Подожди, красный свет

...Вечером, выходя из диспансера, встретил Ксюшу С. Вел ее с пяти лет до одиннадцати -некоторые странности, постепенно смягчившиеся. (Мать лечилась у меня тоже.) Года три не появлялась.

Бывший бесцветный воробышек оказался натуральной блондинкой, с меня ростом.

- Здрасте.

- Ксюша?.. Привет. Кстати, сколько сейчас времени... Мои стали.

- Двадцать две девятого.

- Попробовать подзавести... А где предки?

- Дома. Опять дерутся из-за моего воспитания.

- А что же не разняла?

- Надоело.

- Понятно. Ну пошли, проводишь? Мне в магазин. Ты сюда случайно забрела?

-Угу.

- Подожди, красный свет... А помнишь, кукла у тебя была... Танька, кажется?

- Сонька.

- Мы еще воевали, чтобы тебе в школу ее...

- Я и сейчас еще иногда с ней играю. Иногда...

- Жива, значит, старушка. Заслуженная артистка.

- Уже без рук, с одной ногой только... (Плачет.)

- Ксюша. Ну расскажи.

- Школу прогуливаю... Не могу... Развелись, а все равно еще хуже, никогда не разъедутся... Каждый день лаются. Мама кричит, что положит в больницу пли сама ляжет. Папа сказал, что я расту б....ю, таким словом прямо и сказал, а у меня один Сашка, они его и не видели...

Мы с ним только целовались, больше ничего... Звонил мне два раза, мама не позвала... А другие звонки... Парни какие-то и девчонки доводят... Один раз папа подошел, а они: «Ваша Ксения трахалась в воскресенье». Папа трубку бросил, посмотрел страшно, а потом как заорет. И ударил... Я знаю, это Архимов из нашего дома, ему уже восемнадцать, он мне два раза уже предлагал... Один раз из лифта не выпускал. «Ты, сказал, уже раскупоренная бутылочка, по тебе видно...» - «А что видно?! Что?..»

- Ксюша... Это же все чушь собачья... Архимов этот скотина. А папа... просто устал. И мама нездорова, ты понимаешь... Из-за моего воспитания тоже велись сражения. Знаешь, смахивало на то, как если бы хирурги на операции не поделили кишку или кусок сердца, поссорились, забыли о больном на столе и начали тыкать друг в друга скальпелями... Ты уже красивая стала, Ксюша.

- Собаку так и не завели... В больницу хотят класть...

- Не будет больницы, я тебе обещаю. А папу с мамой мы вразумим как-нибудь... Хоть сейчас. Зайдем вместе?..

- Лучше потом... Можно я с вами в продуктовый?..

Весь дальнейший наш разговор шел о знаменитом певце Небудуврать Непомнюкаком... Пока подошла очередь к кассе, меня успели порядочно просветить.

- Я им напишу две записки, каждому персонально, ладно?.. Приглашения... Вот черт, ни одной бумажки... На рецептурных бланках, сойдет?.. Это маме... А это папе.

- Лучше в почтовый ящик.

Поправила волосы взрослым жестом.

- А твой Саша, наверное, симпатичный парень, да?

- Да он... Ничего... На гитаре играет. Только маленький еще... Ему только пятнадцать.

- А, ну это не самый большой недостаток, мне тоже недавно было четырнадцать. Ну пока, Ксюша, жду...

Ноктюрн сыну

...Мы остались с тобой вдвоем, мой мальчик, ты спишь, а я думаю, как научиться быть взрослым... Ты так уверен, что я умею, всегда умел... А я не имею права тебя разуверять, до поры до времени...

Темно. Душно. Раскидываешься, бормочешь...

Не плачь, не просыпайся... Я слежу за полночью, я знаю расписание... Ты спи, а я тихонько расскажу тебе про нас с тобой, в одно касание...

Луна личинкой по небу ползет.

Когда она устанет и окуклится,

песчинками зажжется небосвод,

и душный город темнотой обуглится...

Не вспыхнет ни фонарик, ни свеча,

лишь тишины беззвучное рыдание...

И древние старухи, бормоча,

пойдут во сне на первое свидание...

И выйдет на дорогу Исполин.

И вздрогнет город, темнотой оседланный.

Он отряхнет кору песков и глин

и двинется вперед походкой медленной.

И будет шаг бесшумен и тяжел,

и равномерно почвы колыхание,

и будет город каждым этажом

и каждой грудью знать его дыхание...

Слушай, мой мальчик... Бот что спасет: строить Понимающий Мир. Начиная с себя.

Навык первый и главный: понимание непонимания.

Первое, мучительное, счастливое НЕ ПОНИМАЮ - главное, вечное!.. Строить Понимающий Мир - здесь, сегодня, сейчас, в своих обстоятельствах, в своем непонимающем окружении - это страшно трудно, мой мальчик, это немыслимо сложно - не на бумаге, а в жизни...

Как я обрадовался, открыв, что не понимаю себя. Как ужаснулся - увы, не вовремя, - что не понимал ни своих родителей, ни друзей и возлюбленных, ни твою маму...

Как и ты, я слишком торопился быть понятым...

Не знает свет, не понимает радуга,

как можно обходиться без лица

и для чего ночному стражу надобно

ощупывать уснувшие сердца...

Но я узнал, мне было откровение,

тот исполин в дозоре неспроста:

он гасит сны, он стережет забвение,

чтоб ты не угадал, что ночь пуста...

Непонимающий Мир огромен и страшен, наивен и лжив. Он живет и в тебе, и ты часть его.

Если сумеешь взрастить в себе хотя бы пылинку Понимания, хотя бы намек - ты не напрасен...

Ты уже не однажды испытал это счастье, припомни...

Пускай и неразделенное, Понимание не пропадает. Тайным узором навечно вплетается в ткань живого... Ты слышишь?.. Мы живем с тобой, чтобы что-то понять. Это невероятно важно, в этом великий смысл, даже если Понимание ничего не изменит. Жизнь - надежда понять...

...Ты спишь, мой маленький, а я вспоминаю, как горько плакал от двух горьких открытий.

Первое - смертность. «Неужели Я ТОЖЕ?.. Мама, как?! И ТЫ ТОЖЕ?..» Прошло. Принято. (Приговор-неизвестно-за-что-будет-приведен-в-исполнение - неизвестно-когда-подождем-посмотрим-авось-амнистия.)

Второе - бескрылость. Еще горше. Как всем детям, мне снилось, до сих пор иногда снится, что я летаю - с упоительной естественностью, как бывает, только когда просыпаешься в сон, а на самом-то деле всего лишь живешь, и украдкой об этом знаешь, и ждешь случая...

Когда-нибудь ты босиком побегаешь

по облакам, как наш бумажный змей,

но ты еще не знаешь, ты не ведаешь,

какая сила в слабости твоей...

***

Тихо дышит над бумагой

голос детства. Не спеши,

не развеивай тумана,

если можешь, не пиши.

А когда созреют строки -

(семь бутонов у строки)

и в назначенные сроки

сон разбудит лепестки

и когда по шевеленью

ты узнаешь о плоде -

(по руке, по сожаленью,

по мерцающей звезде...)

на закрытые ресницы,

на седьмую их печать

сядут маленькие птицы,

сядут просто помолчать...

Ребенок:

знаю

что будет со мною

заранее знаю

идолом сделают

уши и нос обкарнают

но в Запределье

в мире высоком и тонком

вечным Ребенком останусь я

вечным Ребенком

159

Скачано из библиотеки u-psihologa.com.ua