reading_russian_syntax_2014 / Леонард Бэбби К ПОСТРОЕНИЮ ФОРМАЛЬНОЙ ТЕОРИИ _ЧАСТЕЙ РЕЧИ_

Classes.ru / Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XV. СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ РУСИСТИКА - Леонард Бэбби К ПОСТРОЕНИЮ ФОРМАЛЬНОЙ ТЕОРИИ «ЧАСТЕЙ РЕЧИ» .deftab0 { border-collapse: collapse; border: 0 } .caph8 { font-family: Tahoma, Verdana; font-size: 8pt; font-weight: bold; text-decoration: none} .t0i { font-family: Tahoma, Verdana; font-size: 11px; color: #000000; text-decoration: none } .i0tab { border: 0; border-collapse: collapse; } .i0ind { border: 0; Height: 16px } Домой Classes.ru / Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XV. СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ РУСИСТИКА НОВОЕ В ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИНГВИСТИКЕ ВЫПУСК XV СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ РУСИСТИКА ЗАРУБЕЖНАЯ РУСИСТИКА 70-х-НАЧАЛА 80-х ГОДОВ I. ЛЕКСИКА И ГРАММАТИКА Кэтрин В. Чвани СИНТАКСИЧЕСКИ ВЫВОДИМЫЕ СЛОВА В ЛЕКСИКАЛИСТСКОЙ ТЕОРИИ (новый подход к русской морфологии) Бернард Комри НОМИНАЛИЗАЦИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ: СЛОВАРНО ЗАДАВАЕМЫЕ ИМЕННЫЕ ГРУППЫ ИЛИ ТРАНСФОРМИРОВАННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ? Кэтрин В. Чвани ГАММАТИКА СЛОВА ДОЛЖЕН: СЛОВАРНЫЕ СТАТЬИ КАК ФУНКЦИЯ ТЕОРИИ 1. ТРАДИЦИОННЫЕ СЛОВАРНЫЕ СТАТЬИ 2. ОБРАЗЦЫ ПРЕДЛОЖЕНИЙ; ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ТРАНСФОРМАМИ И ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ 4. ЕДИНАЯ ЛЕКСИЧЕСКАЯ ЕДИНИЦА ДОЛЖфН- 5. ВЫВОДЫ ПРИМЕЧАНИЯ Вольфганг Гирке К ВОПРОСУ О ФУНКЦИЯХ СЛОВ И, ТОЖЕ И ТАКЖЕ Ричард Д. Брехт О ВЗАИМОСВЯЗИ МЕЖДУ НАКЛОНЕНИЕМ И ВРЕМЕНЕМ: СИНТАКСИС ЧАСТИЦЫ БЫ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ Рудольф Ружичка О ПОЛУСВЯЗОЧНЫХ (ПОЛУЗНАМЕНАТЕЛЬНЫХ) ГЛАГОЛАХ И ПОДЪЕМЕ ПОДЛЕЖАЩЕГО II. ЧАСТИ РЕЧИ Леонард Бэбби ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ И ПРИЧАСТИЙ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ Леонард Бэбби К ПОСТРОЕНИЮ ФОРМАЛЬНОЙ ТЕОРИИ «ЧАСТЕЙ РЕЧИ» Поль Гард РУССКОЕ КАКОВО Поль Гард СТРУКТУРА РУССКОГО МЕСТОИМЕНИЯ III. СЕМАНТИКА И СИНТАКСИС КАТЕГОРИЙ ГЛАГОЛА Ханс Роберт Мелиг СЕМАНТИКА ПРЕДЛОЖЕНИЯ И СЕМАНТИКА ВИДА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ I. ГРАММАТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ КАТЕГОРИИ ВИДА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ 2. КЛАССЫ ГЛАГОЛОВ 3. ВЕНДЛЕРА 3. ГЛАГОЛЫ ИСПОЛНЕНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 4.ГЛАГОЛЫ ДОСТИЖЕНИЯ 5. СОСТОЯНИЯ ПРИМЕЧАНИЯ Нильс Б. Телин ВИД И СПОСОБ ДЕЙСТВИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ Ален Тимберлейк ИНВАРИАНТНОСТЬ И СИНТАКСИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ВИДА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ 1. ВВЕДЕНИЕ 2. АНАЛИЗ «НЕЗАКОННОГО» ИНВАРИАНТА 3. ХАРАКТЕРИСТИКИ ВИДА 4. ВИД И ВЫБОР ВРЕМЕНИ 5. ВИД И ВЫБОР ПАДЕЖА ИМЕННОЙ ЧАСТИ СКАЗУЕМОГО 6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПРИМЕЧАНИЯ Жак Веренк ДИАТЕЗА И КОНСТРУКЦИИ С ГЛАГОЛАМИ НА -СЯ IV. СЕМАНТИКА И СИНТАКСИС КАТЕГОРИЙ ИМЕНИ Анна Вежбицка ДЕЛО О ПОВЕРХНОСТНОМ ПАДЕЖЕ ВВЕДЕНИЕ Джоанна Никольс ПАДЕЖНЫЕ ВАРИАНТЫ ПРЕДИКАТИВНЫХ ИМЕН И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В РУССКОЙ ГРАММАТИКЕ ВВЕДЕНИЕ ПРЕДИКАТИВНЫЕ ИМЕНА ПАДЕЖНЫЕ ЧЕРЕДОВАНИЯ ТРЕБОВАНИЯ В ТЕРМИНАХ КВАЗИКОМПОНЕНТОВ ПРАВИЛ ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ТРЕБОВАНИЯ К ВЫХОДНОМУ РЕЗУЛЬТАТУ ДЕЙСТВИЕ ОБУСЛОВЛИВАЮЩИХ ФАКТ0Р0В: ИЛЛЮСТРАЦИЯ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ Г. Г. Корбетт ОДУШЕВЛЕННОСТЬ В РУССКОМ И ДРУГИХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ: ПРИМЕР РАСХОЖДЕНИЯ МЕЖДУ СИНТАКСИСОМ И СИМАНТИКОЙ ВВЕДЕНИЕ 1. ФАКТЫ 2. МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 3. СИНТАКСИЧЕСКИЕ И СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ 4. МЕСТОИМЕНИЯ 5. РАСПРОСТРАНЕНИЕ НА ДРУГИЕ СЛАВЯНСКИЕ ЯЗЫКИ 6. