Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЗАОЧНЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

И. Н. Лопушанский

ПОЛИТОЛОГИЯ

УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Санкт-Петербург Издательство СЗТУ

2008

Утверждено редакционно-издательским советом университета

УДК 316.32 /07/ ББК 66.0

Лопушанский, И. Н. Политология: учебно-методический комплекс (учебное пособие) / И. Н. Лопушанский. – СПб.: Изд-во СЗТУ, 2008. – 106 с.

Учебное пособие разработано в соответствии с требованиями государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования по направлениям подготовки по специальностям:

080000 – экономика и управление

140000 – энергетика, энергетическое машиностроение и электротехника

150000 – металлургия, машиностроение и материалообработка

190000 – транспортные средства

200000 – приборостроение и оптотехника

210000 – электронная техника, радиотехника и связь

220000 – автоматика и управление

230100 – информатика и вычислительная техника

240000 – химическая и биотехнологии

261000 – технология художественной обработки материалов

280200 – защита окружающей среды.

Пособие посвящено изучению политической сферы общества как социальной реальности и целостной системы; категорий и закономерностей политической жизни; истории политических учений; сущности властных отношений и их отражения на взглядах и поведении людей.

Рецензенты: А. Н. Ковалев, канд. пед. наук, доцент Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации; А. А. Луговой, д-р филос. наук, доцент, начальник

кафедры философии и социальных наук Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС Российской Федерации

©Северо-Западный государственный заочный технический университет, 2008

©Лопушанский И. Н., 2008

2

Предисловие

Курс политологии предоставляет студентам возможность познакомиться с методологическими аспектами политики, без знания которых человек как гражданин вряд ли может обойтись без риска стать объектом манипулирования со стороны различных политических групп.

Политология служит рационализации политической жизни, и это особенно важно для нашей страны в то время, в которое мы живем, − время становления и развития новых форм и содержания политической, социальноэкономической и духовной жизни общества. Познать и отнестись непредвзято к накопленному человечеством опыту управления общественными процессами,

использовать этот опыт с учетом наших национальных особенностей − задача, стоящая не только перед государственными и общественными структурами, но и перед рядовыми людьми-избирателями (в том числе и нашими студентами), которым предоставлена возможность конституционным путем, без насилия, выбирать и корректировать направление развития общества на определенный период.

Данный курс не претендует на то, чтобы превратить студентов в политиков - для этого, с одной стороны, нужно познать теорию политики более глубоко, а с другой, для выполнения профессиональных политических функций нужны особые природные способности.

Предлагаемое учебное пособие призвано дать представление о многообразии политических концепций в прошлом и настоящем, категориях и закономерностях политической жизни, сущности властных отношений и их отражении во взглядах и поведении людей. Этот минимум знаний может быть самостоятельно расширен путем изучения литературы, рекомендуемой автором. В ряде случаев, специально оговариваемых, автор высказывает собственное мнение по той или иной проблеме.

3

1. Введение в политологию 1.1. Предмет и структура политологии

Политология — сравнительно молодая наука, хотя за рубежом она выдвинулась среди других общественных наук на одно из первых мест, в том числе среди тех, которые изучают политику, а это наряду с политологией − историко-политические науки (история государства и права, история партий и движений); политико-правовые науки (конституционное право, государственное и партийное строительство); смежные науки (политические философия, экономия, психология, география). В состав же политологии включаются история политических учений, теория политики, политическая социология и теория международных отношений.

История политических учений позволяет познакомиться с происхождением основных политических концепций, с авторами наиболее плодотворных идей, в той или иной форме нашедших воплощение в современной политологии и политической практике.

Теория политики — это наука о наиболее общих свойствах политических отношений, формировании, функционировании и развитии власти, отношений, складывающихся между людьми на основе и по поводу общественной власти. В сущности, это «макрополитология», ориентирующаяся на изучение крупномасштабных политических явлений (субъектов политики, политических систем, государства и гражданского общества, элит и лидерства, политических режимов и прав человека) на общетеоретическом уровне, позволяющем абстрагироваться от индивидуальных подходов и психологии политического процесса. На микроуровне, в политической социологии, индивидуальные решения, частные элементы социальной и политической жизни можно более обоснованно сводить к психологии.

Развитие теории политики происходит путем обобщения конкретноисторической практики и в результате переосмысления накопленных политических идей и концепций. Несомненна близость теории политики и к

4

истории политических учений, и к политической философии как части социальной философии. Но если политическая философия больше осмысливает пережитое, то теория политики изучает современное состояние знания и выявляет требования реального бытия. В учебном курсе мы сосредоточиваем внимание на изучении основных научных категорий и политической технологии, включающей способы принятия политических решений, сбора политической информации, выбор последовательности политических действий, тактику работы с партиями, движениями, рядовыми избирателями, определение своего места в политической жизни.

Политическая социология, изучающая взаимосвязь политических и социальных отношений, социальные содержание и последствия политической деятельности, служит опорой для теоретического анализа, предоставляя практический материал социологических исследований. Именно здесь отчетливо видно, что и субъектами, и объектами политики являются люди как отдельные граждане и как трудовые коллективы, социальные слои, классы, этносы, народы и их объединения, создаваемые ими институты. Общей задачей теории и социологии политики служит исследование направлений развития и характера зрелости всех субъектов политических процессов и отношений, социального содержания политических конфликтов. Кстати, если европейская политология — это теоретическое осмысление политики и политических институтов, их взаимодействия, выросшее из теории конституционного права, то американская — это, прежде всего, изучение социальных сторон властных отношений, мотивации политического поведения, сближающее ее с социологией и психологией.

Особым разделом политологии является теория международных отношений, которая рассматривает принципы политического взаимодействия государств и их союзов, а также перемены, вносимые в международную жизнь попытками перейти от конфронтации народов к единству человеческой цивилизации.

5

При рассмотрении любой проблемы политической теории обнаруживаются основные уровни политической жизни: власть — ее социальный носитель — политическая культура — качество осуществления власти. Категории, которые используются в политологии, могут быть самого общего характера: политика, власть, политическая система, политическая культура, политический процесс, режим — и на уровне конкретных явлений: тоталитаризм, плюрализм, политическое решение, лидерство и др.

Вопрос о научности политологии, как и других общественных наук, непрост, так как критерии здесь иные, чем в естественных науках, где все опирается на незыблемые законы природы и истинным считается то, что не имеет альтернативы. У политиков же, напротив, всегда есть выбор, поэтому политических знаний недостаточно, чтобы полностью объяснить все происходящие политические события. К тому же, ученый-аналитик может запаздывать с выводом, а политик — нет. Теория политики может уверенно судить о прошлом и настоящем как результате прошлого, но о будущем или настоящем как начале будущего политическая наука может говорить только как о прогнозе, а сама политика остается и еще долго будет оставаться искусством, имеющим тенденцию к расширению научных подходов.

Как общественная наука политология выполняет теоретикопознавательную, мировоззренческую и гуманистическую функции, а для российской действительности еще и специфическую задачу ликвидации разрыва между уровнями развития и изучения политической мысли, культуры у нас и в странах с более глубокими традициями политической культуры.

1.2. История политических учений

Учебный курс не позволяет рассмотреть все многообразие политических идей прошлого, поэтому мы можем сосредоточиться лишь на некоторых исторических аспектах теории политики, касающихся современного их применения или толкования.

6

Из истории древних цивилизаций (Египет, Шумер, Вавилон, Китай, Индия и др.) мы можем вынести определенный опыт становления государства в виде восточной деспотии. Этому способствовала хозяйственная система, уже с IV—III тысячелетий до н. э. формировавшаяся обычно в долинах рек либо в районах, требовавших искусственного обводнения, — и то, и другое заставляло централизованно применять принуждение для почти поголовного участия населения в строительстве и обслуживании ирригационных сооружений: плотин, дамб, каналов, общественных колодцев и др. В размышлениях по поводу отношений монарха и подданных, оставленных нам древними философами Китая Лао Цзы, Конфуцием (VI-V вв. до н. э.), Мо Цзы (V-IV вв. до н. э.), авторами древнеиндийских «Законов Ману» и «Артхашастры» (IV в. до н. э.), правителями и законниками Египта и Вавилона, как правило, встречается апология существующего строя, сочетавшаяся с элементами критики в виде поучительных историй о правителях прошлого. Правитель либо обожествлялся, либо выполнял божественную волю. Многочисленные войны прошлого имели различные причины, но одним из общих итогов войн становилось приобретение рабов, которые вообще не участвовали в политической жизни, хотя представляли серьезную силу и угрозу как для отдельных рабовладельцев, так и для государства. Поэтому борьба рабов за свободу составляла как бы фон для других внутри- и внешнеполитических действий, осуществлявшихся свободными людьми, прежде всего правителями. Фатализм, власть традиций, обожествление «разумных» правителей лежат в основе взглядов большинства мыслителей Древнего Востока, лишь немногие (Лао Цзы, Мо Цзы) исходят из естественных и равных прав людей.

