Глава 2. Судебная практика и комментарий к ней

Квалификация преступления как хищения чужого имущества либо как злоупотребления полномочиями зависит не от форм собственности, а от характера совершенных в отношении нее действий, направленности умысла и цели виновного <1>.

--------------------------------

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 6 декабря 2001 г. по делу Терешонка // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 1. С. 17.

Старооскольским городским судом Белгородской области 23 октября 2000 г. Т. осужден по п. "б" ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Он признан виновным в хищении вверенного ему чужого имущества путем растраты, совершенном с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Т., работавший с 1992 г. генеральным директором ОАО "Оскольский комбинат хлебопродуктов", 25 июня 1997 г. подписал от имени ОАО договор ответственного хранения хлебопродуктов государственного резерва между ОАО и Центрально-Черноземным территориальным управлением Госкомрезерва России, согласно которому ОАО приняло на себя обязательство обеспечить количественную и качественную сохранность материалов государственного резерва - продовольственного зерна - и расходовать только в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 1994 г. N 79-ФЗ "О государственном материальном резерве".

На основании указанного договора в ОАО было заложено 15192 т пшеницы. По специальному распоряжению Госкомрезерва России от 17 марта 1999 г. N 1/252 3 тыс. т государственного резерва пшеницы отгружено ОАО в Воронежскую область. В связи с отсутствием каких-либо специальных распоряжений относительно оставшихся 12192 т пшеницы это зерно должно было храниться в ОАО. Однако по личному указанию Т. оно в период с 1 февраля по июль 1999 г. переработано в продукцию - муку, которая использовалась на нужды ОАО. В результате изъятия 12192 т пшеницы из государственного материального резерва государству причинен ущерб на сумму 24384 тыс. руб. Пеня и штраф за необеспечение качественной сохранности пшеницы, предъявленные Центрально-Черноземным территориальным управлением Госкомрезерва России в ОАО, составили 60451528 руб.

Судебная коллегия Белгородского областного суда приговор оставила без изменения.

Президиум Белгородского областного суда протест первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении приговора оставил без удовлетворения.

Первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума и об изменении приговора и определения: переквалификации действий осужденного с п. "б" ч. 3 ст. 160 на ч. 2 ст. 201 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 декабря 2001 г. удовлетворила протест, указав следующее.

Суд, правильно установив обстоятельства совершенных Т. действий, ошибочно квалифицировал их как хищение. В соответствии с законом ответственность за хищение наступает в случае безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновных или других лиц. По делу такие обстоятельства не установлены.

Т., соглашаясь с фактом использования возглавляемым им ОАО принятой на хранение пшеницы, отрицал наличие у него умысла на безвозмездное изъятие этого зерна из государственного резерва, утверждал, что надеялся и намеревался вернуть пшеницу, для чего составил график ее возврата до 1 марта 2000 г., который одобрил начальник Центрально-Черноземного территориального управления Госкомрезерва России. Но в отношении него возбудили уголовное дело, он был арестован, находился под стражей, и это все препятствовало осуществлению мер, направленных на возврат зерна.

Показания Т. доказательствами не опровергнуты, вывод о наличии у него умысла на безвозмездное изъятие принятого на хранение зерна суд не мотивировал в приговоре. Положенные в основу приговора доказательства подтверждают лишь факт использования Т. 12192 т пшеницы государственного резерва путем злоупотребления своими полномочиями, а также то, что Т. никогда не отказывался от восполнения государственного резерва и, как установлено судом в приговоре, принимал меры к возмещению ущерба.

Однако, сделав вывод о принятии Т. мер к возмещению ущерба, суд не дал должной оценки данному обстоятельству. Момент же принятия этих мер (до или после возбуждения уголовного дела) имеет большое значение для вывода о направленности умысла Т. и квалификации его действий, поэтому суду следовало обратить внимание на то, что территориальное управление Госкомрезерва 27 октября 1999 г. дало согласие на возвращение зерна по графику. Через несколько дней, 1 ноября 1999 г., Госкомрезерв России, не ставя вопроса о какой-либо ответственности Т. за самовольное расходование зерна, поручил Центрально-Черноземному территориальному управлению контроль за возвратом зерна по графику, но Т. к этому времени уже содержался под стражей.

Согласно постановлению о возбуждении уголовного дела оно возбуждено начальником следственной части следственного управления при УВД Белгородской области 26 октября 1999 г. Однако правильность указанной даты вызывает сомнение, поскольку материалы, на основании которых возбуждено дело, зарегистрированы в следственном управлении и переданы начальнику следственной части лишь 27 октября 1999 г. Из чего следует, что раньше 27 октября 1999 г. дело не могло быть возбуждено.

