Интерпретация и теоретический комментарий

Мы видим на материале сновидений Кэй, как посланцы трансперсональной системы самосохранения в ее позитивном аспекте (образы дельфинов) приходят на помощь сновидческому эго, которое находится в состоянии сильной тревоги передлицом отвержения и/или приступа ярости со стороны негативного аспекта той же самой "системы" (образы босса и Дэнниса). Другими словами, Кэй травмируют не одни лишь обстоятельства внешнего события. Внешнее событие, и в самом деле достаточно трудное для кого бы то ни было, усилено критическими нападками ее внутренних архетипических фигур — именно это сочетание внешнего и внутреннего аспектов делает ситуацию травматической. Из сновидения Кэй о концентрационном лагере мы знаем, что страх Кэй является не просто ее реакцией на внешнюю угрозу, он связан с "нацистской", карающей частью ее "перфекционистского я", сформировавшегося в контексте ее отношений с родителями. Внешнее событие само по себе не определяет психическую травму. Проблема обусловлена тем фактом, что ее эго интерпретирует внешние события как некое доказательство истинности того, что она "ненормальна" и вызывает отвращение — разрушительные выводы, к которым она пришла когда-то в детстве. Видимо, именно это имел в виду Генри Кристел (Krystal, 1988), когда сказал, что травма — это не просто перегрузка в цепи. Травма связана со смыслом — в нашем случае речь идет о негативном и искаженном смысле, который Кэй, будучи маленькой девочкой, придала своим страданиям,— то, что она сама каким-то образом несет вину за все те "плохие" вещи, которые с ней случались.

Образ дельфина в мифологии

Интересно, что система самосохранения приходит на выручку Кэй в образе дельфина. Образ дельфина, как может быть никакой другой мифологический образ, лучше всего подходит для воплощения позитивных целительных энергий Самости и функции хранителя личностного духа в ситуациях чрезвычайной опасности, ведь дельфины часто спасают людей, находящихся на грани жизни и смерти (для сравнения: Graves, 1955). Грейвс, например, приводит греческий миф о том, как Арион, сын Посейдона, искусный музыкант, играющий на лире, был приговорен к смерти моряками, позарившимися на его богатство. Допев свою последнюю песню, Арион прыгнул за борт корабля и приготовился к смерти. Однако дельфин спас его и доставил раньше корабля в Коринф, где, после того как ему был оказан царский прием, он обличил своих самозванных судей и палачей, которые явились причиной собственной гибели*. Таких историй можно найти довольно много. В соответствии с сюжетом другой мифологической истории, Энол в отчаянии прыгнул за борт корабля, желая воссоединиться со своей утонувшей возлюбленной на дне океана. Его возлюбленную спасает самец дельфина. Другой дельфин спас Па-лантуса, когда тот тонул по пути в Италию, и, наконец, сам Аполлон в поисках подходящего места для своего оракула прыгнул за борт критского корабля, превратившись в огромного дельфина, и привел изумленных моряков к Дель-фам. Здесь он открылся им и повелел устроить в этом месте храм Аполлона Дельфийского (вышедшего из дельфина), назначив хранителем своего оракула (см. Tripp, 1970, р. 62).

*Грейвс Р. Мифы Древней Греции.— М.: Прогресс-Традиция, 1999, т. 1, с. 330-331.

Другие связи между темой возрождения духа и образом дельфина мы можем найти у Павсания, изложившего предание, согласно которому Тар, сын Посейдона и дочери Миноса Сатирейи (произошедшей от сатира), был Новогодним Ребенком, которого приносил дельфин в дорийский город Тарентум. Исходя из других источников у Павсания, Грейвс указывает на то, что ритуалы, связанные с празднествами, посвященными Новогоднему Ребенку, особенно распространенные в Коринфе, исполнялись при участии дрессированного дельфина, которого обучали жрецы бога Солнца*.

* См. Грейва, цит. изд., с. 332.

Эти мифологические сюжеты укрепляют символическую взаимосвязь между тем разумным "центром" бессознательной психики, которую Юнг назвал Самостью, и удивительным, умным, веселым и человечным обитателем подводного мира — дельфином. По-видимому, эта связь и ее функция охраны личностного духа так же стары, как и само человечество.