2. А.С. Суворов и развитие тактики русской армии во второй половине XVIII века

Во второй половине XVIII столетия, чрезвычайно насыщенного войнами, походами, сражениями и боями, в тактике русской армии произошли существенные сдвиги. Военное искусство России за сравнительно небольшой отрезок времени во многом изменилось как со стороны тактики, так и в области стратегии.

Наиболее значительный вклад в развитие тактики русской армии внес Суворов.

Суворов шел к вопросу о боевом использовании пехоты по тому пути, который был уже намечен в русской армии Петром I, и нашел решение проблемы, оказавшейся неразрешимой для военного искусства Западной Европы его времени. Сущность его преобразований в тактике была на первый взгляд очень проста, но значение их огромно.

Суворов, прежде всего, понял более ясно, чем кто-либо из его современников, что состав русской армии и качества русского солдата дают возможность воспитать в войсках свойства, нужные для самой решительной формы боя, для боя холодным оружием. Суворов нашел нужные методы воспитания и обучения войск в указанном направлении. И наконец, Суворов нашел правильный способ использования в бою воспитанной и обученной в его духе пехоты, сущность которого сводилась к тому, что штыковой удар выдвигался на первый план как решающий акт боя, но ружейный огонь при этом не отрицался, а сохранялся как необходимая подготовка удара.

Боевой порядок у Суворова всегда отвечал общему тактическому замыслу боя, был согласован с задуманной формой боевого маневра. Обычно и боевой порядок, и форма маневра были очень просты. Он знал лучше, чем кто-либо в его время, что простота замысла является одним из важнейших залогов успешности его исполнения. «Хитрые маневры хороши только для реляций (письменное донесение о действиях войск)»,- писал он еще в начале своей полководческой деятельности.

В войнах с турками Суворов стремится выработать некоторый типовой боевой порядок и применяет его в сравнительно простых условиях обстановки (Козлуджи, Фокшаны). Маневр здесь – фронтальный удар в центр густых, но плохо организованных скоплений противника. Но за Фокшанами следует Рымник, в котором Суворов имеет тот же состав войск, что и при Фокшанах. Между тем при Рымнике замысел сражения более сложен, и боевой порядок Суворов строит совершенно необычно для своего времени: две самостоятельные, разобщенные группы войск с конной группой в промежутке между ними. Здесь Суворов жертвует формальными требованиями во имя идеи использования преимуществ, которое давало ему разбросанное расположение противника.

Глубина боевого порядка в сражениях с турками значительна, она наращивается за счет конницы, которая составляет третий или третий и четвертый эшелоны. Здесь было необходимо не израсходовать сразу свои силы на отражение атак турецкой конницы, а сохранить их для нанесения своего удара. Но нельзя согласиться с некоторыми авторами, утверждающими, что Суворов вообще всегда стремился к глубоким построениям боевого порядка.

Совершенно иные задачи встали перед Суворовым в 1799 г. Для его противника был характерен затяжной огневой бой стрелковых цепей, поддерживаемых из глубины; решить сражение одним ударом здесь было невозможно. Сосредоточить большие силы в первой линии было нецелесообразно: они могли оказаться к решительному моменту измотанными в результате длительного огневого боя.

В этих условиях Суворов создает боевой порядок, равного которому по глубине (подразумевая глубину боевого порядка, составленного из самостоятельных частей, а не число шеренг в строю) не встречалось до тех пор в мировой военной истории. Имеется в виду диспозиция, составленная Суворовым ко второму дню сражения на Тидоне-Треббии, 7 июня 1799 г. Такой вариант боевого порядка определен замыслом действий в данной фазе сражения.

Маневр заключался в том, чтобы ударом по левому крылу противника отбросить его от возможного пути отступления, прижать к р. По и таким образом уничтожить. Для осуществления замысла Суворов назначил на свое правое (ударное) крыло 19 батальонов, 12 эскадронов, 3 казачьих полка из общего количества имевшихся у него 34 батальонов, 24 эскадронов, 4 казачьих полков.

Разумеется, идея, заложенная в рассматриваемой суворовской диспозиции, не была вообще новой; Зарождение ее можно обнаружить 22 столетиями раньше у Эпаминонда. Однако заметим, что фиванский полководец увеличил глубину своего ударного крыла только за счет прибавления числа шеренг, между тем как Суворов оперировал с самостоятельными частями боевого порядка. Создание рассматриваемой диспозиции явилось одним из важнейших поворотных моментов развития тактики в новое время. Начиная с этого момента и вплоть до наших дней мы можем проследить принцип неравномерного распределения сил в той или другой форме почти в каждом сколько-либо серьезном тактическом замысле.

Однако, предпочитая фланговый маневр, Суворов, когда это было необходимо, прибегал без колебаний к фронтальной атаке. Качества его войск позволяли ему бросать их на штурм любых естественных и искусственных позиций и доводить эти штурмы до успеха. Эта черта составляла одну из сильнейших сторон тактики Суворова.

