Дальний круг
Инт.: – Это близкие люди, а кто в твоем круге общения стоит подальше?
Люба: Мать второго мужа, Берта Ивановна. Ваня очень любил ее, и часто к ней ездил. Первый год, когда мы с ним сошлись, он от матери вообще не вылезал. Я на воскресенье планировала такие работы, чтобы и он был дома, и я. А он уезжал и меня звал с собой. Гляжу – одно воскресенье пропало, другое, третье… И я ему стала говорить: "Что ты постоянно бегаешь к маме? Может, ты туда насовсем переедешь?.."
И он меня послушал. Мы ним начали налаживать собственные отношения. В воскресенье наготовлю, напеку, сидим с детьми, угощаемся, играемся. Я своим домашним миром перетянула его к себе. Мы не ругались из-за матери, не скандалили. Надо ей помочь – мы все вместе сели и поехали. Видимо, он часто стремился к матери потому, что у него с первой женой не было таких душевных контактов, как со мной. Не было взаимопонимания, не было семейного уюта. Сейчас я к Берте Ивановне езжу два-три раза в год, после смерти Вани отношения стали более сдержанными.
Виктор – меньший брат Ивана. Он главный архитектор района. Виктор в ту пору строился, и Ваня ему очень-очень помогал. И Виктор, спасибо ему, когда Ваня разбился, не отвернулся. Похороны взял целиком на себя, все документы оформил, помог продлить сроки на стройку дома, потому что я не уложилась в пятилетний срок строительства. А за этим строго следят.
Я очень стесняюсь Виктора и к нему никогда не лезу с просьбами. А нужда в нем бывает. Мне здесь советуют: "Да поезжай, поговори с Виктором, – пусть он поможет". Я не еду! Я эту точку держу про запас, на крайний случай.
Так же, как я не шмалю (не беспокою) сегодня кумовьев! Если у меня есть где-то другой канал помощи, я их не трогаю. Приезжаю в райцентр с детьми, никогда не прошу его подвезти меня, хотя бы до железнодорожного переезда (мы там обычно садимся на попутку до дому). Просто собираюсь и ухожу. Меня Берта Ивановна спрашивает: "Ты куда, Люба?" – "Да я буду уходить…" – "Да пускай Виктор тебя отвезет!.." У них такое понятие, что Виктор может привезти, отвезти, даже если он выпивши. Я всегда в таких случаях отказываюсь. Но когда он настаивает, что, мол, ты в автобусе поедешь с детьми? Я довезу…, – я соглашаюсь. Но при этом чувствую себя неловко и думаю, лучше бы я на автобусе проехала.
Отношений экономических ни с Виктором, ни с его женой Людмилой у меня нет. Но, как я надеюсь, когда мои дети подрастут, и я наконец-то продолжу строиться, мне может понадобиться его помощь. Хотя люди и говорят: "Пользуйся, пока есть! Может, он потом и не будет главным архитектором!" (Отчаянно и как-то счастливо смеется.). Но я надеюсь, всегда! Я не хочу, пока он на должности работает, выжать из него все соки для себя. Я так думаю, – если он будет работать на должности, поможет. А если не будет, – ну что же сделаешь?! Я не из тех, которые выжимают…
Раньше я общалась с Ваниными кумовьями - Сергеем и его женой Ириной. Они тогда строились, Ваня им помогал, и мы с ними были очень дружны. Поэтому они нашими кумовьями стали, Леночку крестили. Ну, а построились они, - и все. Ни помощи, ни ресурсов. А когда Ваня начал сильно пить, Сергей от него вообще как бы отказался. Они к нам перестали ездить, да и мы к ним.
Я к чему все это говорю? Я уже говорила о моей куме Любе. Она меня не откинула. А все иные, кто побогаче, меня, считай, откинули. Сергей с Ириной еще выше по экономическим понятиям, чем кума Люба. Даже Люба говорит: "Я что-то не могу туда ехать, потому что чувствую, что я их ниже…" Хотя, правду сказать, Сергей и Ирина общительные, не тычут в глаза людям, что они по достатку выше других. У них двухэтажный дом, все в доме отделано под дерево: лестница, стены, ниши. И все это им Ваня мастерил. Он просто там у них работал.
Они как-то лечились здесь, на грязях. Сергей занимался пушниной, кроликами, нутриями. Он их продавал, они открыли свое дело, фирму. И эта фирма процветала. И вот они приехали к нам. Человек двенадцать, все расфуфыренные, на иномарках. А Сергей – начальник этой фирмы, и жена работает при нем. И вот они стоят во дворе лечебницы, а я была на дежурстве. И я думаю: "Как мне к ним выйти? Как поздороваться…" Все-таки вышла, поговорили, она пообещала приехать. Но потом, как уехали, и нет и нет, и нет и нет. Я как-то увидела ее на рынке и попросила: "Кума, привезите, пожалуйста, мне стол". Они привезли, и с тех пор, уже в течение двух лет, никакого контакта. Так что они выпали из сети к нынешнему времени.
