- •Русские Сибири культура, обычаи, обряды... Предисловие
- •Ел. Ерохина
- •Ф.Ф. Болонев Из опыта этнографического изучения русского населения Сибири*
- •Т.С.Мамсик
- •Г.В. Любимова
- •О роли детей в обычаях и обрядах календарного
- •Цикла (по материалам детских новогодних
- •"Посеваний" в Сибири)*
- •В.И. Байтуганов
- •Иесенно-танцевальный фольклор с. Макаровка
- •Кыштовского района Новосибирской области
- •В народном календаре
- •Приложение
- •1. "А(и) вутка(й) шла"
- •1. «А(и) вутка(й) шла»
- •N2. "Заплятися плятень" (хоровод)
- •2."3Аплятися. Плятень"
- •2. "Заплятися, плятень"
- •N3. "а мы просу сеяли"
- •3. "А мы просу сеяли"
- •3. "А мы просу сеяли"
- •N4. "а мы сеяли, сеяли лен"
- •4. "А мы сеяли, сеяли лен"
- •Комментарии
- •Примечания
- •Е.Ф. Фурсова Традиции обработки льна у восточных славян Верхнего Приобья
- •Примечания
- •О.Н. Шелегина
- •Обеспеченность хозяйственными постройками крестьян Бердской волости Колывано-Воскресенского горного округа (1786 г.)*
- •Примечания
- •А.Ю. Майничева Деревянные постройки в поселениях Колыванского района Новосибирской области
- •Примечания
- •Н.Г. Велижанина
- •Иконостасы Тобольска в первой половине
- •Двадцатых годов XVII столетия
- •(Опыт реконструкции по документальным источникам)
- •Приложение
- •71X53 см, фон охра
- •142X44 см, фон охра
- •Примечания
- •Дя.Резун к вопросу об образе жизни горожан Иркутской губернии начала XIX в.
- •О.Н. Беседина Особенности исторической жилой среды малых городов Восточной Сибири
- •Примечания
- •Ал. Люцидарская Новации в быту горожан Сибири XVII в.
- •Примечания
- •Список сокращений
В.И. Байтуганов
Иесенно-танцевальный фольклор с. Макаровка
Кыштовского района Новосибирской области
В народном календаре
На фоне культурного многообразия русских старожилов и переселенцев из России к XIX - началу XX вв. своими песенно-танцевальными традициями выделяются жители с. Макаровка Кыштовского района Новосибирской области. Основу населения здесь составляют потомки старообрядцев Виленской, Витебской, Могилевской и некоторых других губерний России (ныне это территория Белоруссии), мигрировавших в Сибирь в 1907 - 1909 гг.1 "Были здесь не(ня) русские, - рассказывает о переселении жительница села, Филиппова Евдокия Федосеевна, - а мы понаехали, русские, взяли и повышали их. Ходоки ходили в Сибирь. Сходили, узнали, только тады поехали. Нас называли "киржаки-ли-шаки", а мы их "пячоная калика". В Бергуле у нас родственники из Виленской губернии, все мы с одного места".
Название "кержаки" новопоселенцы получили уже здесь на сибирских землях. По сообщениям пожилых людей, в Белоруссии их считали "русскими староверами" и называли "москалями". Переселялись, по всей видимости, семьями, поэтому до сих пор помнятся фамилии первых поселенцев - Филиппова, Парфенова, Яковлева, Федотова, Савостеева, Дудкина, от потомков которых и записан основной массив наших материалов*.
Собственно обрядовых песен в настоящее время в с. Макаровка не поют и не помнят, кроме двух, приуроченных к Масленице - "А разъезжает душа, добрый молодец", к Троице - "Как на етой на долинке". Зато хороводных и плясовых песен записано около 40. Это Дает основание предположить, что обрядовые действа, которые сопровождали календарные праздники, проявились, скорее всего, именно в хороводах2.