Античные Греция и Рим

С VIII-VII вв. до н. э. в Древней Греции происходил процесс формирования полисов, представлявших собой поселения землевладельцевкрестьян, окруженные поместьями и участками. Полис резко отличался от восточной деспотии будучи учреждением свободных людей, однако при

7

различии форм правления общими чертами политической (сам термин «политика» происходит от слова «полис») жизни являлись противостояние демоса и родовой аристократии, а также олигархов (богачей, которые могли не иметь знатного происхождения), опять же на фоне борьбы рабов с рабовладельцами. Столкновения внутри полисов дополнялись соперничеством самих полисов за гегемонию в стране (особенно Афин и Спарты), приводившим к истощению противников и изредка прерывавшимся совместной борьбой против внешних врагов, прежде всего персов. Многообразие политической жизни закладывало основу для богатства политических взглядов и идей. Наибольший вклад в эту сокровищницу внесли своими законами и реформами правители Солон, Клисфен, Драконт, Перикл, Ликург и своими учениями философы Платон и Аристотель.

Платон (427—347 гг. до н. э.) в своих диалогах «Государство» и «Законы» предлагал модель государства, в котором можно усмотреть и черты реально существовавшей аристократической республики — Спарты, и идеалистические проекты самого философа. На вершину социальной иерархии Платон возводил философов, на государственные должности могли претендовать воины, ниже находились ремесленники и земледельцы, которые, будучи свободными, имели право избирать, но, не принадлежа к философам или воинам, не могли быть избраны на государственный пост. Все государства того времени, не соответствовавшие политическому идеалу Платона,

представляли отрицательный тип государственного устройства: тимократию −

«где господствовали честолюбие и сила», олигархию − «власть алчности и богатства», демократию − «стихию наглости и анархии», тиранию − «царство безумия и безмерных страстей». Причем любое государство состояло как бы из двух − «государства богатых» и «государства бедных».

Чтобы избежать расслоения в высших социальных группах, Платон предлагал общность имуществ, женщин и быта для философов и воинов, государственное воспитание для их детей. В диалоге «Законы» степень детализации государственного устройства еще сильнее (что вообще характерно

8

для утопий, в том числе и современных). Вместо общности имуществ предлагалось их ограничение с передачей излишков государству. Здесь выборы, участниками которых становились все свободные граждане, решали вопрос о том, кто из старейшин-философов будет управлять государством, кого из кандидатов, предложенных «охранителями закона», можно поставить на низшие должности. Предложенный Платоном идеал предвосхитил не только будущие утопии, но и попытки создания общественного строя на основе уравнительности, показал пример системы «выборов без выборов».

Глубина анализа, логичность, но нередко и парадоксальность выводов отличали наиболее известного философа древности Аристотеля (384—322 гг. до н. э.), чье учение на протяжении последующих веков пытались толковать и использовать в своих целях различные философские и религиозные течения. Политические и правовые взгляды великого мыслителя в основном отражены в его «Политике», «Афинской политии», «Этике». Аристотель называл политикой общественные дела, осуществление властных отношений, борьбу за власть. Он исходил из того, что неравенство и рабство присущи человеческому бытию, государство создавалось не соглашением людей по их воле, а образовалось естественно-исторически, сначала как идея, затем как форма общения семей и селений. Общие, естественные законы выше частных, создаваемых каждым народом, вместе же они составляют для свободных людей политическую справедливость, или право. Полного политического равенства нет, так как существует имущественное расслоение, но Аристотель и не призывал к равенству, например к общности имущества, он стремился лишь к стабильности общества, к отсутствию волнений и беспокойств, восстаний рабов и революций, вызывавшихся чрезмерными притеснениями и перераспределением собственности и, в свою очередь, приводивших к изменениям в политико-правовых институтах. Резкие изменения в законах вредны, ибо подрывают авторитет власти и силу самих законов, даже по временам необходимое их дополнение должно производиться в полном соответствии с их духом, то есть первоначальными представлениями

9

законодателя. Причины волнений и переворотов лежат не в нищете, а в антагонизме богатых и бедных; поэтому более равномерное распределение частной собственности, наличие мощного среднего слоя (класса) рабовладельцев (возможно, «земледельческого демоса»), в силу зажиточности приверженного существующим порядкам, являются залогом хорошего управления и стабильности, «счастья» государства.

Аристотель подверг детальному анализу политическое устройство современных ему греческих государств и разработал их классификацию, критериями которой стали количество властвующих в государстве (один, немногие, большинство) и осуществлявшаяся государством цель (общее или частное благо). Общему благу (правильная цель) способствовали такие формы государства, как монархия, аристократия и полития, частному (неправильная цель) — тирания, олигархия, демократия. Описанная Аристотелем (но не осуществленная) полития представляла сочетание черт «неправильных» государств: господство зажиточных средних слоев в олигархии и возможность контроля, ограничение произвола власти со стороны общества в демократии. Собственно же демократию Аристотель, как и большинство древних философов − выходцев из привилегированных слоев, не приемлет: земледельцы, торговцы, ремесленники, поденщики не могли входить в число тех, кто образует государственную власть, так как они были «лишены досуга», необходимого для «возникновения добродетели» и для занятий государственными делами. (Позднее во II—I вв. до н. э. Полибий, уточняя эти взгляды, писал, что при демократии «необузданность народной массы и пренебрежение законами порождает с течением времени охлократию» (господство толпы), и «одичание длится до тех пор, пока люди снова не обретут себе властителя и самодержца»).

Учитель Александра Македонского, Аристотель повлиял на своего ученика, доказывая, что сами греки не способны без посторонней помощи осуществить правильную организацию своих полисов и защититься от персидской угрозы. Одним из первых он придает значение местоположению

10

государства, размерам и конфигурации территорий, климату.

Большинство политиков и философов Древнего Рима опиралось на политические идеи греческих мыслителей, но сама политическая жизнь периода Республики (до 30-х гг. до н. э.) сочетала в себе три начала: монархическое (правление консулов, облеченных огромной, но временной властью), аристократическое (правление Сената, избиравшего консулов, правителей провинций и др.), демократическое (народное собрание), представлявшиеся современникам идеалом государственного устройства и источником силы Римской державы. К концу I в. до н. э. власти республиканских органов становится недостаточно, чтобы удержать в подчинении огромные завоеванные территории, происходит замена республики монархией — единоличным руководством с опорой на армию принцепса (первого лица сената, аккумулировавшего функции других высших должностных лиц Рима).

Система принципата просуществовала до конца III в. — от Октавиана Августа до Диоклетиана, когда ненаследуемая императорская власть, показав свои позитивные и негативные стороны, уступила системе домината — мировой державой становилось все труднее управлять, не делегируя часть функций соправителям или наместникам провинций, а отсутствие механизма наследования власти делало фигуру императора уязвимой для претендентов на высший пост. Социальная жизнь Рима была еще более напряженной, чем Древней Греции, из-за более развитого рабовладения и, соответственно, частых восстаний рабов, необходимости держать на севере половину легионов для защиты от варваров, а к III в. − набирать в армию союзных варваров вместе с их князьями. В конечном счете, кризис рабовладения вместе с этими причинами привели сначала к разделу Римской империи и образованию при крушении Западной Римской империи раннефеодальных варварских королевств на ее обломках (конец V в.).

11

Религия и светская власть.

Политические взгляды Средневековья и Возрождения

Уже в начальный период формирования государства заметно стремление, с одной стороны, использовать в интересах светской власти преклонение людей перед божественной волей, выраженной в религиях различных конфессий, а с другой — подчинить, по крайней мере, идеологически, государственную власть целям религиозным, а точнее − целям священнослужителей. В древних государствах Востока, Америки можно увидеть прямое проникновение жреческих ритуалов, обрядов, кастовой иерархии в политическую жизнь. Светские правители нередко обожествлялись и возглавляли (чаще формально) различные культы. Однако, поскольку светская и церковная (жреческая) пирамиды сосуществовали, и если совпадали, то только в вершине, такие государства нельзя считать теократическими.

