Сага о Торстейне Белом. (Циммерлинг)

Библиотека группы Асатру

протографе, а не были внесены переписчиками, трудно; последние тоже могли пытаться согласовать текст саги с книжной традицией.

В научной литературе высказывались диаметрально противоположные мнения о времени создания саги. Финнюр Йоунссон относил «Сагу о Торстейне Белом» к наиболее раннему слою родовых саг. Напротив, Йоун Йоуханнесон, редактор саги в авторитетном издании Íslenzk Fornrit, приходит к выводу о несамостоятельности саги и заключает, что она не могла быть записана ранее конца XIII в. С такой датировкой соглашаются и редакторы недавнего издания Svart á Hvítu. Между тем, аргументация Й. Йоуханнессона противоречива, поскольку он сам признает, что «Сага о Торстейне Белом» содержит ряд сведений, которые не могли быть почерпнуты из ее предполагаемых книжных источников. По-видимому, мнение комментаторов о вторичности саги зиждется лишь на допущении о том, что предмет «Саги о Торстейне Белом» целиком сформировался на основе различных конъектур к именам собственным и биографическим сведениям, рассыпанным в сагах большего объема, иными словами, на вере в то, что данная сага впервые сложилась в единое целое лишь в результате работы пера. Последнее неправдоподобно уже потому, что сведения о древних распрях X–XI вв., каталогизированные в «Книге о Заселении Земли», сами основываются на устных преданиях. К тому же дошедшие до нас списки «Саги о Торстейне Белом» явно возникли в результате сокращения, а не раздувания протографа, и содержат вероятные отсылки к устной традиции (см. ниже в примечаниях к тексту).

Композиция и манера изложения «Саги о Торстейне Белом» явно предполагает, что слушатель уже знаком с сагой, подробно повествующей о жителях данных мест — «Сагой о Людях из Оружейного Фьорда»; события последней в тексте не дублируются, за исключением финального эпизода, но и он излагается «Сагой о Торстейне Белом» несколько иначе. Есть основания думать, что сага сложилась именно в качестве добавления к начальному разделу «Саги о Людях из Оружейного Фьорда», и что объем саги в устной традиции был изначально ограничен одним-двумя эпизодами. В процессе записи возникла потребность согласовать изложение с ранее записанными памятниками; в текст саги были вставлены генеалогии и топографические сведения. В отдельных случаях это повлекло за собой фактические ошибки — как показал Йоун Йоуханнессон, рассказчик не везде верно представлял себе реалии X в. — так, он заставляет первопоселенца «покупать себе годорд», хотя до 930 г. института годордов в Исландии, скорее всего, еще не было. Подобные анахронизмы наглядно подтверждают, что переход от дописьменной саги к записи письменной версии без трансформации текста невозможен: преемственность традиции поддерживалась не механической передачей бытовых деталей, а осмыслением сообщаемой сюжетной информации в меру индивидуальной подготовленности рассказчика.

У саги достаточно нетипичные главные герои; ее ключевыми фигурами оказываются не воины по преимуществу, но люди, но своему характеру миролюбивые — старый хёвдинг Торстейн Белый и его тезка, удачливый купец Торстейн Красивый: оба они, по замыслу рассказчика, воплощают в себе черты традиционного идеала «доброго мужа». Способность обоих героев оценить противника по достоинству и положить конец разделяющей их распре подтверждает масштаб их личности. Напротив носители «сюжетного зла» — дурные советчики, подстрекатели и агрессоры — осуждаются за то, что в современных терминах стоило бы назвать социальным конформизмом:

11

Библиотека группы Асатру

характерно, что платой за убийство не вызывающего никакого сочувствия негодяя Эйнара оказывается гибель трех достойных людей и поломанная жизнь трех семей.

Рассказчика «Саги о Торстейне Белом» можно назвать неплохим стилистом: он не удивляет слушателя новизной своих выражений, но тактично и к месту применяет испытанный набор характеристик и повествовательных клише. Композиция саги выглядит естественной и стройной; прямая речь используется нечасто, но она прибережена для обоих ключевых эпизодов — сцены убийства Эйнара и встречи Торстейна Красивого с Торстейном Белым. Возможно, впрочем, что в протографе доля прямой речи была выше, и что последующие писцы заменяли ее на косвенную в процессе сокращения текста.