Среди жанров, относящихся к песенно-танцевальному фольклору, можно выделить два: хороводные и плясовые песни. Они
* Экспедиции в с. Макаровка Кыштовского района Новосибирской области состоялись в 1983,1984,1995 годах.
органично входили в русский народный календарь и исполнялись в течение года3.
Хороводные песни старообрядцы с. Макаровна, как и повсеместно в России, пели: зимой - от Рождества до Крещения; весной и летом - с Пасхи до Троицы.
К плясовым песням обращались в любое время года. Если плясовые песни не были строго приурочены к определенной дате календаря, то хороводные имели четкую временную привязку. "Изучение русских святочных увеселений показывает, что они состояли из игр и песен, которые могли исполняться в любое другое время, частично из игр, которые имели место только во время Святок"4.
Зимний цикл хороводов продолжался от Рождества до Крещения и включал, таким образом, период Святок. В это время прекращались все работы, и молодежь проводила вечера отдыха, где можно было познакомиться, выбрать пару по душе. Эти вечера макаровцы называли "вечёрками" (в отличие от "посиделок" или "супрядок", где совмещались работа и отдых). Новогодние "вечерки" отличались особой удалью и размахом. Вот, что рассказывает жительница села Е.Ф. Филиппова: "Если вечёрка собиралась (у) в праздник, то там господи..., там и старые, там и малые, там на печку залезут, там на лавку зайдут, только нам даденных круг плясать, а яны все смотрят на нас. И под гармошку танцевали, и под балалайку; скрыпач был, на гребенке играли, шумелки были"5.
Начинались святочные вечерки с хоровода "А мы сеяли, сеяли лен", затем исполнялся хоровод для знакомства "А и сам пойду ва Иван-город", дальше веселье в виде танцев продолжалось с гармонистом. Уставал гармонист играть, снова водили хороводы, играли в игры: "Сосед", "Фантики", "Золото хоронить", "Номера", "Ремяшок", "Разлучник". Очень любили игру в соседа: садились по парам, парень с девушкой. Ведущий спрашивал одного из участников игры: "Сосед соседку любит?" - тот отвечал: "Не люблю". "Ну, а кого любишь?" - "Ну вон тую", - показывал на девушку из другой пары. Девушка, сидящая рядом, менялась местами с той, на которую показывал парень. Игра продолжалась до тех пор, пока каждый парень не выбирал себе свою девушку. А вот как играли в игру "Золото хоронить": играющие садились в рядок, одного парня выбирали ведущим, другого - отгадывающим. Ведущий прятал "золото" (колечко) в ладони играющих со словами: "Хороню я золото, похораниваю. Мое золото пропало, чистым порохом запало, завеяло, замело, отгадай мышка у кого?". Отгадывающий, если угадывал, у кого спрятано "золото", садился на место спрятавшего. А тот шел голить. В процессе игры, таким образом, выявлялись и выражались симпатии молодежи друг к другу.
По тематике зимние хороводы ("караводы" по местной терминологии) можно разделить на трудовые и любовные с поцелуями или выбором пары. В некоторых случаях эти две темы сочетались или переплетались. Например, хоровод "А мы сеяли, сеяли лен", частично отражал трудовой процесс сеяния льна, его обработку. Этот процесс, кроме поэтического текста, отражен в пляске, в движениях рук танцующих. Любовная тема выражена тем, что парень выбирает себе девушку и танцует с ней посредине "каравода".
Сочетание темы труда и любви есть в хороводе "А мы просу сеяли". Тема труда отражена в поэтическом тексте, а любовная -прослеживается в тексте песни и игре участников. Парни и девушки становились в две линии. По окончании песни один из парней уводил девушку и ставил рядом с собой. Е.В. Гиппиус в комментариях к сборнику М.А. Балакирева "Русские народные песни" так пишет об аналогичном российском хороводе русского Севера: "Содержание песни не ограничивается одним только отображением трудовых процессов, оно отображает восточнославянские правовые, бытовые и брачные обычаи"6. А приуроченность песни к зимним святкам комментируется как особенность северных традиций: игровое действие, сопровождаемое песней, было приурочено в областях южнее Москвы к весенним земледельческим календарным праздникам, на севере - к зимним, святочным7.