В Древних Греции и Риме религия и политика разошлись еще дальше, хотя отношения оставались тесными: первые союзы греческих полисов создавались на основе поклонения одному главному богу, римский император был понтифексом (покровителем) культов. Возникновение на Востоке монотеистических религий (реформа Эхнатона в Древнем Египте, иудаизм), очевидно, было связано с объективной потребностью в усилении централизованной светской власти. Однако христианству потребовалось несколько веков (до IV в.), чтобы от оппозиции перейти к положению официальной религии Римской империи. Соответственно, и христианское учение от уравнительности, демократизма, неприятия империи, проповедовавшихся первыми общинами («Откровение Иоанна» — «Апокалипсис», 68—69 гг.), перешло к теократическим теориям подчинения государства церкви (Аврелий Августин «Блаженный» — IV—V вв. «О граде Божьем»). Императору «вменялось в обязанность» охранять законы церкви, истреблять еретиков, насильно приобщать язычников к христианству. Общественное неравенство, в том числе рабство, уже рассматривалось как божественное установление.

12

Становление феодальных государств после крушения Западной Римской империи (вплоть до IX—Х вв.) в Западной Европе сопровождалось одновременно укреплением позиций католицизма, стремившегося во главе с римским папой к мировому господству. Однако этих усилий было недостаточно, чтобы сломить Византию, чьи патриархи стремились к самостоятельности (и в 1054 г. добились ее), славянский Восток, воспринявший православие из Константинополя, молодую религию — ислам, ставший флагом сначала арабских, а затем турецких завоеваний на Ближнем Востоке и севере Африки. Именно мусульманам — последователям Мухаммеда — удалось то, что не удавалось Риму (не считая небольшой Папской области на Апеннинах, подаренной франками в VIII в. римскому папе) и Константинополю, — создать теократическое государство — халифат, соединявший светскую и церковную власть, живший по законам, определявшимся Кораном (шариат). Для ислама идея теократии оказалась чрезвычайно живучей. Казалось, что с распадом первого халифата, а затем его составных частей, здесь, как и в христианской Европе, и на буддистском Востоке, перевес светской власти над религиозной будет расти. Однако то в одной, то в другой стране с некоторыми вариациями власть исламских вождей продолжала быть выше или, по крайней мере, соперничала с властью светских правителей (даже в конце XX века можно видеть, благодаря усилиям мусульман-фундаменталистов, мощный подъем этой идеи на Арабском Востоке и на юго-восточной периферии России: в Иране, Афганистане, Пакистане, в бывших среднеазиатских республиках СССР, на Северном Кавказе). С 1095 г. в течение двух веков папство стремилось путем крестовых походов расширить и закрепить свое влияние, в частности путем борьбы с арабами и турками за «земли обетованные», со славянами с целью их крещения и включения в сферу своего господства, с еретиками для «очищения веры» и пополнения церковной и государственной казны.

Крупнейшим христианским мыслителем этого периода (XIII в.) был доминиканский монах Фома Аквинский (1225-1274), чье учение о государстве, перекликавшееся со многими положениями Аристотеля, надолго стало

13

идейным оружием в руках церкви. Фома Аквинский различает три элемента государственной власти: сущность, происхождение, использование. По мнению философа, профессора Парижского университета, сущность власти, то есть порядок правления и подчинения, установлена Богом, но не каждый правитель ставится Богом и не все его действия носят «божественный» характер — например, если он — тиран и узурпатор. Суждение же о законности «происхождения» и «использования» власти может исходить только от церкви. Фома Аквинский отдавал предпочтение «смешанной» форме государства, где сочетались бы монархия, аристократия и демократия, к которой он относил собрания крупных феодалов, в том числе церковных, обладавших достаточным весом, чтобы по призыву церкви свергнуть тирана.

Длительный период духовного господства католицизма в Западной Европе, сопутствовавший застою в хозяйственной жизни и становлению феодальных абсолютных монархий, был в XV—XVI вв. прерван, с одной стороны, церковной Реформацией, с другой — процессом подъема городов и вызванным им так называемым Ренессансом (Возрождением) духовной жизни от ограниченной церковью одномерности мышления к утраченному богатству взглядов и теорий античности. Идеи Реформации отстаивали М. Лютер, Ж. Кальвин, Я. Гус и многие другие священнослужители, горожане и прогрессивно мыслящие представители других социальных слоев, недовольные близостью церкви к светской власти, ее стремлением к росту доходов, несоответствием догматов меняющейся жизни, кризисом папства. Вернуться к чистоте и ясности Священного Писания, отказаться от меркантильной суетности отношений с правителями, продажи индульгенций, показной пышности католического обряда, озаботиться духовным содержанием религии

— вот лишь часть лозунгов протестантов, поддержанных основной массой населения.

Эпоха Возрождения обычно справедливо связывается с подъемом гуманистической культуры после тысячелетней «ночи» Средневековья, но при этом часто от внимания ускользает то, что этот процесс имел одной из главных

14

причин своего возникновения объективную необходимость роста политической культуры горожан Северной Италии и Германии в связи с подъемом городов и степени их самоуправления, при которой каждый крупный город для заполнения органов своего управления нуждался в значительном количестве образованных граждан. По мнению М. Вебера, зарождение капитализма сначала в Европе, а затем за океаном было прямо связано с протестантизмом, его нацеленностью на хозяйственный успех как результат раскрепощения человеческого потенциала.

Крупнейшим светским политическим мыслителем и практиком этого периода был флорентиец Н. Макиавелли (1469—1527), считающийся одним из основателей буржуазной политической теории. Наиболее известны его «История Флоренции» и небольшая книга наставлений «Государь», считавшаяся «настольной книгой» всех последующих тиранов. В его взглядах отражен принцип превосходства светской власти над церковной: религия нужна политикам постольку, поскольку она помогает поддерживать порядок, воинскую дисциплину; государство создано не Богом, а людьми для обеспечения каждому безопасности и свободного пользования имуществом. Материальные интересы и отношения Макиавелли выделяет особо, видя в них мотивы поведения людей. Флорентийский политик парадоксально сочетает республиканские взгляды — народ выше государя, он умнее, рассудительнее, лучше выбирает должностных лиц, а республика более устойчива, чем монархия, обеспечивает единство и мощь государства, порождая у народа патриотизм — с идеей о необходимости временной концентрации власти для борьбы с сепаратизмом крупных феодалов за единую централизованную страну. Опираясь на учение Аристотеля, он делает вывод, что из трех правильных форм государства можно создать смешанную, так как по отдельности они неустойчивы и непродолжительны (идут «по кругу», как считал греческий историк II в. до н. э. Полибий). Наследственная власть − порок всех монархий, ибо потомки не берегут наследие вождей, поэтому Макиавелли, использовав исторический опыт Римской империи, предлагал для

15

объединения Италии ввести единоличную ненаследственную власть принцепса,

опиравшуюся на постоянную (не наемную − подчеркивал философ) армию. Свои прогрессивные в отношении государственного устройства взгляды

он сочетал с представлениями о возможности применять аморальные средства достижения цели, получившими название «макиавеллизм». Политик, по его мнению, должен быть коварен, не стесняться применения насилия, убийства в общественных интересах − снести замки феодалов, истребить дворянство, уничтожать тиранов, в том числе принцепса, если после исполнения своей роли он захотел бы удержать власть и т. п. − это рецепты макиавеллизма.

Политические учения XVII-XVIII вв.

Развитие капиталистических отношений, кризис католицизма и феодальных монархий, вновь открытые в эпоху Возрождения античные авторы способствовали расцвету политических идей в XVII веке. Особенно активно этот процесс шел в Англии и Нидерландах, ставших полем социальных битв между буржуазией и дворянством. Выдающимися мыслителями того времени были голландцы Г. Гроций де Гроот (1583—1645), Б. Спиноза (1632—1677), англичане Т. Гоббс (1588—1679), Дж. Локк (1632—1704), принадлежавшие к так называемой школе естественного права. В отличие от античных и средневековых авторов они рассматривали естественные права человека не как божественное волеизъявление, а как разумные требования, вытекавшие из природы людей, обладающих даром речи и способностью действовать в соответствии с общими принципами, а не с животными инстинктами. Происхождение государства рассматривалось как договорное.

Первым обосновал теорию естественного права в своих «Трех книгах о праве войны и мира» (1625 г.) Гроций. Он разделял право на естественное и волеустановленное: естественное вытекало из человеческого разума, в котором заложены стремление к общению с себе подобными и, соответственно, нормы такого общения; волеустановленное право, в свою очередь, делилось на «божественное» — власть церкви, короля, и «человеческое» — семейное,

16

гражданское, международное, и должно было соответствовать требованиям естественного права. Любая форма государства определялась общественным договором и могла быть изменена только при взаимном согласии правителей и подданных, избравших ту или иную форму правления. Исключение могло быть сделано только при явном насилии правителя над народом либо (как это было в Нидерландах, которым грозил захват со стороны Испании) при попытках колониального порабощения. Гроций не был радикален в своих выводах, но его идеи были развиты другими мыслителями, впрямую призывавшими к ликвидации абсолютизма и феодализма.

