на печать

Бесконечные петровские войны вновь обострили проблему неявки дворян на службу. Если при прежних государях дворяне служили главным образом в дворянском же ополчении, которое после каждого похода распускалось по домам, то Петр требовал от них, по сути, пожизненной службы в регулярных войсках, которая могла быть прекращена только в случае увечья либо тяжелой болезни. Понятно, что от военной службы при Петре дворяне старались уклониться еще больше, чем при царе Алексее. Петр понимал, что кроме кнута тут необходим также и пряник. Ему пришла в голову мысль с помощью майората поставить значительную часть дворян в такие условия, чтобы небольшое денежное жалованье показалось им сладким пряником. В марте 1714 г. Царь издал Указ о единонаследии, в котором впервые в России все поместья были официально признаны личной собственностью дворян. Однако указ требовал от каждого помещика, имеющего нескольких сыновей, завещать имение только одному из них. Петр считал, что введение единонаследия станет важным шагом по приобщению России к западной цивилизации, и причем в более совершенной форме, чем в самой Западной Европе, - отцы сумеют определить, кто из их детей более годен к управлению имением, а кто лучше может проявить себя на службе. Однако, несмотря на преимущество петровского Указа о единонаследии перед западным майоратом, почти все российское общество усмотрело в этом законе величайшую дикость. История рассудила, кто был прав: «цивилизованный» царь - «европеец» или его «варварские» подданные - «азиат>. Сегодня во всем мире, включая и те страны, где раньше господствовал майорат, считается крайне несправедливым оставить все одному сыну и обездолить остальных детей.

Попытка Александра I ввести майорат в России с помощью «пряника» оказалась все же успешнее, чем более известный историкам Петровский Указ о единонаследии, который осуществлялся с помощью «кнута», но не дал никаких позитивных результатов и был отменен императрицей Анной Иоанновной в 1731 г. В ХIХ в. разрешалось по просьбе владельцев преобразовывать крупные и высокодоходные имения в майораты. майоратное {заповедное} имение не могло быть продано по решению суда, т.е. за долги хозяина. Однако и сам он тоже не имел право ни продавать его, ни делить между наследниками оно целиком переходило к одному из них. Закон о заповедных имениях не породил таких злоупотреблений и не вызвал столь негативной реакции в обществе, как Указ о единонаследии. Никто не принуждался к переводу своего имения на режим заповедного, хотя дети далеко не всегда были довольны тем, что их родители так поступили. Впрочем, для поместий среднего размера допускалось временное преобразование их в «заповедные имения» на определенный срок.

Закон о заповедных неделимых имениях оставался в силе до 1917 г Он приобрел окончательный вид после Указа Николая 1 о заповедных наследственных имениях {майоратах} от 1845 г. однако желающих воспользоваться правами, предоставляемыми данным законом, за сто с лишним лет его действия оказалось в России весьма немного. Он не стал эффективным стимулом для поступления дворян на службу и не был достаточно надежным средством против разорения помещиков.

Частые разделы дворянских имений между несколькими наследниками, имевшие место при каждой смене поколений в семье, привели к результатам, печальным для всего дворянского сословия. Большая часть дворян обеднела до такой степени, что сам институт помещичьего землевладения, основанный на крепостном праве, потерпел полное экономическое банкротство и государство было вынуждено это крепостное право отменить. В 1913 г. во всей Российской империи насчитывалось всего 360 майоратных имений, включающих лесные угодья. Официально эти имения в западных губерниях оказывались «майоратными», а в Великороссии - «заповедными». Интересно, что последний термин и на территории собственно России употреблялся весьма редко. обычно даже в завещаниях и судебных документах эти имения называли майоратами, как и в европейских странах. Это лишний раз свидетельствует об иностранном происхождении данного феномена, который так и не нашел для себя почвы в России.

Поскольку майорат в России так и не утвердился, младшие сыновья дворян не имели таких сильных стимулов к поступлению на государственную службу, как их собратья в Западной Европе. Они либо вообще не служили, либо уходили в отставку, если служба им не нравилась. Поэтому государство было вынуждено давать дворянское звание способным выходцам из других сословий, которые делали военную или гражданскую карьеру. Достигшие высоких чинов

получали даже потомственное дворянство (согласно табели о рангах). Эта система была прогрессивнее соответствующих порядков в странах Западной Европы, поскольку давала возможность способным людям из низов стать дворянами, а не толкала их на путь мятежа. Поэтому в России и не было социальной базы для буржуазной революции типа французской - декабристы, вдохновленные ее примером, не нашли поддержки в обществе.

Их лидер Павел Пестель придавал огромное значение борьбе против майората. В самом праве дворян переводить свои имения на режим майората, хотя это право было введено незадолго до начала самого декабристского движения и не так уж часто использовалось русскими помещиками на практике, он видел главную (!) из тех привилегий дворянского сословия, которые требовал упразднить. С другой стороны, если майорат и был принят небольшой

частью русского дворянства, то для крестьянства он остался совершенно чуждым и неприемлемым явлением. Поэтому в России не действовал тот мощный фактор, который в странах Западной Европы выталкивал младших сыновей крестьян в города и заставлял их становиться наемными рабочими. Формирование как буржуазии, так и рабочего класса происходило гораздо медленнее, чем в Англии, Франции или Германии, а подавляющее большинство населения (порядка 85%) даже в начале ХХ в. проживало в сельской местности. Среди сельского населения основную массу составляли не безземельные батраки, которых с некоторой натяжкой можно было считать пролетариями, а самостоятельные хозяева, хотя в большинстве своем весьма небогатые. Из-за отсутствия традиций майората страна по социальной структуре населения резко отличалась от западных буржуазных государств, в которых, как ожидали Маркс и Энгельс, должна была произойти пролетарская революция.