12 Глава I. Мотивация преступного поведения как детерминирующая система

1. Понятие мотивации

1. Причинность преступного поведения - сложный объект изучения. Она не может быть всесторонне иссле­дована в рамках какой-либо одной науки о человеке и обществе: социологии, социальной психологии, общей психологии, психофизиологии и биологии. Социологи­ческое направление, например, охватывает главным об­разом связи преступного поведения с негативными сторонами социальных, экономических, демографичес­ких, идеологических, организационных явлений и про­цессов, протекающих в нашем обществе. На социально-психологическом уровне исследуются криминогенные свойства специфических явлений (социальных традиций, настроений, ценностных ориентации, правосознания) и механизмов (общественного мнения, межличностного общения, моды, психологического влияния, внушения, подражания, конформизма). Психологический аспект раскрывает связи психических состояний и процессов (интеллектуальных, эмоциональных, волевых), психи­ческих свойств и сложных образований личности (направленности, способностей, характера) с преступным поведением. На психофизиологическом и биологическом уровнях предпринимается попытка выявить влияния свойств нервной системы, темперамента, пограничных состояний и других явлений и процессов психофизио­логического характера на преступное поведение.

13

Условность такого деления очевидна. Она больше определяется исторически сложившейся дифференциа­цией научных знаний о человеке, чем предметом факти­чески проводимых исследований преступного поведения как динамического единства индивидуального и со­циального, субъективного и объективного, внешнего и внутреннего. "Криминолог изучает мотивы, движущие силы противоправного поведения. Социальная психо­логия, - замечает A.M. Яковлев, - показывает ему, что на это поведение влияют кроме прочих факторов специ­фические социально-психологические категории. . ." [356, с. 128]* (*Здесь и далее первая цифра означает источник по списку лите­ратуры, вторая, стоящая через запятую с буквой "с", — страницу. Разные источники отделяются друг от друга точкой с запятой). Такие связи существуют между всеми уров­нями. Поэтому многие криминологические исследования преступного поведения носят (при доминировании того или иного аспекта) комплексный характер.

Принципиальная и важная идея о необходимости комплексного подхода к изучению преступных прояв­лений имплицитно содержалась еще в криминологичес­ких исследованиях 20-х годов. Однако "изгнание" кри­минологии из советской науки в начале 30-х годов на­долго приостановило ее развитие.

Идея комплексности вновь приобрела актуальность в 60-е годы, когда открылись некоторые возможности для криминологических исследований в нашей стране. Обсуждая вопрос "о создании советской криминологии и ее месте в системе' общественных наук" на заседании ученого совета Института государства и права АН СССР в 1963 г., В.Н. Кудрявцев, Б.С. Никифоров, Н.А. Стручков, Б.С. Утевский и другие ученые говорили о криминоло­гии как о самостоятельной комплексной науке, находя-

14

щейся на стыке ряда наук [92, с. 36]. Эта точка зрения, будучи в то время дискуссионной, стала со временем, по определению В.Н. Кудрявцева, одной из основных идей-принципов советской криминологии [168, с. 24-26]. Данная ориентация отражает общую методологическую направленность развития общественных и отечественных наук, на стыке которых открываются новые возможности для плодотворных исследований общетеоретического, фундаментального и прикладного характера.

В криминологии многие проблемы носят комплекс­ный характер, но, видимо, самый большой диапазон меж­дисциплинарных "стыков" группируется в проблемах индивидуального преступного поведения. Ему свой­ственны все уровни, элементы, механизмы человечес­кого поведения вообще, а последнее исследуется мно­жеством современных наук. Поэтому в литературе не раз указывалось на необходимость привлечения к кри­минологическим исследованиям философов, социологов, психологов, педагогов, демографов, экономистов и дру­гих специалистов. Разделяя это положение, следует иметь в виду, что такая дифференциация исследований должна вестись параллельно с интеграцией знаний о преступном поведении. В противном случае можно по­лучить (таких фактов в общественных науках предоста­точно) лишь фрагментарные описания преступного пове­дения на языках разных наук. Простое переложение этих знаний малоэффективно. Известно, что "попытки прямого объединения различных систем знаний обычно оказываются неудачными и всегда необходимы спе­циальные логико-методологические средства для синте­за разных теоретических представлений в единой карти­не" [66, с. 172]. Механицизм скорее расширит объект иссле­дования, чем углубит его. А комплексные криминоло­гические исследования предполагают не столько расши-

15

рение, сколько углубление наших знаний о преступном поведении. Поэтому за разработкой комплексных программ исследования скрывается крупная научно-ме­тодологическая проблема соотнесения концептуального и инструментального аппарата различных наук и приспо­собления его для решения специфических междисципли­нарных задач, проблема синтеза получаемых знаний о преступном поведении.

Синтезирование междисциплинарных знаний может быть осуществлено в различных формах, и прежде всего, видимо, на базе системного подхода, методологические возможности которого находят все более широкое использование при решении комплексных проблем в раз­ных науках, в том числе и в криминологии.

Следует сразу же оговориться, что междисциплинар­ные системные исследования преступного поведения никоим образом не могут подменить исследований в рам­ках отдельных наук. Наоборот, они возможны лишь при квалифицированной опоре на фундаментальные дости­жения социологии, социальной психологии, психологии личности, юридической психологии и некоторых естест­венных наук. Причем, как правильно считает А.Р. Рати­нов, "использование данных одной науки в другой не вырывает заимствованных знаний из содержания мате­ринской науки" [277, с. 86]. Установленные другими нау­ками закономерности человеческого поведения слу­жат для криминологии обоснованной научной базой.