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРИМЕЧАНИЯ V. ТИПЫ ПРЕДЛОЖЕНИЙ Хелена Беличева-Кржижкова СИСТЕМА ПРИЧИННЫХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ В РУССКОМ И ЧЕШСКОМ ЯЗЫКАХ Даниэль Вайс ВЫСКАЗЫВАНИЯ ТОЖДЕСТВА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ: ОПЫТ ИХ ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ДРУГИХ ТИПОВ 1. «ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ», «ТОЖДЕСТВО», «ТОЖДЕСТВЕННЫЙ» 2. О СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ТОЖДЕСТВА 3. О ГРАММАТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ИДЕНТИФИЦИРУЮЩИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ: РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ ПОДЛЕЖАЩЕГО И СКАЗУЕМОГО 4. РЕЗЮМЕ 5. ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ Леонард Бэбби ПОРЯДОК СЛОВ, ПАДЕЖ И ОТРИЦАНИЕ В БЫТИЙНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ РУССКОГО ЯЗЫКА 1.0. ВВЕДЕНИЕ 2.0. ФУНКЦИЯ БЫТИЙНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ 3.0. БЫТИЙНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ И ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ПЕРСПЕКТИВА ПРЕДЛОЖЕНИЯ 4.0. УТВЕРДИТЕЛЬНЫЕ БЫТИЙНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ 5.0. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ БЫТИЙНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ 6.0 ПОРЯДОК СЛОВ И ПАДЕЖ 7.0. ПОРЯДОК СЛОВ В ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ БЫТИЙНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ 8.0. «ТЕМА/РЕМА», «СТАРОЕ/НОВОЕ» И ЗНАЧЕНИЕ выводы Пер Рестан ПОЗИЦИЯ ЛИЧНОЙ ФОРМЫ ГЛАГОЛА В НЕКОТОРЫХ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ УРОВЕНЬ I. ВНЕКОНТЕКСТНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ УРОВЕНЬ II. КОНТЕКСТНО-СВЯЗАННЫЕ, ПРОСОДИЧЕСКИ НЕМАРКИРОВАННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ИМПЛИЦИТНОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО УРОВЕНЬ III. ПРОСОДИЧЕСКИ МАРКИРОВАННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ РЕЗЮМЕ VI. КОММУНИКАТИВНЫЕ И ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЯЗЫКА Пршемысл Адамец К ВОПРОСУ О ВЫРАЖЕНИИ РЕФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ СООТНЕСЕННОСТИ В ЧЕШСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ Франческа Джусти НЕРЕФЕРЕНТНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ИМЕНИ НАРИЦАТЕЛЬНОГО Квета Кожевникова О СМЫСЛОВОМ СТРОЕНИИ СПОНТАННОЙ УСТНОЙ РЕЧИ ЛИНЕЙНОЕ ПОСТРОЕНИЕ РЕЧИ И НЕЛИНЕЙНОЕ ФОРМИРОВАНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ВАРИАТИВНОСТЬ ПОДХОДА ГОВОРЯЩЕГО К СООБЩАЕМОМУ СОДЕРЖАНИЮ Владимир Барнет К ПРИНЦИПАМ СТРОЕНИЯ ВЫСКАЗЫВАНИЙ В РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ Эрик Адриан ВЛИЯНИЕ СИСТЕМЫ ЯЗЫКА И КОНСИТУАЦИИ НА ВЫСКАЗЫВАНИЯ БЕЗ ГЛАГОЛЬНОГО ПРЕДИКАТА Стефана Димитрова АКТУАЛИЗАЦИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ И ЕЕ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ГОВОРЯЩЕГО О СТЕПЕНИ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ АДРЕСАТА Ференц Папп ПАРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ФАКТЫ ЭТИКЕТ И ЯЗЫК УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН СОДЕРЖАНИЕ Репетитор по английскому языку в Санкт-ПетербургеАнглийский язык - профессиональноУчебники и сборники упражнений по грамматике английского языка / Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XV. СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ РУСИСТИКА