Но если придется просить кумовьев, которых я сегодня по пустякам не трогаю, то я буду иметь моральное право к ним обратиться. Я буду их трогать по-крупному, когда мне нужно будет помочь по-серьезному. И я берегу эти связи. Это также касается и Виктора, архитектора. Меня недавно попросили помочь с проектом, составить его задним числом, через Виктора. Но я не стала его просить, я просто посоветовала заплатить штраф за отсутствие проекта, а через жену Виктора сделали его минимальным. Но для себя я буду просить у него то, что мне будет нужно позарез, то, что будет касаться судьбы детей.
Бывшая соседка, Люба. Она переехала в другой дом. У меня с ней были чисто соседские отношения – посидеть, поболтать, кастрюлю одолжить, ей дать что-то по хозяйственной мелочи. Или за детьми присмотреть. Она за моими, я за ее. Обменов особых не было; разве что по мелочи. Но мы с ней жили душа в душу, никогда не ссорились. Было поначалу такое: у нее две девочки, а у меня – два пацана. Они ссорились, и она прибегала ко мне. "Вот, мол, твои парни побили моих девчат!" Я говорила ей: "Люба, дети как поругались, так и помирятся через пять минут. Пусть они сами разбираются между собой…" И она успокаивалась. И мне было с Любой достаточно комфортно, по человечески. Не было особых откровений, но не было и особых спадов и размолвок в наших отношениях.
Тут на углу живет старенькая бабушка. Она от меня на расстоянии трех домов, на углу квартала, за детьми иногда присматривала и так, просто по-соседски. Прошло десять лет, и эта старенькая бабушка не то что родная мне стала, а что-то появилось у меня к ней такое, чего раньше не было. Я знаю: если я у ней давно не была, ей хочется поговорить. Я пойду к ней, посижу. Она мне что-то расскажет, я ей отнесу что-нибудь вкусненькое. В мою сторону от нее ничего не идет, никакой выгоды, никакой помощи, никаких ценностей. Но я прихожу к ней, просто сяду и слушаю ее. У меня с ней только разговоры и общение. Но для меня это очень важно. Это – как молитва. Ведь я грешу, я кругом грешная. И я это хочу как-то компенсировать – отдать ласку не только своим детям, но и этой одинокой старенькой женщине.
Недавно в круге моего общения появилась Лида. Раньше мы с ней вместе работали в столовой. Но потом я ушла из столовой, а она осталась. Прихожу к ней , и она мне то макарон насыплет, то какой-нибудь крупы. У них ведь всегда остается. Я с ней близко не общаюсь, человек она сложный. Ей что-то скажешь, а она так может переделать твои слова, что я же и останусь виновата. Поэтому я ей ничего откровенно не говорю. Только могу к ней пойти и посочувствовать за ее сына – он у нее пропал, сгинул. В общем, я с ней говорю на нейтральные темы, и страшно боюсь брать у нее что-то. Выхожу из столовой, и трясусь – не дай Бог, попадусь навстречу Наталье, заведующей. А она меня опять зовет, я чувствую, что нужна ей для разговоров, и она меня за это как бы награждает. И я захожу, потому что для меня это маленький ручеек продуктов. Вообще-то я такой человек, – если меня жизнь прижимает, я иду, прошу, делаю усилия, чтобы выкрутиться. А если не прижимает?.. Я не очень беспокоюсь. Но ни с кем не хочу прекращать отношения. Потому что они устанавливались годами. И терять эти контакты в надежде на то, что, мол, вдруг попадется такой, что заменит мне всех, неумно, как мне кажется.
Я хочу устанавливать контакты по мере того, сколько и каких людей мне в жизни понадобится. Например, понадобилась мне веранда, и я начинаю искать людей. Обращалась к пилорамщику, к украинцам-строителям, попросила одного знакомого, и он мне нашел двух шабашников. Теперь я буду искать мужчину, который поможет мне с лесом. Мне понадобятся сварщики, ворота переносить, газовики, если надумаю газ проводить. То есть мне нужны сейчас и в будущем все строительные специальности. Все, кто касается стройки. И я обязательно их найду.
Но в основном мне нужен мужчина, который все для меня и семьи может сделать сам. Мне нужен хозяин. Муж – это одно. А хозяин – другое!