2.2. Типология и формы этнических конфликтов

Межэтнические конфликты классифицируются по разным основаниям. По субъекту – межгосударственные, межличностные, межнациональные, и т.п. По масштабам – глобальные, региональные, местные. По воздействию на общество – системные, требующие целостного преобразования общества и подсистемные – преобразование отдельных сторон общества.

Существует два принципа классификации межэтнических конфликтов: один – по характеру действий конфликтующих сторон; второй – по содержанию конфликтов, основным целям, которые ставит выдвигающая претензии сторона.

Одними из первых межэтнические конфликты типологизировали Э. А. Паин и А. А. Попов. Они выделили конфликты стереотипов, т.е. такую стадию конфликта, когда этнические группы могут вовсе и не осознавать причины противоречий, но уже испытают негативное отношение к другой группе и видят в нем ”недружественного соседа”, ”нежелательную группу” и т.д. В качестве примера можно привести армяно-азербайджанский конфликт, когда незадолго до него исследования социологов полевые исследования этнологов показа наличие негативных стереотипов.

Далее они выделили конфликт идей. Для такого рода конфликта характерным является выдвижение, каких либо притязаний, что может выражаться в литературе, в средствах массовой информации, где будет, скорее всего, обосновываться “историческое право” на обладание государственностью.

Третий тип конфликта – конфликт действий. К этому типу относятся демонстрации, митинги, пикеты, принятие институциональных решений вплоть до открытых столкновений.

Оценивая такую типологизацию, можно сказать, что в ней отражены скорее стадии или формы конфликтов. Но такая оценка была бы не точной. В защиту авторов типологизации говорит уже тот факт, что бывают конфликты, которые остаются только “конфликтами идей”. Так, например, на съездах русских общественных движениях, можно услышать лозунги “Россия для русских”, но до открытых конфликтов дело может и не дойти.

Другая типологизация - по основным целям, содержанию требований - была предложена в 1992-1993 годах. Исходя из оценки опыта конца 80-х начала 90-х годов, были выделены следующие типы межэтнических конфликтов.

Первый тип – статусные институциональные конфликты в союзных республиках, переросшие в борьбу за независимость. Суть таких конфликтов могла бы быть не этнонациональной, но этнический параметр в них присутствовал непременно, как и мобилизация по этническому принципу. Национальные движения Эстонии, Латвии, Армении, на Украине, в Грузии, Молдове с самого начала выдвигали требования реализации этнонациональых интересов. В процессе развития этих движений от этнонациональных требований переходили к требованиям государственной независимости, но мобилизация по этическому принципу оставалась.

Основная форма конфликтов этого типа была институциональной. Так, острый конституционный конфликт возник тогда, когда Эстония, а за ней и ряд других союзных республик, приняли поправки к своим конституциям, внеся в них приоритетное право на использование местных ресурсов и верховенство республиканских законов. Президиум верховного Совета СССР отменили эти поправки. Однако решение некоторых законодательных органов республик (Эстонии, Литвы, Латвии) поддерживало большинство титульных национальностей. Следовательно, есть все основания относить эти институциональные (конституционные) конфликты к этнонациональным, которые переросли в движения за независимость республик.

Второй тип конфликтов – статусные конфликты в союзных и автономных республиках, автономных областях, возникшее в результате борьбы за повышение статуса республики или его получения. Это характерно для части союзных республик, желавших конфедеративного уровня отношений. Например, об этом заявило руководство Казахстана, а также ряда бывших автономий, которые хотели подняться до уровня союзных республик, в частности Татарстана. Впоследствии, после создания независимой России, радикальная часть национального движения поставила вопрос о ассоциированном членстве Татарстана в РФ. Конфликт завершился подписанием договора между государственными органами РФ и государственными органами Татарстана, который содержит элементы как федеративные, так и конфедеративных отношений.

Стоит отметить, что конфликт носил не только институциональный характер, поскольку с конца 80-х и вплоть до 1993 года акции правительства Татарстана сопровождались достаточно высокой этнонациональной мобилизацией татар в республике.

За конфедеративный тип отношений боролась и элита Башкортостана, Тувы, но там не было массовых национальных движений. Такого же типа временные конфликты были в автономных областях, претендовавших на статус республик, и четыре и пяти его получили.

Третий тип конфликтов - этнотерриториальные . Это самые сложны по урегулированию конфликты. На постсоветском пространстве было зарегистрировано 180 этнотерриториальных споров. По мнению В. Р. Стрелецкого – к 1996 году сохраняли актуальность около 140 притязаний.