//  

II. ЧАСТИ РЕЧИ Леонард Бэбби К ПОСТРОЕНИЮ ФОРМАЛЬНОЙ ТЕОРИИ «ЧАСТЕЙ РЕЧИ» 1.0. Введение. В настоящей статье я собираюсь предложить формальную теорию частей речи в рамках трансформационной грамматики (ср. обсуждение «формальной» и «содержательной» грамматики в статье Lyons 1966, 210). Эта теория основана на том предположении, что существует небольшое конечное число универсальных категорий, например: N (существительное), V (глагол), ADV (наречие), Р (предлог — послелог) и т. д., — и эти «исходные» категории можно так или иначе реализовать в любом языке в виде присущей только данному языку системы частей речи. Всякая адекватная теория частей речи должна объяснять, как это делается. Так, например, она должна объяснять, каким образом исходная категория V реализуется в поверхностной структуре данного языка в виде инфинитива, деепричастия, причастия, супина и т. п., то есть таких категорий, ни одна из которых не является универсальной.

Излагаемая ниже теория может быть резюмирована следующим образом. Категории, вводимые базовыми НС-правилами, универсальны (их можно назвать исходными категориями). Исходные категории подвергаются действию трансформационного и морфологического компонентов грамматики, в результате чего они превращаются в те сущности, которым посвящено большинство исследований о частях речи, а именно — в поверхностные, присущие конкретному языку части речи. Например, категория «активное причастие» в русском языке, как будет показано ниже, не вводится НС-правилами, а представляет собой часть речи в рамках поверхностной структуры, производную от более глубинной глагольной группы (VP), подвергшейся специфическим изменениям в результате действия трансформационных и морфологических правил.

Я рассмотрю две различные гипотезы относительно того, каким образом исходная категория реализуется в виде той или иной

Leonard H. Babby. Towards a formal theory of «Parts of speech».—In: «Sla-vic Transformational syntax», ed. by R. Brecht and C. Chvany, University of Michigan. Ann Arbor, 1974, p. 151 — 181,

© Leonard H. Babby, 1974.

части речи в поверхностной структуре. Это — «признаковая гипотеза» и «конфигурационная гипотеза». Будет показано, что правильной из них является «конфигурационная гипотеза».