Сага сохранилась в составе двух рукописей XVII в. — АМ 156 to и АМ 496 fol. Расхождения между текстом саги в этих рукописях сравнительно невелики, что косвенно подтверждает предположение о том, что оба списка «Саги о Торстейне Белом» были сделаны с одного и того же пергаментного кодекса XIV–XV вв. Рукопись АМ 496 fol. была записана около 1639 г., рукопись АМ 156 to датируется концом XVII в. Она записана рукой хорошо известного писца — пастора Йоуна Эрлендссона — и содержит меньшее количество ошибок.

Симпатии издателей саги разделились между редакциями 56 и 496 примерно поровну. Сага была впервые издана еще в 1848 г. в Копенгагене: редактор — Гюннлёйгюр Оддсон — следовал списку Аm 144 fol., сделанному с АМ 156 to. Он же перевел сагу на датский язык. Напротив, Якоб Якобсен, издавший саги Восточных Фьордов в Копенгагене в 1902–1903 гг., предпочел редакцию АМ 496 fol. Тексту, изданному Якобсеном, следовал Гвюдни Йоунссон в издании Íslendingasögur. Íslendingasagnaútgáfan (Рейкьявик, 1947). В 1951 г. при подготовке тома серии Íslenzk Fornrit Йоун Йоуханнессон вернулся к тексту АМ 156 to; до этого также поступил редактор первого исландского издания Валдимар Аусмюндарсон (Рейкьявик, 1902).

Сага переводилась на английский, датский и немецкий языки. На русский язык сага переводится впервые. Для настоящего издания перевод сделан с издания Íslenzk Fornrit, XI.

1 Жил человек по имени Эльвир Белый — генеалогия Эльвира Белого сына Освальда излагается в исландских памятниках с небольшими вариациями. В «Книге о Заселении Земли» лендрманн Бычий Торир назван отцом Освальда, а Хрольв Пешеход пропущен.

2 Имя Хрольв Пешеход носило по меньшей мере трое знатных норвежцев IX в. Наиболее известен завоеватель Нормандии Хрольв сын Рёгнвальда (в старофранцузской традиции — Ролла). По преданию, прозвище Пешеход он получил потому, что ни одна лошадь не могла его вынести.

12

Библиотека группы Асатру

Существует также легендарная сага о Хрольве Пешеходе сыне Стурлауга. Наконец, реальность упоминаемого «Сагой о Торстейне Белом» Хрольва Пешехода сына Бычьего Торира, подтверждается «Сагой о Людях из Лососьей Долины», где он назван отцом Кадлин, бабки Освивра Мудрого.

3 Ярл Хакон — имеется в виду союзник Харальда Прекрасноволосого ярл Хакон сын Грьотгарда.

4 Торстейн первоначально селится не на побережье, а в долине Суннудаль, поскольку лучшие угодья уже были заняты прибывшими до него. Однако утверждение, будто Вся земля была в Исландии уже занята к приезду Торстейна основана на недоразумении; в начале X в. это было не так. Возможно, что данная фраза появилась при переписи саги, и рассказчик сделал неверное обобщение на основе содержавшихся в предыдущих версиях указаний о том, что вся земля в Оружейном Фьорде была уже заселена к приезду Торстейна.

5 Эйвинд — первопоселенец Эйвинд Оружейник, в честь которого назван Оружейный Фьорд. Источники расходятся в том, кто продал Торстейну землю. «Книга о Заселении земли» называет самого Эйвинда Оружейника, но саговая традиция («Сага о людях из Оружейного Фьорда» и «Сага о Торстейне Белом») заставляет Торстейна иметь дело с его племянником Стейнбьёрном Крепышом. Возможно, такая замена объясняется с тем, что хронология событий в сознании рассказчика оказалась несколько сдвинута и он отнес приезд Торстейна к более поздней эпохе, чем в действительности.

6 Торстейн покупает годорд — вероятный анахронизм. Считается, что до 930 г. в Исландии вообще не было института годордов. В Восточной четверти было учреждено девять годордов. Аналогичный анахронизм представлен в «Саге о сыновьях Дроплауг». Неясно, имеем ли мы дело с независимыми конъектурами, или ж заимствованием одной из саг.

7 Атли — это знатный поселенец Атли Каша, брат Кетиля Грома, о котором рассказывается в начале «Саги о сыновьях Дроплауг».