Еще более превозносил человеческий разум другой выдающийся голландский философ − Спиноза. В ряде своих произведений он рассматривал человека как высшее порождение природы, обладающее в естественном состоянии правом на все, что в пределах его сил и желаний, однако это право ничтожно, ибо приводит к борьбе между людьми, когда никто не уверен в сохранности своего права. Людей надо заставить жить по законам разума, а это способно сделать государство, которому каждый путем договора передает свои силу и право, и потому оно сильнее любого отдельного человека. Кроме того, разделение труда создает необходимость во взаимопомощи людей. Власть государства не безгранична: и после заключения общественного договора люди обладают свободой совести и слова, а государство не может заставить всех думать одинаково и говорить только то, что предписано.

В «Богословско-политическом трактате» (1670 г.) Спиноза доказывал,

что, с одной стороны, религия связана с феодальным деспотизмом, а с другой − высшим интересом монарха всегда была поддержка религиозных заблуждений. Государство, как и человек, стремится к самосохранению: правители, враждебные интересам большинства и вызывающие негодование подданных, тем самым ослабляют государство и ставят под сомнение его право на существование. Напротив, государство сильно, когда оно обеспечивает каждому не только сохранение жизни, но и удовлетворение его интересов. Поэтому Спиноза осуждал абсолютную монархию и предпочитал республику и

17

демократию, при которых каждый передавал свое естественное право не монарху, лишаясь на будущее права голоса, но большей части всего общества, частицу которого составлял сам. При этом все оставались бы равными, как в естественном состоянии. Но даже и при монархической форме правления Спиноза видел возможность господства разума и свободы в случае ограничения власти монарха верховной властью собрания граждан.

Совершенно в противоположном смысле для защиты абсолютной монархии использовал теорию естественного права Т. Гоббс. В своем главном труде «Левиафан» (1651 г.) он утверждал, что его современники постоянно соперничают друг с другом в добыче богатств, почестей, власти и это ведет к распрям, убийствам, насильственному подчинению — «человек человеку волк». В естественном состоянии, без общей власти, державшей всех в страхе, шла «война всех против всех». Чтобы избежать этого, люди должны были отказаться от всех своих естественных прав и перенести их на государство, которое Гоббс и изобразил в виде мифического чудовища Левиафана, пожиравшего права и свободы граждан. Власть суверена, по мнению философа, абсолютна, и подданные не могли иметь никаких прав по отношению к государству. Суверен издает законы, взимает налоги, назначает чиновников, осуществляет суд, решает вопросы войны и мира. Даже мысли подданных должны были быть подчинены ему: государство могло запрещать вредные для него учения и предписывать подданным определенный образ мыслей. Попытки ограничить власть суверена пагубны, так как ведут к возобновлению «войны всех против всех».

Любопытно, что, предпочитая абсолютную монархию, Гоббс отмечал, что если какая-либо форма правления (в том числе и республика) уже установилась, то всегда следует «предпочитать, поддерживать и считать наилучшей существующую» форму правления, то есть не стремиться к ее свержению. Гоббс был не чужд и буржуазных требований формального равенства людей перед законом, незыблемости договоров, свободы как права делать все то, что не запрещено законом.

18

Одним из основателей либерализма был другой знаменитый английский мыслитель, Дж. Локк, который выступал против абсолютной монархии и был сторонником ее конституционного ограничения. В его «Двух трактатах о правительстве» (1690 г.) естественное право рассматривалось иначе, чем у Гоббса: полная свобода определялась лишь границами закона природы — разума, который учит всех, кто хочет с ним считаться, что все люди равны и независимы и никто не должен наносить ущерб жизни, здоровью, свободе или собственности других. Подобный взгляд надолго предопределил развитие либерализма − влиятельного течения политической и социальной мысли.

Не менее важным представляется вывод Локка о разумном государственном устройстве, в структуре которого налицо разделение властей: законодательной (парламент), исполнительной (в том числе суд, армия — через короля и правительство) и федеративной (внешние сношения — король и правительство). Признание главенства законодательной власти парламента в государстве означало отказ Локка от абсолютной монархии. Радикальным является и вывод Локка о праве народа на восстание в том случае, когда законодатели (тогда еще монарх) посягают на собственность народа или ввергают его в рабство деспотической власти.

Свое дальнейшее развитие идеи голландских и английских мыслителей нашли в XVIII веке у французских просветителей Вольтера, Д. Дидро, Ш. Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо и теоретиков американской революции. В основу своих концепций они положили приоритет индивидуальных прав и свобод человека, который в условиях господства абсолютизма во Франции означал идеологическую подготовку к свержению монархии. Специфически «политизированный» взгляд на состояние общества принадлежал Монтескье и Руссо.

Ш. Л. Монтескье (1689—1775) в своих «Персидских письмах», а главное, в работе «О духе законов» (1748 г.), отстаивая республиканскую форму правления в противовес абсолютистской, вслед за Локком развивает идею независимости трех властей: законодательной, исполнительной и судебной.

19

Монтескье присуща историчность подхода к проблеме возникновения государства и права, поскольку разнообразие законов и учреждений — не столько результат произвола или фантазий, сколько следствие различий в исторической обстановке. Он − также последователь «географического направления», то есть считал, что жизнь каждого народа, в том числе и политика, зависит от климата, почвы, территории и других факторов, с чем можно согласиться, например, видя темперамент южан и хладнокровие северян, но только не в «обратном направлении»: перенесении факторов политической жизни на причины, скажем, климатических изменений.

Развитие либеральных идей в творчестве большинства французских просветителей дополнялось уравнительными взглядами, в домарксистский период наиболее ярко выраженными Ж.-Ж. Руссо (1712—1778). В работе «Об общественном договоре, или Принципы политического права» Руссо подверг острой критике частную собственность, которая после «золотого века» естественного и равного состояния людей (неравенство выражалось лишь в возрасте и состоянии здоровья) привела к социальному расслоению, что, по его мнению, и составляло основу гражданского общества. Будучи обмануты богачами, люди поступились своим естественным правом на свободу и посредством общественного договора создали государство и право, то есть политическое неравенство, крайней ступенью которого стала деспотия.

Впоиске общественно-политического устройства, охраняющего личность

иимущество каждого участника общественного договора, при котором каждый оставался бы таким же свободным, как и раньше, Руссо возрождает идею народного суверенитета, но с существенными уточнениями. Так, считая, что суверенитет народа − это власть, осуществляемая общей волей или волей большинства, которая неделима и не может быть передана частному лицу, он писал о прямом «народоправстве», о неприемлемости окончательных решений,

вынесенных представительными органами. Законы − акты общей воли, которые должны быть прямо одобрены народом на референдуме. Крупные государства для удобства управления народом должны быть федерациями или

20

конфедерациями. Идеал Руссо − это небольшая республика типа Швейцарии, в которой он жил.

Руссо не был социалистом, и если требовал юридического равенства в полном объеме, то фактического равенства — лишь в определенных пределах. Вслед за Аристотелем он считал, что прочность государства зависит от ликвидации резких имущественных различий. Руссо — сторонник разделения законодательной и исполнительной ветвей власти и учреждения особого органа

— трибуната для охраны законов и законодательной власти. Общественный договор мог быть, по его мнению, расторгнут в случае злоупотребления властью, а народ имеет неотчуждаемое право на сопротивление тиранам, то есть на революцию. Глубокой, хотя и не исчерпывающей, была и мысль Руссо о неизбежности войн при правлении деспотов-монархов: они дают и завоевания, и армию для удержания своего народа в повиновении.

Взгляды Руссо теоретически обосновывали радикализм Великой Французской революции 1789—1793 гг. (в частности, «Декларацию прав человека и гражданина»), но они же впоследствии были заложены в основу будущих социалистических программ общественных перемен.

Политические концепции французского Просвещения XVIII века были использованы демократическим крылом борцов за независимость североамериканских колоний Британии в 1775—1783 гг. − С. Адамсом,

Т. Пейном, Б. Франклином. Автором великого революционного документа − Декларации независимости Соединенных Штатов Америки, принятой 4 июля 1776 г., стал Т. Джефферсон (1743—1826). В ней была отражена идея народного суверенитета, который выше законов. К числу неотчуждаемых прав человека отнесены жизнь, свобода, равенство по рождению, право на восстание, стремление к счастью. Право собственности было отнесено Джефферсоном к числу устанавливаемых гражданских прав, а не к естественным, как, например, у Локка. Совершенно новым положением стало в Декларации государственное признание субъективных прав личности, для защиты которых и создается государство — ранее считалось, что правами

21

наделяет государство. Существенно и то, что многие положения этого документа опережали свое время, но все же были отражены в американской Конституции 1787 г. и, следовательно, стали нормой жизни молодого государства, чего не произошло, например, с документами Французской революции, «вступившими в силу» на столетие позже и в менее отчетливом выражении.