К сожалению, терминология, которая обычно используется в рассуждениях о частях речи, создает обманчивое впечатление, что «соответствующие» части речи в разных языках представляют собой одно и то же. Например, и в русском, и, скажем, в турецком языке имеется инфинитив, но синтаксические свойства соответствующих конструкций совершенно различны. Инфинитив в турецком ведет себя явно как именная группа (NP): в позиции дополнения он принимает падежные окончания, которых требует управляющий глагол (в приводимых ниже примерах yuzmegi— это аккузатив от инфинитива yuzmek 'плавать', a gormege— это датив от gormek 'видеть'; датив служит для выражения цели при глаголах движения). (1) a. Yuzmegi severim.

'плавать я-люблю' =

'Я люблю плавать', b. Dun onu gormege gittik.

'вчера его видеть мы-пошли' =

'Вчера мы пошли его повидать'. В отличие от турецкого в русском языке инфинитив не склоняется, поэтому считать его именной группой нельзя.

* Термин «глагольные части речи» (verbal parts of speech) употребляется здесь применительно к тем категориям, которые выпадают из типичной для глагольной парадигмы системы спряжения — к причастию, деепричастию и инфинитиву. В русской лингвистической традиции эти категории обычно все же считаются формами глагола (со всеми необходимыми при этом оговорками), для чего они формально подводятся под бол^е общую категорию репрезентации глагола. Стремление быть верным оригинальному авторскому взгляду на эти категории заставляет, однако, предпочесть необычный термин «глагольные части речи» более традиционным обозначениям этих понятий. — Прим. перев.

Заметим, что проблемы, связанные с формулировкой теории частей речи, сходны с теми, с которыми мы сталкиваемся при формулировке теории падежа: опасно говорить о «дативе вообще» или «номинативе вообще» (точно так же, как и об «инфинитиве вообще»), не указывая вполне эксплицитно, что в каждом конкретном языке эти падежи ведут себя по-разному. Последнее утверждение позволяет отметить важный параллелизм между системами падежей и глагольных частей речи в русском языке: точно так же, как исходная категория N реализуется в поверхностной структуре в форме того или иного падежа, исходная категория V реализуется в поверхностной структуре в виде той или иной глагольной части речи (ниже мы еще вернемся к этому параллелизму) *. Предлагаемая здесь теория частей речи базируется в первую очередь на моем исследовании глагольных частей речи в русском языке, но я полагаю, что эта теория приложима и к другим языкам.

2.0. Глаголы и прилагательные. Прилагательные в русском языке имеют две морфологические формы: краткую форму (КФ), которая выступает в предикативной позиции (2а), и полную форму (ПФ), которая может выступать либо в предикативной позиции (2Ь), либо в позиции определения; краткая форма в современном русском языке никогда не бывает определением (2d)1.

(2)    а»   Весь вечер Николай был молчалив.

b.     Николай молчаливый, больше любит слушать.

c.      [молчаливая девушка] Np

d.   * [молчалива девушка] Np

(полная форма обсуждается в разделе 3.0).

В своих работах (Babby 1975а, 1973) я представил аргументы в пользу того, что КФ прилагательных в русском языке — это на самом деле глагол (V); от класса тех глагольных элементов, которые традиционно именуются «глаголами», КФ отличается только наличием признака [+ А]2. То, что традиционно именуется «личной формой глагола» (например, Он читает/читал),— это исходный V с признаком [—А], приобретший признаки рода, лица и числа в результате трансформации «Согласование сказуемого с подлежащим». Таким образом, в русском языке нет нужды вводить категорию «прилагательное» или «глагол в личной форме» посредством НС-правил.

Мое описание КФ позволяет также объяснить, почему кратким формам прилагательных никогда не приписывается падеж (ср. В abb у 1975а, § 2.11): ведь глаголы в общем случае не согласуются по падежу с существительным-подлежащим.

Предложенное описание может быть проиллюстрировано следующим трансформационным выводом:

(3)    Девушка похожа на мать. Исходной структурой для (3) является (4).

Сейчас для нас в выводе предложения (3) из НС-структуры (4) непосредственную актуальность имеет только одна трансформация— это «Согласование сказуемого с подлежащим»: она дает похож- [ж. р., ед. ч., 3 л.], из чего в результате работы морфологического компонента грамматики получается словоформа похожа9. Как показывает этот вывод, КФ представляет собой V плюс признаки, обусловленные «Согласованием сказуемого с подлежащим».

