Германия
.docНа промышленный подъем объективно работали экономические последствия победы над Францией. Вследствие аннексии французских территорий увеличились сырьевые ресурсы. Комбинирование железной руды Эльзаса и Лотарингии с углем Рура и Саарского бассейна создало мощную топливно-металлургическую базу германской промышленности. К тому же Франция фактически профинансировала рост старых и основание новых германских предприятий, которые могли использовать кредиты из 5-миллиардной французской контрибуции. Началась полоса грюндерства (основательства). В 1871 — 1873 гг. впервые появились более 950 фирм и компаний. Общую тенденцию к росту не остановили промышленный крах 1873 г., кризисы 1883, 1892, 1900 гг., поскольку они не только разоряли неконкурентоспособные предприятия, но, стимулируя модернизацию производства, приводили к дальнейшему индустриальному подъему.
Экономический облик Германии меняли набиравшие мощь монополии. Монополизация интенсивнее всего проходила в области тяжелой промышленности, определявшей военно-экономический потенциал Германии. Господствующей формой таких объединений стали картели, т. е. соглашения относительно общей политики в сфере производства, цен, рынка при сохранении за каждым из участников юридической самостоятельности. Например, картельные соглашения концернов «Сименс унд Хальске» и «АЕГ — Всеобщее общество электричества» устанавливали разделение труда в электротехнической промышленности, цены на продукцию, рынки сбыта: «Сименс» обслуживал преимущественно армию, а АЕГ поставлял продукцию морскому флоту. Объединение позволяло успешно противостоять конкуренции. В ходе так называемых «чисток производителей», особенно действенных в периоды кризисов, связка «Сименс — АЕГ» окончательно овладела германским рынком. Более того, на протяжении 1905—1907 гг. эти концерны договорились с американскими корпорациями «Вестингауз» и «Дженерал электрик» о разделе мирового рынка электротехнической промышленности, установив свой контроль над ним. В 1913 г. на долю «Сименс — АЕГ» приходилось 75% рабочих, занятых в электротехнической промышленности.
АЕГ представляла собой акционерную компанию, но в Германии были монополистические объединения, являвшиеся единоличным владением семейных кланов. Из числа последних наиболее известна фирма с официальным названием «Фридрих Крупп из Эссена», основанная в 1811 г. Первый Крупп появился в Эссене еще в 1587 г., но слава и могущество этой фамилии связаны с именем А. Круппа — сына Ф. Круппа, создавшего фирму. Уже в середине 60-х годов газеты называли А. Круппа «пушечным королем». Главу крупповской династии в каждом новом поколении величали именно так. Франко-прусская война разрекламировала пушки Круппа лучше любой всемирной выставки. В конце своей жизни, а умер он в 1887 г., А. Крупп вооружал 46 государств. ПравительстваГермании и зарубежных стран, в том числе и Россия, наградили его 44 военными звездами, крестами и медалями. Наследники А. Круппа, сначала Ф. Крупп, а затем Г. Круп (зять Ф. Крупа, взявший фамилию жены), еще более расширили границы своей промышленной империи. С началом Первой мировой войны в одном Эссене фирма открыла 35 новых заводов, а число рабочих и служащих выросло до 150 тыс. Процесс образования крупных промышленных объединений был чрезвычайно динамичен: от 14 в 1879 г. до 550—600 в 1911 г. Высокая степень монополизации была характерна для отраслей германской промышленности, прежде всего, каменноугольной, металлургической химической, электротехнической. Германия играла видную роль в создании международных монополистических союзов и в разделе мира транснациональными монополиями. Число таких компаний с участием германского капитала уже в 1909 г. достигло сотни.
Монополистический капитализм в Германии отличали высокая степень концентрации банковского дела и тесная связь банков с промышленностью. К началу Первой мировой войны всего лишь 8 крупнейших банковских групп и банков господствовали на денежном и кредитном рынке. Процветание промышленных объединений во многих случаях зависело от банков, которые путем долгосрочного кредитования или отказа в кредитах активно влияли на их финансовое положение, а следовательно, и судьбу. Банки способствовали образованию картелей и синдикатов в промышленности, ибо не без оснований полагали, что излишне острая конкурентная борьба между ними наносит ущерб и самим банкам. Интеграция банковской системы и промышленности находила также выражение в перекрещивающемся директорате, когда обеспечивалось взаимное представительство банков в наблюдательных советах промышленных акционерных компаний и, наоборот, промышленников в руководящих органах банков. В 1913—1914 гг. банкам принадлежало 20% мест в наблюдательных советах промышленных фирм. Банковско-промышленная олигархия играла ключевую роль в экономике страны.
