Бурлака в PDF / Аксиология

АКСИОЛОГИЯ

Вмире, осмысливаемом под категорией свободы, возможно практически все, даже воплощение трансцендентного Бога, Его смерть, воскресение мертвых — полное безумие перед су дом логически цельного разума языческой философии. Имен но в реакции естественного разума на Откровение следует искать корни знаменитого девиза, связываемого с именем Тер туллиана: «Верую, ибо абсурдно». На самом деле содержание Евангелия логично в глубочайшем смысле этого слова, но эта логосность богочеловеческой бытийственности, которая спа сает сущее от его ничтожности, метарациональна. Идея абсурд ности содержания христианской веры стала тем не менее одной из экзистенциальных линий развития культуры западного Средневековья. Именно в ее смысловом поле и возникает в конце концов атеизм как в его материалистической, так и ир рационалистической версиях.

Бог как абсолютно свободный творчески деятельный субъ ект может все, даже совершать абсурдные (с точки зрения здра вого смысла) действия. Например, сделать бывшее небывшим (Петр Дамиани), сообщить материи способность мыслить (Иоанн Дунс Скот). Эти концепции имеют все таки относи тельно маргинальный статус внутри средневековой культуры.

Вгуманистический период развития христианской цивилиза ции доктрина мыслящей материи становится одной из самых влиятельных, но вытекает из другого источника — представ ления о человеке как основном субъекте истории и своей соб ственной судьбы. Внутри же средневековой культуры матери ализм существовал как духовная практика жизни «плотского человека» и как загнанная в подполье магия, представляя со бой латентную форму последовательного материализма.

Понятие материи, позволившее материализму принять за вершенную форму, представляет собой квинтэссенцию новоев ропейских представлений о происхождении, сущности и судьбе мироздания, точнее — космоса, или природы. Их религиозно мифологической подкладкой является синтез языческих ми фов о вечности материи (шире — бытия) и теистической идеи возможности принципиально нового как результата творе ния. С богословской точки зрения понятие материи, как оно

— 358 —

Материализм

сформулировано в доктринах материализма, есть представле ние о твари, которая творит самое себя. Мифологема самотво рящей твари, выступившая архетипическим истоком понятия материальной субстанции, возникла в результате доведения до абсурда концепции Боговоплощения. Наделение материи творческой силой позволяет объяснить возникновение душев но духовной ее модификации и полностью элиминировать Бога из картины мира, превратив Его из центра этого мира в элемент миросозерцания. В этом плане материализм высту пил онтолого космологическим обоснованием и одновремен но следствием атеизма.

Отправной точкой процесса концептуального оформления материализма является диалектический пантеизм Джордано Бруно, который тематизировал понятие материи в свете кате горий Николая Кузанского, трансформировав его концепцию тождества противоположностей в Боге в учение о «неслиянно нераздельном» тождестве абсолютных противоположностей — Бога и природы. В образах божественной материи, созданных Бруно, аккумулируется, достигая максимального напряжения, общая тенденция ренессансного неоплатонизма и пантеизма — одухотворение плоти. Согласно христианской точке зрения «Слово стало плотью» в личности Иисуса Христа. В Богочело веке природа Божественная, т. е. чисто духовное начало, и че ловеческая (психосоматическая) сосуществуют «неслиянно нераздельно». Именно к такому выводу пришли отцы Халки донского собора. Ренессансный пантеизм представляет собой обратную проекцию монофизитской ереси, извращенную к то му же магическими влияниями. Монофизиты полагали, будто Слово, став плотью в Иисусе Назарянине, полностью погло тило Его человечность, растворив ее в Божественности (рука Иисуса — это рука самого Бога). Материя представляется «ду ховной» в том смысле, что она как будто растворяет в себе без остатка креативный потенциал Логоса.