3.0. Синтаксис ПФ и КФ. В этом разделе предлагается описание ПФ, применяемое в том случае, когда прилагательное является определением к существительному. Синтаксическое соотношение между ПФ и КФ лучше всего может быть проиллюстрировано сопоставлением выводов предложений (5а) и (5Ь), тождественных по значению и имеющих общую исходную структуру (б)4.

(5) а.   Я знаю девушку, которая похожа на мать.

b.     Я знаю девушку, похожую на мать.

c.   *Я знаю девушку, которая похожая на мать (I. *Я знаю девушку, похожа/похожу на мать.

* Комплементайзером в трансформационной теории называется особая (начальная) позиция в структуре зависимого предложения, в которую помещается информация о способе оформления синтаксической зависимости этого предложения от его хозяина (т. е. главного предложения). Эта информация либо присутствует в исходной структуре с самого начала порождения (например, указывается конкретный подчинительный союз — что, чтобы и т. п.), либо помещается в исходно пустой узел комплементайзера в результате работы трансформационных правил (так возникают союзные слова в относительных предложениях — который, гае и т. п.). — Прим. перев.

[Л]comp — это пустой узел комплементайзера * (см. Bresnan 1970; Emonds 1976); при глаголе, знай- имеется информация об управлении прямым дополнением в винительном падеже ([асе])5.

В первом цикле применения трансформаций — цикле предложения Si — вывод осуществляется точно так же, как и для предложения (3): трансформация «Согласование сказуемого с подлежащим» копирует признаки рода, числа и лица, имеющиеся у подлежащего [девушк-] np4, и переносит их к сказуемому похож-. Трансформация «Приписывание падежа» копирует и переносит признак [именительный падеж] от узла NP4 к терминальному узлу девушк- (внутренней структурой предложной группы РР мы здесь заниматься не будем).

В цикле предложения So действуют следующие трансформации: а) «Образование придаточного относительного», в результате чего происходит прежде всего замещение терминального узла девушк- местоимением женского рода единственного числа которая и перенос этого местоимения в пустой узел COMP; б) «Согласование сказуемого с подлежащим» между я и знай-.

До этого момента вывод предложений (5а) и (5Ь) одинаков. И вот, наконец, наступает критическое расхождение: «Приписывание падежа» — это та единственная трансформация, которая применяется в выводе предложения (5а), но не в выводе предложения (5b). Эта трансформация копирует и переносит признак [винительный падеж] (=[асс]) от NP2 к узлу [девушк-] np8 (заметим, что трансформация «Приписывание падежа» никогда не может переносить признак падежа внутрь вставленного предложения Si, и это объясняет, почему относительное местоимение никогда не согласуется со своим антецедентом в падеже: *# не знаю, кого это). В результате действия этих трансформаций плюс морфологические правила получается (7)—поверхностная структура для (5а).

Заметим, что ни в какой момент вывода предложения (5а) не возникают узлы с пометой Adj [ective] < т. е. прилагательное. — Прим. перев.> или «КФ».

В выводе предложения (5Ь) трансформация «Приписывание падежа» следует не непосредственно за «Образованием придаточного относительного» и «Согласованием сказуемого с подлежащим» (как в случае с (5а)), а сперва применяется факультативное правило «Сокращение относительного придаточного предложения» 6, позволяющее опустить относительное местоимение, стоящее в именительном падеже. В результате узел Si, соответствующий вставленному предложению, больше не ветвится и может быть удален в соответствии с общим соглашением об удалении S-узлов (ср. Ross 1969а; Babby 1975а, § 3.11). И только после «Сокращения относительного предложения» и «Удаления S-узла» применяется теперь в выводе предложения (5Ь) трансформация «Приписывание падежа»; она копирует и переносит признак [вин. падеж] (=[асс]) от узла NP2 к узлу [девушк-]кр3 (как в (5а)), а также к узлу похож-, который в результате удаления S-узла входит теперь в составляющую NP2. Все это приводит к окончательной производной НС-структуре предложения (5Ь):

форма прилагательного в русском языке позволяет определить, входит или не входит оно в составляющую ЫР. Другими словами, предложенное описание эксплицитно показывает, что КФ и ПФ находятся в дополнительном распределении с точки зрения их вхождения/невхождения в составляющую ЫР (см. примечание 4); можно даже сказать, что они представляют собой «контекстные варианты» исходной категории V7.