К Рождественским хороводам относится и хоровод "А едит -ходит Фалимон". Он, как и хоровод "А мы просу сеяли", исполнялся двумя группами поочередно. Участники строились в две линии, при этом во время пения одна линия наступала на другую. "Двухрядное или двухлинейное построение, как и круговое, восходит к глубокой древности, оно отображало принадлежность участников игрища к двум общественным объединениям: двум родам, двум селам, двум улицам"8. Вопросно-ответная форма построения текста также характерна для линейных хороводов.
Хороводы на Рождество отражали трудовую жизнь крестьянства, а также готовили молодых к будущему супружеству - знакомили, помогали в выборе пары. Не случайно, после Крещения сразу начиналась подготовка к свадьбам, которые повсеместно справлялись на "мясоед" и "масляную".
Весенне-летний цикл хороводов начинался в первый день Пасхи и продолжался в течение недели. "Как станут проталинки, выйдем на бережок Тары и хороводимся", - рассказывают местные жители. Водили хороводы на Троицу, на Ивана Купалу. По тематике весенние хороводы тождественны зимним. Отличительной особенностью некоторых весенних хороводов является форма движения. Кроме круговых и линейных встречаются и орнаментальные: по спирали ("Заплятися, плятень"), сочетание змейки и круга ("А(и) вутка(й) шла"). В поэтическом тексте этих хороводов отражен древний образ "утки", "тетери", который в данном случае может рассматриваться как символ очистительной силы воды9. Подобные хороводы водились русскими в Латвии10 и в Поморье11, где свое название "утушных" получали по манере исполнения - "ходить утушкой". Орнаментальное движение спиралевидной формы носили заклинательный, обрядовый характер, который отражен в напеве устойчивой попевкой Н-D-Е, формы АА, строго организованной ритмически: Нотн. пр. N1
Тема труда и любви отражена в хороводах на Троицу - "Бояры, а мы к вам пришли" и "А мы просу сеяли". В хороводе "Бояры" сконтаминированы два напева "Бояры" и "Просу". Весной, кроме хороводов, водили "улошные" песни вдоль деревни: "Пахал мужик огород", которые по содержанию эротичны и связаны с продуцирующей магией. Основные формы движения участников - линии, круги, спирали - являются типичными для данного жанра песен.
Музыкальный стиль хороводных песен наиболее ярко проявляет себя в ладовом строении напевов. Лад - основа музыкальной речи, составляющая ее главную сторону - строго организованную звуковысотность12. Среди хороводных песен с. Макаровка можно выделить напевы двух типов: ангемитонные и диатонические. Как правило, в чистом виде эти напевы не существуют, в ангемитонных есть диатоника, а в диатонических - скрытая ангемитоника. В диатоническом напеве "Ай, что за городом царевич" скрытые ангемитонные трихорды F-G-B, еs-F-as составляют основу каденции. В ангемитонном напеве "А мы просу сеяли" есть диатоника С-D-Е, расположенная в срединном построении и в каденции напева. Весенние хороводы "А мы просу сеяли", "Заплятися, плятень", "А(и) вутка(й) шла", рождественский "Ай, сам пойду ва Иван-город" относятся к ангемитонным, т.к. последняя составляет основу всей попевочной структуры напевов. В напеве "Заплятися, плятень" лад сцеплен двумя трихорда-ми13 Н-D-Е, А-D-Е в кварте и квинте с опорным тоном D посредине. Амбитус напева секста G-E:
Нотн. пр. N2
Напев "А мы просу сеяли" - это трихорд в кварте Н-D-Е с боль-шесекундовым вводным тоном (А)14. Амбитус - секста с переливчатой II ступенью лада. Нотн. пр. N3
Лад хоровода "А(и) вутка(й) шла" построен на сцеплении трех трихордов: b-des-es, b-c-es, с-еs-f с опорным тоном b и еs. Переливчатая III ступень - результат расширения каденционной попевки.
