Загонщики

 

И еще один аспект, который большевики применили бессознательно, но верно, но уж очень неартельно! Речь идет о передовиках производства, стахановцах и прочих ударниках. Поскольку Энгельгардт приводит пример истинно русской артели на примере артели граборов, то я его словами немного расскажу о том, что это была за профессия. Это были землекопы, но сказать так, это ничего не сказать, – велика ли мудрость землю копать - кто этого не умеет? По большому счету граборы были и ландшафтными дизайнерами в сегодняшней терминологии, и мелиораторами. Причем, ландшафтами их работы и немцы восхищались, а граборы могли и осушить все, что возможно. Но, конечно, они в первую очередь были землекопы.

«Исконные, старинные граборы, из поколения в поколение занимающиеся граборским делом, достигли в земляном деле высочайшей степени совер­шенства, - пишет Энгельгардт. - Нужно видеть, как режет грабор землю, вырывая, например, прудок, — сколько земли накладывает он на тачку, как везет тачку! Нужно видеть, как он обделывает дерном откосок! До какого совершенства, до какого изящества доведена работа! Грабор работает, по-видимому, медленно: он тщательно осматривает место работы, как бы лучше подладиться, тщательно выбирает такой дерн, какой ему нужен, режет землю тихо, аккуратно, так, чтобы ни одной крошки не осталось, ни одной крошки не свалилось с заступа, — он знает, что все это будет потеря работы, что все эти крошки придется опять поднять на ту же высоту, с которой они свалились. Нельзя не залюбоваться на граборскую работу, тем более, что вы не видите, чтобы грабор делал особенные усилия, мучился на работе, особенно напрягал мускулы. Ничего этого нет. Он работает, как будто шутя, как будто это очень легко: дерн, глыбы земли в пуд весом грабор отрезывает и выкидывает на тачку, точно режет ломтики сыру. Так это все легко делается, что кажется, и сам так бы сделал. Только тогда и поймешь, как трудна эта граборская работа, сколько она требует науки, когда рядом со старым опытным грабором увидишь молодого, начинающего, недавно поступившего в артель. Старый уже выкидал свою дольку земли и сел трубочку покурить — залогу делает, а молодой еще возится на своей дольке, и глыбы земли у него не такие, и земля крошится, и подчистки много, и тачку опрокинул, не довезя до конца доски — подчищать нужно. Старые позаложили, отдохнули, пора за новые дольки браться, а ему и отдохнуть некогда, потому что нужно выгнать столько же, сколько и другие товарищи артели. Положим, в артели каждый получает за то количество кубов земли, какое он вывез, но ведь едят сообща, совестно отставать от артели. И вот, нервно пососав трубочку, отдохнув всего какую-нибудь минуту, молодой грабор опять берется за заступ и спешит на свою дольку. Искусство граборов в земляном деле еще более ярко выделяется, если посмотреть на эту же работу, когда ее делают обыкновенные крестьяне, не граборы. Мне достаточно посмотреть то место, с которого брали землю, чтобы безошибочно определить, кто работал: граборы или крестьяне. Где брали землю не граборы, тотчас видно, что люди делали огромную массу непроизводительной работы, бесполезно растрачивали силу. Крестьяне, впрочем, за настоящие граборские работы никогда почти и не берутся, и если в деревне нужно вырыть канаву или пруд, то нанимают граборов».

 И если для крестьянина хорошим заработком в те времена были 50 копеек в день, то граборы зарабатывали и рубль, и рубль двадцать. А в России в это время был бум на земляные работы – нужны были насыпи для железных дорог. Казалось бы, вот где граборы могли стать миллионерами. Однако на вопрос Энгельгардта, почему граборы не работают на железной дороге (чугунке), последовало разъяснение:

 «Пробовали наши и на чугунку ходить. Заработать там много можно,  если бог здоровья даст, да что толку. В одно лето так собьешься, что потом в год не поправишься.  Там, на чугунке, сибирная работа, сверхсильная, до кровавого пота - за непочтение к  родителям такую работу делать. Там работают с загонщиками - гони за ним. А загонщиками-то подобраны  молодцы, притешают их тоже. Ну, и убивается народ. Нет, наши граборы на чугунку не ходят - туда безрасчетный народ идет, за большими заработками гонятся, или от нужды, на задатки их тоже ловят. И много их там пропадет, умрет, либо калекой вернется».