Другим (более практическим или аксиологическим) аспек том ложного отношения к плоти, проявившемся в возрожден ческом пантеизме, стала свойственная гуманистическому ми ровосприятию замена обожения,´ представляющего искомый идеал христианского человечества, на обожествление в значе

— 359 —

АКСИОЛОГИЯ

нии реально свершившегося факта. Новое время как бы при меняет к народившемуся понятию мифологеме «святой мате рии» «бритву Оккама»: не следует умножать сущности без на добности. В результате Божество исключается из обожествленного космоса, а духовность превращая в функ цию материальной субстанции.

Важной вехой в обрисованном движении мысли выступило учение Декарта о материи как протяженной субстанции, со провождающейся деистической схемой отношения Абсолют— мир, в которой трансцендентность Бога стремится к положи тельной бесконечности, а Его присутствие в мире — к отрица тельной. Спиноза формулирует классическое новоевропей ское видение Абсолюта как субстанции, являющейся причиной себя и всех своих проявлений, без которых она не существо вала и существовать не может. В пантеизме Спинозы кажется будто Бог и тварь сливаются настолько, что исчезает самое идея творения мира Богом. Она трансформируется в концеп цию вечного порождения, которая, будучи динамизирован ной введением понятия субъекта в немецкой классической философии, приводит в результате к идее развития. У Спино зы протяжение и мышление (структурирование) выступают атрибутами субстанции, т. е. тем, что составляет ее сущность. Последующим, собственно материалистическим, шагом стала формулировка понятия материи как единственной протяжен ной и структурированной, т. е. существующей по своим соб ственным вечным законам субстанции, модусом проявления которой является человеческий дух (сознание, психика). Для последовательного материализма не «Бог есть субстанция или природа», как это мыслил Спиноза, но субстанция или приро да есть бог. Точнее, Абсолют, поскольку Бог мыслится как один из возникающих и исчезающих образов в возникающей и исчезающей душе.

Считается, что впервые материализм сформулирован Гоббсом. Традиция английского материализма (Дж. Толанд, Д. Гартли, Дж. Пристли) весьма непоследовательна, особенно в религиозной тематике. Гораздо более последовательно мате риализм выражен французскими авторами, самые известные из коих — Ж. Ламетри, Д. Дидро, К. А. Гельвеций и П. Голь

— 360 —

Материализм

бах. Маркиз Донадьен де Сад менее знаком широкой аудито рии в качестве абстрактного теоретика материалистической философии, нежели барон Гольбах, но дух этой «метафизики» выразил вполне. Поставить знак равенства между садизмом и материализмом, конечно, нельзя. Садизм — экзистенциаль но заостренная форма материалистического мировоспри ятия, обнажающая предел, за которым материализм теряет качество социокультурной стратегии, вплотную приближаясь к великому иррациональному. К этой же области не сущего притягивается и иррационализм (в его радикальных атеисти ческих версиях), хотя он не растворяется в ней без остатка. Влечение к падшему сущему сближает материализм с ирраци онализмом, но эти типы метафизики тем не менее не совпада ют, сохраняя своеобразие.

Французские материалисты сделали решительный шаг от деизма просветителей к открытому атеизму, разрешив про тиворечие между бесконечно далеким Богом деизма и беско нечно близким Богом пантеизма в концепцию бытия Божьего как чистого нуля. Так называемый «вульгарный материа лизм» (Фохт, Бюхнер, Молешот) известен своим крайним при митивизмом, который смущал и раздражал даже сторонников материалистического миропонимания. Новым шагом стал обо гащенный диалектикой Гегеля и атеизмом Фейербаха диалек тико исторический материализм Маркса, породивший школу (в средневековом смысле) и идеологическую индустрию.

