвращены Франции; 2) границы Франции должны быть распространены до преде­лов Лотарингского княжества и установлены по усмотрению французского правительства таким образом, чтобы включить во французскую территорию весь лотарингский железорудный рай­он и угольный бассейн Саара; 3) остальные территории, распо­ложенные на левом берегу Рейна и входящие в состав Герман­ской империи, должны быть окончательно от нее отделены и освобождены от всякой политической и экономической зависи­мости от Германии; 4) территории на левом берегу Рейна, вне Франции, «должны образовать автономное и нейтральное госу­дарство и должны быть заняты французскими войсками до то­го момента, пока неприятельские государства не выполнят целиком всех условий и гарантий, указанных в мирном до­говоре». Таким образом, Франция при поддержке царской России надеялась после войны расчленить Германию и завоевать ге­гемонию на континенте в противовес английским планам со­здания в будущем «равновесия сил» (ballance of power) между Францией и побежденной Германией. Все это свидетельствовало о наличии глубочайших противоречий между союзниками, где каждый держал камень за пазухой против другого, несмотря на то, что против Германии они выступали единым фронтом.

О союз­никах можно сказать словами известной французской послови­цы; Ils s’aiment toujours contre quelq’un («Они любят друг дру­га всегда против кого-нибудь»). Австро-германский блок, в который также входили Болга­рия и Турция, значительно отличался от Антанты по расстанов­ке сил. Своей экономической, политической, финансовой и воен­ной мощью Германия подавляла всех остальных членов и гос­подствовала над ними. Турция, Болгария и даже Австро-Венг­рия фактически не были равноправными союзниками Германии.

Это придавало германскому блоку внешнюю устойчивость. Од­нако внутри этого империалистического союза имелись проти­воречия, вытекавшие из столкновения аннексионистских вожде­лений его участников. Уже с первых дней войны между австро-венгерскими и гер­манскими империалистами возникло разногласие из-за дележа Польши. Эти распри то затихали, то разгорались в зависимос­ти от неудач и успехов на фронте, продолжались все годы вой­ны и так не были закончены до капитуляции и гибели обеих империй. Противоречия между Германией и Австро-Венгрией еще больше обострились в связи с борьбой за вовлечение в войну Италии и Румынии.

Германия требовала от своего союз­ника территориальных уступок в пользу этих держав, на что Австро-Венгрия не соглашалась. После разгрома Сербии разгорелась острая борьба между Австро-Венгрией и Болгарией, которые оспаривали друг у дру­га права на сербскую территорию. Еще более обострились противоречия между центрально ев­ропейскими державами из-за Турции. Австро-Венгрия имела там крупные торговые и финансовые интересы, Германия же, устанавливая над Турцией свой политический и военный конт­роль, пыталась «выкурить» оттуда свою союзницу по ору­жию.

После разгрома Румынии грызня в лагере Четверного союза приняла еще более резкие формы. Австро-венгерские империа­листы остались крайне недовольны Германией, которая воспро­тивилась поглощению большей части Румынии Австро-Венгри­ей, ибо сама Германия стремилась закабалить Румынию с ее богатейшими нефтяными ресурсами. Болгария была возмущена своими союзниками, так как они не дали ей румынской Добруджи.

Турция враждовала с Бол­гарией, которая отказалась вернуть ей уступленную в 1915 г. территорию на правом берегу Марицы. Вместе с тем Турция была недовольна и Германией за то, что та не заставила Болга­рию вернуть эту территорию Турции, Острые противоречия, раздиравшие изнутри обе воюющие коалиции, свидетельствовали о том, что империалистические военные блоки, несмотря на свою кажущуюся прочность, явля­ются союзами хищников, которые были не прочь вцепиться друг другу в глотку при дележе захваченной добычи. Естественно поэтому, что эти блоки развалились тотчас же после окончания войны.

План Шли́ффена — стратегический план военного командования Германской империи, который был разработан в начале XX века, чтобы одержать быструю победу в Первой мировой войне на Западном фронте в войне с Францией, и в войне с Россией наВосточном. В последующей, изменённой вариации, план был предназначен для победы в течение первого месяца Первой мировой войны; но неудачные изменения первоначального плана, некоторые тактические (стратегические) просчёты, непредусмотренная контратака Франции в окраинах Парижа (более известная как Битва на Марне), а также на удивление быстрое наступление русской армии завершило немецкое наступление, и вылилось в годы позиционной войны. Этот план является предметом споров учёных и военных по сей день. План Шлиффена был разработан начальником немецкого Генерального штаба Альфредом фон Шлиффеном, а также, после отставки Шлиффена, модифицирован Гельмутом фон Мольтке.