Политические учения в XIX в.

Немецкая классическая философия, отталкиваясь от взглядов французских просветителей, развивалась в ином направлении. Политические идеи ее величайших представителей И. Канта (1724—1804), Г.В.Ф. Гегеля (1770—1831), И.Г. Фихте (1762—1814), несмотря на различие их философских платформ, оказались сближенными в силу объективных условий раздробленной Германии, требовавшей объединения. Используя предшествующие либеральные концепции, немецкие философы в поиске центростремительных средств, в конечном счете, приходят к выводу о необходимости сильной власти, системы государственных институтов, конституционной монархии.

Гегель в своих произведениях (прежде всего в «Философии права» (1820 г.)) обосновывает необходимость и истинную «ценность» частной собственности как возможности для собственника выявить свою свободу во внешнем мире. Собственность, по его мнению, делает человека личностью. Уравнительные идеи Платона и Руссо Гегель отвергает, хотя и выступает против феодализма, причем как против крепостничества — личной зависимости, так и против феодальной собственности на землю, предпочитая отдать ее тем, кто ее обрабатывает.

Сложность философских конструкций немецкого ученого (например, в «Философии права» мы сталкиваемся с одной из стадий саморазвития Абсолюта — идеального начала, создающего природу и человека и проявляющегося в фазе «объективного духа» в институтах, созданных человеческим обществом) затрудняет восприятие его политических идей, для

22

большинства он — диалектик и объективный идеалист, учению которого посвящены сотни критических работ. Однако Гегель уже рассматривал генезис гражданского общества и государства в развитии материальных отношений. Он абсолютизировал роль государства, благодаря которому происходило «снятие» классовых конфликтов, в котором сливались личная свобода и внешний порядок. По его мнению, это самое универсальное создание объективного духа, при котором единство правового содержания и морального убеждения достигало наивысшей формы, оно имеет абсолютную ценность само по себе.

В теории Гегелю трудно что-либо противопоставить, но в реальной жизни философ опускался до восхваления прусской королевской бюрократии, видя в ней центр кристаллизации будущего общегерманского государства. Сторонник постепенных реформ сверху, Гегель был противником революционных методов, хотя и понимал значение народа и народных революций в истории. Внешнеполитические взгляды философа во многом реакционны, хотя опять же отражают реалии того времени: раз вечный мир невозможен, то не стоит тратить время на поиски гарантий безопасности; войны даже укрепляют государство, не давая вспыхнуть внутренним смутам; Германия — носительница абсолютного права мирового духа, она выше, чем другие страны.

XIX век стал временем расцвета различных направлений социалистической мысли, из которых самыми мощными были революционное, связанное с именами К. Маркса и Ф. Энгельса, реформистское (Э. Бернштейн), анархистское (М. Штирнер, П. Ж. Прудон, М. А. Бакунин). К. Маркс (1818— 1883) и Ф. Энгельс (1820—1895) в целом ряде своих индивидуальных и coвмecтныx работ: «Немецкая идеология», «Манифест Коммунистической партии», «Капитал», «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Крестьянская война во Франции», «Письмо к Иосифу Вейдемейеру», «Происхождение семьи, частной собственности и государства» — обрисовали происхождение государства, историю политической жизни общества в рамках общественноэкономических формаций и его коммунистическую перспективу. В основу был

23

положен классовый подход к прошлому и настоящему: государство есть продукт разделения общества на классы при возникновении частной собственности. В различных формациях политика является надстройкой, производной от базисной экономики. Капитализм — последняя эксплуататорская формация перед коммунистической, бесклассовой, переход к которой возможен только через мировую революцию пролетариата в условиях экономического и политического кризиса капитализма. В переходный к коммунизму период создается государство диктатуры пролетариата, отмирающее при полной победе коммунистических отношений.

Грандиозный замысел уравнительной перспективы вдохновил сотни тысяч последователей Маркса в XIX и особенно в XX веках, привел к попыткам его осуществления в России и под ее влиянием в других странах. Либеральные идеалы свободы «для всех и повсеместно» вынуждены были временно отступить перед идеалами равенства (и не только в правовом смысле) и свободы как «осознанной необходимости» для избранных социальных групп (еще Бакунин прозорливо предупреждал о том, что нельзя говорить о классе пролетариата в целом, ибо его власть − это власть верхушки партии, говорящей от имени пролетариев). Политэкономический анализ Маркса, данный в «Капитале», вероятно, был, как выражались недавно, «снарядом», пущенным в капитализм, но капитализм середины XIX века, так как уже к концу века, еще при жизни Энгельса, обнаружились его скрытые экономические и политические потенции. Революционные волны схлынули, и ортодоксальные марксисты оказались в положении ожидающих нового серьезного кризиса под парадоксальным лозунгом — «Чем хуже для пролетариев, тем лучше для коммунистов».

Экономическая и политическая стабилизация конца XIX века привела к тому, что многие стали брать из марксизма только то, что их удовлетворяло. Поэтому возникает ряд «легальных» марксистских течений, отказавшихся от революционного переустройства в пользу медленных реформистских перемен.

Наиболее известно имя Э. Бернштейна (1850—1932), чей лозунг «Цель − ничто,

24

движение − все!» вызвал на себя огонь жесточайшей критики со стороны ортодоксальных марксистов, но, как показала политическая и экономическая практика его последователей — социалистов и социал-демократов в целом ряде стран, по крайней мере, в социальной и экономической сфере пролетарии этих стран добились большего, чем их братья по классу в странах «реального социализма». Однако возможность реализации подобных программ возникает лишь с демократизацией политических структур и, соответственно, приходом к власти этих партий и движений путем победы на выборах.

Крайнюю нетерпимость в отношении государства и церкви проявляли анархисты, взгляды которых в XIX веке наиболее полно выразили М. Штирнер

(1806-1856), П. Ж. Прудон (1809—1865), М А. Бакунин (1814—1876). В

отличие от марксистов они требовали немедленной отмены государства как органа насилия, подавления свободы личности и коллектива. Однако их идеи носили, в основном, разрушительный характер по отношению к современным структурам власти, а предлагавшиеся способы создания органов управления ассоциациями производителей, в конечном счете, напоминали примитивные формы федерации. Некоторые же направления анархистской мысли вообще ограничивались критикой существующих политических режимов.

Политическая мысль России

Затруднительно осуществлять обзор политической мысли России, поскольку может быть выбрано несколько точек отсчета. Либо это XVIII в., когда в истории политической философии России появляются первые значительные фигуры сторонников абсолютизма: Феофан Прокопович,

В. Н. Татищев, И. Т. Посошков − и его противников: М. М. Щербатов, стоявший на защите древних дворянских сословных привилегий, С. Е. Десницкий, Я. П. Козельский, В. Ф. Малиновский — российские просветители, немало заимствовавшие от просветителей французских. Либо это более ранние периоды российской политической культуры, которую в целом можно охарактеризовать как следовавшую за деяниями политиков —

25

первоначально это летописи, церковные хронографы, редкие записанные фольклорные произведения, а после освобождения от татаро-монгольского ига

вконце XV в. и становления Московского государства — документы царского двора и патриарха, свидетельства современников-иностранцев. Собственно, подобная «безымянность» политических идей — вовсе не специфическая русская черта, то же явление характерно для феодальной Европы, когда политическая идея зарождалась в окружении монарха или церковного патриарха, а затем в зависимости от ее удачного или неудачного воплощения становилась явлением истории и тогда уже получала свое место в записываемых «хрониках», «деяниях» и т. п.

До нашествия татаро-монголов ключевыми политическими идеями (проблемами) во внутренней жизни были формирование единого государства, противостояние элементов властных структур: князя, бояр, народного вече с перевесом одной из политических сил, борьба холопов и феодалов, а во внешней политике — независимость от Византии. Приход кочевников сделал доминантой политической жизни, естественно, отношения с Ордой; усиление европейской католической экспансии на славянские земли в связи с неудачами

вближневосточных крестовых походах вызывало необходимость защиты от нее; двойная угроза с востока и запада наряду с внутренними причинами заставляла думать о единении княжеств вокруг какого-либо центра. Победа над Ордой — это и результат такого единения, и фактор, способствовавший объединению русских княжеств вокруг Москвы. Подъем, вызванный этим событием, совпал по времени с крушением Царьграда-Константинополя, что способствовало выдвижению новой идеи — «Москва − третий Рим». Начинается движение на восток, кристаллизуется долговременная внешнеполитическая цель − выход к морям на юге и западе.