Реализация принципа комплексности и интегративно-сти в криминологических исследованиях преступного поведения на методологической базе системного подхо­да может решаться многими путями. Их анализ показы­вает, что наиболее плодотворными представляются исследования узловых объектов изучения, которые имеют сложную структуру и системны по своей природе...

16

2. Одним из таких целостных феноменов индивидуаль­ного преступного поведения является мотивация прес­тупного поведения. По своему месту и роли в преступ­ном поведении мотивация является ключевой интегра-тивной проблемой, сквозное междисциплинарное изу­чение которой имеет большое онтологическое и гносео­логическое значение. Не случайно научный интерес к мотивам и мотивации в целях объяснения человеческого поведения, возникший в древности, проходит через мно­гие научные школы и течения [см., например: 361, с. 17, 42-102,135,144,169,192, 259, 441-488].

Исходя из материалистической концепции человечес­ кого поведения, советские ученые разрабатывают проб­ лемы мотивации на философском, социологическом, социально-психологическом, психологическом и биоло­гическом уровнях [см.: 56; 142; 191; 195; 234; 238; 272; 274; 275; 314 и др.]. Достижения в исследовании указан­ных аспектов данного феномена представляют возмож­ность юристам перейти от нормативного, оценочного изучения мотивов преступлений к генетическому, к раскрытию закономерностей возникновения и формиро­вания мотивации преступного поведения. В работах советских ученых Б.А. Викторова [77], Б.С. Волкова [85; 86], П.С. Дагеля [98, 99], И.Н. Даныпина [102], У.С. Джекебаева [104], Н.А. Дремовой [ПО], Л.Л. Дубовик [114], Г.Х. Ефремовой [116], К.Е. Игошева [124; 125], В.Н. Куд­рявцева [167; 169; 170; 173], Н.Ф. Кузнецовой [178; 180], Г.М. Миньковского [243; 245], А.В. Наумова [252], А.Р. Ратинова [201; 278], С.А. Тарарухина [318], А.П. Тузова [327], Б.В. Харазишвили [337] и других был поставлен и разрешен ряд вопросов о криминологическом значении мотива и мотивации преступного поведения. Не впер­ вые к этой проблеме обращается и автор [161; 206; 207; 210; 211; 212; 214; 216; 219 и др.].

17

Несмотря на значительное число работ по мотивации человеческого поведения вообще и преступного поведе­ния в частности, в философской, социологической, психологической и юридической литературе справедливо отмечается, что общая теория мотивации пока еще недо­статочно разработана [см.: 56, с. 6; 355, с. 3] и единой концепции структуры мотивации не создано [173, с. 20]. П.М. Якобсон, глубоко изучивший наиболее распростра­ненные теории мотивации в мировой социологической и психологической литературе, пришел к следующему выводу: "Нет ни у нас, ни за рубежом всеобъемлющей теории мотивации поведения человека, нет теории, кото­рая бы достаточно обоснованно и убедительно охватила круг основных проблем в этой сфере, значение изучения которой для раскрытия важных закономерностей психи­ки человека становится все более очевидным" [355, с 4].

Потребность в научно-практическом изучении законо­мерностей поведения отдельного человека в целях его воспитания перераспределила расстановку научных проблем. "На первое место, - приходит к выводу поль­ский психолог К. Обуховский, - выдвинулись пробле­мы мотивации" [260, с. 7]. Эта же мысль высказывалась В.Г. Асеевым [320, с. 122], А.А. Бодалевым [236, с. 3], А.Н. Леонтьевым [197, с. 97] и другими советскими уче­ными. Б.Ф. Ломов, например, выступая на заседании секции общественных наук Президиума АН СССР с док­ладом "О разработке актуальных проблем психологи­ческой науки", сказал, что "особое внимание следовало бы уделить проблеме мотиваций и лежащим в их основе потребностям, механизмам формирования и развития мотивационной сферы личности" [352, с. 134-135]. Пре­ломляя это важное положение через призму современ­ных криминологических задач, следует со всей опре­деленностью сказать: дальнейшее исследование уголов-

18

но наказуемых деяний выдвигает проблемы изучения мотивации преступного поведения на одно из первых мест.

Именно мотивация, будучи порождением конкрет­ных общественных отношений, непосредственно изнутри субъекта определяет преступное поведение. Ее теорети­ческая разработка позволит углубить научные пред­ставления о закономерностях и особенностях формиро­вания преступного поведения и личности преступника и на их основе создать теорию индивидуального прогно­зирования и предупреждения преступлений.

Все эти вопросы имеют прямой выход к практике борьбы с преступными проявлениями. В самом деле, не зная мотивов преступного поведения, можно ли глу­боко разобраться в его причинах, правильно понять и оценить личность виновного, грамотно квалифицировать совершенное им деяние, объективно назначить осужден­ному сугубо индивидуальную меру наказания, целе­направленно заниматься его перевоспитанием и исправле­нием и, наконец, самое главное, можно ли предложить эффективные меры предупреждения преступлений и продуктивно проводить индивидуально-профилактичес­кую и воспитательную работу в современных условиях. Ответ очевиден - нет.