План

После Франко-прусской войны в 1870 году французская провинция Эльзас-Лотарингия, в которой проживали немцы и французы, стала частью Германской империи. Жаждущая реванша Третья французская республика поклялась возвратить себе территории, которыми Франция владела более двухсот лет. Франция была изолирована, но после прихода молодогоВильгельма Второго на трон в 1888 году, а также постепенного отдаления Германии от Российской империи и Британии у немецкого руководства стали усиливаться опасения по поводу возможности войны на оба фронта.

Франция, побеждённая в 1870 году за каких-то две недели, всё же рассматривалась немцами как страна, представляющая угрозу. В то же время на востоке находилась Российская империя, война с которой могла бы быть очень тяжёлой, особенно, если императору удалось бы мобилизовать население дальней части империи. После подписания в 1904 году англо-французского соглашения (Entente cordiale), кайзер Вильгельм попросил Альфреда фон Шлиффена разработать такой план, который бы позволил Германии вести войну на двух фронтах одновременно, и в декабре 1905 года фон Шлиффен приступил к работе.

В основе плана лежала идея быстрого захвата Франции. План предусматривал 39 дней на то, чтобы захватить Париж, и 42 дня для окончательной капитуляцииФранции. По расчётам фон Шлиффена, этого времени должно было хватить, чтобы не дать вооружённым силам Российской империи мобилизоваться и напасть наВосточную Пруссию^[1]. План был основан на возможности немцев захватить Францию настолько быстро, чтобы у противника не было времени на мобилизацию войск, а затем был предусмотрен разворот войск в сторону России.

В планы Германии также входил захват таких нейтральных стран, как Люксембург, Бельгия и Нидерланды^[2].

Долгое время войскам Германии не удавалось взять Париж (в 1870 году осада Парижа длилась около 6 месяцев, в отличие от запланированных 39 дней), но всё же после долгих боёв они прошли через западную часть города. Суть плана заключалась не в том, чтобы захватывать города и торговые центры страны, а в том, чтобы заставить французскую армию сдаться и захватить как можно больше воинов в плен, то есть повторить ход Франко-прусской войны.

Но некоторые детали, которые впоследствии привели к краху, были незаметны для немецкого командования: и Шлиффен, и человек, который впоследствии исполнил план, Гельмут фон Мольтке, были соблазнены возможностью обложить французскую армию с двух сторон. Вдохновением в который раз послужила история, а именно сокрушительное поражение армии Древнего Рима в битве при Каннах в 216 году до н. э., и именно эту битву очень дотошно изучил Шлиффен. В сущности, его план был довольно большим переосмыслением плана Ганнибала.

Ожидалось, что мобилизация русской армии будет проходить очень медленно из-за плохой организации и слабого развития железных дорог. После скорой победы над Францией, Германия намеревалась сосредоточить свои силы на Восточном фронте. План состоял в том, чтобы оставить 9 % армии во Франции, а оставшиеся 91 % направить на Российскую империю.

Старт плана и последующие провалы

Отказ Италии от вступления в войну: Вступление в войну Италии, партнёра Германии по Тройственному союзу, было необходимым условием для успеха плана. Во-первых, итальянская армия, выдвинутая на границу с Францией, должна была отвлечь на себя значительную часть французских войск. Во-вторых, итальянский флот, объединённый с австрийским, представлял бы серьёзную угрозу коммуникациям Антанты в Средиземном море. Это вынудило бы англичан держать там крупные силы флота, что в итоге привело бы к утрате ею абсолютного господства на море. В реальности же и германский и австрийский флоты оказались практически заблокированными в своих базах.

Сопротивление Бельгии: Несмотря на то, что армия Бельгии составляла всего десятую часть от армии Германии, бельгийские солдаты держали оборону страны около месяца. Немцы использовали «Большую Берту», чтобы уничтожить бельгийские крепости вЛьеже, Намюре и Антверпене, но бельгийцы не сдавались, внося постоянную угрозу проигрыша армии Германии. Также нападение Германии на нейтральную Бельгию заставило многие нейтральные страны пересмотреть свои взгляды относительно Германии и кайзера Вильгельма.

