1. Добрый гений (лат.)

Не знаю, как объясняют данное явление социологи, но можно полагать, что социологические структуры более устойчивы, нежели индивидуальные (психологические). Эти структуры, по крайней мере, до некоторой степени, определяют эмоциональное отношение членов группы друг к другу, которые, таким образом, входя в нее, непроизвольно проникаются определенным эмоциональным климатом.

Психиатрическое отделение можно трактовать как малую группу, т. е. такую, в которой доминируют непосредственные контакты (face-to-face), распадающиеся на четыре подгруппы: врачей, сестер, санитарок и больных. В этой группе существует определенная иерархия власти, которая складывается соответственно представленной последовательности. Больные должны составить наиважнейшую группу, так как благодаря им, члены остальных групп имеют работу и в каком-то смысле цель своей активности, но в действительности они занимают низшую позицию в иерархии власти. Трудно даже себе представить, чтобы было иначе, чтобы больные начали руководить членами других подгрупп. Существует самоуправление больных и многое делается для того, чтобы различие в упомянутой иерархии нивелировать, тем не менее, однако, при внешнем сглаживании степеней власти, больные остаются скорее теми, которыми управляют, нежели теми, которые управляют другими.

В социальной жизни не только людей, но также и животных наблюдается иерархия власти. Курица высшего социального ранга клюет курицу более низкого ранга, что та покорно терпит и в свою очередь разряжает свою агрессию на нижестоящих в иерархии курицах. Это - так называемый pecking-order, порядок клевания. Но не только агрессия разряжается соответственно уровням иерархии. Также социальное подражание распространяется в группе согласно тому же порядку. В обсуждаемой здесь социальной группе врачи находятся на высшем уровне иерархии и потому их отношение к больному является столь важным.

Монолитность группы определяется местоимением <мы>, так называемым we feeling.(1) Если внутри группы создается граница, разделяющая ее членов на <мы> и <они>, тогда из одной группы образуются две. Представленная во вступлении проблема границы между нормой и патологией имеет не только теоретическое значение. Чтобы могло образоваться терапевтическое содружество, <люди в белом> и <люди в пижамах> должны быть соединены местоимением <мы>. Когда пациенты остаются <иными>, тогда они образуют отдельную группу, правда, самую многочисленную, но расположенную па самом низком уровне в иерархии, либо обозначенную качеством ненормальности.

<Люди в белом> делятся, как упоминалось, на три подгруппы. Каждая из них имеет иной социальный и экономический статус и занимает иную позицию в иерархии лечебного заведения (больницы или психиатрического отделения). Удивительным образом, чем выше человек находится в иерархии, тем больше уменьшается частота его контактов с больными. Больше всего контактируют с больными санитарки, а меньше всего - глава администрации. Дело касается, разумеется, количества, а не качества контактов, так как иной характер имеет контакт врача с больным, иной - медсестры и, наконец, иной - санитарки. Подобная ситуация не приносит пользы больным, так как больше всего с ними взаимодействуют те, которые в силу своей низкой социальной позиции, низкой зарплаты могут чувствовать себя обиженными и в силу упоминавшегося pecking-order свою агрессию могут разряжать только на больных, так как единственно они стоят ниже их в больничной иерархии. Что этого, в общем, не происходит, видимо, можно объяснить известной славянской мягкостью, проявляющейся нежностью и сердечностью в отношении к более слабым. Тем не менее следует больше думать о том, как улучшить положение этой самой низшей подгруппы среди персонала.

1. Чувство <мы> (англ.)

Представляется, что используемый в течение нескольких лет обычай проводить медицинскую практику в роли санитарок (и санитаров) в определенной степени будет способствовать повышению позиции этой подгруппы. Кроме того, надлежало бы больше времени, чем до сих пор, посвящать их профессиональному обучению, особенно потому, что обычно они не имеют никакого профессионального образования.

Одной из главных проблем психиатрического пациента является его чувственная изоляция от окружения. Она принимает разные формы, но всегда вызывает у пациента повышенную потребность чувства, теплой атмосферы, почти материнской опеки. Особенно остро эта проблема выступает при шизофрении, и, по мнению многих авторов, теплое чувственное отношение является важнейшим терапевтическим фактором при этой болезни. Лицом, которое, главным образом, удовлетворяет эмоционально-чувственный голод больного, является медсестра. Возможно, это вытекает из некоторых черт личности, предрасполагающих к профессии медсестры, которая является больше призванием, нежели профессией. При оценке результатов как психологических, так и соматических методов слишком мало подчеркивается значение реализуемой медицинскими сестрами опеки. Работа сестер осуществляется в тени, так как весь свет концентрируется на работе врача. В то же время на них лежит бремя непосредственной опеки над больным. Они должны овладеть очень трудным искусством импровизированной психотерапии, т. е. умением разрешать конфликты, снижать напряжение больного, преодолевать его сопротивление, вызывать улыбку на его лице, искусством, о котором мало пишется в учебниках психотерапии и которое наверняка нередко бывает труднее, нежели то, что официально называется психотерапией. На тех отделениях, на которых медицинские сестры находятся постоянно, а врачи меняются, они являются центральными фигурами, создающими климат в отделении.

Что касается подгруппы врачей, существенное значение имеет факт, что они занимают главенствующую позицию в иерархической структуре психиатрического сообщества и что в результате этого их способы мышления и поведения резонируют часто с большим усилением в низших подгруппах. Особенно это касается старших врачей и так называемого <руководства>. Известен факт, что конфликты врачей между собой, а также конфликты между врачами и сестрами отражаются на психическом состоянии больных, что больные в определенной степени исполняют возлагаемые на них надежды, что ведут себя так, как этого от них ожидают; если не верят в возможность их выздоровления, то часто они действительно не поправляются. Климат, царящий среди врачей, проникает в другие подгруппы, особенно в подгруппу больных.

В противоположность подгруппам, состоящим из персонала, подгруппа больных нестабильна, ее члены постоянно меняются. Для социолога эта группа может быть интересной потому, что она перманентно находится in statu nascendi.(1) Групповая связь между больными, несмотря на относительно кратковременное пребывание в больнице, создается, в общем, легко. У одних больных она сильнее, у других слабее; есть и такие, которые во все время пребывания в больнице изолируются от остальных. Как представляется, сила групповой связи выраженно коррелирует с результатами лечения и играет в терапии существенную роль. Между больными создаются симпатии, антипатии, специфический стиль общения между собой и с персоналом, распространяются сплетни, а иногда очень меткие наблюдения относительно персонала. Иногда дружба, возникшая в отделении, сохраняется годами; бывают даже случаи любви и вступления в брак. Социальная жизнь больных, следовательно, достаточно богата, только не всегда доступна наблюдению врачей. Больные нередко совершенно иначе выглядят во время беседы с врачом или в предполуденные часы, в которые жизнь вращается вокруг медицинских занятий, нежели в часы послеполуденные, в клубе или в красном уголке. Познание больного со стороны его социальной жизни в отделении расширяет психиатрический горизонт.