8 Обращает на себя внимание, что Торстейн Белый делает своим преемник не старших сыновей, а своего третьего сына Торгильса. Такая практика соответствует принципу минората — хутор наследует младший из сыновей.

9 Торфинн жил на Дворе Скегги. Был у него другой хутор. В «Книге о Заселении Земли» о Торфинне сказано, что он первым жил на Дворе Скегги. Рассказчик саги неверно понял эти слова и счел, что персонаж впоследствии сменил местожительство.

10 Братьев Торстейна Красивого звали Хедин и Торкель. Имя Эйнар проникло в текст саги по аналогии с именем Эйнара сына Торира.

13

Библиотека группы Асатру

11 После слов …Эйнар заводит с отцом беседу… сразу следует реплика Торстейна Красивого. Такой скачок показывает, что в процессе переписи саги был опущен целый абзац, повествующей о реакции отца Эйнара на предложение заключить союз с Торстейном. По-видимому, в нем описывалось, как отец Эйнара уговаривает Торстейна подружиться с его сыном.

12 Там же при свидетелях их обручили… — конъектура издателей. В оригинале это предложение имеет грамматически правильный, но неудобочитаемый вид: «были они свидетели помолвки Торстейна». Скорее всего, порча текста произошла при его сокращении, и в протографе уточнялось, кто именно был свидетелем помолвки.

13 Слово цинга (skyrbjúgr) в древнеисландском языка латинского происхождения (< scorbutus). Комментаторы саги полагают, что оно служило собирательным обозначением для целого ряда не связанных друг с другом болезней: маловероятно, чтобы Торстейн при нормальном питании на берегу лежал с цингой всю зиму.

* В книге ошибочно напечатано «Братья Торгильса» (T.S.)

14 Хижина (sel) — имеется в виду постройка, которая стояла возле летнего выгона. Как правило, такие дома не были рассчитаны на зимовку.

15 Совет Торбьёрна вырыть глубокую яму неправдоподобен — очевидно, что если братья Торстейна не успевали бежать с хутора, у них не было времени вырыть глубокий окоп. Таким образом, и здесь следует предполагать порчу текста: единственно разумное толкование ситуации получается, если считать, что подпол в сенях уже был.

16 Торбьёрн потом рассказывал, что пытался задержать его разговором, но тот ничего не слушал. Ссылка на рассказ «доброго бонда» Торбьёрна важна для исландской аудитории потому, что он в данной ситуации является главным и непредвзятым свидетелем событий, поскольку дружит как с родичами преследуемых, так и родичами преследователей. Рассказчик смотрит здесь на события глазами Торбьёрна, т. е. глазами человека, которому нет нужды опускаться до передержек в угоду одной из сторон. Напротив, рассказ участника погони Храни Золотая Шапка оценивается чуть далее протагонистом рассказчика Торстейном Белым как пристрастный, т. е. жалкий (в другом списке саги сказано еще сильнее — гнусный). Тем самым система ценностей рассказчика письменной саги обнаруживает здесь глубокое сродство с истоками устной традиции: только версия Торбьёрна, а не Храни имела право пережить свое время и остаться в памяти общества.

17 Торгильсу… было тогда тридцать лет — это указание плохо подтверждается внутренней хронологией самой саги; ранее говорилось, что Торгильсу к моменту женитьбы было «около 20 лет» (т. е., скорее всего, 18–19), а его сын Хельги остался сиротой в три года.

14

Библиотека группы Асатру

18 Торстейн… примкнул к вождям — имеется в виду: «ходил в походы вместе со скандинавскими вождями или с викингами».

19 Хельги… сейчас восемнадцать лет… — И эта деталь говорит о небрежном отношении рассказчика к точной хронологии событий: согласно изложению, получается, что Хельги было восемь лет, когда Торстейн Красивый переехал на хутор в Капище; поскольку Торстейн провел там восемь лет, то Хельги к моменту его отъезда должно было быть шестнадцать, а не восемнадцать лет.

20Эпизод с наречением прозвища Шип-Хельги (Brodd-Helgi), составляющий последнюю главу «Саги о Торстейне Белом», в сокращенном виде излагается также в «Саге о Людях из Оружейного Фьорда» и в «Книге о Заселении Земли». Этот небольшой эпизод содержит богатую информацию этнокультурного свойства.

