Орлов В. - Альтист Данилов

Пусть катается».

27

В театре Данилов узнал, что привезли несгораемые шкафы для инструментов оркестра. Трубач Тартаковер исполнил «Славься» в честь администрации и профсоюзов. Не один Данилов имел дорогой инструмент. Были в оркестре замечательные скрипки, деревянные духовые, да и медные, редких свойств и судеб. И их стоило холить и беречь, как Альбани. Данилов получил ключ от именного шкафа, вбил гвоздь для плечиков фрака, подумал, что инструменту в шкафу будет тепло и просторно, и как хорошо было бы, если бы он, Данилов, устраивал теперь в несгораемом шкафу свой Альбани. Данилов так и присел возле шкафа. В суете последних дней он почти не вспоминал об Альбани. А вот теперь ему стало худо. Будто пропажа только что обнаружилась. Дани­ лов захотел сейчас же пойти позвонить в отделение милиции. Он пошел и позвонил. Ему ответили, что пока альт найти не удалось, но розыски ведутся, сейчас они поручены старшему лейтенанту Несынову.

«Да зачем я! – спохватился Данилов. – Опять будто дитя малое! Что я занятых людей обременяю пустыми хлопотами! Теперь еще и лейтенанта Несынова! Ведь известно: не было Альбани и не будет! И не должно быть! Переслегина я обязан сыграть на про­ стом инструменте. Или меня следует держать подальше от музы­ ки!»

Однако Данилову было тоскливо. Звуки Альбани опять возник­ ли в его душе…

–Хорош шкаф-то? – услышал он голос Земского.

–Хорош, – согласился Данилов.

–Хорош… Я думаю свой обить сукном… Черным… Могут ведь профсоюзы, если захотят…

–Могут…

–Этот Туруканов напорист, – сказал Земский, имея в виду вио­ лончелиста Туруканова, месткомовского удальца, – ему бы рабо­ тать директором магазина или снабжением ведать на заводе… Но нынче эта скотина хороша!

Данилов кивнул. И он считал Туруканова порядочной скоти­ ной, однако за шкафы следовало ему поклониться в ноги.

–Ну как, – спросил Земский, – не разгадал тайну М.Ф.К.?

–Не разгадал, – сказал Данилов.

–Говорят, у тебя скоро будет сольное выступление. В клубе завода «Прожектор».

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 211

–У меня?

–У тебя. С молодежным оркестром. Будто вы исполните симфо­ нию какого-то начинающего…

–Откуда вы знаете?

–Знаю, – сказал Земский. – Стало быть, рискуешь начать в тво­ ем-то возрасте? Ну что ж… Коли будет провал, так уж с грохотом… Не боишься?

–Боюсь, – сказал Данилов и отвернулся от Земского.

«При чем тут „Прожектор“?» – подумал Данилов. Впрочем, он знал, что Земский подрабатывает в оркестрах заводских народ­ ных опер, там уж он водит смычком по струнам как следует, добиваясь громких звуков, какие и в бухгалтериях были бы слыш­ ны. Вот откуда Земский мог иметь сведения о клубе завода «Про­ жектор».

Следом Данилов вспомнил о своем интересе к происхождению изумрудов. В библиотеке театра книг по минералогии не оказа­ лось, хотя у них на основной сцене и шел когда-то «Каменный цветок». Данилов взял энциклопедию, прочитал про изумруды. Мнение энциклопедии его озадачило. То ли опиралось оно на устаревшие теории, то ли хлопобуды морочили наивную Клав­ дию. Так или иначе, но любопытство Данилова обострилось, те­ перь и не в хлопотах Клавдии было дело. Данилов решил зайти в научную библиотеку, там познакомиться с последними суждени­ ями об изумрудах. Действительно, как они, изумруды, растут… В чем их тайна? В чем их откровение? Данилов даже напел тему белки из вступления к третьему акту «Царя Салтана». Как там у Александра Сергеевича: «ядра чистый изумруд»… Однако пошла работа, репетиции и спектакль, потом была Наташа, только утром, у себя в Останкине, Данилов вспомнил об изумрудах.

Но тут же и забыл о них. Позвонил Переслегин.

