Susw_ttr_XX_XXI_L_1s / 42_Andrej_Moguchij

Могучий Андрей Анатольевич

Родился 23 ноября 1961 года в Ленинграде. В 1984 году окончил радиотехнический факультет (кафедра радиолокационных систем) Ленинградского института авиационного приборостроения. В 1989 году окончил Ленинградский институт культуры (кафедра режиссуры и актерского мастерства). Возглавляет Новую сцену Александринского театра — ее открытие должно состояться в мае 2013 года.

Весной 2011 года в Петербурге вручали премию «Европа — театру» и сопутствующую ей премию «Новая театральная реальность». Вторым после Анатолия Васильева российским режиссером, получившим эту награду, стал Андрей Могучий. Он был вынесен на театральный берег той волной питерского андеграунда, которая поднялась во второй половине 80-х, но, схлынув, оставила все больше обломки. «Театр.» решил понять, как Андрей Могучий уцелел и почему его «Формальный театр» все еще жив.

Ранние биографии Андрея Могучего неизменно начинались словами «родился в семье врача-микробиолога, детство провел на Кубе». Потом эту деталь стали выкидывать как несущественную, а зря.

Когда Андрею было года два, родители действительно взяли его и старшую дочь Лену в Гавану, где отцу предложили работу. Прожили там недолго — всего два-три года, но воспоминания остались очень яркие. Окно в гостинице, из которого не было видно земли — только море и маленький кораблик вдали (мама называла его американским). Или то, как все с волнением обсуждали прощальное письмо Че Гевары. Дело было сразу после карибского кризиса, вокруг бегали, по выражению отца, «контрики», все ку рили сигары и носили в кармане пистолеты. Когда в уличном кинотеатре показывали «Коммуниста» с Евгением Урбанским, горячая и простодушная публика кричала в финале: «Держись, товарищ!» — и палила в плохих героев. На следующий день продырявленный пулями экран приходилось менять. Теперь Андрею кажется, что его несколько наивный идеализм идет еще с тех, детских, кубинских времен.

Вернувшись домой, жили у Финляндского вокзала. Андрей это время называет «старый Ленинград», вспоминая постоянный шум электричек, который он с тех пор всегда любил, вкус сахарных трубочек с мороженым и знаменитую107-юшколу, ведшую свою родословную еще от дореволюционной гимназии, в которой до него учились его дед и отец (а еще братья Стругацкие и Тараторкин), а после — трое его детей. Правда, не успел он пойти в школу, как семья вслед за отцом снова уехала из страны, теперь в Монголию, уже на пять лет. Монголия ему тоже вспоминается как место свободы — безграничность просторов, юрты прямо в Улан-Баторе, недалеко от улицы Сталина, где жила семья Могучих, разъезды по стране на отцовском «газике», космическое ощущение хаоса и дикости с отчаянными детскими драками камнями насмерть.

И наконец, третья территория свободы, которая с самых ранних лет и до сегодняшнего дня очень важна для Могучего, — это дача в Комарове, построенная дедом, военным врачом, для двух своих сыновей. Дом с огромной заросшей территорией вокруг, с гостями по вечерам, дачными друзьями и, конечно, велосипедом. Каждое лето Андрей гонял на велике от Щучьего озера к Финскому заливу, ничего не зная о гениях этого места, но именно его ощущая, как главный в жизни магнит. Потом Комарово возникнет в его спектаклях не раз. В «Школе для дураков» Саши Соколова, где лейтмотивом стала вот эта летняя дорога от станции до дома и дачная жизнь «на полной велосипедной скорости». Косвенно — в гоголевских «Иванах», где речь идет о смертельной вражде двух ближайших соседей-друзей. А потом впрямую — в «Изотове», где герой приезжает умирать в свой комаровский дом, ставший предметом непримиримого спора отца и дяди. Этот спектакль будет осенен именем и музыкой гения Комарова, композитора и пианиста Олега Каравайчука, загадочного персонажа, которого Андрей помнил с детства, но познакомился и даже подружился с которым не так давно.

