§ 7. Поворот к прагматизму

Чтобы объяснить резкое различие между англосаксонски­ми странами и европейским континентом, К. Маннгейм обра­тился к изучению прагматизма и его английских предшествен­ников — эмпиристов. Исторически ориентированный струк­турный анализ социальной действительности, формировавший его мировоззрение в немецкий период, был теперь вытеснен бо­лее конкретным и прагматическим подходом. С изменением хо­да исторического развития, внезапно прерванного нарождав-

¹ Дословно: быть «шлюзовыми воротами духа» («sluice gates of the

spirit»).

² Mannheim K. Essays on Sociology and Social Psychology. N. Y., 1953.

Ch. I.

728 Раздел IV. Социология между двумя мировыми войнами

шимся пугающим тоталитаризмом, К. Маннгейм обратился к Дж. Дьюи, Дж. Г. Миду и Ч. Кули в поисках поддержки в разра­ботке конкретной науки социальной реконструкции и социаль­ной инженерии. Теперь он превозносил значение прагматизма за вклад в обоснование социального планирования и взаимо­обусловленного мышления. «Прагматизм более не создает абст­рактного барьера между мыслью и действием... он четко осозна­ет тот органический процесс, посредством которого каждый мыслительный акт становится по существу частью поведения»¹.

Хотя К. Маннгейм и имел склонность критиковать традици­онную американскую социологию за ее «изоляционистский эм­пиризм», неспособность мыслить в широких структурных по­нятиях, Дж. Дьюи и его единомышленники произвели на него большое впечатление умением рассуждать, продвигаясь от част­ного к общему, от узкого конкретного исследования человече­ских взаимодействий к всеобщему планированию, реконструк­ции и философии общества.

Маннгейм продолжал мыслить в структурных понятиях и после своего переезда в Англию, но теперь он трактовал поня­тие структуры в более широком смысле. Он уделял пристальное внимание психологическим элементам, лежащим в основе со­циальных процессов. В стремлении дать объяснение возникно­вению аномальных и деструктивных сил, появившихся на исто­рической сцене, Маннгейм обратился к психоанализу. Отчасти под влиянием своей жены, обладавшей хорошей подготовкой в области психоанализа, К. Маннгейм погрузился в изучение трудов 3. Фрейда и его последователей, как европейских, так и американских. Постепенно он пришел к такому пониманию фашизма и войны, где они предстают, по крайней мере, отчас­ти, как проблемы психопатологии.

Под влиянием работ Г. Лассуэлла и ряда американских со­циальных психологов К. Маннгейм пришел к убеждению, что чувство «коллективной неуверенности» и глубоко укоре­нившейся тревоги, одолевающие современного человека, тре­буют психологического анализа в дополнение к анализу инсти­туциональных источников подобных тревог. Маннгейм теперь призывал к созданию психологической социологии, которая бы использовала возможности психоанализа, равным образом, как и других школ психологии, чтобы объяснить институционально

¹ Mannheim К. Man and Society in an Age of Reconstruction. P. 206.

Глава 28. Социология знания Карла Маннгейма

729

сформированное индивидуальное поведение и указать путь к социальной организации, нацеленной на замену патологии здо­ровьем, а отсутствия разума — разумом.

Произведения Маннгейма 1920-х гг. свидетельствуют о том, что он продолжал живо интересоваться состоянием общества и бурными событиями, происходившими на политической арене. Однако очевидно, что он решил держаться в стороне от непо­средственного участия в политических событиях, учитывая не­счастливый опыт своего пребывания в Венгерской Советской Республике. Его главные сочинения в немецкий период появи­лись в академических изданиях и были адресованы академиче­ской аудитории. Он публиковался наряду с другими в органе неокантианцев «Логос» («Logos»), в изданиях «Ежегодник по истории искусства», «Социологический ежегодник». Некоторые из главных его работ появились в самом престижном журнале по социальным наукам — «Архив общественных наук и соци­альной политики» («Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozial-politik»), который редактировал М. Вебер. Работа «Идеология и утопия» была опубликована небольшим издательством «Фрид­рих Кохен» («Friedrich Cohen»), которое ориентировалось в ос­новном на академическую аудиторию. Только одна работа была направлена в журнал с менее специализированной читатель­ской аудиторией — статья «О проблемах социологии в Герма­нии», которая появилась в «Новом швейцарском обозрении» («Neue Schweizer Rundschau») в Швейцарии.

Не только публикации в журналах и специализированных издательствах, но и сам стиль изложения указывает на то, что Маннгейм в эти годы хотел, чтобы его считали членом универ­ситетского сообщества. Хотя он писал более понятно, чем средний немецкий профессор, стиль его изложения создавал серьезные трудности для читателей, и он никогда не стремился к популярному изложению своих мыслей. Его сочинения изо­билуют подстрочными примечаниями и высоконаучными до­полнениями и требуют от читателя хорошего предварительного знания литературных источников. Он пишет как ученый, обра­щающийся к равным себе.

«Идеология и утопия», опубликованная в 1929 г., была пер­вой из работ Маннгейма, которая привлекла к себе некоторое внимание за пределами академической аудитории. Она широко рецензировалась в журналах левого толка, но получила двойст­венный прием. Она была «слишком сильным средством» для

730 Раздел IV. Социология между двумя мировыми войнами

официальных представителей социал-демократического крыла, как вспоминает П. Кечкемети, и оценивалась как недостаточно революционная коммунистами и их интеллектуальными сто­ронниками.

Люди, подобные Г. Маркузе и Т. Адорно, видели в стремле­нии К. Маннгейма к научной политике «над схваткой» отказ от марксистского опыта. А постоянные академические обозревате­ли оказались даже более равнодушными, чем социал-демокра­ты, и только немногие диссидентствующие интеллектуалы, та­кие как Э. Ледерер, приветствовали его с достаточным энтузи­азмом. Набирающая силу волна нацизма и грозные признаки депрессии вскоре повернули внимание масс к более злободнев­ным заботам, и споры о книге постепенно прекратились. Труд­но сказать, могла ли она иметь более широкое воздействие на немецких читателей при других обстоятельствах. Как бы то ни было, ее автор был вынужден оставить свою университетскую кафедру и отправиться в Англию вскоре после прихода А. Гит­лера к власти.

Способность Маннгейма отвлекаться от строго академиче­ской работы и разговаривать с неакадемической публикой под­креплялась тем, что в Лондонском университете он преподавал не только социологию, но и педагогику. Педагогика как при­кладная наука намного теснее была связана с различного рода объединениями преподавателей и чиновников от образования, чем социология, которая в то время все еще оставалась чисто академической дисциплиной и занимала не слишком заметное положение как среди английских профессионалов, так и среди неспециалистов. Маннгейм выступал перед многими разными аудиториями, главным образом по проблемам воспитания и об­разования взрослых. Впечатление о разнообразии и широте его аудитории подтверждается и перечнем его публикаций.

Он редко публиковался в академических журналах, которые в Германии были для него почти единственными изданиями. Можно найти только две статьи Маннгейма в журналах «Поли­тика» («Politica») и «Социологическое обозрение» («Sociological Review»), и обе они появились в самом начале его пребывания в Англии. Почти все другие статьи появляются в сборниках под заглавиями «Образование для демократий», «Этот меняющийся мир», «Мирные изменения» и т. п. В числе изданий, для кото­рых он писал, были «Бюллетень образования взрослых» («Tutor's Bulletin for Adult Education»), «Христианские новости»