Быстро рос экспорт германских капиталов. В 1914 г. вложения за границей достигли 35 млрд марок — около половины английских и более 2/3 французских. Крупнейшими должниками Германии были Австро-Венгрия, Россия, Турция, Румыния, страны Южной Америки. Увеличился и объем внешней торговли. Не все страны защищали себя высокими таможенными пошлинами, чем широко пользовались промышленники Германии. Немецкие фирмы успешно конкурировали с английскими. В Великобританию на протяжении 1889— 1898 гг. было ввезено германских товаров более чем на 6,9 млрд марок. Английские товары вытеснялись из многих европейских стран, государств Ближнего и Дальнего Востока, Центральной и Южной Америки. В 1900 г. экспорт германской химической промышленности в стоимостном выражении составил 17,7 млн ф. ст. против 9,9 млн в Англии. Броня из никелевой стали продавалась в США по 1920 марок за тонну, а своему военно-морскому ведомству — по 2320 марок. Интеграция в мировое хозяйство принесла Германии высокие прибыли. В 1903 г. ее золотой запас исчислялся 3,9 млрд марок, а спустя 4 года 4,3 млрд, что почти на миллиард превосходило французский.
Подъем германской промышленности обеспечивал технический прогресс. В XIX в. его индикатором было производство паровых машин и паровозов, представлявшее в то время технологическую вершину. Германская индустрия быстро овладела этой отраслью машиностроения. Только фирма одного из основателей немецкого паровозостроения А. Борзига первую тысячу паровозов построила за 18 лет, вторую — за 10 и третью — всего за 5 лет. Для Германии особое значение имело внедрение открытого в 1878 г. англичанином Томасом метода плавки руды с большим содержанием фосфора, что позволило использовать эльзас-лотарингские железнорудные месторождения. Германские промышленные предприятия создавались на базе новейших по тому времени научных и инженерных разработок. Во многих германских университетах уже со второй половины XIX в. появляются в качестве структурных подразделений научно-исследовательские институты, как одна из ведущих форм организации науки. В 1911 г. было организовано Общество содействия развитию науки имени кайзера Вильгельма, объединившее к 1914 г. 37 институтов. Большинство из них, наряду с фундаментальными, проводили прикладные исследования в интересах различных отраслей промышленности. Научные исследования разворачивали и сами фирмы. Организация научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ вывела на передовые рубежи техническую базу немецкой промышленности. Немецкая техническая мысль решала сложнейшие производственные задачи, а в необходимых случаях и воспринимала передовой технический опыт других стран.
В Германии сложилась значительная государственная собственность. В ведении империи находились почта и связь. Государству принадлежали 93% железных дорог широкой колеи. Доля имперских государственных
Доходов, слагавшихся из предпринимательской прибыли и доходов от имуществ, в 80-х — 90-х годах достигала 30—31 %, а в 1913 г. — 21 %. Крупнейшими собственниками являлись государства Германской империи. Прусская государственная казна обладала обширными землями и лесными хозяйствами, многочисленными горнодобывающими предприятиями, которые давали наибольшее количество угля в Германии R Пруссии доходы от промышленной деятельности в 1908—1913 гг. покрывали 37—40% государственных расходов.