Конечно, не все заявленные притязания перерастают в конфликты. Специалисты считают, что к таким конфликтам следует относить споры, ведущиеся “от имени”тэтнических общностей относительно их прав проживать на той или иной территории, владеть или управлять ею. В. Н. Стрелеций, например, считает, что любое притязание на территорию, если оно отрицается другой стороной – участницей спора, уже есть конфликт. Вот тут очень важно определить какой именно это конфликт – конфликт представлений, идей или уже действий. Большинство этнотерриториальных споров идет от имени политических элит, правительства, движений. И далеко не всегда такие споры захватывают значительные группы какого-то народа.

Четвертый тип – конфликты межгрупповые (межобщинные). Именно к такому типу конфликта можно отнести русско-эстонский в Эстонии, русско-латышский в Латвии и русско-молдавский в Молдавии. Причем, если первые два имели характер межгрупповых столкновений, переросших в демонстрационные формы противостояния. В Туве произошел отток русских из зон конфликта. Межгрупповые конфликты в Эстонии и Латвии были связаны, с одной стороны, с дискриминационными мерами правительств, направленные на вытеснение “неэстонского” населения, акциями национал-экстремистов, а, с дугой – организацией сопротивления.

Типологизация на основе содержания конфликтов, целевых устремлений сторон получает все большее распространение. В последних работах ученых Центра этнополитических и региональных исследований использовалась именно по этому принципу, по такому же принципу типологизировал конфликты А. Г. Здравомыслов. В рамках данной типологии выделяют также конфликты этнополитического характера, к которым, безусловно, относятся все конфликты первого, второго, а чаще всего и третьего типа.

По форме проявления принято различать латентные и (скрытные) и актуализированные (открытые) конфликты. Латентные конфликты могут длиться долго и лишь в определенных общественных условиях перерастают в открытые.

Самый простой принцип определения формы этнического конфликта – это отнесение его к ненасильственным и насильственным. Но и те и другие бывают разные. Центр этнополитических и региональных исследований среди насильственных конфликтов выделил: региональные войны (длительность не менее нескольких месяцев) т.е. вооруженный столкновения с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения. (Карабахский, Абхазский, Таджикский, Южноосетинский). Краткосрочные вооруженные столкновения, продолжаются несколько дней и сопровождаются жертвами, такие столкновения называются “конфликтами-бунтами”, ”конфликтами-программами”, ”конфликтами неуправляемых эмоций”.

Другие конфликты отнесены к невооруженным. Их в Центре насчитывают на постсоветском пространстве более 100. Среди них достаточно четко выделяются институциональные формы конфликта, когда в противоречия вступают нормы конституции, законодательства, реализующие идеологемы конфликтующих сторон.

Ещё одна форма – манифестирующие проявления конфликтов, к числу которых следует отнести митинги, демонстрации, акции, голодовки, акции “гражданского неповиновения”.

Идеологическая форма конфликтов, появляется тогда, когда разгорается “конфликт идей”.

Каждая из указанных форм отличается “действующими лицами”, или основными субъектами конфликта. При доминирующей институциональной форме главным действующим лицом выступают властные структуры, партии, организаторы общественных движений, обычно действующие через институты власти.

При манифестирующей форме конфликта субъектом выступают уже значительные массы людей, поэтому данную форму ещё называют конфликтами “массовых действий”.

И, наконец, участниками идеологических по форме конфликтов являются группы элиты – политической, научной, художествнно-творческой. Их идеи транслируются работниками средств массовой информации и сферы образования. В традиционных и переходных обществах роль “трансляторов идей” выполняют так же старейшины, “авторитетные люди”.

Если все формы ненасильственных конфликтов имеют последствия психологической напряженности, фрустрации в этнических группах, переселения, то насильственные конфликты сопровождаются жертвами, потоком беженцев, принудительными депортациями (когда люди бегут не только сами от войны, но и их изгоняют), вынужденными переселениями.

В годы армяно-азербайджанского конфликта имело место не только огромное количество жертв, но и массовые переселения, около 160 тыс. азербайджанцев было изгнано из Армении, и около 250 тыс. армян – из Азербайджана, а общее число беженцев из обеих республик составило, по разным прогнозам, от 500 до 700 тыс. человек.

Число беженцев и вынужденно ухавших из-за конфликта в Южной Осетии (осетин и грузин) оценивается примерно в 100 тыс. человек, не менее 600 человек погибло и свыше 50 тыс. стали беженцами и вынуждены были переселиться в результате Осетино-ингушского конфликта.

Громадное число человеческих жертв принес Чеченский конфликт. По данным Федеральной миграционной службы, количество только зарегистрированных с 8 декабря 1994 года до апреля 1995 года беженцев из Чечни составило около 308,2 тыс. человек¹³.