Никаких театральных обещаний — игры в самодеятельности, дачных спектаклей и тому подобного — детство Могучего не давало, да и в театре-то он почти не бывал. После школы поступил в ЛИАП (Ленинградский институт авиационного приборостроения), выполняя желание родителей, а больше всего мечтая играть в волейбол (это тоже было эхом Комарова, где семейная волейбольная команда Могучих обыгрывала всю округу). И действительно играл за сборную института. Театр в его жизни появился именно тут — вместе с компанией друзей, «подвинутых» на сцене (многие, как и Андрей поменяли потом профессию) и сумасшедшим ежедневным хождением на спектакли (иногда по два-три в день). В антракте перебегали с одного на другой, кажется, все равно на что. Конец70-х —начало80-хбыли неплохим временем для питерского театра — работали Товстоногов, Владимиров, Корогодский; Андрей с друзьями стал и сам что-то ставить для студенческого клуба. Так получилось, что к концу института ему предложили общежитие ЛИАПа — оно находилось на Ржевке, в спальном районе Питера, — переформировать в центр эстетического воспитания. Андрей получил в свое распоряжение целых три этажа и сразу понял, что будет тут делать театр.

Вторая половина80-хбыла временем торопливого наверстывания упущенного: в Москве театральные студии возникали чуть ли не при каждом ЖЭКе. На крошечных подвальных сценах шумно отрекались от Станиславского, бросались в формальные поиски, условность, абсурд, хватались за прежде запрещенные тексты.

В Питере новый театр искал себя через другие искусства — полунинскую цирковую эксцентрику, актуальное изобразительное искусство, концерты современной музыки. Андрей Могучий практически до рубежа90-хпревратил свой театр в закрытую лабораторию, в которой занимались не то самообразованием, не то самоисследованием и самосовершенствованием: изучали по книгам Михаила Чехова технику актера, много занимались пластикой, увлекались Востоком, эзотерическими и буддистскими практиками, чтили Мейерхольда и Арто. Но в основном тренинги опирались на Гротовского, которого читали по бледным фотокопиями самиздатских книжек. Медитировали, шаманили — в многочасовых действах исчезало время. Этот театр был группой затворников, но когда на рубеже90-хМогучий со своей командой впервые явился перед зрителями среди буйно разросшейся питерской арт-жизни, оказалось, что их уже давно знают.

В первый раз «на люди» его театр явился в 1989 году в питерской программе полунинского «Каравана мира» с уличной акцией «Смерть пионерки». Это была череда не связанных друг с другом иронических эпизодов-картинок, обыгрывающих в первую очередь идеологические стереотипы: девочка в пионерском галстуке и окровавленной белой форменной рубашке играла на скрипке и читала стихи, мальчики-пионеры танцевали танго, тут были трупы в больших соломенных чемоданах, мускулистые кузнецы с молотами и наковальней, огни, дымы и прочие составляющие уличного театра, к которому с тех пор Могучий будет обращаться много раз. На следующий год на открытии фестиваля уличного театра на стрелке Васильевского острова «Формальный театр» (он уже так назывался) снова устраивал масштабное и почти соцартовское представление — «комикс» по «Преступлению и наказанию». В ячейках строительных лесов показывали пять ключевых сцен романа, и под каждой были надписи, как под картинками. Раскольниковых было пять, в каждой ячейке свой: в одной — Раскольников-студент, во второй — он со старухой, а в последней — просветленный.

Но это все скорее были акции в формате бурной жизни питерского неофициального искусства. Всерьез относиться к Могучему как к театральному режиссеру стали в том же90-мгоду, когда он показал у себя на Ржевке очередной вариант «Лысой певицы» Ионеско, — именно тогда о нем впервые стали писать театральные критики. Накручено в этом спектакле было много всего: валил дым, менялся цветной свет, текст был деконструирован, артисты демонстрировали медитативные этюды. Финал спектакля до сих пор вспоминают все, кто его видел: актеры распахивали окно (это был третий этаж) и выходили в него под музыку Курехина из «Господина оформителя». Зрители не могли понять, как им это удается, выскакивали на балкон и долго смотрели, как полуголые люди уходят по снежному пустырю вдаль.

