12. Феноменология религии ф. Хайлера

Немецкий религиовед Фридрих Хайлер задает первофеномен религии (священное) в феноменолого-психологической проекции как ощущаемое с нуминозной (сверхъ­естественной) силой и в социально-объективной — в каче­стве вырванного из профанной сферы посредством системы табу, а также в аспекте благоговейного поведения человека по отношению к святому. Феномен священного, оставаясь внутренне единым (в различных формах религии), «эманирует», по Хайлеру, в три мира-«ипостаси». Схе­матически возможно изобразить подобную типологию в виде кругов приближения к священному, т. е. предмету ре­лигии. Первый, внешний, круг - это мир явлений религии. Он включает в себя сакральные предметы, священное про­странство, время, число, священные слова, человека и общи­ну как носителей святого, кроме того, в него попадает свя­щенная деятельность. Второй круг выступает первым внут­ренним кругом. Для немецкого ученого он вмещает мир представлений религии, состоящий из теологии, религиоз­ных космологии, антропологии, священных откровений и учений о спасении. Третий круг (он же второй внутренний) мира священного - это стихия религиозного опыта. Его на­полняют идеи священной любви, веры, религиозные виде­ния и мистические экстазы. В центре круга расположен предмет религии - Бог (Святое) как единство противопо­ложностей. Структурирование феноменов священного получило в религиоведении название метода концентриче­ских кругов. Оно движется от институциональных элемен­тов религии (мира внешних манифестаций священного) к рациональным (к святому в мире духовных представле­ний) и, наконец, к мистическому измерению святости в ми­ре психических переживаний. Сам Хайлер определял феноменологию религии как науку, которая «...пытается объяснить "прасуждение" и та­ким образом постичь сущность (эйдос) всего религиозно­го». Феноменолог, следовательно, обязан опи­сать типы веры в священное и обозначить способы отноше­ния и связи человека с трансцендентной реальностью. Во­прос об истинности веры в священное не ставится и не решается, по мнению Хайлера, в рамках самой феномено­логии религии. В классических для этой науки штудиях о главном феномене религии - молитве - немецкий религиовед движется от классификации, дескрипции и анализа от­дельных типов молитвы к феноменологическому определе­нию ее сущности. У Хайлера мистика выступает негативной реакцией на мир и культуру и стремлением к освобождению от них. Мистик ощущает себя чужим миру, тело - это темница, могила, от которой следует освободиться и вер­нуться к божественному. Мистик «убегает», по Хайлеру, не только от внешнего мира (отрекается от него), но он обязан стать свободным и от своего собственного «Я» (от эгоисти­ческих желаний, потребностей). Язык мистики назвал его любо­вью. Это эрос в греческом мире, амор на Западе, бхакти в индийской мистике, иск махабба в Персии. Мистическая любовь выступает лишь желанием и движением к высшему, но не включает обладание им. Эта любовь будет удовлетворена только тог­да, когда мистик сольется с божественным. Психичес­кая основа переживания в пророческой религии - порыв чув­ства жизни, его утверждение, усиление и возвышение. Пророк - это бо­рец, идущий от сомнения к уверенности, от терзаемой нена­дежности к мужеству жизни, от осознания греха к блажен­ному сознанию милости и спасения. Хайлер акцентирует вни­мание на приоритете нормальных состояний психики у про­роков. В целом пророческое переживание - наивное, неотрефлектированное. Немецкий ученый, абсолютизируя все креативные атрибуты христианского Бога, выдает их за специфические черты пророческого теизма. Бог пророков становится (всегда действующим), (высшей жизнью). Важным атрибутом божества становится его ант­ропоморфизм. Бог открывается как водящая сила, действи­тельная действительность. О протестантско-апологетической окрашенности к типов религиозной жизни (мистическом и пророче­ском), выделенных Хайлером, много сказано и написано..

В хайлеровской феноменологии молитвы в первую очередь бросается в глаза иное, чем у Отто, понимание при­роды религиозного языка (речь идет прежде всего о языке мистики). Такие понятия, как «любовь к Богу», «наслажде­ние Богом», «единение с Богом», у автора «Молитвы» не идеограммы-символы в модусе «совершенной инаковости», как у автора «Святого». Это категории естественного (не­религиозного) языка.