Тысячелетний узел

¹ См. в первую очередь работы Фредерика Старра: A Strategic Assessment of Central Asia and the Caucasus, 1999-2000 и The New Silk Roads. Также полный список его работ можно найти на: http:// www.silkroadstudies.org/new/inside/staff/staff_web/frederick_starr.htm

² Следует отметить, что данные центры связаны с неоконсервативными кругами, которые являются сторонниками экспансионизма и жестких мер во внешней политике.

³ Здесь, несомненно, мы видим связь с Великим Ближним Востоком (Бернар Льюис и Ральф Петерс являются основными авторами этой идеи), что является дополнительным обоснованием безусловно­го неоимпериализма и западноцентризма в таком подходе.

Рассматривая Центральную Азию под призмой пространственного анализа, однозначно, можно сказать, что этот участок Евразии является важным пересечением маршрутов и миграций различных народов. Центральная Азия включает в себя Великий Шелковый Путь и сама является таковым. Иными словами, это субъект и предикат. Выражаясь современным языком геоэкономики, это, в первую очередь хаб, где связаны потоки человеческих и природных ресурсов. Страны, входящие в этот узел, так или иначе являются реципиентами этих потоков, наряду с акторами, находящимися в зоне Римланда и Хартланда, которые эти потоки формируют и заинтересованы в их постоянной циркуляции. Вполне логично, что при попытке максимизации прибылей и преференций со стороны наиболее удаленных акторов от хаба Центральной Азии, данные расходы непременно понесут государства региона. Если очертить концентрическими кругами Центральную Азию, то в зону первого дальнего круга неизбежно попадет ЕвроСоюз, который имеет свои интересы в Центральной Азии, а также Африка и Япония, а в зоне второго круга окажется США, страны Латинской Америки и Австралии. Однако вовлеченность международных акторов в процессы, происходящие на рассматриваемой территории, далеко не пропорциональна, что можно видеть по усилиям в первую очередь ЕС и США, установить свои правила игры в Центральной Азии. Проект Нового шелкового пути, разработанный американскими аналитическими центрами¹, такими как Институтом Центральной Азии и Кавказа при Университете Дж. Хопкинса и Центром Стратегических и Международных исследований² подразумевает особую стратегию США для стран Центральной Азии, включая противодействие другим важным акторам Евразии, прежде всего России, Китаю и Ирану. Научные работы Фредерика Старра, являющимся автором концепции Нового шелкового пути и Большой Центральной Азии, обосновывают интересы геополитической и экономической стабильности под управлением и ведущей роли США в этом проекте. Как и характерно для работ американских геополитиков, под Большой Центральной Азией подразумевается трансформация региона и пересмотр существующих границ³, а к региону присоединяется еще и Кавказ.

При этом в реализации данной стратегии предусмотрены следующие импе­ративы:

• Эксклюзивность интересов США, особенно в Афганистане, которая связа­на с экономическим, научно-техническим и коммерческим потенциалом;

• Решение проблемы построения демократии;

• Упор на координацию, а не интеграцию стран Центральной Азии;

• Замораживание текущих отношений между США и другими геополитиче­скими акторами — Китаем, Ираном, Пакистаном и Россией.

Исходя из данного плана действий Вашингтона можно предположить, что упор Белого дома будет сделан на многосторонний подход в регионе, поощрение как правительств, так и неправительственных организаций стран на проведение неолиберальных реформ, которые выгодны США и ЕС, а также пассивное проти­водействие любым интеграционным процессам, будь то российско-центральноа-зиатские отношения или увеличение иранского присутствия.

Дополнительную сложность ситуации придает тот факт, что на геополитиче­ские процессы и противоречия накладываются энергетические, которые включа­ют в себя вопросы добычи и транспортировки углеводородов, а также чувстви­тельная для всех акторов тема адекватного распределения водных ресурсов.

C другой стороны, Центральная Азия является важным геостратегическим регионом как таких эмерджентных стран, как Индия и Китай, которые рассма­тривают его как логистическое звено с богатыми на углеводороды прикаспийски­ми государствами.

Если рассматривать Цен­тральную Азию по опреде­лению Юнеско, то в эту зону также вписываются Афгани­стан и Пакистан, а Афгани­стан будет являться центром этого региона. Подобное очерчивание границ важно для понимания прежде всего присутствия США в регионе и, непосредственно, в Аф­ганистане, который в такой

призме обзора является своего рода геостратегическим паноптикумом, позволя­ющим Вашингтону контролировать действия всех игроков Южной Евразии.

Турция также претендует на управление делами региона, особенно в контексте проекта пантюркизма, однако у Анкары не хватает инструментов реальной политики, чтобы оказывать влияние и на Кавказ, и на Северную Африку, и на арабский мир, и на тюркосферу в целом, что предусмотрено концепцией

«стратегической глубины» и динамической дипломатии Ахмета Давутоглу. Сирийский кризис показал несостоятельность этой концепции, особенно в отношении пункта «нулевых проблем с соседями»¹.