Таким образом, нет необходимости порождать категории «КФ», «ПФ» и «прилагательное» посредством базовых НС-правил. Все эти понятия могут быть определены на уровне поверхностных структур, получаемых на выходе трансформационного компонента.

4.0. Активное причастие. Вывод КФ таков же, как и вывод личной формы глагола (Он читает книгу). Теперь я собираюсь показать, что, в сущности, одинаковый вывод имеют также ПФ и активное причастие ([человек, читающий книгу]мр).

Трансформационный вывод активного причастия, именуемого в русских грамматиках также «глагольным прилагательным», будет продемонстрирован на примере следующих предложений: (9а) с личной формой строится и (9Ь) с активным причастием строя-щуюся; эти предложения имеют общую исходную структуру (10). (Мы будем заниматься только деталями устройства предложной группы (РР), стоящей в позиции обстоятельства.) (9) а. Мой отец ездил на фабрику, которая строится недалеко. Ь. Мой отец ездил на фабрику, строящуюся недалеко.

В первом цикле — цикле предложения Э1 — применяются следующие трансформации: «Вынос вперед прямого дополнения», в результате чего исходное прямое дополнение фабрик- помещается в пустой субъектный узел ЫР2, так как в данном предложении

нет агентивной NP, способной заполнить этот узел (подробнее см. Bowers 1981); далее, как бывает всякий раз, когда посредством некоторой трансформации куда-либо перемещается или вообще опускается прямое дополнение, автоматически включается трансформация, добавляющая к глаголу морфему -ся (см. В a b -by 1975b). Затем происходит «Согласование сказуемого с подлежащим»— между подлежащим [фабрик-] np2 и сказуемым стройся, в результате чего получается вставленное предложение [COMP фабрик- [ж. д., ед. ч.] строй-ся [ж. р., ед. 4.]]si.

Заключительный цикл таков: применяется правило «Образование относительного придаточного предложения», то есть происходит замещение подлежащего NP2 фабрик- относительным местоимением которая и перемещение этого местоимения в пустой узел COMP. Эти трансформации переводят (10) в промежуточную структуру (И).

В выводе предложения (9а) остается применить только трансформации «Согласование сказуемого с подлежащим» (между отец и езди-) и «Приписывание падежа» (эта трансформация пометит узел [фабрик-]црх признаком падежа [вин.] (=[асс])). Потом будут действовать морфологические правила, которые и дадут нам личную форму глагола строится.

В процессе вывода предложения (9Ь) к (11) применяются следующие трансформации: факультативное правило «Сокращение относительного придаточного предложения», опускающее местоимение которая, и связанное с ним правило удаления узла Si, соответствующего вставленному предложению. Это приводит к тому, что и   [фабрик-]^    и строй-ся становятся компонентами

одной составляющей NP (управляемой предлогом на). Таким образом, когда включается трансформация «Приписывание падежа», признак [вин.] копируется и переносится как к узлу фабрик-, давая фабрик- [ж. р., ед. ч., вин. п.], так и к строй-ся, давая стройся [ж. р., ед. ч., 3 л., вин. п.]. Морфологические правила затем формируют словоформы фабрику и строящуюся.

Сравнение предложений (5) и (9) раскрывает полный параллелизм синтаксического вывода ПФ прилагательного (похожую) и активного причастия: и то и другое представляют собой исходный глагол, приобретший признак падежа в дополнение к признакам рода, числа и лица. Таким образом, КФ — это как бы «личная форма прилагательного», а ПФ — как бы его активное причастие. Другими словами, активное причастие [будь то «настоящее» причастие или ПФ прилагательного] всегда трактуется как личный глагол (с признаком соответственно [—А] или [+А]), который приобрел признак падежа, оказавшись в составе именной группы NP 8.