Но для того чтобы квалифицированно изучать моти­вацию преступного поведения по конкретным уголов­ным делам, нужно знать, что она собой представляет и как она может быть познана. Бытовое представление: мотив преступления - это то, как объясняет его сам субъект, наивно. Во-первых, многие правонарушители не осознают содержания действительных мотивов право­нарушений, хотя более или менее адекватно и правдиво объясняют свое субъективное состояние, в котором они находились при совершении преступления. Во-вторых,

19

абсолютное большинство преступников, как правило, заинтересованы в сокрытии своих реальных побуждений, в их неполном освещении и облагораживании. По выбо­рочным данным в показаниях более 50% обвиняемых и подсудимых можно найти не сведения о действительном побуждении совершенного преступления, а их объясне­ния, мотивировки, защитные мотивы и личные обосно­вания. Данная особенность не только характерна для преступников. Людям вообще свойствен так называе­мый эффект фасада, т.е. стремление, по большей части неосознаваемое, выдвигать на первый план свои хоро­шие стороны [237, с. 85]. Поэтому большинству людей свойственно облагораживание своей мотивации. Такую черту личности можно наблюдать с детства. Нередкая картинка: более сильный обидел слабого. Его уличили. Он оправдывается: "Он первый. . . он сам лез. . ." и т.п. Может быть, даже и действительно обиженный вел вебя не совсем правильно. Но это обычно служит всего лишь поводом. А фактические мотивы глубже (вспомним басню И.А. Крылова "Волк и ягненок"). И если бытовые правомерные поступки вольно или невольно облагора­живаются людьми, то что можно ожидать от преступ­ников с их антисоциальной направленностью, корысто­любием, эгоизмом, озлобленностью, наглостью и т.д., которых изобличают в совершении общественно опасных действий и за что им грозит уголовное наказание.

Интересен в этом отношении документальный фильм "Буду защищаться сам", герой которого (предшествен­ник нынешних рэкетиров) Славик Чиванин вместе с сообщниками много лет занимается шантажом, вымо­гательством крупных сумм у мясников, ювелиров, завскладами и т.д., прикрываясь идеей спасения страны от жулья. "Я вступаю в борьбу со злом, я ощущаю себя охранителем справедливости, но при этом я нарушаю

20

все законы - и общества, и человеческой нравственнос­ти. А у меня другого выхода нет, раз общество молчит и не сопротивляется болезни" - так он облагораживает свою корыстно-грабительскую мотивацию. Не исключено, что это объяснение взято им напрокат у Робин Гуда или Юрия Деточкина из кинофильма "Берегись автомобиля", но в отличие от мотивации этих героев оно лишь благо­родное прикрытие.

Оправдательное искажение криминальной мотивации преступниками осуществляется не только осознанно, но и на уровне подсознания по законам действия защит­ных психологических механизмов. Защищая психику человека от "разрушительных" неприятных влияний, мыслей, моральных оценок, они в той или иной мере свойственны всем людям.

Американский криминолог В. Фокс приводит перечень из 19 защитных механизмов, которые в своих крайних проявлениях могут способствовать, по его мнению, отклоняющемуся поведению. Приведем лишь те из них, которые "работают" на облагораживание мотивации: "отрицание реальности" (защита себя от неприятной действительности путем отказа трезво воспринимать ее), "рационализация" (попытки доказать себе, что поведе­ние было разумным и оправданным), "проекция" (припи­сывание другим людям своих моральных или амораль­ных качеств, побуждений), "репрессия" (недопущение проникновения в сознание неприятных и опасных мыс­лей), "подавление" (отказ отдавать себе отчет в уже про­никших в сознание неприятных мыслей), "интеллектуа­лизация" (пресечение неприятных переживаний путем логических манипуляций) и т.д. [333, с. 189-190].

При оценке мотивации, объясняемой правонарушите­лем, нельзя забывать о реально существующих противо­речиях между делом, мыслью и их словесным оформле-

21

нием, так как человек хочет одного, сознает другое, говорит третье, а поступает совсем не так, как он хотел, сознавал, говорил. Сошлюсь на слова Ф. Кафки: "Я пишу иначе, чем говорю, говорю иначе, чем думаю, думаю иначе, чем должен думать и так до самых темных глу­бин" [цит. по: 152, с. 9].

Вскрыть реальную мотивацию преступного поведения в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела не просто. Это требует хорошей профессиональной подготовки и глубокого анализа всего субъективного вектора поведения во взаимосвязи со всей совокуп­ностью объективных доказательств по делу. Поэтому не случайно вопросы мотивации пока еще слабо отра­жаются в уголовных делах. По нашим выборочным дан­ным (полученным в условиях, когда на судье лежала обязанность точно отразить мотив преступления в соот­ветствующей перфокарте на осужденного) в каждом вто­ром деле содержание мотивации отражалось непол­но, поверхностно, стереотипно и даже не точно. А по данным более глубоких психологических исследо­ваний, проведенных в обычных условиях деятельности следователей, было установлено, что последние недоста­точно внимания уделяют мотивам преступления. У сле­дователей со стажем до 5 лет интерес к мотивации пре­ступлений составил 2,3% от общего объема сведений об обвиняемом, а у следователей со стажем от 6 до 10 лет -всего 1,2%. Даже по самым тяжким преступлениям сред­ний процент интереса к мотивам составляет 3,7 [71, с. 158-159], хотя требование уголовно-процессуального закона достаточно категорично в отношении доказыва­ния мотива и цели всех без исключения преступлений, не говоря уже о тех, правильная квалификация которых невозможна без установления мотивации. А таких соста­вов в уголовном законодательстве около четверти.

22

Поверхностное доказывание мотивов и целей прес­тупного поведения на предварительном и судебном следствии существенно обедняет криминологическую информацию. В единых статистических карточках (Ф-1, Ф-1.1, Ф-2), например, в которых кодируется более 500 единиц информации, мотивам отведено два признака (в московском варианте - 6). Такая недооценка мотива­ции преступлений обусловлена не только сложностью ее доказывания, но и слабой научной разработкой этой проблемы в психологии, социологии, криминологии и

уголовном праве.