21Шипы для зимней обуви — широко распространенная в древней Скандинавии приспособление; для хождения по льду на ботинки надевалась платформа с шипами — «кошками»; кожаные ботинки были мягкими, поэтому толстая жесткая платформа была технически необходима. Именно ее целиком (а не только железные шипы), Хельги мог «нацепить на лоб быку». По этой причине версия «Саги о Торстейне Белом» выглядит предпочтительней по сравнению с текстом «Саги о Людях из Оружейного Фьорда», где говорится только об одном шипе.

22Хуторской бык забодал чужака до смерти… — Данная деталь в «Саге о Людях из Оружейного Фьорда» отсутствует.

23Основной функцией древнескандинавских прозвищ была идентификация его носителя в широком социальном контексте. Однако наречение прозвища (удлинение имени) могло иметь и ритуальный смысл, о чем как будто свидетельствует мнение рассказчика, будто «в древние времена верили, что два имени полезнее для здоровья».

Обращает на себя внимание, что рассказчик говорит о двух именах, а не о прозвищах; возможно, речь идет не о прозвищах вообще, но о расширении имени препозитивным компонентом. Поэтому переводчик предпочел передать особенность случая формой

Шип-Хельги, а не Хельги Шип.

Комментарий о целебной силе «двух имен» отсутствует в «Саге о Людях из Оружейного Фьорда», но он есть в «Книге о Заселении Земли». Отсюда Йоун Йоуханнессон делает вывод о том, что «Сага о Торстейне Белом» пользуется здесь материалом «Книги о Заселении Земли». Однако, поскольку из всех трех версий эпизода именно «Сага о Торстейне Белом» дает наиболее подробное и достоверное в бытовом отношении описание ситуации наречения прозвища более вероятно, что оба памятника непосредственно воспроизводят содержание устного предания.

24 Торстейн Белый прожил еще один год с той поры, как они с Торстейном Красивым расстались… — В других памятниках говорится, что Торстейн Белый прожил на хуторе Капище в общей сложности шестьдесят лет.

15

Библиотека группы Асатру

25 Перед словами …Гейтира и Халлькатлы в обеих списках саги оставлена лакуна. По структуре фрагмента естественно предположить, что там говорилось: X и Y были детьми Гейтира и Халлькатлы.

___________________________________________________________________________

Þorsteins saga hvíta (древнеисландский)

1. Þorsteinn kom út ok keypti Hofsland.

16

Библиотека группы Асатру

Maðr hét Ǫlvir inn hvíti. Hann var Ásvaldsson Gǫngu-Hrólfssonar1, Øxna-Þórissonar. Hann var lendr maðr í Nóregi ok bjó í Naumudal. Hann stǫkk fyrir ófriði Hákonar jarls á Yrjar ok dó þar. Hann átti einn son barna, er Þorsteinn hét ok var kallaðr Þorsteinn hvíti. Hann fór þegar eptir andlát fǫður síns út til Íslands með alla fjárhluti sína ok kom skipi sínu í Vápnafjǫrð, en þá var lokit landnámum á ǫllu Íslandi.

Sá maðr bjó at Hofi í Vápnafirði, er hét Steinbjǫrn ok var kallaðr kǫrtr, ok hafði honum þetta land gefit Eyvindr fǫðurbróðir hans, allt á milli Vápnafjarðarár ok Vestrdalsár. Steinbjǫrn var eyðslumaðr mikill í búinu.

En sem Þorsteinn vissi þat, at lǫnd váru ǫll numin áðr, fór hann á fund Steinbjarnar, ok kaupir hann at honum land ok reisir bœ á Tóptavelli ok bjó þar nǫkkura vetr, ok varð honum gott til fjár ok metnaðar. Hann hafði skamma stund í búi verit, áðr hann fór ok leitaði sér ráðs ok bað konu þeirar, en Ingibjǫrg hét ok var dóttir Hróðgeirs ins hvíta Hrafnssonar. Hennar fekk hann. Við þessari konu átti hann fimm bǫrn. Sonr hans hét Ǫnundr, annarr Þórðr, þriði Þorgils.

Dœtr hans hétu Þorbjǫrg ok Þóra. Þorgils var inn mannvænligsti maðr.