Маркс преодолел гносеологическую наивность (сенсуа лизм) предшествующего материализма, который не был в со стоянии разрешить проблему объективности идеального, впервые предложив целостное материалистическое видение культурно исторического процесса. Марксизм справедливо идентифицировал себя как «высшую форму материализма»: тематизация понятия материи в горизонте идеи развития по зволяет наделить материю творческой потенцией, бессозна тельной до возникновения человека, но становящейся в чело веке сознательным субъектом своих собственных изменений. Теоретическое совершенство марксизма, который изнутри представлялся себе как бы вылитым из единого куска стали,

— 361 —

АКСИОЛОГИЯ

по выражению В. И. Ленина, сделало очевидными его духов но практические основания. Марксизм дал опытное, а потому и самое очевидное доказательство того, что материализм яв ляется именно духовной стратегией («Философы различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его») развития человечества, а следовательно, ве рой, которая позволяет человеку «переставлять горы» исто рии, выстраивая цивилизацию нового типа, самостоятельно становясь всем из ничего. По мнению Бердяева, пролетарский материализм есть не что иное, как вывернутый наизнанку буржуазный материализм, и в этом плане закономерный фе номен материалистической цивилизации как таковой. С хрис тианской точки зрения ее существо можно оценить как «де миургический империализм по отношению к материальным силам» (Жак Маритен).

Признание в том, что материализм своим основанием предполагает веру, сделано великим материалистом практи ком в его основном теоретическом опусе «Материализм и эм пириокритицизм» и по сути совпадает с утверждением клас сика критикуемого им субъективного идеализма — И. Канта. Ленин, сформулировавший классическое определение материи как «объективной реальности, данной человеку в ощущениях», вынужден был признать, что человек постулирует вечность ма терии. Это полностью коррелятивно выводам «Критики чис того разума», в соответствии с которыми бесконечная дли тельность мира и времени не может быть ни опровергнута, ни доказана, но догматически постулируется рассудком. «Вечная материя» материализма аналогична Богу монотеистического миропонимания, которого «никто никогда не видел». Эво люционный миф столь же бездоказателен, сколь и креацио нистский подход. Однако именно вера в эволюцию придает марксистской форме материализма подлинную целостность, достраивая уровни практической воли и теоретического разума уровнем эмоциональной убежденности, коренящейся в сим волико архетипической подкладке душевной жизни. В космо се эволюционирующем смыслообразы традиционных мифо логий обретают качественно новую конфигурацию: прах сам из себя выстраивается в жизнь и дух, возвращая их в себя же;

— 362 —

Материализм

или Земля выпускает из своих недр стихии воды (психики), воздуха (разума) и огня (духа), которые по сути остаются свя занным с подземным царством.

С точки зрения Юма, понятие материальной субстанции являет собой не что иное, как экстраполяцию фрагмента опы та (данного нам в ощущении) на всю реальность: из того, что материя объективно дана нам в чувстве, не значит, что она была и будет всегда (так сказать, вечна). Кант подвел под веру и привычку, выдвинутые шотландским мыслителем в каче стве объясняющего механизма формирования понятий о бе зусловном, более твердое основание. Сами акты мышления, включая такие его аспекты, как вера и привычка, обусловлены категориально. Категории суть условия возможности рацио нального познания. Субстанция — категория рассудка, и вес ти речь о ее внеразумном существовании, с кантианской точки зрения, попросту бессмысленно. Гегель интерпретирует кате гории онтологически: для нас (субъективно) субстанция вы ступает понятием и категорией мысли, но самое мышление поистине есть всеобщее. Мышление — это деятельность Абсо люта, продуцирующая бытие, и в этом смысле можно и нужно говорить об объективной субстанциальности разума. Катего рии суть универсальные формы, в которых бытийствует су щее. Всеобщее само по себе не есть единичное, хотя является нам как сила, связующая единичности. Поэтому чисто логи чески понятие мифологема «материальной субстанции» — это даже не деревянное железо, а каменный бог или боже ственный камень. Логико эпистемологический анализ специ фических особенностей такого мышления, которое приводит к материализму, обнажает его близость к язычеству. Но это язычество нового типа.