Звонил он откуда-то из автомата. Данилов слышал звуки трам­ ваев. Переслегин сказал, что все складывается удачно, Данилову надо завтра же встретиться с Юрием Чудецким, дирижером мо­ лодежного оркестра, оркестр хороший, полный состав, все про­ фессионалы, пусть Данилов не волнуется. А исполнять симфо­ нию, если Данилов, конечно, не раздумал, ему придется через три недели.

–В клубе завода «Прожектор»? – спросил Данилов.

–Нет, – сказал Переслегин, – во Дворце энергетиков. Мы догово­ рились сначала с «Прожектором», но они передумали. И это хоро­ шо. Клуб у них для оркестра маленький, у энергетиков куда боль­ ше.

–Я завтра свободен утром, в девять.

–Вы будете дома?

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 212

–Дома.

–Хорошо. Чудецкий к вам завтра зайдет в девять. Владимир Алексеевич, рад был услышать вас. Я побегу. Хлопоты. Да и бара­ банят уже в стекло…

–Погодите… – произнес Данилов, но Переслегин, верно, сел в трамвай.

«Экая досада, – подумал Данилов, – я ведь так хотел поговорить

сним и о симфонии, и о музыке, и о жизни, и о выступлении… Да что же это мы! Будто не музыкой заняты, а мылом торгуем…» И были люди, которым Данилов хотел бы открыть душу, да со вре­ менем не выходило. Вот ведь как. Петр Ильич – тот в письмах к благодетельнице фон Мекк высказывал свои соображения о му­ зыке и искусстве, изливал душу, а как быть при телефонах? Дани­ лову остро захотелось вступить в переписку с Переслегиным. Он тут же нашел большой лист бумаги. Вспомнил известного компо­ зитора. Тот встретит тебя, поговорит, а через два дня случается получить от него письмо. А зачем, спрашивается, письмо, когда и при встрече можно было все сказать? Над тем композитором смеялись: эка, пишет письма для истории, для томов музыкаль­ ного наследства! Но теперь-то Данилову стало ясно, что компози­ тор писал послания прежде всего для самого себя – какие сейчас при встречах на бегу душевные беседы! Вот Данилов и взялся за письмо к Переслегину. Однако скоро понял, что послание у него не выйдет, то ли разучился он писать длинные письма, то ли вообще не умел писать их. Открытки еще с дороги, из аэропортов в непогоду, с любезными и пустыми словами отправлял прияте­ лям и приятельницам. Вот и все. И теперь записка кое-как могла у него выйти, но в записке он бы сказал Переслегину не больше, чем пять минут назад по телефону. Данилов расстроился и дал себе слово в свободные часы поучиться писать письма. Чтобы были протяжные и неспешные. Как в девятнадцатом веке. Или еще раньше.

«Три недели! – спохватился Данилов. – А время „Ч“? Они на меня понадеются, а меня – раз! – и след простыл». Однако тут же Данилов запретил себе думать о времени «Ч». Как будто бы оно касалось не его, а другого Данилова.

Данилов убрал ручку и бумагу, решил: «Вот завтра придет ди­ рижер Чудецкий, с ним мы и поговорим о музыке. Я его сразу не отпущу». Данилов даже купил бутылку коньяка. Однако в девять утра Чудецкий не пришел а позвонил. Условился с Даниловым о часах репетиций, извинился, сказал, что спешит, и повесил труб­ ку. Теперь Данилов и Чудецкому желал написать письмо.

Он вздохнул, убрал бутылку коньяка, пошел в автомат на улицу Королева выпить пива.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 213

Мужчины возле автомата стояли всегда, но нынче их было больше обычного. Данилов заметил знакомого оператора с теле­ центра, спросил:

–Что это?

–А Коля, водопроводчик, – сказал оператор, – за двадцать копе­ ек показывает дым.

Тут же мужчин, то ли выпивших пива, то ли еще не пивших, окутало паровозным дымом.

«Про дым-то я забыл! – ужаснулся Данилов. – Надо сейчас же дым прекратить!»

–Вова! – водопроводчик Коля, выйдя из восхищенной толпы, направился к Данилову. – Я тебя пивом угощу!

–У меня есть, – сказал Данилов. – Я рубль разменяю.

–Что менять-то! – Коля чуть ли не обиделся. – Вон сколько дву­ гривенных для автомата. За дым. Дыхнешь – дают двадцать копе­ ек. А кто и с сушками.