Вывод активных причастий был проиллюстрирован предложением, в котором производилось сокращение относительного придаточного предложения, однако в принципе активное причастие не следует ассоциировать непременно с исходной конфигурацией, соответствующей относительному предложению, или с трансформацией сокращения такого предложения: принципиальное значение имеет наличие признака падежа, а каким образом он появляется,—не столь важно. Так, в приводимом ниже предложении (12) активное причастие появляется не из более глубинного относительного предложения (ср. более подробное описание в Babby 1975а, гл. III).

(12) Я застал его сидящим в саду.

Иными словами, понятие «активное причастие» получает определение в терминах поверхностной, а не глубинной структуры.

* В русской традиции для обозначения этого понятия принят термин «причастный оборот». — Прим. перев.

4.1. В представленном выше выводе активного причастия в русском языке воплощено одно очень важное утверждение, а именно: активные причастия не порождаются НС-правилами, то есть нет исходной категории «активное причастие» и в глубинных структурах не бывает узлов типа «группа активного причастия» *. Активное причастие — это производная категория, или категория поверхностной структуры: она представляет собой исходную категорию V (с признаком [—А]), которой в процессе применения трансформаций были приписаны признаки рода, числа, лица и падежа. «Группа активного причастия» представляет собой не что иное, как группу глагола (VP), главным элементом которой является активное причастие. Этим объясняется, почему личная форма и активное причастие данного глагола имеют одно и то же лексическое значение, вид, время, залог (ср. -ся в (9)), управление, одинаковые дополнения, наречные модификаторы и т. п.9 Таким образом, предложенный выше синтаксический вывод позволяет правильно предсказать, что личный глагол (или его группа) и активное причастие (или его группа) будут обладать одним и тем же лексическим значением, признаками субкатегоризации <т. е. синтаксической сочетаемостью и управлением. — Прим. перев.} и сочетаемостными ограничениями <т. е. семантической сочетаемостью.— Прим. перев.}; различие между ними лежит лишь в форме и функции их главного элемента V.

Все, что было только что сказано о личной форме глагола и активном причастии, остается, в сущности, верным и для деепричастий, и для инфинитивных оборотов. НС-правила в русском языке порождают только конфигурацию [... V ...]vp, а правила лексического вставления обеспечивают заполнение ее только базовыми корнями типа строй- знай- и т. п. (ср. Jakobson 1971а, Babby 1976). Исходный глагол [знай-]у реализуется как личный глагол знает, инфинитив знать, активное причастие знающий или деепричастие зная в зависимости от «позиции» конфигурации [... [знай-]у ...]vp в поверхностной структуре. Таким образом, только главное слово этой VP зависит в своей реализации от поверхностной структуры.

5.0. Признаковая гипотеза. Описание, данное «прилагательному» и «глаголу» (разд. 2), ПФ и КФ (разд. 3) и, наконец, активному причастию и личному глаголу (разд. 4), позволяет сформулировать такое понимание частей речи, которое я буду называть «признаковой гипотезой». В соответствии с этой гипотезой часть речи представляет собой явление поверхностной структуры: глагольная часть речи — это исходный глагол (V) с определенной комбинацией признаков, одни из которых присущи ему с самого начала, например [+А] или [—А], вид и т. п., а другие являются приобретенными, например падеж, число и т. п. Этот V в совокупности с той или иной комбинацией признаков превращается морфологическими правилами в соответствующую конкретную часть речи. При таком описании глагольные части речи могут быть представлены в терминах признаковой гипотезы посредством древовидной классификации (13) (ССП обозначает те признаки, которые приписываются в ходе «Согласования сказуемого с подлежащим»; римские цифры нумеруют различные пути по этому дереву от V к соответствующей ветви для удобства ссылок; знак «?» обозначает, что соответствующая ветвь дерева в принципе возможна, но пока не рассматривалась).

В соответствии с признаковой гипотезой из V на выходе морфологического компонента будет получаться личная форма глагола, активное причастие, деепричастие или инфинитивный оборот в зависимости от той комбинации признаков, которая набралась у исходного главного слова этой глагольной составляющей в трансформационном компоненте. В следующих разделах будет сделана попытка проверить эту гипотезу, распространив область ее приложения на другие глагольные части речи с признаком [—А] в русском языке, а именно на инфинитив и деепричастие (к глагольным частям речи с признаком [+А] мы вернемся в разд. 8.0). Говоря точнее, правильность признаковой гипотезы ставится в зависимость от того, смогут ли инфинитив и деепричастие быть однозначно охарактеризованы наборами признаков на путях VI и VIII в дереве (13)10.