3. Понятие мотивации вообще и мотивации преступно­го поведения в частности, видимо, еще далеко не опре­делилось. Заметим, что в Большой Советской Энциклопе­дии последнего издания термин "мотивация" рассматри­вается лишь в биологическом аспекте [298, с. 61]. А ана­лизируя научную литературу о мотивации, приходится констатировать отсутствие единства мнения в определе­нии этого феномена.

СП. Рубинштейн называл мотивацию через психику реализующейся детерминацией. "Мотивация, - писал он, - это опосредованная процессом ее отражения субъ­ективная детерминация поведения человека миром. Через свою мотивацию человек вплетен в контекст действительности" [282, с. 370]. Наряду с этим довольно широким и, можно сказать, общенаучным определением есть и другие: психофизиолог П.В. Симонов, например, подразумевает под мотивацией "системно-организован­ные возбуждения центральной нервной системы, побуж­дающие... человека совершать действия (акты поведения), направленные на удовлетворение потребностей" [298, с. 61]; психолог П.М. Якобсон видит в ней "совокупность тех психологических моментов, которыми определяется поведение человека в целом" [355, с. 12]; психолог

23

И.Д. Джидарьян признает мотивацию "сложным механиз­мом соотнесения личностью внешних и внутренних факторов поведения, который определяет возникнове­ние, направление, а также способы осуществления конкретных форм деятельности" [320, с. 48]; философ В.К. Кемеров считает, что "исходной "клеточкой", раскрывающей сущность мотивации, явилось противоре­чие между потребностью и предметом, снимаемое и вновь порождаемое человеческой деятельностью" [142, с. 44]; криминолог Н.Ф. Кузнецова понимает под мотива­цией "комплекс мотивов (реже один мотив), который как побуждение, предметно актуализированное на достиже­ние определенных целей посредством совершения конкретных действий (бездействий), выступает причиной поведения лица" [178, с. 3]; а с точки зрения криминолога К.Б. Игошева, мотивация применительно к преступному поведению "представляет собой одну из форм бытия нравственных и правовых норм, способ реализации их как регуляторов человеческого поведения, а также метод самоуправляемости личности через систему устой­чивых побуждений, т.е. через мотивы" [124. с. 88].

Перечисленные дефиниции позволяют сделать следу­ющие выводы: 1) несмотря на очевидные различия родовых понятий, через которые определяется мотива­ция, они явно или имплицитно отражают материалисти­ческий взгляд на мотивацию как на специфическую производную взаимодействия личности и социальной среды; 2) мотивация как явление и как процесс выходит за пределы мотива, ее основного структурного и содер­жательного элемента, к конкретным общественным отношениям и личности субъекта, включенного в эти отношения; 3) каждая из дефиниций, кроме общих черт, отра­жает ту или иную сторону, уровень мотивации (биологический, психологический, социологический,

24

этический, криминологический), а это значит, что моти­вация - феномен многогранный, имеющий специфичес­кие особенности в различных сферах социальной практи­ки, в том числе и в сфере преступного поведения.

И если биологический, психологический, социально-психологический и социологический аспекты представ­ляют собой взаимосвязанные, назовем условно "горизон­тальные" уровни мотивации, то криминологический аспект мотивации специфичен по-своему. Он не состав­ляет самостоятельного горизонтального уровня. Опира­ясь на достижения социальных и естественных наук, криминология вынуждена исследовать мотивацию преступного поведения "по вертикали". Ее изучение в криминологических целях должно быть сквозным, интегрированным и многоуровневым.

В мотиве преступного поведения, например, социаль­ные факторы соприкасаются с психологическими не только непосредственно, но и опосредуясь через соци­ально-психологические явления и процессы, а кримино­логически значимые свойства личности правонарушите­ля не исчерпываются психологическими особенностя­ми — в единстве с ними выступают психофизиологичес­кие свойства индивида. В то же время все "омотивиро-ванные" факторы обязательно принимают психологичес­кий статус. Таким образом, в побуждении, как в фокусе, отражается динамическое взаимодействие всей "много­этажной" системы. Более того, мотив не исчерпывает всего содержания мотивации. Ее формирование не прекращается со становлением мотива. Оно продолжает­ся при целеобразовании, при выборе путей достижения цели, при прогнозировании субъектом своих будущих действий и их возможных последствий, при принятии решения действовать, а также в процессе исполнения преступных действий. Мотивация как бы пронизывает

25

содержание перечисленных элементов на всех этапах преступного поведения. При этом она не остается неиз­менной. О чем свидетельствует известный в уголовном праве эксцесс исполнителя. Последний отражает измене­ние мотивации уже в процессе осуществления преступле­ния. В то же время целеобразование, выбор путей дости­жения цели, принятие решения и т.д. формируются на основе доминирующего мотивационного состояния субъекта в строгом соответствии с актуальным побужде­нием.