–А не тяготит вас дым? – осторожно спросил Данилов. – Вы к врачам не обращались? Вдруг бы они и вылечили…

–Зачем мне врачи? От чего мне лечиться? Мне дым не мешает.

Якогда дышу и говорю, он не идет. Могу петь. – Тут Коля остано­ вился и запел: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке, а мимо пролетают поезда», и верно, дыма из него не вышло. – И ем я хорошо. Иногда только мясо пахнет костром. Вроде шашлы­ ка. Это когда я из глубины дыхну, то дым. А людям нравится. Просят. Как-то я три раза подряд дыхнул, дали воблу.

–Но, может, вы хотите от него отделаться? Не мучит он вас?

–Да ты что! Коля поглядел на Данилова с укором. – У меня жизнь интересная.

«Ну коли так, – подумал Данилов, – что ж я его буду дыма ли­ шать…» Ведь и вправду: вдруг он, Данилов, испортит жизнь чело­ веку. Пусть дышит как хочет. Данилов опустил в щель автомата двугривенный, подаренный Колей, наполнил кружку, но, отпив два глотка, о пиве забыл. В нем возникли вдруг слова и чувства, какие он хотел бы передать и Переслегину и Чудецкому. Явились бы к нему сейчас листы бумаги, он бы их все исписал. «Что я стою-то здесь, пойду домой, напишу им письма. О музыке. Обо всем». Он пошел. Однако его намерениям помешал телефонный звонок.

У звонившего был лирический бас, годный, если бы собеседник Данилова пел, и на баритональные партии – князя Игоря или Мазепы. Вроде бы Данилов его где-то слышал, но где? Говорил незнакомец тихо, таинственно и вместе с тем так, будто Данилов сидел у него дома в клетке. Данилов проверил голос индикатором: нет, звонивший был местной личностью.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 214

–Мне любопытна ваша таинственность, – сказал Данилов. – Однако вы даете мне понять, что вам многое обо мне известно, стало быть, вы знаете, что у меня мало времени, поэтому прошу вас перейти к сути дела.

–Пока и дела-то никакого нет, – сказал незнакомец, – а есть предложение.

–Какое же?

–Сотрудничать с нами.

–А кто вы такие?

–Ну как вам сказать…

–Так и скажите.

–Настасьинский переулок, квартира Ростовцева…

–Хлопобуды, что ли?

–Это несерьезное дело… Но пусть хлопобуды…

Теперь Данилов узнал. Говорил с ним пегий человек с бакен­ бардами, возможно, секретарь хлопобудов, заполнявший обычно их вахтенный журнал или конторскую книгу. Но возможно, и не секретарь.

–Вы секретарь с бакенбардами, – сказал Данилов.

–Как вы узнали?

–Я музыкант. Должен иметь слух.

–Звонок мой как бы официальный.

–Вас Клавдия Петровна надоумила?

–При чем тут Клавдия Петровна! Клавдия Петровна – из очере­ ди! Мы вышли на вас сами. А Клавдии Петровне вовсе и не следу­ ет знать о моем звонке.

–И чем же вызван ваш официальный звонок?

–Наша инициативная группа – особая, экспериментальная, впрочем, вы имеете о ней некоторое представление. Мы пока самодеятельная группа, но то, что мы делаем, хотя бы своими анализами и прогнозами, должно принести несомненную пользу обществу…

Тут Данилов чуть было не сказал о сомнительности затеи хло­ побудов с изумрудами и дипломами, но сообразил, что подведет Клавдию. Промолчал. Он вспомнил о пятнадцати рублях и солид­ ных людях, стоявших с чернильными номерами на ладонях в прихожей у Ростовцева. Сказал:

–Неужели люди из вашей очереди и есть общество?

–Идет эксперимент, и мы можем охватить лишь определенную группу людей, наиболее восприимчивых к условиям нашего опы­ та.

–Хорошо, – сказал Данилов. – А я вам зачем? Я и в очередь-то не вставал.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 215

–У нас много трудностей. Особенно в области научного прогно­ зирования. Нам нужна ваша помощь. Естественно, она будет воз­ награждена.

–Моя помощь? – удивился Данилов.

–Да, – сказал пегий человек. – Мы знаем о ваших возможно­ стях.

–Я артист оркестра. Какие у меня возможности?

