2) Поэтическая фигура Лауры.
Любви к Лауре посвящены почти все стихотворения “Канцоньере”, и голос лирического “я”, которое обращается к читателю, выражает интонации этого чувства. Однако в образах и чертах внешнего мира отсутствует какая-либо реалистичность или физическая конкретность. Поступки, жесты, ситуации вписываются в символический, абстрактный план, становятся выражением внутреннего опыта. Даже само имя создает возможность для целого рядта символических ассоциаций, связанных как с поэзией Петрарки в целом, так и с его определенными мировоззренческими установками. Имя “Лаура” идентифицируется со словом “лавр” (Laura - lauro), символом бога Аполлона и поэзии - и тем самым лавром (лавровым венком), которым Петрарка был увенчан на Римском Капитолии в 1341 г. Поэтому уже некоторые современники поэта предполагали, что любовь к Лауре и ее имя вымышлены. На эти замечания Петрарка дает ответ в письме к Джакомо Колонна примерно в 1336 г., где говорит о реальности своего чувства и о реальном существовании объекта этой любви.
Лаура не вымысел, однако Петрарка создает свою поэтическую систему, составленную из повторяющихся ситуаций и мест, образов и метафор, устанавливая точную хронологическую симметрию, - все это было связано со схемами средневековой поэзии и с образцами “сладостного нового стиля” (как, например, дата первой встречи с Лаурой - 6 апреля 1327 г., и дата смерти - 6 апреля 1348 г.).
В отличие от дантовой Беатриче, образ Лауры не вызывает во влюбленном коренных изменений, не вынуждает принимать радикальные решения,- это неизменный образ желания, которое не может быть удовлетворено, реализовано, но которое в то же время становится смыслом существования. Именно благодаря этому образу, лирический герой осознает самого себя.
В этой “истории любви” (хотя сборник нельзя в прямом смысле назвать таковым) есть два важнейших хронологических момента, имеющих концептуальное значение: первая встреча 1327 года, к которой поэт не устает снова и снова возвращаться, воспроизводя подробности, жесты, слова, прозвучавшие тогда, описывая ощущения, которые она оставила в его душе. Вторая точка отсчета - это смерть возлюбленной, и с этого момента появляется тема невосполнимой потери тех образов и ситуаций, которые окружали Лауру при жизни. Они возвращаются только во сне либо в видениях загробной жизни.
Постоянное возвращение к образу Лауры означает для поэта еще и потерю себя, непрестанные колебания, не дающие ему покоя. В самой символизации, абстрагировании образа возлюбленной от реальности ощущается элемент эротизма, постоянное желание обрести земную красоту, которое все резче сталкивается (особенно во второй части книги) с осознанием суетности мира и чувством религиозного раскаяния.
В своей книге Петрарка упрощает, очищает, преобразует всю систему любовной лирики на volgare и создает поэтические модели, которые останутся образцами на протяжении столетий: женщина прекрасна и самоценна, прекрасны ее лицо и одежды, гармоничны ее движения, она является на фоне природы, вдали от шумной толпы. Ее образ сопровождается целым рядом метафор (lauro - fenice, pietra - diamante и т.д.), часто используется игра слов (Laura - lauro - l'auro /l'oro/ - l'aura /l'aria/).
В “Канцоньере” сведено к минимуму присутствие философско-теоретической проблематики “сладостного нового стиля”. Целый ряд метафор подчеркивает противоречивый характер отношений с женщиной - “dolce nemica”, - которые утешают и разрушают одновременно. Игра парадоксов и противопоставлений, лежавшая в основе всей предыдущей любовной и куртуазной лирики, становится у Петрарки целой системой. В этой системе поэтическое “я” отказывается от какого бы то ни было участия в социальной жизни, отвергает любые внешние оправдания либо причины событий, но в то же время оказывается в плену прекрасного образа земной женщины, красота которой, несмотря на постоянные попытки зафиксировать ее, остановить во времени, сделать символом, все же земная, изменчивая - и потому преходяща, как и сама жизнь.