Таким образом, при более глубоком анализе процесс мотивации представляется в виде непрерывной цепи взаимосвязанных элементов (этапов), что составляет ее "горизонтальный" срез. Как правильно подчеркивают П.В. Симонов и П.М. Ершов, "трансформация потребности во внешне реализуемое поведение проходит ряд ступе­ней "опредмечивания", т.е. мотивации" [301, с. 14]. Следовательно, мотивация преступного поведения как целостный феномен не укладывается в одномерное линейное изображение только "по горизонтали" или только "по вертикали". Она многомерна. По меньшей мере ее следует рассматривать в двух измерениях: и "по горизонтали", по элементам, и "по вертикали", по уров­ням, одновременно. Да и это является чрезмерно упро­щенным, ибо она должна "просвечиваться" в различных плоскостях анализа, во многих проекциях, а не только "по горизонтали" и "по вертикали". В связи с отсутстви­ем четко разработанной концепции мотивации человечес­кого поведения в фундаментальных науках мы в при­кладных криминологических целях вынужденно ограни­чиваем рассмотрение мотивации преступного поведения лишь в двух названных проекциях.

Началом "горизонтального" среза можно было бы считать возникновение мотива как побуждения к дейст-

26

вию, а концом - его удовлетворение в процессе конкрет­ных действий субъекта или достижение желаемых результатов. Но мотив является силой идеальной [16, с 290]. Оставаясь на позициях материализма, его нельзя считать началом поведения. Изначальная стадия мотива­ции - самая важная и самая сложная. В ней скрыты истоки мотивации, движущие силы человеческой (в том числе и преступной) активности, которые, по образному выражению К.В. Судакова, веками были "окутаны ту­маном мистицизма и агностицизма" [314, с. 7]. Это поро­дило множество различных теорий (бихевиоризм, фрей­дизм, гештальтизм, персонализм и др.).

В соответствии с материалистическим пониманием движущих сил человеческого поведения мотив не возникает из ничего. Он представляет собой не что иное, как актуализированную опредмеченную потребность, интерес, привычку, требование и т.д. Причем как потреб­ности, так и другие детерминанты также не изначальны. Они не даются человеку с рождением в сформированном виде, а являются результатом его деятельности, интегра­лом общественных отношений, в которые он включен.

Раскрывая непоследовательность объяснения челове­ческого поведения материалистами Х\ТП в., Ф. Энгельс заметил: ошибка их заключена не в том, что они призна­ют "...существавание идеальных побудительных сил, а в том, что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим причинам" [16, с. 307]. Таким образом, мотиву предшествуют "побудительные силы этих побудительных сил", т.е. "исторические причины, которые в головах действующих людей принимают форму данных побужде­ний" [16, с. 306-307].

Горизонтальный срез мотивации этим не исчерпывает­ся. Дальнейшее формирование и трансформация мотива связаны с целеобразованием и другими элементами или

27

личность

СОЦИАЛЬНАЯ СРЕДА

1. — актуализация потребности

2. — формирование мотива

3. — целеобразование

4. — выбор путей достижения цели

5. — прогнозирование возможных результатов

6. — принятие решения

7. — контроль и коррекция действий

8. — анализ наступивших последствий

9. — раскаяние или выработка защитного мотива

Рис. 1

этапами, являющимися условными единицами кримино­логического анализа, в процессе развертывания которых потребность все более актуализируется, а мотив опредме­чивается и конкретизируется (рис. 1).

Мотивация может быть скоротечной и продолжитель­ной, непрерывной и дискретной. В зависимости от этого некоторые элементы могут появляться в разной последо­вательности, не всегда полностью осознаваться субъек­том, а нередко и совсем выпадать из мотивационного цикла. Поэтому в аналитических целях мотивацию преступного поведения можно делить на два вида: 1) ситуативную, как правило, скоротечную, свернутую во времени и пространстве, заранее не подготовленную, недостаточно осознаваемую, во многом определяемую конкретной ситуацией, стереотипами поведения и психологическим состоянием субъекта. Как правило, она нестойка; 2) пред­намеренную, относительно продолжительную, распреде­ленную во времени и пространстве, заранее подготовлен­ную, более или менее продуманную в возможных дета-

28

лях и опосредованиях. Чаще всего она отражает домини­рующие ориентации субъекта, поэтому и более стойка.

Этапы мотивации, если рассматривать ее в динамике, или элементы, если рассматривать ее в статике, в процес­се мотивационного акта не сменяют друг друга в какой-то раз и навсегда заданной последовательности. Скорее всего они "наслаиваются" друг на друга, образуя с каждым новым элементом (этапом) все более и более сложное соединение, которое наряду со своей главной и основной функцией побудителя к действию начинает выполнять функцию фильтра при оценке и отборе субъ­ектом всего того, что способствует или противостоит удовлетворению актуальной потребности; функцию пуска, контроля и коррекции совершаемых действий, направленных на достижение поставленных целей. В силу этого мотивация представляет собой системообразу­ющий фактор, которому принадлежит ведущая роль в детерминации преступного поведения, который органи­зует всю систему психических процессов и состояний, формирующихся и развертывающихся в ходе подготовки и осуществления преступных действий [204, с. 124-128, 206]. Поэтому мотивация, по мнению В.Н. Кудрявцева, имеет не только побудительное значение, но и направ­ляющее, организующее [173, с. 21]. Но и эта характеристи­ка не исчерпывает всех ее функций.

Мотивация формируется во взаимодействии социаль­ной среды и личности (каузальная или причинно-отража­тельная функция); она толкает к активности (побуди­тельная); мотивированная активность имеет для субъек­та личностное значение (смыслообразующая); мотивация направляет действия субъекта в соответствии с актуаль­ным желанием (регулятивная); она выступает в качестве эталонной составляющей в процессе соотнесения субъек­том желаемых и достигаемых результатов своих дейст-

29

вий (контролирующая). И все эти функции мотивации выступают в единстве*. (*Подробно функции мотивации анализировались автором в кол­лективной монографии "Криминальная мотивация" [161, с. 19-37]. В этой работе смыслообразующая функция мотивации рас­сматривалась как составляющая отражательной, что, видимо, не совсем верно. Личностный смысл мотивации как субъективного отражения действительности является не просто одной из сто­рон субъективного отражения, но и самостоятельной функцией мотивации)..