–Речь идет не о ваших музыкальных способностях.

–А о каких?

–Вы сами знаете о каких…

–Вы меня с кем-то спутали.

–Нет. Мы о вас знаем все.

–Откуда же?

–У нас есть люди.

–Эти люди сами ошиблись и вас ввели в заблуждение.

–Значит, наше предложение вы принять не хотите? – угрюмо спросил пегий человек.

–Ваш звонок я расцениваю как шутку, какую я оценить не могу из-за отсутствия чувства юмора.

–Печально. И для нас. И для вас. Мне хотелось бы дать вам время подумать, чтобы потом вам не пришлось жалеть о своем легкомысленном отношении к важному делу.

–Вы говорите таким тоном, будто угрожаете мне.

–Возможно, что и угрожаю. Безрассудное упрямство следует наказывать… Потом, вы, видимо, не верите в нашу серьезность и

внашу силу, вот вы их и почувствуете…

–И что же будет?

–Будут и мелкие неприятности… Скажем, в театре… Ну, пред­ положим, на гастроли в Италию вы не поедете…

–Еще что?

–Вряд ли отыщет милиция альт Альбани…

–Так… Далее…

–Через три недели должно состояться ваше выступление в До­ ме культуры медицинских работников…

–Отчего же не во Дворце энергетиков?

–Во Дворце энергетиков срочно устроят конкурс бальных тан­ цев, оркестру придется искать другой зал…

–Ну хорошо, в Доме культуры медицинских работников… И что же?

–Так ваше выступление не состоится… Оно, возможно, и нигде не состоится…

–Хватит! И меня можно рассердить.

–Это как вам будет угодно.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 216

–Вы ведь себе противоречите. Вы приписываете мне какие-то особенные возможности и пугаете меня мелкими неприятностя­ ми. Но если у меня возможности, что мне ваши угрозы! Не поду­ мать ли вам в таком случае, как самих себя обезопасить от непри­ ятностей?

Секретарь хлопобудов, видно, растерялся. Молчал, дышал в трубку. Потом сказал, но не слишком решительно:

–Видите ли, тут особый случай, мы, наверное, не нашли подхо­ да к вам, а потому разрешите считать наш разговор предвари­ тельным… Мы к вам по-земному… А вы, возможно, на своих вы­ соких ступенях полны иных чувств… Возможно, вас обидели сло­ ва о вознаграждении… Это чуждо вам… Я понимаю… Мы шли здесь на ощупь… Но и вы нас поймите… Мы пытаемся заглянуть

вбудущее, и отчего же… существу… предположим, попавшему к нам из более высокой цивилизации, пусть и занятому своими целями, нам неведомыми, не помочь хоть капелькой своего бо­ гатства энтузиастам приближения будущего на Земле…

–Вы меня, что ли, под существом имеете в виду?

–Нет, это я в теоретическом плане…

–Вы меня пришельцем, что ли, считаете? Так я прошу вас вве­ сти в хлопобуды профессора Деревенькина, он все объяснит вам насчет пришельцев.

–Ирония здесь неуместна, – уже мрачно сказал пегий человек.

–А дальнейший разговор излишен.

–Печально. У нас ведь есть земные возможности, и как бы вам все же не пришлось сожалеть…

Договорить секретарю хлопобудов Данилов не дал, повесил трубку. «Жулики вы и будохлопы! – произнес он вслух. – Еще вздумали угрожать!» Он храбрился, но ему было худо. Мерзко было. Откуда они столько узнали о нем? И что за поводы он дал подозревать его пришельцем? Кто им поставил сведения? Клав­ дия? Ростовцев? Или, может быть, хлопобудный компьютер? Или Кудасов?

Не хватало еще и хлопобудов! «И так носишься, – думал Дани­ лов, – а теперь еще и хлопобуды! Но, может, я зря, может быть, они и вправду полезные и умные люди, а деньги берут лишь на карманные расходы?..» Данилов опять вспомнил людей, стояв­ ших в прихожей Ростовцева, и почувствовал, что они ему чужие. К дельцам, доставалам, пронырам душа у него не лежала. Нет, сказал себе Данилов, даже если хлопобуды узнают, что в музыке и в любви к Наташе он может быть только человеком, а стало быть, уязвим, и тогда он их не устрашится, ни в какое сотрудни­ чество с ними вступать не будет.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 217

28

Теперь Данилов спал часа по четыре в сутки. Его просили зайти в милицию к следователю Несынову, он не выбрался.