Очень важную роль в тактических идеях Суворова ошеломить противника, подавить его психологически характерно для всего полководческого творчества Суворова, в котором моральный фактор играл крупнейшую роль. В ряде случаев выбор Суворовым тактического решения почти всецело подчинен требованию достигнуть внезапности. Внезапность во многом успех Суворова и при Рымнике. Однако было бы ошибочно считать, что Суворов стремился к внезапности в равной мере в любой обстановке, в ущерб остальным элементам тактики. В основе решений и действий Суворова лежал всегда учет требований обстановки и в числе их – особенностей своего противника.

Объективные причины обусловили то первостепенное значение, которое Суворов придавал пехоте и которое фактически она имела в его сражениях. Взаимодействие родов войск у Суворова строилось «по пехоте», конница и артиллерия в большинстве случаев использовались в интересах пехоты.

Зато роль полковой артиллерии в боях и сражениях суворовских войск была неизменно весьма существенной. При огневой подготовке атаки пехоты, которая по указаниям Суворова велась с почти предельной для ружей дистанции, первостепенное значение приобретал огонь полковых орудий.

Таким образом, Суворов, существенно расширив арсенал форм боевого строя пехоты, вместе с тем порвал со всеми изжившими себя канонами линейной тактики: сплошным боевым порядком, равномерным распределением сил по фронту, отсутствием глубины боевого порядка, жестким и громоздким порядком развертывания – и нашел новые способы маневренного ведения наступательного боя. Тактика Суворова была в своей основе новым, прогрессивным явлением в развитии военного искусства.

Велик вклад Суворова в развитие практики походных движений. В этой области он сделал крупный шаг вперед. Решительный характер его военного мышления обусловил тот факт, что значение скорости походных движений он сознавал яснее, чем кто-либо в его время. Достижение внезапности, к которой стремился Суворов, во многом зависело именно от высокой подвижности войск как на поле сражения, так и вне его. В то же время, имея в своих руках национальные войска, развив их высокие качества своей системой воспитания, Суворов не нуждался в полицейских мерах и мог обратить все внимание на правильную организацию марша. Быстрота маршей Суворова определялась также настойчиво проводившейся им тренировкой при обучении.

Выработанная Суворовым на основе многолетнего опыта система организации марша отражена в «Науке побеждать». Новые условия, с которыми пришлось встретиться в Италии в 1799 г. (высокая дневная температура), вызвали некоторые изменения. Средняя величина суточного перехода определялась 4-5 географическими милями, т.е. 28-35 км. Подъем назначался в 3 часа ночи; пройдя 14-17 км с часовым отдыхом, войска в середине дня (т.е. в самое жаркое время) получали большой привал. Вторая половина суточного перехода проводилась аналогично первой (14-17 км с часовым привалом), на ночлег располагались в 9 часов. В некоторых случаях (очевидно, при сильной жаре) марш переносился целиком на ночные часы. Заметим, что в западноевропейских армиях XVIII века ночные марши расценивались как крупнейшее зло, т.к. темнота способствовала дезертирству.

Результатом подготовки, втянутости войск и глубоко продуманной организации стали те блестящие марши в Итальянскую кампанию, которые вошли в качестве образцов в военную литературу. Из них наиболее выдающимся является движение от Алессандрии к р. Тидоне во время операции против Макдональда: за 40 часов, с вечера 4 до середины дня 6 июня 1799г., было пройдено 85 км при изнуряющей жаре (при этом приходилось использовать и дневное время). Войска непосредственно с марша были введены в бой и одержали победу.

По сравнению с принятыми в наши дни нормами достижения Суворова не кажутся значительными. Однако они выглядят совсем иначе, если сопоставить их с теми скоростями походных движений, которые считались нормальными в его время, а с другой стороны, учесть худшее состояние дорог, малоподвижную часть (обозы, артиллерия), большую и менее удобно распределенную нагрузку солдата. Наконец, остается и поныне непревзойденным переход суворовских войск через Сен-Готардский перевал 13 сентября 1799г.: 25 км, из которых значительная часть – без дороги, по горным склонам, с атаками ряда позиций противника и троекратным штурмом самого перевала, были пройдены за одни сутки.

Одним из наиболее значительных достижений Суворова в области тактики явились разработка и применение боевого порядка, предусматривающего глубокое эшелонизирование войск на направлении главного удара. Новый тактический принцип – неравномерное распределение сил по фронту – с этого момента стал одним из важнейших элементов военного искусства.

Крупные достижения Суворова в тактике стали одним из выражений того высокого уровня развития военного искусства, которого достигла русская армия к исходу XVIII века. В свою очередь это явилось одной из предпосылок превращения ее в наиболее боеспособную и сильную армию Европы.