их роль и значение уменьшается»69. Как тут не вспомнить еще раз тезисы К. Норденстренга о «героическом авангарде» граждан, сражающихся за свободу! Правда, в действительности надо было бы поставить противоположные знаки: роль журналистов резко возрастает, но необходимо ясно осознать ее и идентифицировать себя с нею в свете приоритетной ценности коммуникационной свободы. Сказанное в равной мере относится ко всем сторонам взаимодействия: прессе, власти, гражданам.

2.3. Коммуникативные факторы коммуникационной свободы

Трансакционная модель коммуникативного поведения

Само по себе словосочетание «коммуникативный аспект коммуникационной свободы личности» на первый взгляд может показаться тавтологичным. Казалось бы, какой еще аспект может быть у коммуникационной свободы, кроме коммуникативного? В рамках настоящего исследования мы предлагаем понимать под коммуникативным аспектом ту сторону свободы личности, которая раскрывается через коммуникативные действия – то есть символические действия, сознательно ориентированные на их смысловое восприятие и достижение взаимодействия. Предметом этих действий являются другие люди, партнеры по общению. С этой точки зрения коммуникативный аспект свободы личности раскрывается через совместную деятельность участников коммуникации (коммуникантов), в ходе которой вырабатывается общий (до определенного предела) взгляд на вещи и действия с ними.

Исследование коммуникативного аспекта свободы личности является одним из ключевых для понимания сущности свободы личности в целом. Коммуникативное действие – это не просто одно из многих других проявлений индивидуальной свободы. Если бы это было так, то, исходя из

69 Гатов В. Журналисты не понимают, что их эпоха прошла. Битву за роль «четвертой власти» ведут не СМИ, а новые партизаны Wikileaks. 23 декабря 2010. URL: http://www.forbes.ru/tehno-opinion/budushchee/61484-zhurnalisty-ne-ponimayut-chto-ih-epoha- proshla.

правил формальной логики, можно было бы предположить, что существуют

идругие, некоммуникативные проявления свободы личности. С одной стороны, так оно и есть – личность проявляет свою свободу и через некоммуникативные действия. С другой стороны, нужно задать вопрос, возможно ли формирование каких-либо проявлений личности, именно как личности, вне коммуникативных процессов в ее настоящем и прошлом опыте.

Социальная практика характеризует личность в первую очередь как субъекта коммуникации, хотя в то же время и не исчерпывает всего ее коммуникативного потенциала. Личность как социальный субъект, социализированный индивид не может существовать иначе, как коммуникативная личность, «человек общающийся»70. М. Бахтин отмечал, что «само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть – значит общаться»71. Коммуникационная свобода личности – это форма реализации свободы в коммуникативном процессе, форма ее реализации через выполнение социальных ролей отправителя и получателя сообщений.

Таким образом, при рассмотрении коммуникативного аспекта свободы личности акцент смещается в плоскость взаимосвязи коммуникаторов (отправителей сообщений) и реципиентов (получателей сообщений) на основе знания общих кодов и общего (совместного) социокультурного опыта. Здесь в центре внимания оказываются именно организационноинституциональные, а не на содержательные моменты, что позволяет описывать и анализировать степень эффективности взаимодействия.

Особенностью коммуникативных действий в пространстве массовых коммуникаций является то, что сам коммуникатор носит коллективный характер, выступая не столько от своего имени, сколько от имени группы. Но

иего действия тоже направлены не на одного человека, а на несколько

70Гавра Д. П. Основы теории коммуникаций. Ч. 1. СПб., 2005. С. 75.

71Бахтин М. М. К переработке книги о Достоевском // Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 312.

социальных групп. Совокупный реципиент массовой коммуникации представляет собой разновидность массы, чьими существенными характеристиками являются огромные размеры и неорганизованный, стихийный характер возникновения и поведения, а также сопутствующая стихийности анонимность. С другой стороны, в известном смысле одним из окончательных эффектов массовой коммуникации можно считать формирование мнений и взглядов отдельных личностей.

Однако подобная трактовка, предполагающая четкое разделение ролей и проведение границ между отправителями и получателями, коммуникаторами и реципиентами, не отражает сущности коммуникационных процессов в сфере массовых коммуникаций. Применяя коммуникативный подход к исследованию массовых коммуникаций, нужно учитывать, что эта система является исключительно сложным, многоуровневым, полифункциональным образованием, в котором постоянно организуется диалог (точнее, полилог) различных содержаний не только в пространстве общения и обмена информацией, но и в социальной сфере в целом. Массовые коммуникации можно назвать полифонией голосов активных субъектов социума. Эта система предполагает, что ее агенты («коммуникаторы» и «реципиенты») постоянно находятся в разных, пересекающихся между собой, противоборствующих и согласующихся ролевых качествах. Суть коммуникативного подхода состоит в том, чтобы рассматривать не только отправителя, но и получателя сообщения в качестве полноправного участника процесса коммуникации, собеседника и партнера, а не просто объекта – пассивного реципиента.

Одной из важных проблем нашего исследования является построение структурной модели свободы личности в массовых коммуникациях, в частности, модели в коммуникативном аспекте. Данная модель нужна не только для того, чтобы понять, каким образом функционирует «человек общающийся», но и для решения таких практических, прикладных задач, как

оценка степени свободы личности и в этой связи – утверждение понимания свободы личности в массовых коммуникациях как ценности.