С совершением планируемых действий и достижением поставленных целей максимально актуализированная потребность угасает, мотив перестает существовать, а вместе с ним и все другие элементы мотивации преступ­ного поведения. Анализ желательных и нежелательных, прогнозируемых и непредвиденных последствий, боязнь разоблачения, разочарование, раскаяние или выработка защитного мотива являются по существу не чем иным, как актуализацией другой потребности и началом нового мотивационного цикла, вытекающего из предыдущего и являющегося его социально значимым завершением. Результаты действия (бездействия), выраженные в полном (частичном) удовлетворении или разочаровании субъекта, замыкают процесс мотивации преступного поведения "по горизонтали".

Границы "вертикального" среза мотивации определя­ются социологическим и биологическим (психофизиоло­гическим) уровнями, между которыми в иерархической последовательности расположены психологический и социально-психологический уровни. Как уже говори­лось, эта "этажность" условна. В действительности же между указанными уровнями нет четких границ. В реальной жизни эти уровни представлены человеком и средой, личностью и обществом. Причем, будучи относи-

30

Уровни мотивации:

Личность.

1- биологический

2- психологический

Среда

3- социально-психологический

4- социологический

— взаимодействие личности и среды в процессе мотивации

Рис. 2

тельно обособленными, они не противопоставлены друг другу, а неразрывно связаны между собой в процессе постоянного взаимодействия (рис. 2). Вне этой связи и взаимодействия нет ни общества, ни человеческой личности, ибо общество, по мысли К. Маркса, есть "про­дукт взаимодействия людей" [11, с. 402], а личность -"совокупность всех общественных отношений" [3, с. 3].

В мотивации человеческого поведения вообще и преступного в частности социальный, социально-психоло­гический, психологический и биологический компонен­ты образуют "сплав", имеющий свои особые свойства, отличные как от свойств отдельно взятых компонентов, так и от свойств их механического сочетания. А так как формирование этого сплава происходит на социальной основе, то новое образование по своей природе всегда социально. Органическое единство различных уровней мотивации в поведении вменяемого человека, не утрачи­вая своей социальной природы, является сугубо индиви­дуальным. Индивидуальные проявления преступного поведения подчинены вероятностным закономерностям, которые улавливаются на статистическом уровне ана­лиза.

Исходя из сказанного, мотивация преступного поведе­ния может быть определена, с одной стороны, как вну­тренний стержень его генезиса, с другой - как резулъти-

31

рующая взаимодействия личности правонарушителя с соииалъной криминогенной средой. Это определение положено в основу теоретического и эмпирического изучения рассматриваемого феномена.

Склоняясь к такому широкому пониманию мотивации, автор отдает себе отчет в том, что оно не соответствует устоявшимся представлениям, согласно которым назван­ные элементы (этапы) мотивации относятся к основным образующим деятельности в целом [204, с. 216], или к составляющим общего механизма преступного поведения [188, с. 359—360]^*. (* Здесь возникает необходимость соотнесения мотивации пре­ступного поведения с его механизмом, которые, как справедливо замечает В.Н. Кудрявцев, надо отличать как по объему, так и по содержанию [161, с. 15]. При традиционном понимании мотивации разведение этих понятий не представляет трудностей. Включение же в мотивацию целеобразования и других этапов осложняет такое разведение. Но если рассматривать мотивацию как субъек­тивную составляющую механизма преступного поведения в отличие от объективных сторон других его звеньев, то различия между ними становятся очевидными. Мотивация и в этом случае остается составным звеном механизма преступного поведения, и оно всегда будет уже механизма хотя бы потому, что последний включает в себя не только субъективные, но и объективные элементы).. Но именно такой широкий подход представляется наиболее продуктивным для решения причинных криминологических задач. И автор здесь не одинок. Аналогичным образом подходят к мотивации и некоторые психологи. Интересные идеи в этом плане высказаны известным немецким психологом X. Хекхау-зеном. Он понимает под мотивацией "процесс выбора между различными возможными действиями, процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и

32

поддерживающий эту направленность... Мотивация... не является единым процессом, равномерно от начала до конца пронизывающим поведенческий акт. Она, скорее, складывается из разнородных процессов, осуществляю­щих функцию саморегуляции на отдельных фазах пове­денческого акта..." [339, с. 34-35]. В.Д. Шадриков также считает, что мотивация пронизывает собой всю деятель­ность, не ограничиваясь ее начальным этапом [344]. В.А. Иванников фактически солидаризируется с излагае­мым мной подходом к мотивации, суть которого была опубликована около десяти лет назад [см.: 209, 210]. В.А. Иванников понимает под мотивацией особое психи­ческое действие, включающее в себя оценку системы значимости мотива и его места в мотивационной сфере, постановку целей, поиск средств, создание плана действий, оценку последствий, оценку и учет вероятности успеха, учет своих возможностей и функционального состояния [237, с. 31].

Широкий подход к мотивации преступного поведения позволяет рассматривать целеобразование, выбор путей достижения целей, принятие решения и другие элементы не как равнопорядковые с исходным побуждением, а как подчиненные ему, формируемые на основе его содержа­ния, опредмечивающие его, составляющие вместе с ним единый мотивационный вектор, представляющий собой результирующую взаимодействия личности и среды не только при возникновении мотива, но и в процессе формирования всех других элементов мотивации.