Верой в вечность материи человек, развившийся внутри христианской цивилизации, буквально делает бывшее (со творение мира Богом) небывшим и наделяет материю способ ностью мыслить и вообще развивать из себя живое. Своей укорененностью в вере материализм подобен теизму или спи ритуализму и отличается вместе с последним от идеализма, который в силу внутренней логики естественного разума при

— 363 —

АКСИОЛОГИЯ

ходит к концепции идеального Абсолюта и онтологически вто ричной материи. Веру материализма следует назвать темной как по ее интеллектуальному содержанию, так и по экзистен циальному смыслу. Вечная материя — это не понятие, а мифо логема, которой рассудок придал предикаты Божественного, позаимствованные им из теологии и философского идеализ ма. Эпистемологически же оно есть продукт экстраполяции, на которую было указано выше.

Понятие вечной материи противоречиво и чисто логически. Природа материи есть иное, тогда как мышление открывает свою суть в качестве самотождественного. Иное, которое все гда равно самому себе, т. е. вечно, есть пустота, отсутствие. Чистая материя вне ее отношения к духовно идеальному прин ципу — ничто. Идеализм — самое логичное мировоззрение, растущее из опознания мыслью самой себя как неразложимой самотождественной самости и стихии. Тот, кто схватил эту са моочевидную природу идеального, никогда не станет на мате риалистическую позицию. Предел идеализма, в котором он остается сам собой, но не строя картину мира, — это транс цендентальное самоограничение. Самый последний вариант такового представлен «Картезианскими размышлениями» Э. Гуссерля, открывшего внутри сознания особенную интер субъективную объективность. Реальность вещного мира объяснима из сознания, как и реальность мира вечного, но со знание не объяснимо из материи.

Сознание самоочевидно его субъекту. Мы и есть наше со знание, все вещи внешнего мира и духовные сущности, вклю чая интуицию Бога, даны нам сознанием. Идеализм находит в мышлении свою опору и, найдя ее, уже больше не покидает твердой почвы логического. По мнению Гегеля, Декарт указал философствующему разуму столь ясный путь, с которого ему уже не свернуть. С этим суждением следует согласиться, но с той оговоркой, что рассудок конкретного индивида всякий раз должен взбираться на эту точку зрения. Своей внутренней логикой мышление как бы выталкивается из скорлупы созна ния к вещному и к вечному. У идеализма возможны задержки и остановки на этом пути. Берклианство представляет собой догматический, как его называл Кант, вариант самозамыкания

— 364 —

Материализм

сознания. Беркли, как известно, вышел из тупика солипсизма по направлению к догматическому же идеализму неоплатони ческой традиции. Системы Канта и Фихте представляют собой критический вариант идеализма, который не в силах преодо леть своей отвлеченной идеалистичности. Однако сформу лированная в его рамках концепция трансцендентальнного субъекта с непреодолимой силой разбивает скорлупу имма нентизма, выводя разум к такой реальности, которая возвы шается над различием субъекта и объекта, мышления и его материи.

Таково Абсолютное в системах Шеллинга и Гегеля, высту пающее силой, продуцирующей мир в сознании постольку, поскольку продуцирует сознание в мире. Великие германские идеалисты называли эту универсальную и разумную творче скую силу Богом. Гуссерль, сохраняя саму идею субстанциаль ного субъекта, дает ей плюралистическую интерпретацию, воздерживаясь от теологических домысливаний. Индивиду альное сознание осуществимо как элемент «сообщества мо над», синергийной деятельностью которых конституируется на бессознательном уровне и опознается сознанием внутрен ний мир монады и телесности. Трансцендентальная феноме нология может быть названа предельно выверенной формой идеализма, который воздерживается и от натуралистических, и от спиритуалистических трансценденций.

Вывести сознание из вещества можно при двух неявных допущениях — одушевленности материи (по крайней мере, в смысле наличия в ней возможности ощущений) и ее имма нентной разумности, которая разворачивается в единую по своим законам эволюцию. Но это уже не материя, а одушев ленный космос языческого сознания с его духовно натурали стическим синкретизмом. Получается, что материя порожда ет сознание и дух по той простой причине, что она ими, так сказать, «беременна». Материализм по сути представляет эту оплодотворенность вещества духом как некое чудо, но не «девственного зачатия», а своего рода безотцовщины. Дух, по скольку материализм вообще признает таковой, есть «само родок» плоти. Поскольку философия выступает мышлением объясняющим, а не только описывающим, постольку имено

— 365 —

АКСИОЛОГИЯ

вание материализма философией является недоразумением. Философия есть идеализм — догматического или критическо го толка.