Конец XVII — начало XVIII веков — завершение борьбы с боярским сословием, становление абсолютизма и империи, завоевание выхода на Балтику, сопровождающиеся подъемом культуры и оформлением первых разнополюсных социальных и политических позиций, получивших легальное

26

выражение, общественная мысль в России «обретает имена». После выхода к Черному морю одной из центральных внешнеполитических целей России стало завоевание контроля над черноморскими проливами.

Одним из первых сторонников республики (а не обратной трансформации абсолютной монархии в сословную) стал А. Н. Радищев (1749—1802), указавший на народную революцию как путь к ней. В своем «Путешествии из Петербурга в Москву» он высказывает мнения, близкие Руссо, но более оптимистичные в отношении роли общества и государства в жизни человека,

Период после Французской революции 1789—1794 гг. и до нашествия Наполеона на Россию был насыщен ожиданием близких конституционных перемен, которые ограничили бы абсолютизм. В духе просветительства и либерализма разрабатывал свои теоретические концепции и практические преобразования М. М. Сперанский (1772—1839), выдающийся администратор, по правилам которого управленческий аппарат действовал более полувека. Противник сословных привилегий и крепостного права, он выступал в пользу реформ сверху и прежде всего принятия конституции, создаваемой народом и ограничивающей власть монарха. Противниками либеральных реформ выступали дворяне-крепостники, чьи взгляды выразил один из авторитетнейших русских историков Н. М. Карамзин (1766—1826) в «Записке о древней и новой России». Никаких реформ, никаких ограничений монархии — так дворянское сословие, обычно стремившееся само воздействовать на царя, реагировало на угрозу возвышения буржуазии и «нового дворянства».

После же победы над Наполеоном царь — «жандарм Европы» — мог вообще ничего не менять. Но если раньше лишь особо одаренные одиночки знакомились с политической культурой Европы, то теперь многие рядовые участники наполеоновских походов увидели перемены в хозяйственной, социальной, политической жизни за рубежом и требовали реформ. Главные политические требования так называемого декабристского движения были отражены в «Русской правде» П. И. Пестеля (1793—1826) и проекте конституции Н. М. Муравьева (1795—1843). Взгляды Пестеля были более

27

радикальными и сильно отличались от проекта Муравьева. Республика у Пестеля противостояла конституционной монархии у Муравьева; единая и неделимая Россия с однопалатным народным вече (народность могла бы создать свое государство, если бы смогла его сохранить) − против федерации с «верховной думой» из представителей субъектов федерации; равенство всех граждан перед законом при отказе от сословных привилегий и имущественного ценза − вместо высокого имущественного ценза для избирателей и избираемых; военный переворот офицеров с последующей диктатурой и реформами в течение 10—15 лет, и лишь затем учреждением конституции и выборами, − в противовес безотлагательному созыву учредительного собрания, принятию конституции и выборам. Интересна точка зрения Пестеля на землю — ее следовало поделить на две части: общественную, которую мог получить каждый «для пропитания» без права передачи или заклада, и собственность казны и частных лиц «для изобилия», которую можно было покупать и владеть ею как своим достоянием.

В XIX в. русская философская и политическая мысль представляет собой единство двух противоборствующих течений — славянофильского и западнического (на наш взгляд, в политической практике борьба этих направлений может быть прослежена от реформ Петра и по сегодняшний день). Славянофилы в разработке мировоззренческой концепции опирались на православное учение, идеализировали национальный характер и политическое прошлое России, настаивали на особом, в отличие от других народов, российском пути, призывали оздоровить Запад (в первую очередь славян) духом православия и русских общественных идеалов. Известными славянофилами были писатели и философы И. В. Киреевский (1806—1856),

А. С. Хомяков (1804—1860), Ю. Ф. Самарин (1819—1876), К. С. Аксаков

(1817—1860) и др., которые наряду со славянофильскими взглядами, проповедовали старорусский быт, одежду, внешний облик.

Западники считали, что Россия должна пройти путь европейской цивилизации, при котором православие если и не будет помехой, то вряд ли

28

сможет играть позитивную роль; выдвигали в качестве целей либо политическую свободу, либо социализм, часто в специфической русской форме

—через крестьянскую общину или при ее содействии. Характерным для западников был критицизм в отношении современного им российского общества.

Кружок «западников» был основан в 1831 г. студентом Московского университета Н. В. Станкевичем (1813— 1840). В него входили разные по происхождению и убеждениям, иногда случайные люди, которых объединял общий интерес к европейской культуре: философии, литературе, музыке — среди них Бакунин, Белинский, Боткин, Грановский, Кавелин, Катков, Кольцов, Лермонтов и др. Все они находились под воздействием ходивших в списках «Философических писем» П. Я. Чаадаева (1794—1856), участника войны 1812 г., объявленного Николаем I сумасшедшим после публикации первого письма в 1836 г. (остальные письма опубликованы лишь в 1935 г., а шестое и седьмое — вообще лишь недавно из-за положительного упоминания в них о влиянии церкви).

Виднейшим западником был А. И. Герцен (1812—1870), с 1847 г. находившийся в эмиграции и ставший проповедником социализма как прудонистской федерации автономных коммун, но с российским «привкусом»

—формирующейся через крестьянскую общину, уже якобы настолько готовую

ксоциализму, что достаточно путем революции покончить с самодержавием. С 1855 г. он издает «Полярную звезду», а затем «Колокол», в которых отражены взгляды революционного крыла российской оппозиции.

Вообще и славянофилам, и западникам приходилось учитывать российские реалии: подавляющее преобладание сельского населения, наличие крепостного права, а после 1861 г. − его «наследие» − включенность крестьян в общину с ее особой психологией, для которой вряд ли был приемлем «фермерский» путь развития сельского хозяйства (возможно, это уже в начале XX столетия заставило П. А. Столыпина избрать иной путь реформ). Так, революционные демократы Н. Г. Чернышевский (1828—1889) и

29

Н. А. Добролюбов (1836—1861) считали крестьянскую общину непременным условием развития русского социализма, пытались просветить и поднять деревню на борьбу с самодержавием народовольцы. Иначе смотрели на эту проблему народники, в частности П. Н. Ткачев (1844—1885), считавшие, что поскольку крестьянство консервативно, сознательному меньшинству нужно немедленно начинать революционную борьбу с царизмом, устанавливая свою диктатуру для осуществления перемен в обществе. Представительные органы во главе с народной думой могли бы помочь реализовать эти планы.

В конце XIX — начале XX вв. народничество уступает место различным направлениям социалистической мысли, где во главе марксистского течения встали Г. В. Плеханов (1856—1918), а затем В. И. Ульянов (Ленин) (1870— 1924). С 1903 г. российская социал-демократия распалась на два противоборствующих лагеря — большевиков во главе с Лениным, ведущих к пролетарской революции и диктатуре, и меньшевиков во главе с Ю. О. Мартовым (1873—1923), готовых идти в русле постепенных, эволюционных преобразований (на их позиции впоследствии переходит и Плеханов). Наряду с ними активно действуют, особенно среди крестьян, социалисты-революционеры, анархисты-коммунисты во главе с П. А. Кропоткиным (1842—1921), разработавшие перспективную аграрную программу, позже поддержанную большевиками.

Уже во второй половине XIX века в русской политической мысли возникает религиозно-философское направление, соединенное с идеей правового государства. Его основоположником был В. С. Соловьев (1853— 1890), а крупнейшими представителями − Н. А. Бердяев (1874—1948),

С. Н. Булгаков (1871—1944), И. А. Ильин (1883—1954), Е. Н. Трубецкой (1863—1920), С. Н. Трубецкой (1862—1905), Г. П. Федотов (1886—1951),

С. Л. Франк (1877—1950) и В. Ф. Эрн (1882—1917). Немаловажно то, что многие из них начинали с марксизма, участия в революционной деятельности, но затем становились идеологическими противниками большевизма, поскольку выдвигали на первый план личность, ее права, свободы, духовное содержание,

30

а значит, были противниками коллективизма и диктатуры, государства и революции. Поиск жизненного духовного идеала приводил их к осознанию религиозных ценностей православия, связанных с углубленным и тонким познанием философии русской истории.