Такое понимание мотивации преступного поведения отличается от имеющихся определений главным образом по двум основаниям.

Во-первых, мотивация не сводится к процессу форми­рования мотива (или совокупности мотивов при полимо­тивации) как такового, поскольку это формирование

33

невозможно вне связи с целеобразованием, выбором путей достижения цели, прогнозированием будущих действий и последствий, принятием решения и другими элементами, которые, с одной стороны, формируются на основе исходного побуждения, с другой - изменяют, уточняют, конкретизируют и опредмечивают его и моти­вацию в целом, т.е., сливаясь с ней, "достраивают" ее и переводят из сферы субъективных переживаний в дейст­венную побуждающую и направляющую силу. Поэтому она, как любой психический процесс, имеет стадии, или фазы, которыми, видимо, и будут возникновение мотива, образование цели и другие элементы (этапы), ее о предме­чивающие, которые генетически переходят друг в друга. В каждом предыдущем элементе (стадии, фазе, этапе) зарождаются предпосылки последующего. "Представле­ние о том, что он (психический процесс. - В.Л.) детерми­нируется только некоторой начальной причиной, высту­пающей в роли "толчка", а далее психический процесс развертывается по своей "собственной логике", по некоторой заранее заданной программе, является упро­щенным. На каждой его стадии формируется некоторый результат, который включается в систему действующих детерминант, так или иначе изменяя его. Иначе говоря, самая детерминация здесь оказывается динамичной и системной" [204, с. 162-163].

Во-вторых, рамки мотивации трудно ограничить лишь психологическим процессом формирования мотива как спонтанного субъективного явления. Они включают в себя в снятом (интериоризированном) виде непосредст­венные и опосредованные, ближайшие и отдаленные причины его формирования, т.е. личность и среду в их динамическом взаимодействии, социально значимой результирующей которого и является мотивация. Плодо­творную мысль в этом плане высказал В.К. Вилюнас.

34

Приведем ее в более полном виде: "Обособление в психологии раздела мотивации связано с перемещением интересов исследователей с ближайших, непосредствен­ных причин поведения (которыми и являются субъектив­ные побуждения, желания) на все более отдаленные и опосредованные. Действительно, для более полного объяснения некоторого поступка явно недостаточно утверждения, что он был совершен из-за возникшего желания. Конкретное действие всегда отвечает некото­рому более общему жизненному отношению, определяе­мому потребностями и ценностями субъекта, его привыч­ками, прошлым опытом и т.п., которые, в свою очередь, определяются еще более общими закономерностями биологического и социального развития, и только в этом контексте оно может получить подлинное причинное объяснение. Проблема мотивации в таком широком смысле... предполагает выяснение всех факторов и детерминант, побуждающих, направляющих и поддержи­вающих поведение живого существа" [79, с. 11].

Именно при таком широком подходе мотивация преступного поведения имеет важное научно-криминоло­гическое и практическое значение. Ее изучение в пред­лагаемом объеме и содержании даст возможность более системно, глубоко и детально разобраться в субъектив­ной стороне преступления. Изучение мотивации по элементам (этапам, стадиям) и анализ ее как результати-рующей взаимодействия конкретной личности с конкрет­ной средой позволит правильно понять не только лич­ность виновного, т.е. внутренние условия преступного поведения, но и внешние причины преступления.

4. Если признать не противоречащей реальности и достоверной общую характеристику мотивации преступ­ного поведения, представленную в горизонтальном (в виде внутреннего стержня преступного поведения) и

35

вертикальном (как результирующую взаимодействия личности правонарушителя с социальной криминогенной средой) сечениях, то становится очевидным, что целост­ное представление об этом феномене должно быть не только многомерным, но и системным. Системный под­ход к мотивации преступлений вытекает не только и не столько из необходимости упорядоченного описания сложнейшей совокупности элементов и уровней данного явления; сколько из его фактической структуры, науч­ное описание которой не может быть не системным. Попытки исследования человеческой деятельности и ее отдельных сторон в качестве систем или подсистем предпринимались неоднократно [53; 151; 226; 268; 303; 325; 343; 354 и др.]. Анализ этих работ показывает, что психи­ческие явления, видимо, не могут быть несистемными. Поэтому справедливо указывается, "что природа психи­ческого может быть понята только на основе системного подхода, т.е. рассмотрения психического в том множест­ве внешних и внутренних отношений, в которых оно существует как целостная система" [204, с. 88]. Это прямо относится к мотивации.

Мотивация преступного поведения отвечает основным принципам теории систем: целостности, структурности, взаимозависимости, иерархичности, множественности описания и др., разработанным в советской и зарубежной литературе [66; 129; 289; 302; 329].

Целостность мотивации как системы является ее исходным пунктом. Будучи множеством взаимосвязан­ных элементов, мотивация представляет собой качест­венно новое интегрированное образование, свойства которого не сводимы к свойствам ее отдельно взятых единиц (потребности, мотиву, решению) или их суммы. Целостные свойства мотивации главным образом прояв­ляются при приеме информации (внешней и внутренней)

36

на входе системы, при ее переработке внутри системы и выдаче на выходе системы в виде тех или иных действий субъекта.