Мобилизация Российской армии: Мобилизация России проходила быстрее, а вторжение русских войск в Восточную Пруссию полностью обескуражило германское командование. Эти события заставили командование перебросить ещё больше войск на восточный фронт. Это привело к обратным результатам: после победы в битве при Танненберге в начале сентября 1914 годанемецкая армия не выигрывала сражений на Западном фронте.

Железные дороги во Франции: В связи с некоторой заминкой немцев в войне с британцами и Бельгией, Франция успела перебросить большее количество войск к границам. Немцы очень недооценили возможность переброски войск, и это привело к значительным задержкам в продвижении во Францию. Французы перебрасывали войска любыми способами — даже на такси. Поэтому к приходу немцев к границе с Францией, Франция уже была готова к военным действиям.

Планы сторон и развёртывание войск. План № 17 французский

На 250-километровом протяжении франко-германской границы находилась система французских крепостей, которые имели большое стратегическое значение. Главными опорными пунктами этой системы являлись мощные крепости Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор. Западнее этой линии находилась ещё одна полоса укреплений, в районе Дижона, Реймса, Лаона. В центре страны находился укреплённый лагерь Парижа. Также имелись ещё крепости на пути от Парижа до бельгийской границы, но они были устаревшими и не играли большой стратегической роли.^[8]

К французским укреплениям на франко-германской границе германское командование относилось очень серьёзно, ещё в 1905 году, Шлиффен писал:

Францию следует рассматривать как большую крепость. Во внешнем поясе укреплений участок Бельфор — Верден почти неприступен…

Также большое стратегическое значение имели бельгийские крепости: Льеж, Намюр, Антверпен.

На территории Германской империи находились крепости: Мец, Страсбург, Кёльн, Майнц, Кобленц и др. Но оборонного значения эти крепости не имели, поскольку с первых же дней войны, германское командование планировало вторжение на территорию противника.^[9]

С началом мобилизации стороны начали переброску войск в районы развёртывания. Германское командование развернуло против Франции 7 армий и 4 кавалерийских корпуса, до 5000 орудий, всего группировка германских войск насчитывала 1 600 000 человек. Германское командование планировало нанести сокрушительный удар по Франции через территорию Бельгии. Однако несмотря на то, что всё основное внимание германского командования было приковано к вторжению в Бельгию, германцы принимали все меры для того, чтобы не дать французской армии, наступавшей в Эльзас-Лотарингии, захватить этот регион.^[8]

Германским войскам противостояли французские, бельгийские и британские войска. Французская армия была развёрнута в составе пяти армий и одного кавалерийского корпуса, при 4000 орудиях. Численность французских войск составляла 1 300 000 человек. В связи с наступлением германской армии через территорию Бельгию на Париж, французскому командованию пришлось отказаться от предусмотренного перед войной «плана № 17», который предполагал захватЭльзаса и Лотарингии. В связи с этим окончательные районы расположения французских армий и их состав в конце августа значительно отличались от намеченных мобилизационным «планом № 17».^[10]

Бельгийская армия была развёрнута в составе шести пехотных и одной кавалерийской дивизий, при 312 орудиях. Численность бельгийских войск составила 117 тыс. человек.

Британские войска высаживались во французских портах в составе двух пехотных корпусов и одной кавалерийской дивизии. Лишь к 20 августа английские войска численностью 87 тыс. человек, при 328 орудиях сосредоточились в районе Мобёж, Ле-Като. Стоит отметить, что у союзных войск не было единого командования, что самым отрицательным образом сказывалось на действиях войск Антанты.^[11]

К концу развёртывания силы сторон численно были примерно равны (1 600 000 германских войск против 1 562 000 войск союзников). Однако стратегическая инициатива была на стороне германцев. Их развёрнутые войска представляли почти сомкнутую сосредоточенную силу. Войска же союзников имели неудачное расположение. Линия фронта французских войск загибалась от Вердена на северо-запад вдоль французско-бельгийской границы и обрывалась у Ирсона. В районе Мобёжа развёртывались британские войска, бельгийская армия имела свой собственный район развёртывания.