Он позвонил в оркестр на радио и сказал, что не сможет пока играть с ними. А ведь деньги были ему нужны.

Он играл в театре, играл дома, ездил на репетиции с оркестром Чудецкого. Когда играл, ему было хорошо. Когда отдыхал и думал о своей игре, сидел мрачный. Репетировали в утренние часы в зале Дворца энергетиков. Оркестранты были люди молодые, Да­ нилов пришелся бы им старшим братом, по вечерам они работа­ ли кто где: кто в театрах, в том числе и драматических, кто в Москонцерте, кто в ресторанных ансамблях. Все они были недо­ вольны своим теперешним положением, и то, что они были вы­ нуждены исполнять на службе, им не нравилось. Душа их рва­ лась к большой музыке. Пусть за эту музыку и не платили. Все они, если разобраться, были юнцы, еще не утихшие, жаждущие простора и признания, уверенные в своих шансах сравняться с Ойстрахом, Рихтером, а кто – и с Бетховеном. Первый раз на репе­ тицию Данилов ехал в ознобе, в ознобе он вышел и на сцену. Чувствовал, как смотрят на него оркестранты. Друг другу они уже знали цену. Данилов играл старательно, но, наверное, хуже, чем дома, да и не наверное, а точно хуже. Однако в оркестре лиц недовольных он не заметил. Но, естественно, и по пюпитрам сту­ чать никто не стал. Отношение к нему было спокойное, как бы деловое. Ну, сыграл – и ладно. Данилов отошел в сторонку, присел на стул, опустил инструмент. Чудецкий с Переслегиным стояли метрах в пяти от него, говорили озабоченно, но не об его игре и не об игре оркестра и других солистов – валторны и кларнета, а о том, что симфония звучала сорок четыре минуты, Переслегин заметил время. Это много, считали они.

Данилов почувствовал себя одиноким на сцене, да и на всем свете. Ему стало холодно, будто он без шапки и в плаще оказался на льдине в полярных водах, ветер сбивал его с ног, подталкивал к трещине, становившейся все шире и страшнее. Яма в театре представилась сейчас Данилову местом спасения. «Что я лезу-то в калашный ряд!» – отругал себя Данилов.

Композитор Переслегин сказал ему: «Как будто бы ничего…» И все. Имел он в виду то ли игру Данилова, то ли свою музыку. То ли успокаивал Данилова, то ли успокаивал себя. Переслегин тут же ушел куда-то, и Данилов решил, что Переслегин им недоволен, но из деликатности говорить ему об этом, да и никому, не стал, ведь он сам отыскал именно Данилова, сам его смутил и подтолк­

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 218

нул к дерзости. «Да и когда автор был доволен исполнителем!» – сказал себе Данилов, однако ему не стало легче. Дирижер Чудец­ кий подошел к нему. Чудецкий был Данилову ровесник, манеры имел мягкие, выглядел скорее дипломатом, нежели дирижером. Но было в нем и нечто твердое, значительное, словно он уже получил звание, да и не заслуженного, а народного. Чудецкий вежливо высказал Данилову замечания, уточнил время новой репетиции и добавил: «Думаю, что симфония прозвучит…» Но как-то вяло добавил.

«Прозвучит-то прозвучит, – говорил себе Данилов, сидя ночью над партитурой, – весь вопрос – как…» Теперь он понимал: утром музыка оркестра смяла его, раздавила, подчинила себе голос его альта. Да и был ли слышен этот голос, этот слабый писк? Выходи­ ло, что Данилов явился не готовым к репетиции. Дома он играл музыку Переслегина с удовольствием, радовался и ей и себе, но симфония превратилась для него как бы в концерт для альта, он словно бы забыл, что его альт существует в партитуре, не сам по себе, а в вечных столкновениях или перемириях с валторной и кларнетом, и уж, конечно, со всем оркестром. Нынче утром его альт был как будто бы удивлен тому, что на него обрушились звуки оркестра, что они терзают его, требуют от него чего-то, зовут куда-то или успокаивают с материнской нежностью, альт Данилова растерялся от всего этого, как растерялся и сам Данилов, а потому звучал лишь старательно. Стало быть, и посредственно. Да, Данилов внимательно читал партитуру Переслегина, но ор­ кестр звучал в нем, видно, не так, как следовало ему звучать. А потом и вовсе затих, пропал куда-то, оставив инструмент Данило­ ва в одиночестве. Сегодня же музыка Переслегина удивила Дани­ лова. Она была мощная, нервная, широкая, порой трагическая, порой нежная, порой ехидная и ломкая, порой яростная. Альт в ней жил человеком, личностью, возможно – Переслегиным, или нет, им, Даниловым, с его прошлым и его вторым «я» – валторной