Þorsteinn grœddi fé í ákafa. Steinbirni kǫrt varð féfátt ok fór á fund Þorsteins ok beiddist fjárláns af honum. Þorsteinn er ok góðr af fjárláninu, ok þangat til tekr hann lán af Þorsteini, at harðla mjǫk eyðist fé Steinbirni,2 ok þykkir Þorsteini versna skuldanautrinn ok þykkir óvíss skuldastaðrinn at Steinbirni. Ok nú heimtir hann féit, ok lýkst með því þeira fjárreiður, at Steinbjǫrn geldr Þorsteini Hofland, ok fór Þorsteinn byggðum til Hofs ok kaupir sér goðorð ok gerist inn mesti sveitarhǫfðingi. Hann var allra manna vinsælastr.

Ok er Þorsteinn hafði búit marga vetr á Hofi, þá gerðust þau tíðendi at herbergjum hans, at Ingibjǫrg tók sótt ok andaðist. Þorsteini þótti þetta skaði mikill, en helt þó búi sínu sem áðr.

2. Þorgils kvæntist ok tók við búi.

Maðr hét Þórir. Hann var sonr Atla, sem bjó í Atlavík fyrir austan vatn. Þar eru nú sauðhús. Þórir3 var kvángaðr. Kona hans hét Áslaug ok var dóttir Brynjólfs ins gamla. Þau Þórir áttu tvau bǫrn. Hét sonr þeira Einarr, en Ásvǫr4 dóttir. Einarr var vaskligr ok ekki stórr maðr, hávaðamaðr mikill ok í meðallagi vinsæll. Ásvǫr 5 var kvenna vænst ok vinsælust.

Þat gerðist til tíðenda á hag Þorsteins hvíta, at hann tók augnaverk svá mikinn, at þar fyrir missti hann sjónina. Þykkist vanfœrr til umsýslu, ræðr nú um við Þorgils, biðr hann taka við liðinu. Þorgils sagði þat skylt, at hann veitti slíkt fulltingi, er hann má. Faðir hans ræðr við hann, at hann fái sér kvánfang ok biði Ásvarar 6 Þórisdóttur, ok þat varð, ok fór hon með honum til búsins, ok tókust með þeim ástir góðar, ok áttu tvau bǫrn. Sonr þeira hét Helgi, en dóttir Guðrún. Þorgils var þá vel tuttugu vetra.

17

Библиотека группы Асатру

3. Félag Þorsteins fagra ok Einars Þórissonar.

Hrani7 hét maðr ok var kallaðr gullhǫttr. Hann var fóstri Þorgils, en frændi konu hans.8 Hann var hávaðamaðr mikill ok var heimamaðr at Hofi ok var kallaðr grályndr.

Þorkell hét maðr ok var kallaðr flettir.9 Hann var heimamaðr at Hofi ok frændi þeira Hofverja, mikill ok sterkr.

Þorbjǫrn hét maðr. Hann bjó í Sveinungsvík. Þat er á millum Melrakkasléttu ok Þistilsfjarðar. Þorbjǫrn var drengr góðr ok rammr at afli, vinr góðr Þorsteins hvíta.

Maðr er nefndr Þorfinnr. Hann bjó á Skeggjastǫðum í Hnefilsdal. Hann átti ok enn annat bú. Þorgerðr hét kona hans. Þau áttu þrjá sonu, ok hét Þorsteinn sonr þeira ok var kallaðr fagri, annarr Einarr, þriði Þorkell. Allir váru þeir mannvænligir. Þorsteinn var fyrir þeim brœðrum. Hann var fullkominn at aldri, er hér er komit sǫgunni.

Kraki hét maðr ok bjó á bœ þeim, er heitir á Krakalœk. Kraki var vel auðigr maðr, kvángaðr maðr, ok hét kona hans Guðrún. Þau áttu dóttur eina barna, er Helga hét ok var allra kvenna friðust, ok þótti sá kostr beztr í Fljótsdalsheraði.

Þess er getit, at Þorsteinn fagri beiddist fjárlánstillaga af fǫður sínum ok kvaðst vilja af landi burt. Þorfinnr kvað svá vera skyldu. Leggr hann til slíkt, sem hann beiddist. Hefir hann verit í fǫrum nǫkkur sumur. Verðr honum gott til fjár ok metnaðar, ok hvert sinn, er hann var útan, lagði hann eptir nǫkkut af fjárhlut þeim, er hann þóttist þurfa ok faðir hans. Ok eitt vár, er Þorsteinn var út hér um vetrinn, kemr Einarr Þórisson at máli við fǫður sinn ok beiddist af honum tillag ok segist vilja fara til félags við Þorstein. Þorsteinn kvaðst eigi mundu synja Einari félags ok gefr honum skip hálft, telr þó, at honum segi í meðallagi hugr um félag þeira fyrir sakir óvinveitts skaplyndis Einars.