На рубеже веков развитию конституционных идей с учетом особенностей общественной жизни России — от ограниченной монархии до республики при пестром национальном составе — посвятили ряд работ Б. А. Кистяковский

(1869—1920), М. М. Ковалевский (1851—1916), К. Н. Леонтьев (l831—1891),

П. Н. Милюков (1859—1943), Н. К. Михайловский (1842—1904), П. Б. Струве

(1870—1944), П. И. Новгородцев (1886—1924), Л. А. Тихомиров (1852— 1923),

Б. Н. Чичерин (1828—1904), В. В. Шульгин (1878— 1976). Свое видение российских перспектив пытались использовать в собственной политической практике П. А. Столыпин (1862—1911), М. Т. Лорис-Меликов (1825— 1888),

С. Ю. Витте (1849—1925), К. П. Победоносцев (1827—1907).

Октябрьскую революцию 1917 г. не приняли и не могли принять из-за непримиримой позиции Ленина и большевиков все другие политические течения. В течение нескольких десятилетий советская официальная история преподносила односторонний взгляд на события, идеи, концепции, учения и действующих лиц. С конца 80-х гг. сначала усилиями публицистов, а затем и историков дается более широкая интерпретация известных и неизвестных ранее фактов. Поскольку в нашу задачу не входит возвеличивание или развенчание тех или иных политических мыслителей и практиков, а фигуры В. И. Ленина, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, Н. И. Бухарина и других вызывают такое искушение в зависимости от политических взглядов студентов, ограничимся тем, что отметим противоречивые теоретические посылки лидеров большевиков, расходившиеся прежде всего с учением Маркса, и блестящее, поразительное умение использовать в своих интересах складывавшуюся политическую конъюнктуру.

Обратим также внимание читателя на отношение Ленина к важнейшим аспектам политической культуры, которые он как юрист, несомненно, знал, но

31

игнорировал: к выборным представительным органам (парламент, Государственная Дума, Учредительное собрание, Советы) как результату волеизъявления масс; к лозунгу «Вся власть Советам!» в свете теории разделения властей; к роли представительных органов, наполнявшихся представителями трудящихся, и исполнительных комитетов, состоявших из чиновников, бюрократии, в системе советов; к многопартийности, если к 1921 г. осталась только РКП(б) и без фракций; к инакомыслию, если в 1922 г. многие вышеперечисленные философы-идеалисты и деятели культуры были высланы из Советской России, были репрессированы многие священники, был создан первый Соловецкий лагерь особого назначения для «перевоспитания» интеллигенции; к оппозиции как части гражданского общества, формирующей возможно противоречивые, но прогрессивные идеи; к демократии без этих наисущественнейших ее черт; к диктатуре меньшинства и т. д.

Естественно, что еще при жизни Ленина большевиками закладывались основы будущего режима. Однопартийность, господствующая государственная идеология, сращивание партии и государства с его проникновением в экономическую, культурную, семейную и личную жизнь и репрессиями против малейшего сопротивления, а часто и просто в назидание — все это признаки тоталитарного режима. И. В. Сталин (1879—1953) в острой борьбе 1920-х гг. проявил незаурядные качества сначала мастера политической интриги, а затем диктатора, на три десятилетия сконцентрировавшего в своих руках власть, сопоставимую только с властью восточного деспота. В конце 1920-х — начале 1930-х гг. для укрепления его личной власти и власти партии создается так называемая административно-командная система управления, при которой к вершине властной пирамиды сходились все нити отраслевого управления, а почти все посты в этой иерархии заняли выдвиженцы со слабыми профессиональными знаниями, но способные заставить выполнять любую команду. «Ленинская гвардия», то есть ближайшее окружение Ленина, обладавшая познаниями во многих отраслях экономической и культурной жизни, которую он сплотил, несмотря на резкие идейные и политические

32

разногласия, была почти полностью заменена, а в конце 30-х гг. уничтожена. Индустриализация, милитаризация, коллективизация сельского хозяйства (на наш взгляд, колхоз в большей степени учитывал особенности общинной крестьянской психологии, чем личные хозяйства или другие формы кооперации), единомыслие в искусстве, литературе, архитектуре, музыке, одежде, быте стали факторами, способствовавшими политическому бесправию личности, господству произвола по отношению к отдельным людям и целым народам, особой внешнеполитической идеологии с якобы классовыми приоритетами.

Со смертью Сталина никто уже не мог претендовать на подобную роль, но это означало лишь то, что тоталитарный режим утратил авторитарные черты личной диктатуры. Мало того, номенклатура — порождение административнокомандной системы — выдвигала на вершину власти правителей, недостойных великой страны, доведших ее до экономических и внешнеполитических кризисов. Внутри страны политическая мысль за редким исключением не шла дальше апологетических интерпретаций ленинских идей и составления однообразных и не выполнявшихся партийных программ и решений съездов. Но вплоть до 1990-х гг. политический механизм по инерции продолжал работать, пока не развалился под напором непродуманных реформ, всплеска национализма и личных амбиций новых лидеров.

Попытки обозначить хотя бы контуры необходимых преобразований (А. Д. Сахаров, А. И. Солженицын и др.) не имели успеха — во-первых, разрушительный напор оказался сильнее, во-вторых, некоторые идеи реформаторов опережали свое время, и, наконец, реформы в целом не были однозначно восприняты населением как необходимые. Таким образом, практика вновь опередила теорию, вызвав в обществе потрясения таких масштабов, которые вновь оказались сродни революции, а не постепенным эволюционным переменам.

33

Истоки современной политологии

Политическая наука на Западе накопила большой опыт. Современные политологические концепции своими корнями уходят в различные направления социальной философии XIX века, от идеалистических до материалистических, в том числе марксизм.

О. Конт (1798—1857) и Г. Спенсер (1820—1903), основоположники позитивизма в философии, внесли большой вклад в становление социологии и политической науки. В «Системе позитивной политики» Конт выступает сторонником «самореализующегося фундаментального порядка» и категорическим противником насилия. Однако, предлагая реформы в обществе, Конт опирался на систему коллективных верований, особую религию как следствие развития науки. К тому же, считая достаточным для реализации своих проектов лишь ознакомление с ними правящей верхушки, он рассылал эти проекты даже монархам.

Спенсер в «Основаниях социологии» рассматривал строение общества и возникающие в нем институты по аналогии с живым организмом, в котором функции разделены между органами. Этот подход в социологии получил название органической школы. Основным законом социального развития он считал закон выживания наиболее приспособленных обществ, к каким относил «дифференцированные», то есть разделенные на классы. Спенсер в социальной науке на несколько лет предвосхитил естественнонаучный закон Ч. Дарвина и заложил основу консервативных взглядов в политике.

Вслед за ним Л. Гумплович (1838—1909), перенося на общество биологические законы, выдвинул теории самосохранения социальных групп, борьбы рас и племен как необходимой составляющей эволюции общества. В работах «Социология и политика», «Основы социологии», «Общее учение о государстве» он излагал свой взгляд на происхождение государства — теорию насилия: сила давала власть, возможно, путем войны, приводившей к рабству

— одних, к господству — других. Но к XIX в. положение изменилось, сложилось «культурное государство» с равноправными гражданами,

34

парламентской демократией, растущими благосостоянием и законопослушанием.

Последователем Конта проявил себя Э. Дюркгейм (1858—1917), который

всвоей докторской диссертации «О разделении общественного труда» и курсе лекций по началам социализма (сен-симонизма) выдвигал концепцию «органической социальной солидарности», присущей достаточно высокоразвитым формам разделения труда, где консенсус достигался бы с помощью коллективного (общего) сознания.

Социализм у Дюркгейма представляет собой лучшую, более осознанную организацию коллективной жизни, цель и следствие которой — интеграция индивидов в социальных рамках. Он — противник насилия и был твердо уверен, что конфликты между рабочими и предпринимателями служили доказательством плохой организации общества, которую следовало исправить, но конфликты вовсе не предвещали перехода к иному общественному или экономическому строю. По Дюркгейму, социалистическим могло быть всякое учение, требовавшее воссоединения всех экономических функций, рассеянных

вруководящих центрах общества; учение, далекое от аскетизма или протестов против роскоши, видевшее пути разрешения общественных трудностей в изобилии и в росте производительности труда; оно не определяется ни отрицанием частной собственности, ни требованиями рабочих, ни филантропией высших классов или руководителей государства. Это учение существенно отличается от коммунистического, начинавшегося еще в античности с протеста против общественного неравенства и несправедливости и мечты о мире, в котором имущественное положение всех будет одинаковым. Итак, социализм — организация общества, а не классовая борьба, его цель — создание профессиональных объединений, корпораций, а не изменение характера собственности.

