Господство индукции

Одна из основных методологических полярностей возникает между индуктивной и дедуктивной процедурами. В наиболее общем смысле индукцию можно определить как процесс выведения общего положения из наблюдения за рядом частных фактов. Наоборот, дедукция — это процесс аналитического рассуждения от общего к частному или менее общего. Это требует логического вывода заключения из одной или более данных предпосылок. Эти две процедуры не являются взаимно исключающими. Действительно, в определенных ситуациях возможно интерпретировать одну как особый случай другой. Взаимодействие между дедукцией и индукцией — черта, наблюдаемая в проведении любого исследования, и нереально рассматривать ту или другую как «чистую». Тем не менее возможно прийти к заключению, что социология становится все более индуктивной с того дня, как она порвала с классическим энциклопедизмом.

Все еще имеются социологи, которые склонны исходить из чисто абстрактных правил, предпосылок или систем, рационально их разрабатывать и исправлять различным образом — так, чтобы результаты совпадали с действительными фактами. Однако таких социологов становится все меньше и меньше. С другой стороны, преобладают социологи, исходящие из обычных и ограниченных понятий, которые пытаются достичь большего совершенства путем уточнения, устранения противоречий и установления области их применения. Такой исследователь чувствует себя удовлетворенным, если он может прийти к скромному обобщению, применимому к ограниченной вселенной частностей. Таким образом, большинство современных социологов пользуются индуктивным методом в одной [[229]] из двух его главных форм — аналитической индукции и индукции путем простого перечисления.

Индукция путем простого перечисления является широко распространенным в социологии методом. Она принимает форму статистического обобщения, основанного на рассмотрении случаев в границах определенной вселенной. Если рассматриваются все индивидуальные случаи, на основании которых производится обобщение этот метод называется полной индукцией. Поскольку большинство материала нелегко поддается полной индукции, наиболее обычной формой является неполная индукция, основанная на выборочном отрезке вселенной. Именно при использовании этого метода статистические процедуры превращаются в замену индукции в классическом аналитическом смысле.

Специальный комплекс проблем связан с использованием статистических процедур для установления причинных отношений, то есть постоянных единообразий. Все более становится ясным, что в социологии статистический метод начинает приниматься всюду, где неприменимы непосредственные выводы из одного случая к другим случаям, то есть классическая индукция. Наиболее яркой и характерной чертой статистических поисков причинных отношений является то, что этот метод «охватывает вселенные причины и следствия»; помимо элементов причины и следствия, включаются также и другие компоненты, которые не имеют отношения к причинной связи. Более того, статистический метод пренебрегает индивидуальными единицами во вселенной и сосредоточивается на общем или среднем. Однородность вселенной является рабочим предположением, но это не обязательно так в действительности. Короче говоря, это означает, что статистические выводы о причинных связях всегда относятся к области вероятности и не обладают проникновенностью аналитической индукции. Вероятность не основана исключительно на том, что из вселенной берутся выборочные примеры, а не полное ее перечисление, она основана на том, что элементы, будучи связанными, содержат дополнительные концептуальные компоненты, которые не обязательно являются частью этого отношения.

Этот комплекс проблем рассматривается некоторыми социологами, например Знанецким, как слабое место описательной индукции. С другой стороны, его можно также рассматривать, как и сильную сторону этого метода. Статистический метод позволяет нам действовать и устанавливать закономерности, которые, хотя они иногда грубы и часто непостоянны, тем не менее представляют собой прогресс в знании. Применимость метода является таким же показателем его эффективности, как и степень его логического совершенства.

Знанецкий сопоставляет индукцию путем простого перечисления с тем, что он называет истинным научным методом, аналитической индукцией¹⁶. После классического изложения Знанецким аналитической [[230]] индукции в 1934 году этот подход был применен в нескольких исследованиях¹⁷и превратился в спорную проблему методологии¹⁸. Знанецкий утверждает, что аналитическая индукция дает универсальные положения вместо простых заявлений о вероятности, основанных на корреляциях, для которых всегда имеются исключения. В противовес индукции путем простого перечисления, которая абстрагирует при помощи обобщения, аналитическая индукция обобщает при помощи абстракции. Индукция путем простого перечисления рассматривает многие случаи поисков подобных характерных черт, которые просты и в силу своего общего характера поддаются абстрагированию. Аналитическая индукция исходит из •противоположного, абстрагируя характерные черты из конкретного случая, существенные для него, а затем обобщает эти характерные черты на основе их предполагаемого существенного характера. Согласно Знанецкому, хорошо проведенная аналитическая индукция не оставляет действительных проблем на долю индукции путем простого перечисления. Он утверждает, что аналитическая индукция ведет к истинным законам причинности и исчерпывающему знанию любых изучаемых случаев.

В процедурном отношении аналитическая индукция начинается с объяснительной гипотезы и предварительного определения того, что должно быть объяснено. Гипотеза подвергается проверке при помощи рассмотрения данных, а затем производятся две модификации. Гипотеза модифицируется так, чтобы под нее подпадали все факты, и рассматриваемые явления вновь определяются, чтобы исключить любые случаи, которые не объясняются гипотезой. Сфера применимости гипотезы и область вселенной вступают в логическое отношение одного к одному. Гипотеза ограничивается объяснением фактов, которые содержатся в этой вселенной, а вселенная включает только те факты, которые объясняет гипотеза. Другие факты, с которыми встречается исследователь, считаются элементами других вселенных, подпадающих под другие гипотезы.