Þeir fóru útan ok lǫgðu félag saman. Þorsteinn heldr ǫllu til virðingar Einari ok virði hann í ǫllu mest, ok þó lagðist svá á, at Þorsteinn var meira virðr en Einarr af ǫðrum mǫnnum fyrir þess sakir, at hann reyndist góðr drengr ok vinveittr í skaplyndi. Fór vel um stund félag þeira.

4. Einarr sagði Þorsteins dauðan.

Þat er sagt, einn vetr, at þeir váru útan hér10 fóstbrœðr, at Þorfinnr kemr at máli við Þorstein, hvern hann ætlaði sinn ráðahag at sumri. Þorsteinn kvaðst útan ætla. Þorfinnr kvaðst biðja vilja hann, at hann tæki við búi með honum. Þorsteinn svaraði ok sagðist engan hug hafa á því, en kvað hann slíkt hafa af hans gózi, sem hann vildi. Þorsteinn hafði mikit fé í fǫrum.

Þorfinnr lézt hugsat hafa ráð fyrir honum ok lézt vilja biðja honum til handa Helgu Krakadóttur. Þorsteinn kvað sér þat ofráð, er hon stóð ein til alls arfs eptir Kraka. Þorfinnr kvað vera jafnræði, bæði fyrir ættar sakir ok mannanar. Fara þeir nú ok vekja þetta mál við

18

Библиотека группы Асатру

Kraka. Hann kallar sér þetta vel at skapi. Var þetta mál upp borit fyrir Helgu, ok fundust eigi afsvǫr í hennar máli. Váru þeir váttar at heitorði Þorsteins. Þorsteinn vildi fara útan fyrst, en ráð skyldi takast, er hann kæmi aptr.

Fara þeir Þorsteinn ok Einarr, ok tekr Þorsteinn skyrbjúg í hafi, at því er þeir kalla, ok varð hann eigi liðfœrr. Menn hlógu at honum, ok var Einarr upphafsmaðr at því. Ok er þeir kómu til Nóregs, leigðu þeir þar skemmu eina, en gáfu engan gaum at Þorsteini. Hann lá þar allan vetr. Einarr spottar hann mjǫk ok lét kveða um hann.

Ok um várit hittir Einarr Þorstein ok biðr hann fjárskiptis, lézt vilja hafa einn skipit, kvað sér þykkja Þorsteinn ólíkligr til útanferðar. Þorsteinn kvað eigi fjarri því farit hafa, sem hann gat um skaplyndi Einars. Þeir skipta um várit fjárhlut svá, at Einarr kaus, en Þorsteinn skipti ór rúmi sínu.

Einarr hlaut skipit ok helt til Íslands um sumarit. Ok er hann kom at, var hann spurðr tíðenda. En hann11 kvaðst eigi tíðendi kunna at segja greiðliga, kvað Þorsteinn eigi dauðan hafa verit sérliga, en þó hefði hann eigi ólíkligr verit, at hann myndi eigi aptr koma. Einarr reið til fǫður síns ok svivirði mjǫk Þorstein í allri frásǫgn.

Um haustit kom skip af hafi í Reyðarfjǫrð. Einarr reið til skips ok keypti af Austmanni, at hann segði andlát Þorsteins, ok svá gerði hann ok allir skipmenn. Einarr kom heim ok sagði andlát Þorsteins ok kvað hann hefði fengit herfiligan dauða þann vetr.

5. Einarr fekk Helgu Krakadóttur.

Einarr bað fǫður sinn, at hann skyldi biðja Helgu Krakadóttur. Þórir kvað svá vera skyldu. Nú fara þeir heiman ok koma til Kraka ok vekja bónorðit við hann fyrir hǫnd Einars. Kraki kvaðst áðr vilja prófa til viss andlát Þorsteins, en lézt þá mundu gefa Einari konuna, ef þat væri áðr til víss vitat. Þórir kvað þat eigi sannligt, at Einarr væri vánbiðill konu þeirar, er skjótt var heitin Þorsteini. Eigi lét Kraki gangast svǫr þessa máls.