Целостность мотивации диалектически сочетается с ее расчленением на отдельные элементы и уровни, т.е. со структурностью. Последовательное и взаимосвязанное описание этих составных частей позволяет обрисовать систему в целом, причем не только в статике, но и в динамике. С множеством элементов и уровней, образую­щих рассматриваемую структуру, в определенной мере связано множество степеней свободы на выходе системы при относительно одинаковых социальных воздействиях на ее входе, поскольку колебания в любом элементе мотивации сказываются на динамической и содержатель­ной сторонах мотивации в целом. Социальная среда в своем огромном многообразии формирует индивидуаль­ный набор потребностей и других детерминантов, каж­дый из которых может быть воплощен в разных мотивах конкретного поведения, любой мотив может быть связан с неодинаковыми целями, всякая цель может быть достигнута многими путями, все это по-разному может быть оценено и соотнесено с возможными последствиями поведения. В результате могут быть приняты диаметраль­но противоположные решения, в том числе - совершить правомерное или неправомерное действие. Количество степеней свободы каждого элемента и системы в целом не безгранично и не произвольно. Оно колеблется в пределах объективно заданного и подчиняется опреде­ленным статистическим закономерностям.

Мотивация как система зависит от внешней среды и личности человека, которые между собой взаимодейст­вуют. И это взаимодействие специфично: внешние влия­ния действуют через внутренние, которые ранее сформи­ровались под влиянием предшествующих внешних

37

воздействий [283, с. 118], внутренние условия, в свою очередь, действуют через внешние и этим сами себя изменяют [196, с. 181]. Изменения внешней среды и внутренних условий изменяют мотивацию.

Взаимозависимость существует не только между уровнями мотивации, но и между ее элементами: между потребностью и мотивом, между мотивом и целью, между мотивом и выбором путей достижения цели и т.д. "Систе­ма... - замечает американский социолог и психолог А. Рапопорт, - это не просто совокупность единиц... когда каждая единица управляется законами причинной связи, действующей на нее, а совокупность отношений между этими единицами" [129, с. 88].

Мотивация как система иерархична. Все ее основные элементы и уровни могут рассматриваться как специфи­ческие подсистемы (потребностей, мотивов, целей, путей достижения цели, принятия решения и т.д.). В свою очередь, феномен мотивации является подсистемой человеческой деятельности или личности человека. Как всякой сложной системе, мотивации свойственна множе­ственность описания. Это позволяет построить большое количество статических и динамических моделей, каждая из которых в состоянии обрисовать лишь одну из сторон, граней, аспектов данной системы. А поскольку фено­мен мотивации специфичен в различных сферах социальной практики, в том числе и в сфере преступного поведения, то криминологический аспект мотивации является лишь одной из сторон данной системы.

По своему строению мотивация преступного поведе­ния как продукт человеческого мышления является системой не материальной, а абстрактной или концепту­альной, более или менее верно отражающей изучаемую нами реальность. По "поведению" она сугубо динамична, поэтому ее рассмотрение в статике возможно лишь как

38

"сиюминутный срез" или как "стоп-кадр". По характеру взаимодействия со средой и детерминации она открытая, многозначно детерминированная стохастическая систе­ма. Поэтому изменение внешних и внутренних условий мотивации на любом этапе может отразиться как на ее динамике, так и на ее содержании* (*Социальное (антисоциальное) содержание криминальной моти­вации может существенно меняться в процессе подготовки и даже совершения преступления конкретным лицом. Оно закономерно меняется у правонарушителей, если исследовать их мотивацию по возрастным группам или по историческим периодам развития об­щества. Динамика криминальной мотивации в зависимости от из­менений внутренних (субъекта) и внешних (среды) условий ее формирования подробно рассматривалась автором в одной из работ [161, с. 134-155]).

В самом общем виде феномен мотивации преступного поведения как системы может иметь следующий вид (рис. 3).

Как всякая схема, она примерна и статична. Условное определение ее границ по горизонтали и вертикали, фиксация основных элементов и уровней и, наконец,

39

обоснование системности не может претендовать на какую-либо всеобщность. Логическое построение данной системы преследует только одну цель - поиск оптималь­ного варианта реализации комплексного подхода в решении сугубо криминологических задач, а именно наиболее полного выявления особенностей и закономер­ностей мотивации преступного поведения. И это исследо­вание должно проводиться на научной базе криминоло­гии при квалифицированной опоре на фундаментальные достижения социологии, социальной психологии, психо­логии личности и некоторых естественных наук.

Последовательное рассмотрение каждого элемента системы, ее внутренних (мотивационной сферы личности) и внешних (социальной среды) условий в их взаимной связи и взаимодействии в мотивационном процессе позволяет уточнить уже известные и выявить новые особенности и отклонения, свойственные преступному поведению, установить те "критические точки" развития, после которых "поведение явно преобретает антиобще­ственную направленность" [167, с. 118-119]. Дальнейшее познание этих закономерностей остается одной из акту­альных задач советской криминологии. Особое значение в этом деле, по мысли Н.Ф. Кузнецовой, должно прида­ваться исследованию структуры мотивации и ее коли­чественной характеристики [179, с. 66]. Обращение к системному подходу, как одному из методологических направлений в современной науке, позволяющему по-новому увидеть объект и очертить реальность, подле­жащую исследованию, может оказать определенную помощь как в обнаружении, так и в дифференциации искомых особенностей и закономерностей. "Система" в данном случае "выполняет роль исходного логического каркаса, задающего границы предмета изучения и прин­ципиальную схему его расчленения" [66, с. 181]. Она

40

позволяет изучать мотивацию в статике, кинематике и динамике. Статический аспект отражает ее структур­ное строение в фиксированном виде, кинематический -последовательную развертку элементов во взаимной связи, динамический - взаимодействие элементов и уровней в конкретных видах преступного поведения.