В связи с этим империя создала обширный аппарат управления экономикой и регулирования хозяйственных вопросов. На имперском уровне функционировало министерство внутренних дел в качестве центрального органа по хозяйственным вопросам. В Пруссии действовало министерство торговли и ремесел. Экономическими вопросами занимались также министерство общественных работ, руководившее строительством каналов и железных дорог; министерство сельского хозяйства, государственных земель и лесных хозяйств; министерство финансов. Центральные органы союзных государств опирались также на широкую сеть торговых и сельскохозяйственных палат, советов железных дорог, которые являлись наполовину представительствами промышленников и наполовину — государственными учреждениями. Другими словами, Германское государство играло значительную роль в создании общенационального экономического пространства. Как носитель властных полномочий, оно устанавливало правовые нормы в социально-экономической сфере. Как выразитель общих интересов, приняло на себя представительство во внешнеторговой деятельности, что выражалось в определении таможенно-тарифной политики и заключении внешнеторговых соглашений. Как предприниматель, государство регулировало статус своих предприятий в общеэкономической системе и их отношения с монополиями. К началу мировой войны экономическая власть и громадное политическое влияние в стране сосредоточились в руках представителей 300 финансовых магнатов — некоронованных королей империалистической Германии А. Тиссена, Э. Кирдорфа, Г. Крупа, Г. Стиннеса, А. Баллина, братьев Маннесман и др., широчайшим образом использовавших в своих интересах государственную власть. Как и в других капиталистических странах, развитие экономики в Германии шло неравномерно. За периодом интенсивного промышленного подъема 90-х годов XIX в. последовал жестокий экономический кризис 1900—1902 гг., с большой силой поразивший промышленность страны. В 1907 г. наступил новый кризис, после кратковременного подъема в 1913 г. последовал новый спад. Он предвещал наступление очередного кризиса, прерванного, однако, мировой империалистической войной.
Но кризисы и падение темпов промышленного развития мало влияли на прибыли монополистического капитала. Они продолжали расти. Прибыль Стального синдиката, например, составила в 1907 г. 89% к капиталу, прибыль Круппа на постройке каждого корабля равнялась 60 млн. марок, или 113%, общая же сумма монопольных прибылей составила в 1913 г. 15 млрд. марок Выдвижение Германии в число передовых капиталистических держав не соответствовало ее положению как колониальной державы. К 1914 г. Германия имела «только» 2,9 млн. кв. км колониальных территорий —в 3,5 раза меньше Франции и в 11,5 раз меньше Англии. В германских колониях насчитывалось 12,3 млн. рабов — в 4,5 раза меньше, чем у Франции, и в 32 раза меньше, чем у Англии п. Быстро развивавшемуся германскому империализму становилось «тесно» в его владениях. В порядок дня был поставлен вопрос о насильственном переделе мира в соответствии с изменившимся соотношением сил крупнейших империалистических держав.
Стремительный экономический подъем Германии, значительная концентрация ее промышленности и высокая организованность финансового капитала в условиях, когда мир был уже поделен и на долю Германии досталось сравнительно мало колониальных владений, настоятельно побуждали германский империализм к резкому усилению внешней экспансии. Интенсивное использование хорошо налаженной милитаристской машины также придавало германскому юнкерско-буржуазному империализму черты
Планы мирового господства и экспансии. Гегемония Пруссии привела к распространению ее традиционно агрессивной военной системы на всю территорию империи, которая стала плацдармом для подготовки к грядущим войнам. Милитаризация государства выразилась прежде всего в создании условий для развертывания вооруженных сил в случае военного конфликта. Закон 1874 г. определил количество сухопутных войск мирного времени в 401,6 тыс. человек. К 1914 г. численность довели до 808,2 тыс., т. е. удвоили. Поскольку армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности, до начала Первой мировой войны армейскую службу прошли 4,9 млн человек. В итоге вооруженные силы постоянно имели обученные резервы, что и показала мобилизация 1914г., когда Германия поставила под ружье 3,8 млн солдат и офицеров. Всех их надо было обмундировать, вооружить, снабдить боеприпасами и снаряжением, создать разветвленную инфраструктуру, обеспечивавшую ведение боевых действий. Географическое положение Германии вынуждало считаться с необходимостью развертывания вооруженных сил на западном и восточном фронтах. Это Побуждало к интенсивному развитию средств связи и транспорта. Железные дороги должны были обеспечить маневрирование большого количества войск, а телеграф, телефон, радио — централизованное управление ими. Потребности в развитии коммуникаций были удовлетворены: за 1870—1910 гг. протяженность железнодорожной сети в Германии увеличилась в 3,1 раза. Военный сектор экономики в связи с этим чрезвычайно расширился, и промышленность имела неисчерпаемые заказы.