Внегативной оценке выборов, парламента Дюркгейм выступал как последователь Конта, который благожелательно отнесся к государственному перевороту Наполеона III и обращался с призывом о реформах к русскому

35

царю. Дюркгейм считал, что политики со своими бесконечными спорами только затрудняют реформы, демократия у него не сопровождалась современными атрибутами плюрализма, парламента, выборов, для него это эволюция управляющего сознания, отношений государства (в том числе монархии) и народа, политика же второстепенна, и лучше, если верхушка власти отделена от избирателей хотя бы двухступенчатой структурой представительных органов. Французский социолог жил в относительно благополучное время, обходившееся без континентальных катаклизмов, не сталкивался на практике с деспотиями и тоталитаризмом, что и вызывало у него впечатление, что буржуазное государство выступает в качестве надклассовой силы, управляющей необузданными инстинктами и обеспечивающей единство и безопасность общества, которое не нуждается в революционных преобразованиях.

Большое значение для современной политологии имела теория элит, представленная сначала Г. Моской (1858—1941) в работах «Теория правления и парламентское правление» и «Основы политической науки», а затем развитая В. Парето (1848—1923) в гигантском «Трактате по общей социологии». Моска утверждал, что вне зависимости от уровня развития в каждом обществе существуют классы управляющих и управляемых, причем первый, всегда малочисленный, монополизирует власть и пользуется всеми ее привилегиями, а

второй — многочисленный − доставляет ему материальные средства поддержки. Критерии, по которым формируется элита, у Моски связаны с организаторскими способностями, материальным и интеллектуальным превосходством. Элита может быть аристократической, стремящейся передавать власть по наследству, если не юридически, то хотя бы фактически, или демократической, когда она обновляется за счет наиболее активных и способных к управлению представителей низших слоев. Если первая имеет тенденцию к вырождению, то вторая, замещая ее, обеспечивает преемственность и стабильность руководства страной.

Оригинальный взгляд на историю общества как постоянную борьбу и

36

«циркуляцию» элит представил Парето, причем выдвижение в состав политической или интеллектуальной элит для него связано со способностью индивида к инстинктивным, иррациональным поступкам, представляющим особый дар в сравнении с рациональностью, пронизывающей общество. В его словаре «остатки» — это чувства или аффективные действия, слившиеся с природой человека, а «производные» — интеллектуальные системы защиты, благодаря которым словам или поступкам придается видимость рациональности (идеологии, оправдательные теории). Парето подразделил остатки на шесть классов, внутри которых есть роды и даже виды, им соответствуют определенные производные. Классификация остатков и производных представляла собой учение о природе человека, проявлявшейся в общественной жизни. Различные классы остатков соответствовали группам чувств, которые фиксировались в истории во всех обществах. Консерватизм Парето, пессимизм в отношении прогресса человека состоял в том, что, по его мнению, остатки и их классы мало меняются.

Не будучи психологом и не претендуя на это, Парето описал важные психологические приемы воздействий; например, задолго до Гитлера показал, как эффективно многократное повторение одного и того же, что рациональность и логичность в мыслях значат для толпы меньше, чем умение создать впечатление. Он показал, как важна иллюзия для формирования политического поведения, направленного на идеальные цели: например, социалисты провоцируют восстание рабочих, обещая бесклассовое общество, но когда вожди восстания берут верх, то они строят новое общество, очень далекое от провозглашенного до революции идеала. Причем за этим могут стоять либо рациональность лицемеров и циников, либо иллюзии самих вождей, в которых нуждаются управляемые.

Парето, определяя элиту, давал ей широкое и узкое толкование. Широкое охватывало всю общественную элиту — от известного шахматиста, поэта до любовниц политиков; узкое — лишь правящую, играющую важную роль в управлении, принимающую решения часть высшего слоя. Являясь наследником

37

взглядов Макиавелли, Парето указывал на два основных средства управления

— силу и хитрость («львов» и «лис»), причем деятельность «львов» характерна для авторитарных режимов, а «лис» − для демократических или, используя его выражение, плутодемократических.

Он соглашался с Марксом в том, что классовая борьба имела фундаментальное значение для истории общества, но считал, что она является не только экономической, но и борьбой масс и элит за контроль над государством и военной силой и что она не может закончиться победой пролетариата, его диктатурой, что это будет господство тех, кто говорит от имени пролетариата, то есть привилегированной элиты. История общества представляла и представляет, по мнению Парето, циркуляцию элит: элита, не готовая бороться за свое положение, провозглашающая гуманные принципы правления и пытающаяся их осуществить, проявляет чистую мечтательность и должна уступить место другой, более мужественной. Успех — единственное бесспорное оправдание власти элиты. Точка зрения Парето на циркуляцию элит оказалась приемлемой для сторонников различных политических режимов, в том числе для итальянских фашистов, хотя сам он фашистом не был и предпочитал правительство сильное, но либеральное.

Проблема соотношения демократии и авторитаризма, утраты со временем демократическими институтами и процедурой управления либеральной сущности волновала многих ученых, в том числе недооцененного в России, но еще при жизни признанного в Европе М. Острогорского (1854—1919), который в работе «Демократия и политические партии» (1898 г.) сумел последовательно и четко сформулировать целый ряд либеральных идей, присущих русским конституционалистам. Демократия представала в ее развитии, постоянном столкновении интересов, социальных групп, политических партий. Партии были новой реальностью общественной жизни конца XIX века, когда развитие демократических процессов потребовало представительства различных социальных слоев с их подчас противоположными интересами. Показав, как эволюция избирательных систем Англии и Соединенных Штатов повлияла на

38

политическую систему в целом и на становление особых ассоциаций — партий, в частности, Острогорский вложил в свой фундаментальный труд и косвенные представления о возможностях политической жизни России. У русского ученого нет идеализации этого общественного института, уже тогда он показал, как происходит бюрократизация партий в концепции так называемого кокуса, переход ее руководства к манипулированию массами в условиях их низкой политической культуры.

Сходные взгляды на деятельность политических партий демонстрировал Р. Михельс (1876—1936), который в своей работе «Социология политической партии» сформулировал «железный закон олигархии». В партии, как и в обществе в целом, основная масса членов пассивна и предоставляет право управления сравнительно небольшой элитарной группе, которая в первую очередь заботится о своем привилегированном положении. Михельс в своем учении оставил ряд интересных замечаний по поводу социального и национального происхождения социалистических вождей, реальных интересов социальных слоев и программной «мифологии» партий.

Самый значительный вклад в социологию и политологию ХХ века, по общему мнению, внес М. Вебер (1864—1920). Юрист, историк мировых религий, приверженец так называемой исторической школы политэкономии, он связывал свой анализ экономической и пoлитичecкой жизни oбщества не с попытками создать единую теорию, что присуще классической английской политэкономии, а с особенностями, традициями и конкретной исторической ситуацией анализируемого региона («Хозяйство и общество»). Поразителен его анализ сочетания религий и хозяйственного и политического развития, из которого Вебер сделал свой вывод о происхождении капитализма в условиях господства протестантской этики, ставившей хозяйственный успех на одно из первых мест в жизни («Протестантская этика и дух капитализма», «Хозяйственная этика мировых религий», «Социология религий»).

Выделяя модели «идеального типа» в частности господства, такие как традиционное, харизматическое и рациональное, Вебер отдавал предпочтение

39

рациональному, легитимному господству, хотя и признавал неизбежность их сочетания в реальной политике («Политика как призвание и профессия»). Он внес наибольший вклад в разработку теории «государственной бюрократии», считая бюрократию рациональной формой коллективной деятельности, а капитализм — концентрированным выражением рациональности. Вебер критически относился к социализму вообще и к революционным способам его достижения в частности. Это нашло отражение и в его анализе революции в Германии и ситуации, сложившейся в России после социального взрыва 1905 года.

Значительный вклад в современную политологию внесли зарубежные ученые-марксисты, которые, начиная с А. Грамши, искали возможности сочетания менявшихся условий общественного развития с революционной направленностью коммунистических партий.

После десятилетий тоталитарного режима и монополии одной партии в нашей стране такое, порой взаимоисключающее многообразие политических идей воспринимается многими нашими соотечественниками как теоретический хаос, усугубляемый в реальной жизни некомпетентностью, а иногда неразборчивостью в методах некоторых «народных избранников». За рубежом же политология продолжает развиваться по целому ряду основных направлений, в рамках которых в соответствии с консервативной, либеральной, радикальной и социалистической традициями могут выделяться отдельные школы и концепции: политического лидерства и элиты; организации политических систем и режимов; бюрократии и принятия политических решений; политической культуры и легитимности; социализации и демократии и др.

40