Буткевич_четыре коротких повести о себе

В Москве при поступлении в театральный институт в анкете абитуриента, запол­няя графу о папе и маме, привычной рукою я записал привычные слова: «Родителей не помню. Воспитывался в детдоме». Все было по-прежнему. Ничего не изменилось. Аб­солютно ничего.

XV

Моя мать любила меня бесконечно. Но и она не всегда и не до конца догадывалась о том, что клубилось порою в моей душе. Она невольно идеализировала меня, подго­няла под извечный стандарт дитяти. Она никогда не допускала теней в мой облик, она прогоняла их прочь, считая чем-то наносным и необязательным. Она, как и многие другие родители, как почти все взрослые, беспечно упрощала и спрямляла мою внут-

реннюю жизнь, так как была уверена, что некоторых вещей ребенок не понимает и по­нять не в состоянии. А ребенок понимал все.

Последняя мысль, к сожалению, и сегодня далеко не бесспорна. Я предвижу, что меня могут упрекнуть, да, вероятно, и будут упрекать в том, будто бы я, описывая се­бя в детстве, нагружаю образ ребенка своей теперешней мудростью, своей прозорли­востью задним числом, своей абсолютно взрослой психологией. Но, поверьте мне, это не так — главной целью было для меня наиболее точное и адекватное описание переживаний, размышлений и прозрений ребенка, именно ребенка. Я обращаюсь ко всем так называемым взрослым людям: не упрощайте духовную жизнь детей, даже своих собственных.

5