3.Действительность посягательства.

Третьим условием правомерности акта необходимой обороны, относящимся к нападению, является действитель­ность посягательства. Совершенные в состоянии необходи­мой обороны действия лишь тогда устраняют общественную опасность совершенного, когда посягательство было реальным, существующим в действительности, а не только в воображении субъекта². Поэтому, установление действительности посягатель­ства для признания наличия необходимой обороны, являет­ся обязательным.

Иную позицию по данному вопросу занимает В.Ф. Кири­ченко. Он считает, что установление действительности посягательства является бесполезным, так как оно сво­дится к утверждению, что «нападение должно быть нападением.»³

Позицию В.Ф. Кириченко оспаривают А.А. Пионтковский и М.И. Якубович, справедливо ссылаясь на то, что известны случаи предпринимаемой обороны для отражения кажущегося нападения. М.И. Якубович пишет: «Против несуществующего нападения необходимая оборона недопустима. Когда в действительности не было никакой угрозы осуществления общественно опасного действия, тогда совершенное являет­ся объективно не только обязательно полезным, но и общественно вредным действием».⁴

«Но, - как совершенно правильно отметил профессор А.А. Пионтковский,- однако только признак действительном нападения позволяет провести разграничение между необхо­димой обороной и так называемой «мнимой обороной», ответ­ственность за которую определяется не только по правилам о необходимой обороне, но и по правилам о фактической ошибке».¹

Нам представляется, что А.А. Пионтковский и М.И. Яку­бович правы. Действия лица, находящегося в состоянии обороны от несуществующего посягательства всегда объек­тивно общественно опасны, так как причиняется вред не­виновному лицу.

Итак, от необходимой обороны следует отличать так называемую «мнимую оборону». По вопросу о самом понятии мнимой обороны в советской уголовно-правовой литературе нет единства взглядов. Так, по мнению Н.Н. Паше-Озерского, «мнимая оборона» - это оборона против воображаемого,

кажущегося, но в действительности (объективно) не существующего посягательства, т.е. результат ошибки»².

С таким определением понятия мнимой обороны не согласен Т.Г. Шавгулидзе, который считает, что данное определение нуждается в уточнении «Дело в том, - отме­чает автор, - что вопрос о мнимой обороне (в уголовно-правовом смысле) ставится не во всех случаях, когда лицо обороняется от несуществующего нападения, а лишь тогда, когда лицо в результате такой «обороны» причиняет вред «посягающему»³.

Наиболее удачное, по нашему мнению, понятие мнимой обороны даёт профессор Н.Д. Дурманов, когда включает в понятие мнимой обороны момент причинения вреда мнимо «посягающему». Он, в частности, пишет: «Мнимая оборона выражается в причинении вреда человеку, которого лицо, причинившее вред, считает совершившим посягательство, чего в действительности нет»⁴.

Точку зрения Н.Д. Дурманова о понятии мнимой обо­роны, разделяют большинство криминалистов⁵.

Раскрывая понятие мнимой обороны, нельзя согла­ситься с М.И. Якубович, который считает, что «мнимая оборона может считаться лишенной опасности и исключить ответственность лица за совершенные действия».⁶

Мнимая оборона направлена на отражение несуществую­щего в действительности посягательства, а потому не слу­жит действительной защитой конкретных общественных отношений. Исходя из этого, действия лица, находящегося в состоянии мнимой обороны, являются общест­венно опасными.

При необходимой же обороне, действия лица, направ­ленные на пресечение общественно опасного посягательства, рассматриваются как общественно полезные. В этом заключа­ется существенное отличие мнимой обороны от необходимой. О мнимой обороне можно говорить лишь тогда, когда лицо причиняет вред другому лицу, которого он ошибочно принял за нападающего, с целью защиты конкретных правовых интересов.

В некоторых случаях суды допускают ошибки при ква­лификации действий, совершаемых при мнимой обороне. В связи с чем Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении от 4 декабря 1969 года «О практике применения судами за­конодательства о мнимой обороне», дал судам указание о том, что они «должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутству­ет реальное общественно опасное посягательство, и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства. В этом случае, в зависимости от обстоятельств дела, лицо может отвечать либо за неосторожные действия, либо вообще не подлежит привлечению к уголовной ответствен­ности. Однако необходимо иметь в виду, что мнимая обо­рона исключает уголовную ответственность лишь в тех случаях, когда вся обстановка происшествия давала до­статочное основание полагать лицу, применившему сред­ства защиты, что имело место реальное посягательство, и оно не сознавало ошибочность своего предположения».¹

Синюков, будучи в состоянии алкогольного опьянения, желая попасть в ночное время в дом своей знакомой, ошибочно проник через окно в дом гражданина Демидова, проживающего по улице Димитрова г. Н-ска, стал стаскивать с Демидова, который спал, одеяло. Проснувшись, Демидов принял Синюкова за грабителя, нанёс последнему подставкой от цветов менее тяжкие телесные повреждения.

Из данного примера видно, что у Демидова были все основания полагать, что в его квартиру проник преступник, поэтому его действия были признаны как совершенные в состоянии мнимой обороны, за которые он ответственности нести не должен.²