Рождественский хоровод "А(й), сам пойду ва Иван-город" сочетает диатонический запев и ангемитонную каденцию, состоящую из трихордов Fis-H-cis, E-Fis-H с опорным звуком Fis. Амбитус - секста Е-С.
Из приведенного анализа можно сделать вывод, что в хороводных песнях весеннего цикла и части рождественского преобладают трихордовые ладовые структуры, которые свойственны наиболее архаическому слою календарно-земледельческих песен16.
В исследовании ладовых структур решающую роль играет совокупность попевочных элементов и их выразительные свойства16. Для выявления их необходимо ввести термины: интонационные постоянства, интонационная доминанта. Рассмотрим одну из таких доминант: зачин песни "А мы просу сеяли" в порядке ее опубликования: Нотн. пр. N4
Сравнивая интонационность зачинов, можно сделать вывод о довольно устойчивом сохранении на протяжении двух веков интонационной доминанты Н-D-Е. Ее нетрудно обнаружить и в других песнях весеннего цикла с. Макаровна: Нотн. пр. N5
Поскольку интонационная доминанта - есть устойчивая попевка в определенной ладовой структуре, характеризующая определенный музыкальный стиль устной традиции, несущая смысл и функцию песни-действа, можно сделать вывод, что попевка Н-D-Е - есть семиотический музыкальный знак определенного обряда-действа21. В нашем случае он (знак) связан с образом "утки", "тетери" как очистительной силы воды22.
Плясовые песни с. Макаровка в своей основе представляют общерусские варианты плясовых песен, распространенных как в центральных, так и северных областях. Как отмечалось выше, они бытовали на вечерках, посиделках, супрядках, а также на свадьбах.
Летом их исполняли на открытом воздухе. В советское время эти песни пелись в домах, клубах. Для с. Макаровка характерна такая разновидность плясовых песен, как "крутухи" (по местной терминологии).
Свое название "крутуха" или "крутенька" получила от основного движения танцующих - перекручивания в парах (парень брал девушку под руку и они вдвоем вращались на одном месте). В с. Макаровка нами записано шесть вариантов "крутух". Отметим, что такое же название имеют сходные белорусские плясовые песни. Структурно зафиксированные плясовые песни подобны "крутенькам", "круталям" русских Латгалии23 (территория современной Прибалтики). В 1995 г. нами изучена пляска "Хороша наша деревня", сочетающая плясовые и хороводные элементы. Участники становились линиями и передвигались поочередно друг к другу, образуя своеобразное закручивание. К плясовым песням относятся кадрили и, как вариант круговой кадрили, "Сибирочка".
По тематике плясовые песни перекликаются с хороводными. Преобладающей является тема любви, взаимоотношений между молодыми людьми, любовная тоска и радость встречи с любимым, а также шутка, юмор. Тексты плясовых песен содержат большое количество строф, встречаются контаминации различных сюжетов: так, в крутухе "При (в)далине куст малиновый стоял" сюжет о соловье, посаженном в клетку, соприкасается с сюжетом на любовную тематику.
Плясовые песни, записанные нами в с. Макаровка, являются органичным продолжением жанра хороводных и составляют единый пласт русского народного музыкального творчества. Песенно-танцевальная традиция старообрядцев с. Макаровка Кыштовского района Новосибирской области свидетельствует о достаточно однородном этнографическом составе этих переселенцев из Белоруссии. Данные фольклора дают основание предполагать, что "белорусские кержаки" по своему происхождению являются русскими с северными и северо-западными корнями (Новгородская, Псковская губернии). Отдельные элементы песенного творчества роднят их с Центральной Россией. Какое-либо значительное влияние со стороны сибиряков-старожилов нами не отмечено. Следует особо подчеркнуть архаизм музыкального строя, мелодики песенно-танцевального фольклора, что в будущем может дать ценнейший материал для реконструкции древних русских образцов музыкального творчества.