икларнетом, оркестр же был – толпой, жизнью, веком. Землей, вселенной, в них и существовал альт. То есть должен был бы существовать. Утром Данилов был на сцене, но будто бы сидел в своей комнате и там музицировал сам для себя, а жизнь и век шумели за стенами дома в Останкине. Только услышав оркестр, Данилов понял, как велик мир, переданный звуками симфонии,

икак важен в этом мире голос альта. Симфония была не о мелкой личности, нет. Личность эта как будто бы соответствовала веку и вселенной. Но соответствовал ли этой личности голос альта? «Отчего он взял альт? – думал теперь Данилов. – Разве можно альтом передать сущность современного человека, деятельного причем. В особенности мужчину. А впрочем, и женщину тоже.

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 219

Тут нужна труба, или ударные, или саксофон. Или рояль на худой конец. А то – альт! С его тихим голосом, с его изысканными мане­ рами. Он свое отзвучал в воздушные времена Ватто… Теперь, небось, и Переслегин казнит себя за то, что вывел солистом аль­ т…» Но эти мысли тут же вызывали у Данилова обиду за альт. Он объяснял себе, что Переслегин намерен был рассказать о натуре тонкой, душевной, не трубой же и не ударными тонкую-то натуру передавать! Другое дело, что Переслегину был нужен иной альт. А главное – иной исполнитель.

Так терзался Данилов. И день, и два, и три. После четвертой репетиции он осторожно сказал Переслегину, что еще не поздно пригласить другого альтиста. «Нет, нет!» – решительно возразил Переслегин. И опять ушел куда-то. Впрочем, Данилову казалось, что Переслегин и Чудецкий смотрят на него теперь благосклон­ нее. Да и в глазах оркестрантов к нему как будто бы появилось больше любопытства. Однако Данилов ходил мрачный, бранил себя.

Теперь он, казалось ему, понимал, как следует играть музыку Переслегина. И оттого, что понимал, еще больше расстраивался. Разве он так сыграет? А ему хотелось сыграть хорошо, и уже не для себя, а для Переслегина, для музыкантов, составивших моло­ дежный оркестр, для людей, какие, возможно, через пятнадцать дней придут во Дворец энергетиков. День выступления казался ему черным пределом. Хорошо ему было жить прежде с одними упованиями о своем будущем в большой музыке. Вот оно, буду­ щее, и наступало. Реальное, жестокое. Всем упованиям Данилова оно могло положить конец. Да что могло! Должно было!

Иногда Данилов злился на свой инструмент, вздыхал: «Вот бы Альбани…» Но разве дело было в Альбани! Кабы в Альбани! Дани­ лов осунулся, а и так был худ. Случались минуты, когда он у себя в квартире, оставив инструмент и ноты, подходил к окну, пытал­ ся представить, какие чувства испытывал в последние мгновения жизни Миша Коренев, о чем он размышлял и намечал ли раньше себе это окно. Стояли холода, когда Миша прыгнул, рамы были проклеены бумагой, и Мише пришлось с силой рвануть створку…

Не сразу Данилов отходил от окна… Мысли о тишине были соблазнительны. Вдруг Земский прав? Данилов чувствовал в себе симфонию Переслегина, все ее звуки и звуки своего альта, но он знал, что не сможет передать людям их так, как он их чувствовал. Да и никогда он не создаст именно эти звуки! С трудом Данилов заставлял себя брать инструмент. И играл, играл… Не думал ни о чем, просто играл. Окончив какую-либо часть симфонии, говорил себе: «Да нет, что же я, ведь неплохо, лучше, чем в прошлый раз, не такая я уж и бездарность…» Однако проходили минуты, воз­

Орлов В. В.: Альтист Данилов / 220