Рубеж 90-х — очень важный период для питерской неофициальной культуры, время, когда формировались и выходили из подполья новые художественные движения, время всеобщего объединения в новом и независимом искусстве, дружно тяготевшем к театру. В Москве этого почти не было. Могучий с «Формальным театром» участвовали тогда во множестве масштабных акций. Например, вместе с перформансистской группой Сергея Гогуна они устраивали день города в Стрежевом Томской области. Это было какое-то безумие, похожее на захват города инопланетянами. Город Стрежевой открыл бескомпромиссной театрально-художнической команде из Ленинграда все склады. В результате перед пятью тысячами зрителей на размокшем после июльского дождя стадионе три часа происходила полуимпровизационная акция: группы странных белых людей воевали с группой черных, ездили на мотоциклах местные рокеры, шла «Борьба машин и меха- низмов» из промышленных гаражей, на грязи раскладывали сотни метров тканей и рисовали на них красками. Публика была захвачена этой энергией свободы, преобразующей жизнь. Казалось, люди начала90-хбыли готовы ко всему: три часа многотысячный амфитеатр завороженно следил за действом, а в конце зрители с восторгом ринулись на поле, сметая милицию. Сегодня такое представить себе невозможно.

Но «Формальный театр», выйдя из подполья, не превратился в группу акционистов. Тогда же, в 91-м,Могучий ставил со своими актерами первый вариант «Петербурга» Андрея Белого, для которого каждый раз обживали новое, необычное пространство музеев и особняков. В 92-мвышел спектакль «Две сестры», где героинями были женщины, сложные отношения между которыми строились из осколков классических текстов — от Чехова и Тургенева до Беккета, Ружевича и даже Софокла с Платоном. Одной из лучших, любимейших постановок Могучего этого времени, стала сочиненная как уличный перформанс«Пьеса Константина Треплева «Люди, львы, орлы и куропатки». Она состояла из обрывков чеховских текстов и чеховских «знаков», среди которых были и три сестры, и Треплев, и самовар с чаем, который нужно пить, пока рушится судьба, и Лопахин с топором, и горящий вишневый сад. Только в отличие от традиционного уличного театра — громкого, брутального, со спецэффектами — это было нежное атмосферное действо без ясного начала и конца, растворяющееся в природе и в той местности, где оно игралось, иногда с озером или проходящими невдалеке поездами.

Это может показаться парадоксальным, но если есть прямая московская аналогия раннему театру Могучего, так это мастерская Клима. В том же 1992 году, когда в «Формальном театре» сыграли «Сестер» и «Пьесу Треплева», Клим поставил свой вариант сентиментальной деконструкции — «Пространство Божественной комедии Гоголя «Ревизор». Только в отличие от Клима Могучий размыкал пространство экспериментов, впуская в спектакль реальную жизнь, или выпуская спектакль в окружающий мир.

//

МОГУЧИЙ Андрей Анатольевич 

(23. 11. 1961 г .р.)

В 1984 г . получил первое высшее образование в Ленинградском институте авиационного приборостроения (радиотехнический факультет, кафедра радиолокационных систем) В 1989 г . закончил Ленинградский институт культуры (кафедра режиссуры и актерского мастерства) В 1990 году основал независимую театральную группу - “Формальный театр”. В эти же годы преподавал в гуманитарном университете профсоюзов на кафедре театрального искусства. С 2004 года – режиссер-постановщик Александринского театра. Лауреат Национальной театральной премии «ЗОЛОТАЯ МАСКА», Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «ЗОЛОТОЙ СОФИТ», многих Международных театральных фестивалей. В 2001 году Формальный театр во главе с Андреем Могучим первым из российских компаний получил Fringe First - главный приз Эдинбургского фестиваля. В 2010 году был удостоен нескольких престижных театральных наград: Международной театральной премии им. К.С.Станиславского, Международной театральной премии "Новая театральная реальность" и Высшей театральной премии Санкт-Петербурга "ЗОЛОТОЙ СОФИТ". В 2011 году был удостоен Российской национальной театральной премии "ЗОЛОТАЯ МАСКА" за спектакль "Изотов". В 2012 году спектакль "Счастье" получил "ЗОЛОТУЮ МАСКУ" как лучший драматический спекталкь большой сцены.

