Критерии демаркации.

По-видимому, еще к Лейбницу восходит то определение тождества, согласно которому две вещи являются тождественными, если все свойства одной из них являются в то же время свойствами другой, и обратно. Я попытаюсь показать, что некоторые особенности науки не принадлежат философии, следовательно, наука и философия — вещи разные. Как известно, в философии науки XX в. довольно большое место занимала проблема демаркации — проблема нахождения критериев, которые позволили бы отделить науку, научное знание от ненауки, от псевдонауки, от идеологии и — что для нас здесь особенно интересно — от философии. Иначе говоря, речь шла об определении понятия «наука». Кто занимался этими вопросами, тот знает, что данная проблема не получила удовлетворительного решения. Да, по-видимому, она и не могла быть решена в том виде, который был ей придан. Однако в критериях, сформулированных различными авторами, были, на мой взгляд, выделены некоторые черты и особенности науки, которые отличают ее от всех других форм духовной деятельности, в том числе и от философии. Перечислим некоторые из этих особенностей.

Верификационный критерий (Венский кружок, неопозитивизм): наука стремится подтверждать свои гипотезы, законы, теории с помощью эмпирических данных. Например, когда ученый утверждает, что все вороны черные, то он постарается найти какого-нибудь ворона и указать: «Видите, вон сидит ворон, и обратите внимание — черный, следовательно, мое утверждение верно». Многие философы науки и сами ученые считают, что все выводы науки в той или иной степени подтверждены или должны быть подтверждены фактами, наблюдениями, экспериментами. Философия, на мой взгляд, равнодушна к подтверждениям. Правда, мы часто подчеркиваем, что марксистская философия находится в согласии с научными представлениями, и склонны рассматривать это как подтверждение наших философских воззрений. Но, во-первых, это вовсе не то эмпирическое подтверждение, к которому стремится наука. Во-вторых, длительная борьба советских философов, скажем, с теорией относительности, с генетикой, кибернетикой, социологией свидетельствует о том, что согласие с наукой, с ее достижениями, с ее законами и фактами для нас не очень-то и важно. И для философии никогда не было важно. Об этом говорит и выступление Беркли против механики Ньютона, и натурфилософские построения Шеллинга и Гегеля, и непризнание Махом квантовой теории, и наша собственная, не столь уж давняя, позиция идеологических менторов по от-ношению к науке. Итак, наука стремится подтвердить свои положения фактами, философия же в этом не нуждается.

Фальсификационный критерий (К.Поппер): утверждения науки эмпирически проверяемы и в принципе могут быть опровергнуты опытом. Пусть проверка носит опосредованный характер, пусть опровержение достается с гораздо большим трудом, нежели полагал сам Поппер, однако опыт, факты, эмпирические данные все-таки ограничивают фантазии ученых-теоретиков, а порой даже и опровергают их построения. Эмпирическая проверяемость — один из важнейших и почти общепризнанных критериев научности. На мой взгляд, утверждения философии эмпирически непроверяемы и неопровержимы. В свое время некоторые философы-марксисты обиделись на Поппера за то, что с точки зрения его фальсификационизма марксистская философия не является наукой, и пытались вообразить ситуации, которые опровергли бы марксизм, т.е. доказали бы его «научность». Нет и не может быть таких ситуаций, таких фактов и экспериментов! В самом деле, как проверить и опровергнуть утверждения о том, что материя первична, а сознание вторично; что в основе развития природы лежит саморазвитие абсолютного духа; что всякое развитие осуществляется в соответствии с законами диалектики; что субстанция представляет собой единство Природы и Бога и т.п.?! Когда Пьер Тейяр де Шарден утверждает, что каждая частичка вещества наделена некоторым подобием психического, то разве смущает его какой-нибудь вполне безжизненный камень, лежащий на дороге? Нет, конечно. Факты, с которыми имеет дело наука, всегда, по крайней мере со времен античности, были безразличны для философии, ибо она, как правило, пыталась говорить о тех вещах, которые находятся за пределами научного исследования,— о сущности мира, о добре и зле, о совести и свободе и т.п. Да и мы с вами, решая те или иные философские проблемы, разве обращаемся к фактам действительности за тем, чтобы подтвердить или опровергнуть наши решения? Да никогда! Пусть реальность миллионами голосов кричит: «Нет», философ будет хладнокровно настаивать на своем «Да». Прекрасный пример в этом отношении дают работы представителей научного коммунизма, которые на протяжении последних 25 лет твердили о том, что мы в возрастающем темпе движемся к коммунизму, к расцвету демократии, которые повсюду находили ростки к целые рощи коммунистического отношения к труду, к общественной собственности и т.п., в то время как страна все глубже погружалась в болото застоя и все факты общественной жизни — коррупция, пьянство, феодальный произвол партийно-государственной бюрократии — кричали об этом.

Парадигмальный критерий (Т.Кун): в каждой науке существует одна (иногда несколько) фундаментальная теория — парадигма, которой в определенный период придерживается большинство ученых При всех оговорках, связанных с неопределенностью понятия парадигмы, нельзя отрицать тот факт, что науке имеются достижения, признаваемые всем научным сообществом. В то же время для всех нас совершенно очевидно, что в философии никогда не было господствующей парадигмы. Для нее характерен плюрализм школ, течений, направлений (Кун именно в этом видит принципиальное отличие философии от науки). Фактически каждый более или менее самостоятельный мыслитель создает свою собственную философскую систему. И даже в рамках марксистской философии, несмотря на довольно жесткие внешние ограничения, сохраняется разнообразие мнений и суждений практически по всем вопросам. Каждый философ знает, как трудно среди профессионалов встретить хотя бы одного человека, который согласился бы с твоим решением той проблемы, которой он сам интересуется. Да что говорить о согласии, когда мы не можем добиться даже простого взаимопонимания!