Судебная речь

Судебная монологическая речь по ряду признаков выделяется среди других жанров публичной речи. Прежде всего, она сдержи­вается сетью нормативно-правовых ограничений, обусловленных узким профессионализмом юридического выступления. Судебная речь произносится с конкретной целью (ср. речи прокурора и адво­ката) и в конкретном месте, о чем свидетельствует и ее номинация. Тематика судебной речи может быть весьма разнообразна, но рече­вое оформление четко ограничено рамками правовой культуры и характером адресата. Главный адресат — это состав суда; в каких-то фрагментах своей речи адвокат и прокурор могут апеллировать и к сидящим в зале суда, и к свидетелям, и к обвиняемому или истцу. Однако основное, чаще всего полемическое, состязание сто­рон в судебном процессе, которое ведется в целях выяснения исти­ны, рассчитано на судью, состав суда и присяжных: именно они и должны вынести окончательный и справедливый приговор. Целе­вые установки определяют весь аргументированный и эмоциональ­ный строй судебной речи.

Именно эти качества иллюстрируются в тех фрагментах, кото­рые помещены в хрестоматию. В этом отношении характерна стено­грамма речи «Нежданные свидетели» адвоката В. И. Лифшица по делу В. Н. Антонова. Истец Антонов В. Н., старший инженер лаборатории Госстандарта, за появление на работе в нетрезвом виде был уволен по п. 7 ст. 33 КЗоТ. Увольнение обжаловано в Можайский горнарсуд. В удовлетворении иска было отказано. Судебная колле­гия по гражданским делам областного суда это решение отменила. При новом рассмотрении дела в народном суде адвокат В. И. Лифшиц представлял интересы ответчика — лаборатории Госстандарта.

В речи — четкая логическая структура; ярко выражена нрав­ственная, этическая позиция адвоката, его способность профессио­нально выстраивать систему доводов и доказательств. Вместе с тем в стенограмме присутствуют элементы «разговорного» синтаксиса. Так, обращают на себя внимание многочисленные речевые формы внутреннего диалога, несобственно прямой речи; «разговорен» са­мый характер текстовой связи и подбор воздействующих стилис­тических фигур. Ср. использование антитезы: «... Так и хочется сказать судьям: в своем решении не записывайте «белое» или «чер­ное»; эмоционального обращения: «... Хочется взывать к совести руководителей лаборатории: ну скорее восстановите несправед­ливо уволенного работника!», риторического вопроса: «Может ли суд после этого вынести решение иное, чем отказ в иске?» и т. д.

Познавательная ценность приведенного образца не вызывает сомнений.

Второй в хрестоматии помещена защитительная речь адвока­та И. М. Кисенишского «Дело Шейхона А. Д. (тенденциозное след­ствие)». Судебный процесс по этому делу проходил в 80-е гг., но впервые речь была опубликована в 1991 г. Известны следующие обстоятельства дела. А. Д. Шейхон, бывший управляющий трестом «Мосвторсырье», был привлечен к уголовной ответственности за хищение государственного имущества в особо крупных размерах и систематическое получение взяток от директоров заготовительных контор. Обвиняемый отрицал свою вину и утверждал, что является жертвой клеветнического оговора и тенденциозных следственных версий и оценок. Дело было направлено на доследование. Результа­том доследования явилось прекращение дела А. Д. Шейхона в свя­зи с отсутствием доказательств его виновности.

Целесообразно подчеркнуть различия двух фрагментов речей, помещенных в хрестоматии. Выступление адвоката И. М. Кисениш­ского носит менее разговорный характер и более приближено к книж­но-письменному варианту речи, чем выступление адвоката В. И. Лиф­шица. В нем в большей степени выражена установка на этику суда и особое назначение правосудия. Отсюда — выбор фразеологии высокого регистра и форм повелительного наклонения: идет ... от­ветственный процесс искания истины; глубокое возмущение тем, как несправедливо и безответственно отнеслись к актуальным вопросам государственного значения; должны восторжествовать высокие принципы законности и социальной справедливости и т. д. Даже внешнее сравнение двух речей разных адвокатов помогает уяснить различия в их стилистических вкусах и пристрастиях, а также своеобразие культуры юридической речи.