О режиссере Андрее Могучем и созданном им   «Формальном театре» заговорили сразу, как только появились их странные, необычные спектакли. Радикальный подход к тексту, смелая, всегда неожиданная игра с пространством, непредсказуемость в выборе места очередного представления – все это вызывало удивление. Их провокационная, ерническая «Лысая певица» Э.Ионеско уводила зрителей в бескрайние просторы отдаленных ленинградских новостроек. А призрачный, мистический «Петербург» по роману А.Белого разыгрывался в интерьерах старинных особняков. И стены, надежно хранившие петербургские тайны былых эпох, становились великолепной декорацией для экстравагантного зрелища. Режиссер словно путешествовал во времени, обыгрывая новое пространство – то живописную галерею Мухинского училища (особняка барона Штиглица), то Зубовский особняк института истории искусств, а то залы Театрального музея (бывшей Дирекции Императорских театров) с его диковинными экспонатами и портретами великих лицедеев.

Тогда, в начале 1990-х, Могучий и «Формальный театр» так же, как Антон Адасинский и «Дерево», Вадим Михеенко и «Терра Мобиле», собирали вокруг себя самых разных людей: актеров, музыкантов, художников, признанных и непризнанных «гениев», «городских сумасшедших» и праздных тусовщиков, жаждущих приобщения к театральному авангарду. В спектаклях Могучего многим из них виделись новые формы искусства – та «территория свободы», где возможны самые невероятные эксперименты. В отличие от большинства коллективов, возникших на волне активного студийного движения 1990-х, «Формальный театр» выжил, пройдя нелегкий путь. С 1995 г . возглавляемый им театр принял участие в международных фестивалях в Германии, Дании, Финляндии, Польше, Венгрии, Великобритании, Голландии, Румынии, Словакии, Франции, Югославии, Словении и др.

  Вволю наскитавшись по миру, объехав со своими спектаклями, перформансами   и мастер-классами многие европейские фестивали, он ненадолго обрел пристанище под крышей «Балтийского дома». Здесь Андрей Могучий попытался осуществить масштабную программу «Театр XXI века», первым этапом которой стал летний фестиваль авангардных и уличных театров «Солнцеворот». Постепенно наряду с постановками с собственной труппой ( «Две сестры», «Розенкранц и Гильденстерн   мертвы», « Full for love », «Пьеса Константина Треплева «Люди, львы, орлы и куропатки», «Орландо Фуриозо» по Л.Ариосто, «Гамлет-машина» Х.Мюллера, «Лысая певица-2» Э.Ионеско и др.) режиссер Андрей Могучий начал создавать представления в «Балтийском доме», объединяя актеров «Формального» и «нормального» профессионального театра, далекого от авангардистских поисков.   Так на большой сцене появился спектакль «Натуральное хозяйство в Шамбале» А.Шипенко, а в 91 репетиционной комнате – «Школа для дураков» по роману Саши Соколова. Этот тихий камерный спектакль, где главные смыслы возникали помимо слов, стал ярким событием петербургской сцены конца ХХ века. Роман Саши Соколова для режиссера был поводом к сценическому высказыванию о времени и о себе, к размышлению об ускользающей реальности. За «Школу для дураков» Андрей Могучий был удостоен Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит». Но еще до объявления результатов «Софита» Могучий вместе с драматургом Евгением Гришковцом   получил грант Х Международного театрального фестиваля   «Балтийский дом» на постановку современной пьесы. Так возник спектакль «Пьеса, которой нет», состоящая из автобиографических монологов артистов, занятых в этом спектакле. Вскоре «Формальный театр» вынужден был   уйти из под крыши «Балтийского дома», опять в никуда, в «свободное плавание». А в Александринке, где помнили его остроумное представление на открытии фестиваля «Полет «Чайки» (1996) и блестящий показ пьесы Керстин Шпехт «Снежные королевы» на фестивале «Современная немецкая драма в Александринке» (1999), Могучему предложили свободный выбор. И вновь возникла идея постановки «Петербурга» А.Белого. Но уже с артистами Александринского театра – «оплота академизма и традиций». Путешествие из Петербурга в «Петербург» растянулось на несколько лет - по ряду технических причин проект был отложен. И только в 2004 году, когда Андрей Могучий стал штатным режиссером-постановщиком Александринского театра, начались репетиции «Петербурга». В 2005 году 27 мая состоялась премьера этого спектакля. Его играли только в период «белых ночей» -   во дворе и в музейных залах Михайловского замка.  