Однако сила материализма именно в его глупости. Распро страненность материализма объясняется не только отсутстви ем способности суждения у его адептов, т. е. той болезни, от которой, как писал Кант, нет лекарства. Интеллектуальная непроницаемость сознания, исповедующего материализм, ко ренится в его глубочайшей детерминированности подсозна тельным. Архетип, фундирующий мифологичный по его сути концепт «вечной материи», — это богиня мать. Понятие суб станции, сформулированное в новоевропейской философии, помогло придать этому архетипу рациональный вид и перей ти от многих богинь к одной, радикально «демифологизиро вав» ее при этом. Материализм — это обезбоженное языче ство.

Материализм представляет собой темную веру не только в смысле непросветленности разума, но и по содержанию, бу дучи верой во тьму. Чисто космологически картина выглядит так, что темная сила порождает дух и мысль, клубящиеся не которое время, подобно пару над болотом плоти, она же и за сасывает их в себя. Материализм субстанциализирует и в этой субстанциализации мистифицирует «прах», из которого Бог создал человека. Ф. Энгельс ничтоже сумняшеся в своих инту итивных прозрениях, которые кажутся ему проникающими толщу времен, уверяет своих читателей, будто материя с же лезной необходимостью порождает «свой высший цвет — мыслящий дух» в точно установленные времена и сроки, дабы с той же необходимостью погубить его, опять таки в пред определенные времена, но и возродить столь же «логичным» образом. Остается лишь удивляться, как «человеку плотско му» удалось постичь тайну сию, которая «велика есть», какой дух нашептал ее демиургу диалектического материализма.

Вера в Бога, сотворившего мир и промышляющего о нем, напротив, глубоко разумна, хотя сами ее предметы человече ским разумом не порождаются, он лишь оформляет Откро вение. Фихте и Гегель попытались дедуцировать духовное со держание изнутри самого мышления, поняв последнее как

— 366 —

Материализм

всемирно исторический процесс. Не останавливаясь на иска жениях в понимании связи Творца и мира, возникших в ходе названной дедукции, отметим, что самая ее возможность бы ла обусловлена исторической фактичностью Откровения. Ра зум исторически настолько усвоил содержание Откровения, что счел возможным дедуцировать (как будто бы породить) его истины своими собственными силами, возомнил Логос своей собственностью. На этом фоне строго идеалистической позицией можно считать точку зрения трансцендентальной феноменологии. Чтобы перейти от трансцендентального эго к Софии, образу Божиему в человеке, абсолютному знанию и подобным околобогословским понятиям мифологемам, ра зум и в самом деле должен совершить скачок, «вытащить са мого себя за волосы» в область металогического. Это трудное дело. Оно требует от разума духовного напряжения. Выпасть в сферу алогичного — фантазии и представления о вечной ма терии — проще, и многие идут этим пространным и широким путем.

Вера материализма не откровенна, в ней нет ничего сверхъ естественного, напротив, по своему содержанию она естест венна и мифологична. Однако формальная свобода в матери алистической вере наличествует. Человек, называющий себя материалистом, делает свой выбор. В этом плане материализм можно рассматривать как свободное признание человеческим духом своей подвластности материи и плоти. Широко декла рируемое самыми различными доктринами положение о при мате необходимости над свободой является в материализме (в отличие от языческого идеализма, не знавшего Открове ния, а значит, и положительной свободы в принципе) результа том свободного духовного выбора в пользу рабства, что с оче видностью обрисовано Фихте.

Анализ отношения материализма к теме бессмертия про ясняет антропологические предпосылки формирования этой духовной стратегии. В данном вопросе космологически и онто логически темная вера в произрастание духа от плоти и гносео логическая дремучесть материализма обретают аксиологиче скую составляющую, которая сообщает этому мировоззрению

— 367 —