Была обеспечена и заблаговременная разработка планов предстоящей войны. Уже в 1892 г. начальник генерального штаба генерал А. фон Шлиффен определил направления развертывания армии: главные силы сосредоточить против Франции, ограничившись на восточном театре небольшим заслоном против России. План, окончательно оформленный в 1905 г. и практически реализованный в 1914 г. сменившим Шлиффена X. фон Мольтке-младшим, предусматривал быстрый, в течение 6—8 недель, разгром Франции. После этого предполагалось бросить все силы против России с целью обеспечить «тотальную победу» как на Западе, так и на Востоке.
Не меньшее внимание уделялось развитию военно-морского флота. До 90-х годов стоявшие передним задачи были чисто оборонительными: на каждый германский броненосец и крейсер приходилось по четыре английских. С воцарением Вильгельма II и переориентацией целей внешней политики положение стало меняться. Формулируя свое отношение к проблеме выхода на мировую арену, он подчеркивал: «Опять до очевидности ясно, как было глупо 10 лет назад начинать колониальную политику, не имея флота, и давать ей размах, не заботясь одновременно о соответствующем строительстве флота». Его создание обеспечил адмирал А. фон Тирпиц, назначенный статс-секретарем военно-морского ведомства в 1897 г. и руководивший им до 1916 г.
Тирпицу удалось убедить общественное мнение в необходимости строительства мощного флота. В его поддержку выступили многие ученые, убеждавшие, что Германия обречена на прозябание без флота, который в споре с «заморскими державами» перетянул бы чашу весов «в нашу пользу». Широко известный в то время историк Д. Шефер в 1897 г. выпустил книгу «Германия, на моря», в которой доказывал, что растущая немецкая внешняя торговля нуждается в защите сильного военного флота. В 1898 г. для воспитания масс в духе «мировой политики» был создан Германский флотский союз — к 1913 г. его численность составила более 1,1 млн человек. Тирпиц писал о том значении, какое имела пропаганда планов превращения империи в океанскую державу: «Мы устроили ряд заседаний и докладов и особенно старались установить контакт с прессой... Мы организовали поездки на побережье, показали корабли и верфи, обращались к школам, призывали писателей выступить в нашу пользу и т. д.; появились кипы романов и брошюр». Массированная идеологическая обработка привела к тому, что «вскоре вопрос о флоте был признан жизненно важным».
Уже в 1898 г. рейхстаг принял закон о флоте, который предусматривал его резкое увеличение. Судостроительные программы расширялись в 1900, 1906, 1908 и 1912 гг. В создание соответствующей производственно-технической базы включились многие магнаты промышленности Один из них, Ф. Крупп, главный поставщик артиллерии армии и флоту по личной просьбе Вильгельма II организовал прокат корабельной броневой стали. Затем он купил в Киле судостроительную верфь, на которой развернул строительство линкоров, крейсеров, эсминцев и подводных лодок. Германия поставила цель не только приблизиться к Англии по количеству кораблей, но и не уступить ей в их качестве. Как только Англия приступила к строительству сверхмощных по тому времени линкоров-дредноутов, Германия ответила тем же. К 1914 г. германский флот, составляя по числу кораблей всех классов более 61 % английского, прочно занял второе место в мире. Создание боеспособного линейного флота, предназначенного не только оборонять берега своей страны, но и угрожать кораблям и побережью противника, исходило из возможности войны с Англией, которую Тирпиц считал главной соперницей Германии в борьбе за мировое господство. В этом он находил поддержку Вильгельма II.
С конца XIX в. в Германии возобладала идея превращения империи в мировую державу и завоевания ею гегемонии на мировой арене.
Постановка этой цели требовала соответствующего идеологического обоснования, в связи с чем за короткий срок был создан разветвленный и эффективно действовавший пропагандистский аппарат. Он включал множество союзов и обществ, составивших цельную систему организованного воздействия на общественное сознание.