 В настоящее время, все больше и больше оседающий в конторах и управляющий механизмами народ уже не представит, что значит работа «на износ», что значит «надорваться на работе», но тогда еще много видов физических работ были именно такими. Но в этом разъяснении грабора вы увидели термин «загонщик», о котором грабор сообщил, как о некоем враге всех остальных. Дело в том, что на железной дороге земляные работы брали на себя подрядчики – люди с деньгами, они сами не работали, а нанимали крестьян, которым платили повременно, скажем, рубль в день. Но в такую свою «артель» они ставили и одного профессионала – грабора, которому тайно платили больше, скажем, три рубля в день («притешили» его), но с условием, что он в работе будет все время опережать остальных землекопов.

 С американцами или немцами такая бы штука не прошла, там принцип – «какое мне дело до всех до вас, а вам – до меня?». Ну и пусть себе загонщик горбатится, ведь мы же не лежим, мы работаем столько, сколько полагается. Но это же были русские, они не могут быть последними в обществе, они обязаны «равняться», поэтому все остальные гонятся за провокатором, теряя здоровье.

 Нет никаких сомнений, что большевики совершенно не это имели в виду, когда развили стахановское движение – целью было выявить и развить таланты в рабочей среде, только в этом смысле поставить перед рабочими маяки. Я это гарантирую, поскольку многие годы сам подводил итоги соревнований, посылал людей фотографироваться для доски почета и знаю, какие цели преследовались. Но в те годы масса работ была физическим трудом, и успеть за талантом было физически трудно. И возникала коллизия – важные для государства виды работ, требовавшие и физических усилий, хорошо оплачивались, поэтому соблазняли и тех, у кого сил и талантов или ума для исполнения таких работ не хватало. Но в жажде заработать, такие люди тоже устраивались на эти работы. И тут стахановцы становились для них загонщиками, поскольку, будучи русскими, эти слабые люди все равно гнались за передовиками на пределе своих сил. Казалось бы, успокойся, ведь и так зарабатываешь, сколько хотел, не рвись! Но это русские, они так не могут, они, проклиная все, гнались. И у части рабочих не могла не возникать ненависть к тем, кто талантлив, кто может много заработать, и кто заставляет их работать сверх сил.

 В качестве примера такой ненависти приведу достаточно известную песню очень популярного в свое время автора, Владимира Высоцкого. Он сам, естественно, нигде и никогда не работал, но будучи талантом в своем деле, во многих отраслях человеческой деятельности легко схватывал суть тех событий, которые он излагал в своих песнях, и очень тонко и точно ее передавал. В данном случае это песня «Случай на шахте», идею которой Высоцкому, наверняка своим рассказом подсказал реальный рабочий. Рассказ ведется от имени шахтера, которому стоило бы поменять профессию, но алчность заставляла его работать на шахте, ведь шахтерам платили много. Этому рассказчику нужны были деньги, чтобы подняться над остальными, чтобы все завидовали тому, какое дорогое «бухло» он пьет, как «кучеряво» живет. Но возникла проблема.

 "Сидели, пили вразнобой мадеру, "старку", "зверобой"

и вдруг нас всех зовут в забой до одного.

У нас стахановец-гагановец-

загладовец - и надо ведь,

чтоб завалило именно его!

Он в прошлом младший офицер,

его нам ставили в пример,

он был, как юный пионер, - всегда готов!

И вот он прямо с корабля

пришел стране давать угля,

а вот сегодня наломал, как видно, дров.

Спустились в штрек, и бывший зек,

большого риска человек,

сказал: «Беда для нас для всех, для всех одна...

Вот раскопаем - он опять

начнёт три нормы выполнять,

начнёт стране угля давать - и нам хана!

Так чтобы, братцы, не стараться!

Мы поработаем с прохладцей, -

один - за всех, и все - за одного!..»

Служил он в Таллине при Сталине,

теперь лежит заваленный,

нам жаль - по-человечески – его».

Оцените коллизию – повторю, наплевать на успехи стахановца и работать столько, сколько хватает сил, эти шахтеры могут, - это не по-русски. И выдать «три нормы» они не могут – умрут («нам хана»). И они идут на убийство стахановца неоказанием помощи.

 Большевики совершенно не учитывали той вражды, которая может возникнуть в русских трудовых коллективах из-за раскрытия отдельными членами своих талантов, а настоящая русская артель это учитывала, но об этом чуть ниже, а закончить эту темку я хочу оценкой ее Гитлером. Рассуждая о проблемах войны с СССР, он высказался: «И было бы глупо высмеивать стахановское движение. Вооружение Красной Армии – наилучшее доказательство того, что с помощью этого движения удалось добиться необычайно больших успехов в деле воспитания русских рабочих с их особым складом ума и души». Понял ли сам Гитлер то, что он сказал, но на счет особого склада ума и души он был прав.