Глава XXII. О подвластных группах людей, политических и част­ных

Во всех политических телах власть представителей ограничена. В политических телах власть представителей всегда ограничена, при­чем границы ей предписываются верховной властью, ибо неограни­ченная власть есть абсолютный суверенитет. И в каждом государстве суверен является абсолютным представителем всех подданных. По­этому всякий другой может быть представителем части этих под­данных лишь в той мере, в какой это разрешается сувереном. Но разрешить политическому телу подданных иметь абсолютное пред­ставительство всех его интересов и стремлений значило бы уступить соответствующую часть власти государства и разделить верховную власть, что противоречило бы целям водворения мира среди поддан­ных и их защиты. Такого намерения нельзя предположить у суверена при каком бы то ни было акте пожалования, если суверен одновре­менно с этим ясно и определенно не освобождает указанной части подданных от их подданства. Ибо высказывание суверена не являет­ся знаком его воли, когда другое высказывание является знаком про­тивоположного. Это высказывание является скорее знаком заблуж­дения и недоразумения, которым слишком подвержен весь человече­ский род.

Познание границ власти, данной представителям политического тела, может быть почерпнуто из двух источников. Первый — это гра­мота, данная сувереном; второй — закон государства.

Из грамоты. В самом деле, хотя при установлении и приобрете­нии государства не требуется никакой грамоты, ибо государства независимы и власть представителя государства не имеет никаких дру­гих границ, кроме тех, которые установлены неписаными естествен­ными законами, однако в подвластных телах требуется столько раз­нообразных ограничений в отношении круга их задач, места и време­ни, что их нельзя запомнить без писаной грамоты и нельзя познать без такой жалованной грамоты, которую могли бы читать те, кото­рым это ведать надлежит, и которая одновременно с этим была бы скреплена или удостоверена печатью или другими обычными знака­ми высочайшего одобрения.

И из законов. И так как такие границы не всегда легко и даже не всегда возможно установить в грамоте, то обычные законы, общие для всех подданных, должны определить, что может законным обра­зом делать представитель во всех тех случаях, о которых умалчивает' грамота.

Если представитель один человек, то его недозволенные действия являются его собственными. И поэтому если один представитель по­литического тела совершит что-либо в качестве представителя, что не дозволено ни грамотами, ни законами, то это является его собст­венным актом, а не актом всего тела или какого-нибудь другого его члена помимо него. Ибо за пределами, очерченными грамотами или законами, он не представляет никого, кроме своей личности. Но то, что он совершает в соответствии с грамотами и законами, является действием каждого члена политического тела, ибо за каждый акт су­верена ответственным является любой подданный, так как суверен является неограниченным уполномоченным своих подданных, а акт того, кто не отступает от грамоты суверена, является актом сувере­на, и посему ответственность за него ложится на каждого члена тела.

Если представителем является собрание, то его действия являют­ся действиями только тех, кто их санкционировал. Если же предста­вителем является общее собрание, то всякое постановление этого со­брания, противоречащее грамотам или законам, является актом это­го собрания, или политического тела, а также актом каждого члена этого собрания, который своим голосом способствовал принятию постановления, но оно не является актом такого члена собрания, ко­торый, присутствуя на собрании, голосовал против или отсутство­вал, если только он не голосовал за при посредстве доверенного ли­ца. Постановление является актом собрания, ибо оно принято боль­шинством голосов, и, если это постановление преступно, собрание может быть подвергнуто наказанию, соответствующему его искусстт венному характеру. Оно может быть, например, распущено, или лишено грамоты (что для таких искусственных и фиктивных тел есть смертная казнь), или (если собрание имеет общий капитал) подверг­нуто денежному штрафу. Ибо физическому наказанию политическое тело не может быть подвергнуто по самой своей природе. Члены же собрания, не подавшие своего голоса за, не виновны, потому что соб­рание не может никого представлять в делах, не дозволенных его грамотой, и, следовательно, постановление собрания не может быть вменено им в вину.

Печатается по изд.: Гоббс Т. Сочинения: В 2т. М., 1991. Т. 2. С. 6-7, 93, 95-96, 97, 98-99, 174-176.