Среди организаций, призванных обеспечить воспитание в духе милитаризма, был Пангерманский союз, основанный в 1891 г. и зарекомендовавший себя наиболее активным и воинственным. Его сила заключалась в высоком интеллектуальном потенциале и теснейших связях с верхушкой монополистического капитала, юнкерством и правительством. В основе идеологии пангерманизма лежали представления об определяющем значении географических факторов (положения, физических условий, климата) для развития и функционирования государства, позднее получившие название геополитики. По этой теории, прилагавшей идеи дарвинизма к политической жизни, государство уподоблялось биологическому организму, ведущему борьбу за «жизненное пространство». Ведущим принципом развития объявляли территориальное расширение и захват новых земель.
Разрабатывались и широко обсуждались планы создания «срединной Европы» — экономико-политического объединения европейских государств под главенством Германии. Стержнем его предполагался блок Германии и Австро-Венгрии; в «срединную Европу» предлагали включить Голландию, Скандинавские страны, Данию, Финляндию, Румынию, Болгарию, Грецию. Некоторые шли еще дальше и готовы были видеть здесь даже Францию, Бельгию, Швейцарию, Испанию, Италию. Идеолог «срединной Европы» К Риттер писал: «Территория будущей конфедерации будет населена примерно 150 миллионами населения, из них 78 миллионов немцев, 40 миллионов славян (составляющих шесть главных племен) и 32 миллиона членов других рас. Германская империя получит политическое лидерство — это и будет германский империализм» . Проект «срединной Европы» возрождал в новых исторических условиях тенденцию к объединению европейских государств или части их под властью одной издержав. В начале XIX столетия эта тенденция выражалась в «унификации» Европы под французской эгидой. Теперь, в XX в., пангерманисты выдвинули идею интеграции Европы на базе своих гегемонистских притязаний, которые намеревались осуществить силой оружия.
У пангерманистов планы относительно «срединной Европы» занимали важное, но не единственное место. В своей пропаганде они постоянно указывали на Восток как на одно из главных направлений экспансии. В «срединную Европу» намеревались включить обширные территории, отнятые у России. Еще в 1894 г. центральный орган Пангерманского союза писал: «Старый "Дранг нах Остен" должен быть возрожден. На востоке и юго-востоке должны мы приобрести место для локтей, чтобы обеспечить германской расе те жизненные условия, в которых она нуждается 1700 км. В целом капиталовложения германских монополий в турецкую экономику не уступали тем, что были сделаны ими в России.
Но наиболее грандиозным предприятием, обещавшим Германии неисчислимые выгоды, стал проект Багдадской железной дороги. Вильгельм II в 1898 г. во время посещения Стамбула лично участвовал в переговорах с Абдул Хамидом II о строительстве дороги. Султан был заинтересован в осуществлении этого проекта, чтобы укрепить собственный контроль над районом Месопотамии, а также нейтрализовать сепаратизм арабских племен. Активизация англичан в этом районе, установление в 1899 г. английского протектората над Кувейтом побудили султана отказаться от английских предложений в пользу немецких.
В марте 1903 г. специально образованная «Багдадская компания», за спиной которой стоял «Дейче банк», и турецкое правительство подписали соглашение. Концессия предоставлялась на 99 лет. Компания получила право на эксплуатацию недр в полосе 20 км по обеим сторонам дороги, постройку и использование вдоль линии черепичных и кирпичных заводов, строительство гидроэлектростанций и навигацию по Тигру и Ефрату, сооружение портов на побережье Персидского залива. Турция гарантировала в качестве дохода 15,5 тыс. франков на каждый километр построенной и сданной в эксплуатацию дороги. Это была необычайно высокая сумма, которую никогда ранее не получал ни один иностранный концессионер.
Германии не удалось завершить строительство дороги. К 1 января 1913 г. из намечавшихся примерно 2,5 тыс. км вошли в строй 608 км, т. е. результаты далеко не соответствовали обещаниям обеспечить «культурный и экономический прогресс» Турции. К тому же пришлось допустить к участию в концессии английский капитал: Великобритания не желала рисковать своими интересами в районе Персидского залива. В целом немецкие планы строительства Багдадской дороги обострили межгосударственные противоречия, особенно англо-германские, явились одним из слагаемых кризиса, приведшего к Первой мировой войне.