Робинсон недавно отметил, что различие между индукцией аналитической и индукцией путем простого перечисления является различием степени, а не качества¹⁹. Степень, в которой статистик ограничивает гипотезу наблюдаемыми однородными случаями, и степень, в которой он ограничивает вселенную, чтобы она соответствовала применению объясняющей гипотезы, являются показателями степени его аналитической индукции. И, напротив, если исследователю [[231]], пользующемуся аналитической индукцией, не удалось достичь совершенства его формулировки отношения, то это показывает наличие неполной индукции, основанной на использовании статистической вселенной.

Вопрос о превосходстве той или иной индуктивной формы не имеет значения. Обе просто служат различным целям в связи с различными проблемами и ситуациями исследований. В тех случаях, когда аналитическая индукция неприменима, это происходит или в силу того, что у нас недостаточно развита система понятий, или же когда в силу природы изучаемого материала явно следует применить индукцию путем простого перечисления. В тех случаях, когда статистик вскрывает отношения, которые он постоянно совершенствует, постепенно устраняя несущественное, он приближается к аналитической индукции. Очевидно, что по крайней мере в наше время индукция путем простого перечисления сохранится как основной подход. Главное значение аналитической индукции, по крайней мере в настоящем, заключается в том, что она оставляет многих статистиков-практиков не удовлетворенными приблизительными соотношениями и низкой степенью вероятности и, таким образом. заставляет их совершенствовать свои гипотезы и ограничивать свои вселенные во всех случаях, где это возможно. Аналитическая индукция отрицает право статистиков пренебрегать исключительными случаями, ибо они явно требуют объяснения при помощи других гипотез и вселенных.

Дедукция как главное орудие. Хотя индукция господствует в американской социологии, дедукция все еще играет важную роль и, вероятно, будет играть еще более важную роль в будущем. Индуктивный миф о том, что истинный ученый исходит из наблюдения фактов без каких-то предварительных концепций, стал причиной ненужной дискредитации дедукции. Этот миф, иногда называемый заблуждением tabula rasa, крепко утвердился в американской социологии. Редко можно найти других ученых, которые чувствуют. что они могут или должны подойти к предмету их изучения без каких-либо сложившихся концепций. С другой стороны, традиционные «книги по методу» социологии часто убеждали социологов подходить к материалу без каких-либо «предварительных концепций», «теорий», «понятий» или «оценочных суждений». Важно понять, что это логически невозможно и находится в противоречии с действительной историей науки. Без предварительных идей и концептуального направления нельзя знать, какие факты следует искать, и нельзя обнаружить то, что является важным для исследования. Было бы трудно начинать с наблюдения фактов, ибо определение, какие факты являются важными,— это основная цель научного исследования. Дедукция, таким образом, является необходимой частью или орудием исследования.

Дедукция лучше всего выражена в американской методологии концептуальными схемами в виде систематической теории, конструированными типами, которые будут рассмотрены ниже, и математическими [[232]] и эмпирическими моделями. Концептуальные построения, подобно построению Парсонса²⁰, могут выполнять по крайней мере две научные функции. Во-первых, они могут помочь при кодификации нашего постоянно растущего конкретного знания. Это означает, что дискретные гипотезы и наблюдения могут быть объединены в общие категории и предварительно «помещены» в более широкий контекст; следовательно, их «значение» может быть оценено в свете более общих выводов. В известном смысле различие между описанием и объяснением — это различие между фрагментарным знанием и систематическим знанием. Во-вторых, концептуальные построения могут служить руководством при исследовании. Они позволяют нам локализировать и определять сферы нашего знания и невежества, указывая на проблематические области. В свете системы можно «увидеть» интересные проблемы и значения, связанные с гипотетическими «взаимосвязями» или отношениями.

Типология как дедуктивная система. Конструированные типы представляют собой мост между систематической теорией и эмпирическими наблюдениями и, следовательно, обладают некоторыми функциями систематической теории. Фактически конструированные типы — это «системы» небольшого масштаба, и они обычно доступны для эмпирического исследования. Конструированный тип — это целенаправленный плановый отбор, абстракция, комбинация и подчеркивание ряда критериев, имеющих эмпирические референты, которые служат основой для сравнения в эмпирических случаях. Эмпирический тип — это функция модели, остающейся в тесной связи с «взятыми», из которых она происходит. (См. гл. 6, особенно стр. 159—165, 213—214.)

Хотя социологи в течение многих лет пользовались моделями. например типы и системы являются моделями, интерес к эксплицитному построению и толкованию моделей увеличился за последнее время²¹. Модели могут быть в прозе или в математическом обозначении; они могут быть длинными и короткими, простыми или сложными, но их эвристическая ценность, несомненно, доказана. В общем анализ при помощи моделей включает определение моделей и тест для определения, насколько выборные данные приближаются к модели. Модели как дедуктивному приему придается эмпирическое толкование путем сравнения с данными. Если расхождение между моделью и выборочными данными может быть с основанием приписано случайности, а не факторам вне модели, тогда можно предположить, что данные обладают структурой, схожей с моделью. Социолог-статистик, особенно склонный к «индукции», в действительности [[233]] следует этой процедуре, когда он подгоняет частотность распределения к «нормальной кривой», затем проверяет достоверность этого при помощи квадрата . Все «аналитические» статистические приемы включают этот элемент дедукции.

За последнее время в социологии было разработано несколько математических моделей, которые указывают на существование определенной тенденции. Область исследования установок была особенно продуктивной в этом отношении, учитывая, в частности, тот факт, что модели, по-видимому, применимы ко многим элементам поведения, помимо установок. К этим моделям относится шкала Гуттмана и модель «латентной структуры» Лазарсфельда²². После второй мировой войны возрос интерес социолога к моделям — тенденция, которая показывает не только эффективность и живучесть дедукции как компонента методологии, но также и рост количественной изощренности американского социолога.