30 августа 2006 года Александринский театр отпраздновал свое 250-летие, открывшись после масштабной реконструкции-реставрации. Режиссером-постановщиком торжественной церемонии открытия и юбилея театра стал Андрей Могучий. Вместе с художником Александром Шишкиным, композитором Леонидом Десятниковым  он сочинил праздничное театральное действо -  помпезное, демонстрирующее уникальные технические возможности обновленной александринской сцены,  и  в то же время ироничное и ностальгически печальное.  Имперская мощь былой и настоящей Александринки то и дело иронически отстранялась остроумными апартами - мизансценическими, актерскими или же  созданными   с помощью компьютерной графики (художник видеоинсталляции Александр Малышев).  Страницы истории Александринки предстали через воссозданные декорации разных театральных эпох - от Джузеппе Валериани до Александра Головина, от Мстислава Добужинского до Александра Шишкина.  Не обошлось и без множества театральных цитат, отсылающих к знаменитым спектаклям минувших лет. Народный артист России Николай Мартон произносил монолог Мировой души из чеховской "Чайки", "провалившейся" именно на этой сцене. И вдруг возникали реплики другого чеховского героя - Фирса из "Вишневого сада", которого Мартон в 2001 году сыграл в спектакле Романа Смирнова.  Весь вечер на сцене, подобно "мейерхольдовым арапчатам", орудовала компания расторопных "Треплевых", одетых в белоснежные фраки и цилиндры.  Они то дружно стрелялись и синхронно падали на планшет сцены, то вереницей кружили по сцене, то помогали двигать фанерные фигуры, то выдвигали огромный черный куб, из которого, как в цирке, появлялись гости, чтобы поздравить юбиляров, то в эпилоге играли в снежки золотыми шарами, щедро рассыпавшимися из-под колосников. Театр принимал поздравления от бывших императорских театров - Большого, Малого и Мариинского. За роялем весь вечер был Алексей Гориболь, который на фоне картонного оркестрика дирижировал настоящими музыкантами, скрытыми от глаз публики. Не только зримые образы, но и голоса актеров из далеких, давно ушедших спектаклей эхом звучали в зале.  Опера, балет, драма и клоунада, лирика и эксцетрика - все жанры, "все жизни" соединились в юбилейном представлении, которое Валерий Фокин назвал  "настоящей поэмой о театре". А когда по залу "поплыли" лица актеров минувших лет и сквозь фотографию труппы 1913 года проступила труппа нынешняя, многие в зале заплакали. А актеры с фотографии 1913 года (чудеса компьютерной графики!) подарили замершему залу легкий поклон - приветственный и прощальный. 