В теории коммуникации представлен ряд попыток моделирования, которые можно охарактеризовать как релевантные по отношению к поставленной задаче. Теория Н. Лумана72, например, утверждает следующее: коммуникация невероятна. Она является невероятной, хотя мы каждый день переживаем и культивируем ее, более того, мы не смогли бы без нее выжить. Поэтому необходимо в первую очередь постичь невероятность, ставшую невидимой. Эту задачу можно решить, если представить коммуникацию не как явление, а как проблему, то есть поставить вопрос о самих условиях возможности коммуникации. В таком случае мы сталкиваемся с множеством проблем и препятствий, которые нужно преодолеть, чтобы коммуникация вообще могла осуществиться.

Во-первых, согласно теории Лумана, невероятно то, что один индивид вообще понимает то, что подразумевает другой, в условиях автономии и индивидуализации сознания каждого из них. Понимание смысла возможно только в связи с контекстом, но в качестве такового поначалу выступает лишь содержание собственной памяти. Во-вторых, невероятность коммуникации относится к доставке посланий получателям. Невероятно то, что коммуникация достигнет большего числа людей, чем те, кто имеет отношение к конкретной ситуации. Проблема лежит в пространственном и временнóм измерении. Система взаимодействия участников отдельной ситуации всегда гарантирует их практически полное внимание к коммуникации, но она разрушается, если предметом коммуникации становится нежелание ее продолжать. За рамками системы взаимодействия действующие в ней правила могут не выполняться. Даже если имеются постоянные и мобильные во времени участники коммуникации, все же невероятно, что она всегда сможет обеспечивать их внимание. В разных

72 Луман Н. Невероятность коммуникации / пер. с нем. А. М. Ложеницина ; под ред. Н. А. Головина // Проблемы теоретической социологии. Вып. 3 / отв. ред. А. О. Бороноев.

СПб., 2000. С. 40–53.

ситуациях люди вынуждены совершать разные действия. Третья невероятность коммуникации есть невероятность ее успеха. Даже если коммуникация будет понята, то это еще не означает, что она будет принята. Коммуникативным «успехом» можно назвать восприятие получателем селективного содержания коммуникации (информации) как предпосылки своего поведения и присоединение к этому селективному содержанию последующих импульсов, что лишь усиливает его селективность. Принятие коммуникации в качестве предпосылки своего поведения можно считать действием в соответствии с указаниями или переживаниями, мыслями и другими когнитивными явлениями, основанными на допущении о том, что определенная информация соответствует действительности.

Перечисленные слагаемые невероятности процесса коммуникации препятствуют успеху в поисках контакта с адресатом; одновременно они являются порогами разочарования и приводят к утрате коммуникации, которая представляется безнадежной.

Если рассматривать коммуникативный аспект свободы личности с позиции Лумана, то главным станет вопрос построения структурной модели преодоления «невероятности коммуникации». Отчасти на него отвечают разработанные современной теории коммуникации модели коммуникативной личности. Особенно часто в отечественной литературе встречается модель В. П. Конецкой73, согласно которой коммуникативную личность образуют три параметра: мотивационный, когнитивный и функциональный. Мотивационный параметр определяется коммуникативными потребностями, когнитивный – формирующимися в процессе познавательного опыта характеристиками внутреннего мира, функциональный параметр включает в себя практическое владение навыками и средствами коммуникации.

Однако мы должны согласиться с Д. П. Гаврой в том, что этот подход не является логически и содержательно согласованным74. Кроме того, в нем

73Конецкая В. П. Социология коммуникаций. М., 1997.

74Гавра Д. П. Указ. соч. С. 78.

не приведено ни одной строгой или операциональной дефиниции предложенных параметров. Соответственно, продолжает Д. П. Гавра, для адекватного отражения структуры коммуникативной личности нужно воспользоваться структурными и функциональными подходами, опирающимися как на модель личности как таковой, так и на модель процессов коммуникации. На базе комбинации этих подходов, действительно, можно попытаться выстроить модель коммуникативной личности. Гавра предлагает назвать эту модель трансакционной, что обусловлено принципиально трансакционным характером личности в коммуникативном процессе, когда она попеременно способна выступать в ролях коммуникатора и реципиента (источника и получателя сообщения). Выбор трансакционной модели в качестве базы для анализа структуры коммуникативного акта дает возможность выявлять значимость коммуникативной ситуации, целей коммуникации, среды, определяющей характер кодирования и декодирования сообщений, а также коммуникативных шумов различной природы.

Итак, выделяются две роли, которые личность может играть в массовой коммуникации: это роль «составного элемента» коллективного коммуникатора (от которого непосредственно исходит информация в коммуникативном процессе) и роль части массовой аудитории. Сам факт наличия неопределенного партнера по общению предполагает, что два отдельных индивидуума не могут установить обособленный обмен информацией между собой посредством массовой коммуникации, и в этом смысле можно говорить о том, что достижение социальной общности в процессе массовой коммуникации во многом происходит за счет потери части индивидуальности каждого ее элемента. Впрочем, этот вопрос был подробнее рассмотрен в рамках изучения гуманитарного аспекта свободы личности.

Коммуникативный аспект свободы личности, соответственно, выражается через способность выполнения человеком функций как