Fara þeir feðgar heim við svá búit, ok litlu síðar ríðr Einarr norðr til Hofs ok segir Þorgilsi bónorðit ok kveðr sér hafa verit neitat.

Hrani var hjá ok svaraði svá: „Illa kom þér, Einarr, í hald góðir frændr, ef þú skalt eigi fá konu í þessa,“ — kvað honum ok lítil stoða at vera í vináttu við Þorgils, ef hann skyldi einskis meta þessa sneypu, er Einari var ger.

Þorgils svarar: „Mér virðist Kraki vitrliga með fara, ok munda ek svá gera, ef ek ætta hans hlut.“

Satt eitt sagði Einarr frá orðum Kraka, en þó eggjaði Hrani Þorgils at fara með honum. Þorgils kvað eigi létt hugr um segja, þó at þessu ráði yrði komit í hendr honum. Síðan fóru þeir ok hittu Kraka, ok hafði hann in sǫmu svǫr fyrir sér sem fyrr.

19

Библиотека группы Асатру

Þorgils mælti þá: „Vera má, at þú ráðir dóttur þinni, en eigi muntu svá undan setja, at þú fáir eigi sakargiptir um annat.“

Kraki mælti: „Eigi mun ek til þess hætta.“

Hann fastnaði þá dóttur sína Einari ok hafði sjálfr brúðkaup inni. Kraki skyldi vera ór ǫllum vanda um kaupbrigði við Þorstein.

6. Þorsteinn fagri vá Einar Þórisson.

Þat er nú frá Þorsteini at segja, at honum batnaði, ok bjó hann skip sitt til Íslands ok kom at næsta sumar eptir brúðkaupit í Reyðarfjǫrð ok hafði selt Austmǫnnum skipit. Hann ætlaði til ráðahagsins við Helgu ok láta af fǫrum.

Ok er hann kom til Íslands, frétti hann alla þessa ráðabreytni. Fór hann þá til fundar við fǫður sinn ok let þó haldast skipsǫluna eigi at síðr. Þorsteinn lét lítt á sér finna um þetta mál. Hann keypti sér skip um vetrinn, er uppi stóð í Bolungarhǫfn, ok bjó at ǫllu. Brœðr hans ætluðu með honum útan ok urðu eigi búnir svá skjótt sem hann, því at þeir fóru at fjárheimtingum sínum um heraðit. Austmenn vesuðust illa, er þeir þurftu at bíða, brœðra Þorsteins, ef byrr kæmi á.

Þorsteinn mælti þá: „Ek mun ríða frá skipi váru ok hitta þá ok biðja þá, at þeir flýti sér, en þér skuluð bíða mín it skemmsta sjau nætr.“

Þorsteinn reið útan eptir Øxarfirði ok í Bolungarhǫfn ok upp á Mǫðrudalsheiði ok ofan til Vápnafjarðar ok svá austr yfir Smjǫrvatnsheiði ok austr yfir Jǫkulsá at brú ok svá yfir Fljótsdalsheiði ok austr yfir Lagarfljót ok upp með fljótinu unz hann kom í Atlavik snemma morgins. Þórir var farinn í skóg ok húskarlar hans með honum ofan á Bolungarvǫllu. Einarr var heima ok var eigi upp risinn, er Þorsteinn kom at durunum. Kona var úti, er Ósk hét. Hon spurði, hverr inn komni maðr væri.

Þorsteinn svarar: „Sigurðr heiti ek, ok á ek at gjalda Einari skuld, ok vil ek nú afhenda honum, ok gakk þú inn ok vek Einar ok bið hann út ganga.“

Þorsteinn hafði spjót í hendi ok ullhǫtt á hǫfði. Konan vakti Einar. Hann spurði, hverr kominn væri. Hon sagði, at hann nefndist Sigurðr. Einarr stóð þá upp ok kippti skóm á fœtr sér ok tók skikkju yfir sik ok gekk út síðan. Ok er hann kom at, kenndi hann Einarr, at þar var kominn Þorsteinn, ok varð Einarr nǫkkut fár við.

Þorsteinn mælti: „Því em ek hér kominn, at ek vil vita, hverju þú villt bœta mér, er þú gabbaðir skyrbjúg minn í hafi ok hlótt at mér með hásetum þínum, ok mun ek vera alllítilþægr at.“

20