Новым этапом в творчестве Андрея Могучего стал спектакль «Иваны» по «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и другим произведениям Н.В.Гоголя, поставленный в Александринском театре в 2007 году. Хотя принцип работы с литературным первоисточником остался прежним:  «Иваны» не инсценировка в привычном понимании этого слова.  Скорее, это попытка создать некий «параллельный мир», созвучный миру гоголевских персонажей. Помимо текста «Повести..» были использованы отрывки из разных   произведений миргородского цикла – диалоги из «Старосветских помещиков», «Вия», «Тараса Бульбы», в финале спектакля актриса Светлана Смирнова в стиле былинных сказительниц поет протяжную длинную песню на текст «Страшной мести» (композитор Александр Маноцков). В спектакле неожиданно возникают и совсем иные театральные реминисценции вплоть до легендарного блоковского «Балаганчика», поставленного В.Э.Мейерхольдом столетие назад. Средствами небытового поэтического театра Андрей Могучий (как до этого в «Петербурге», «Школе для дураков», «Между собакой и волком») сочинил тексту автора достойную сценическую рифму.  Однако в «Иванах» художественное высказывание режиссера обрело совершенно иной масштаб, более высокую степень художественного обобщения. Как точно заметил Николай Песочинский: «Иваны» - спектакль оригинальный, выводящий театральную мысль о Гоголе в XXI век… «конец света, наполненный гэгами». Такого острого сочетания осмысленности и принципиальной неважности наличия смысла, многозначительной иносказательности и игровых мелочей, сдается мне, в авангарде ХХ века не было…Могучий вовлек актеров в сюрреалистическую мистерию, в которой Гоголь оборачивается и символистом Андреем Белым, и абсурдистом Эженом Ионеско, и современным мифотворцем Сашей Соколовым.» («Империя драмы» № 6, 2007). Спектакль был удостоен Российской национальной театральной премии «Золотая Маска». Еще одно качественное отличие «Иванов» - создание музыкальной партитуры спектакля. Музыка в «Иванах» имеет не служебную роль, а  становится смыслообразующей. Музыкальные темы  имеют свое драматическое развитие. Музыка задает ритм существования актеров, особую интонацию,  создает настроение каждой сцены. Тяготение к мистериальности и симфонизму проявилось в последующих проектах Андрея Могучего. Он экспериментировал с различными жанрами музыкального театра – "Silenzio. Диана Вишнёва" (Творческий вечер балерины Дианы Вишнёвой. Мариинский театр. 2007), «Ожидание» (вечер музыки Олега Каравайчука, Смольный собор, 2007), «Борис Годунов» на основе текста А.С.Пушкина и оперы М.П.Мусоргского (Театр Драматичны, Варшава, 2008). Спектакль был признан лучшим на Общепольском  Конкурсе постановок классической европейской литературы (Teatralna Inscenizacje Dawnych Dziel Literatury Europejskiej). Попыткой синтеза всех театральных жанров (пусть в пародийном варианте) стала постановка оперы Александра Маноцкова «Золотое» по мотивам русских сказок. Она была представлена на Церемонии закрытия 15-го Российского национального театрального фестиваля "ЗОЛОТАЯ МАСКА"- 2009 на сцене московского Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. В этой иронической постановке Андрей Могучий соединил драматический и кукольный театры, оперу, балет, симфонический оркестр, исполнявший музыкальные фантазии на темы знаменитых композиторов от Баха и Моцарта до Шостаковича и Прокофьева, и даже привлек театральную критику, задействовав в качестве ведущего известного российского театроведа Анатолия Смелянского.

Эксперименты с синтезом театральных форм у режиссера Могучего неотделимы от поиска новой драматургии, способной обозначить «болевые точки» нашего времени и выразить их современным языком. В процессе этого поиска  возник спектакль "Садоводы" по пьесе драматурга и художника  Максима Исаева (совместный проект Александринского театра, Формального театра и Русского инженерного театра "АХЕ", 2008). «Садоводы» наполнены многочисленными отсылками к чеховскому  "Вишневому саду". Рассуждения персонажей о смысле жизни, вере и страдании, о смерти и любви (порой наивные, порой трагические) в спектакле Андрея Могучего звучат гротескно, отсылая не только к героям чеховских пьес, но и к персонажам театральных опытов начала ХХ века.