6.0. Деепричастия, инфинитивы и признаковая гипотеза. В предыдущих разделах было высказано предположение, что важнейшими признаками для определения глагольных частей речи в русском языке являются падеж и те признаки, которые приписаны глаголу трансформацией «Согласование сказуемого с подлежащим». Наличие в русском языке четырех глагольных частей речи— это эмпирический факт, а наше исследование личной формы и активного причастия дает основание полагать, что указанные два типа признаков как раз и могут быть использованы при определении всех четырех глагольных частей речи.

Заметим, что два бинарных признака — скажем, X и Y — позволяют различать как раз четыре различных категории:

Следовательно, если признаковая гипотеза верна, то можно автоматически объяснить, почему в русском языке глагольных частей речи именно четыре, а не три или пятьдесят.

Переписав теперь таблицу (14) в более конкретном виде, получим таблицу (15), которая есть не что иное как другой способ записи ветви с признаком [—А] в дереве (13). Если мы хотим принять признаковую гипотезу, то следует показать, что инфинитив и деепричастие однозначно определяются совокупностями признаков в колонках VI и VIII.

6.1.   Как показали недавние исследования, комбинация при-знаков VI действительно определяет инфинитив в русском языкеТо, что это действительно так, подтверждается следующими фак-тами: (а) Было констатировано (Miller 1973, 346—347), чтоинфинитивы в русском языке неизменно выступают в позицииименной группы NP. Это означает, что им всегда должен бытьприписан признак падежа (который, впрочем, не выражается мор-фологически); (Ь) Было сделано наблюдение (Kiparsky—Ki-parsky 1971), что инфинитив появляется в тех контекстах, гдеотсутствует подлежащее, с которым данный глагол был бы согла-сован. Вот почему инфинитивам не приписываются признаки,обусловленные «Согласованием сказуемого с подлежащим» п.

Что касается деепричастия, то в качестве определения у нас остается набор признаков VIII, то есть по признаковой гипотезе требуется, чтобы у деепричастия не было ни признака падежа, ни признаков, обусловленных «Согласованием сказуемого с подлежащим». По-видимому, это верно — ведь деепричастия в русском языке представляют собой морфологически неизменяемые глагольные формы, с синтаксической точки зрения выступающие как наречия (в литературе они часто называются «глагольными наречиями». Такое «отрицательное определение» наречия и деепричастия было довольно распространено в советских исследованиях по проблемам частей речи (ср. Шахматов 1941, § 490— 491; Поспелов 1955а, 89: «Своеобразное положение наречий в системе частей речи всецело определяется отсутствием у них категориальных грамматических признаков...»)12.

В следующих разделах я собираюсь более подробно разобрать эту трактовку инфинитивов и деепричастий и показать, что она, при всей ее внешней убедительности, в конечном итоге не верна, а значит и признаковая гипотеза в целом не адекватна.

6.2.   Инфинитивы как именные группы (NP). Ярким свидетель-ством в пользу того, что инфинитив (инфинитивный оборот) врусском языке представляет собой составляющую вида NP, мо-

жет быть наличие таких пар предложений, как (16а) и (16Ь) (в соответствующем контексте предложения типа (16а) в современном русском языке звучат вполне нормально, например: Он пошел на концерт пианиста, слушать которого для него было большим удовольствием). (16) а. Вот книга, читать которую он начал.

Ь. Вот книга, которую он начал читать. У предложений (16а) и (16Ь) одно и то же значение и одна и та же исходная структура (17). Ради простоты мы ограничимся рассмотрением только той именной группы, в которую входит относительное предложение, и будем приводить глагол в поверхностной форме.

Поскольку трансформация «Образование относительного придаточного предложения» перемещает в пустой узел COMP некоторую NP, постольку для лингвистов, считавших инфинитив составляющей вида NP, было естественно предложить следующее объяснение одновременного существования таких предложений, как (16а) и (16Ь): трансформация «Образование относительного предложения» допускает перемещение в узел COMP либо именной группы NPi (что дает (16Ь)), либо именной группы