В 2013 году был назначен художественным руководителем Академического большого драматического театра имени Г.А.Товстоногова.

Постановки Андрея Могучего:

1.       «Лысая певица» Э.Ионеско (Формальный театр, 1989) 2.       «Игра» по пьесам «Эндшпиль» С.Беккета и   «Игра власти» В. Фогта (Формальный театр, 1990) 3.       Участие в международной школе уличных театров «Караван мира» с акцией «Смерть пионерки» ( Формальный театр, 1990)

Лауреат Первого Петербургского театрального фестиваля (1990) Лауреат Российского театрального фестиваля (Дагестан, Махачкала, 1990)

4.       «Петербург» по роману А.Белого (Формальный театр, 1991)

Участие в культурной программе Конгресса соотечественников (Русское зарубежье, 1991)

5.       «Две сестры» по произведениям И.Тургенева (Формальный театр, 1992 – премия за режиссуру на Третьем Петербургском театральном фестивале) 6.       В 1992 году Андрей Могучий участвует в «Русско-Американском театральном проекте». Результатом этой работы стал спектакль « Full forlove » по пьесе С.Шеппарда, в котором участвовали как российские, так и американские актеры. 7.       «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Т.Стоппарда (Формальный театр, 1992) 8.       Уличное представление «Пьеса Константина Треплева «Люди, львы, орлы и куропатки» (Формальный театр, 1992) 9.       «Командор» - перформанс (Первый международный фестиваль салютов и фейерверков «Прометей-93») 

В 1994 году Могучий организует Фестиваль Свободных Искусств 

10.   «ORLANDO FURIOSO» по роману Л.Ариосто (Формальный театр, IV Международный театральный фестиваль «Балтийский дом», 1994) 

Принимает участие в международном фестивале «Балтскандал-94» (Раквере, Эстония, 1994)

В 1995 году принимает участие в Международном театральном фестивале «Балтийский дом», международном театральном фестивале «Театральные опыты» (Челябинск), российском театральном фестивале «Театральные сенсации» (в рамках фестиваля искусств «Янтарное ожерелье», Калининград).

11. «Пожар» - перформанс («Хармс-фестиваль», Санкт-Петербург, 1995) 

В 1995-1997 гг. ведет мастер-курс в актерской школе “DIE ETAGE” (Берлин, Германия). Преподавательскую деятельность продолжает на факультете драматического искусства Санкт-Петербургского Гуманитарного Университета Профсоюзов.  

12. “Долгий рождественский обед” Т.Уайлдера (Формальный театр, 1995).

 В 1995 году участвовал в международном фестивале сценических искусств «КукАрт» (г.Пушкин), театральном фестивале «Русская неделя» (Берлин. Германия), международном театральном фестивале «Маск» (Сегед, Венгрия), международном театральном фестивале “ Divadelna Nitra - 95” (Нитра, Словакия), международном фестивале театрального авангарда «Финский залив» (Санкт-Петербург).

1996 год

- участвовал в семинаре молодых режиссеров под руководством всемирно известного театрального режиссера Кристиана Люпы (Польша).  - участвовал в постановке церемонии открытия фестиваля «Полет «Чайки» (Александринский театр) - организация и проведение фестиваля "Русско-немецкого театрального и музыкального авангарда" - международный театральный фестиваль (Белосток, Польша)  - фестиваль искусств "ArtGenda-96", в рамках прогаммы "Копенгаген - культурная столица Европы 1996 года" (Копенгаген, Дания) - международный театральный фестиваль "UNIDRAM-96" (Потсдам, Германия)  - гастоли в г.Виттенберг (Германия) - международный театральный фестиваль "MALTA-96", основная программа (Познань, Польша)  - XIV международный фестиваль уличных театров (Зелена Гура, Польша) - IX международный фестиваль уличных театров (Краков, Польша) - международный театральный фестиваль-лаборатория "KALINKA" (Потсдам, Германия)