Поэтому нельзя прийти к бесспорному выводу о том, что до возбуждения уголовного дела Т. не принимал меры, направленные на восстановление государственного резерва зерна. Принятие же Т. таких мер до возбуждения уголовного дела либо в день его возбуждения, о чем он не был осведомлен, подтверждает его показания об отсутствии у него умысла на безвозмездное изъятие чужого имущества.

Об этом же свидетельствует и установленный в судебном заседании факт частичного возмещения в период с августа по 7 октября 1999 г. возглавляемым Т. ОАО территориальному управлению Госкомрезерва пени и штрафа за необеспечение количественной сохранности пшеницы государственного резерва, т.е. факт частичного возмещения понесенных территориальным управлением убытков задолго до возбуждения уголовного дела.

Следовательно, действия Т. ошибочно квалифицированы как хищение путем растраты. Они содержат состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 201 УК РФ, т.е. злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, повлекшее тяжкие последствия.

Президиум областного суда, оставляя без удовлетворения протест первого заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении судебных решений, в постановлении указал, что доводы протеста об отсутствии у Т. корыстного мотива противоречат материалам дела, анализ которых показывает, что он, совершая растрату зерна государственного резерва в интересах комбината, 44% акций которого принадлежали ему и его родственникам, действовал в корыстных интересах.

Кроме того, в обоснование своего вывода о правильной квалификации действий Т. по п. "б" ч. 3 ст. 160 УК РФ президиум указал, что объектом преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, является имущество коммерческой организации. Т. же растратил зерно Госкомрезерва России, вверенное ему на ответственное хранение, и его действия полностью охватываются диспозицией п. "б" ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Таким образом, из постановления президиума областного суда следует, что квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит от формы собственности растраченного имущества. Согласно этому постановлению государственная форма собственности объекта преступления является основанием для квалификации преступления как хищения.

Однако выводы президиума не основаны на законе.

В соответствии с ч. 2 ст. 8 Конституции РФ в Российской Федерации разные формы собственности (частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности) признаются и защищаются равным образом.

На основании этого конституционного принципа защита всех форм собственности от преступных посягательств предусмотрена одной (двадцать первой) главой УК РФ "Преступления против собственности", и каждая из ее статей предусматривает ответственность за преступное посягательство на любую форму собственности.

Согласно УК РФ квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит не от форм собственности, а от характера совершенных в отношении нее действий, направленности умысла и цели виновного.

Ссылаясь на наличие у Т. корыстных интересов как на одно из оснований для квалификации его действий по п. "б" ч. 3 ст. 160 УК РФ, суды первой, кассационной и надзорной инстанций не учли, что само по себе наличие корыстной цели, предполагающей извлечение выгоды имущественного характера, не является достаточным основанием для квалификации содеянного как хищения.

Диспозиция ст. 201 УК РФ в качестве обязательного элемента субъективной стороны этого преступления также предусматривает цель извлечения различной выгоды, которая может носить как имущественный, так и неимущественный характер, либо цель нанесения вреда другим лицам.

Помимо этого президиум областного суда подверг сомнению факт существования графика возврата зерна и согласования его с Госкомрезервом России и на основании отсутствия у Т. реальной возможности возместить зерно государственного резерва пришел к выводу о совершении им хищения.

Но график возврата зерна и его согласование с Госкомрезервом России судом исследовались, в результате установлено, что Т. принимал меры к возмещению ущерба.

Следовательно, усомнившись в доказательствах, президиум вышел за пределы прав, предоставленных ему ч. 7 ст. 380 УПК РСФСР.

Ошибочен и вывод президиума о том, что о совершении Т. хищения, а не иного преступления свидетельствует время частичного возмещения ущерба (после окончания преступления) и источник возмещения ущерба (не из его личных средств, а за счет ОАО).

Как установлено судом в приговоре, все зерно государственного резерва, в хищении которого Т. признан виновным, было переработано ОАО в продукцию, которая употреблена исключительно на нужды акционерного общества, в личных целях Т. зерно не использовалось.

Период возмещения ущерба, а также ссылки президиума на отсутствие у Т. реальной возможности возместить зерно государственного резерва сами по себе также не свидетельствуют о хищении.

С учетом изложенного постановление президиума Белгородской области признано необоснованным.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление президиума Белгородской области отменила, приговор и кассационное определение изменила: переквалифицировала действия Т. с п. "б" ч. 3 ст. 160 на ч. 2 ст. 201 УК РФ.

* * *

В данном случае злоупотребление полномочиями ошибочно было квалифицировано как хищение чужого имущества в форме растраты. Во-первых, материалами уголовного дела не были опровергнуты доводы Т. о том, что у него отсутствовал умысел на безвозмездное изъятие зерна из государственного резерва и его показания о намерении вернуть пшеницу. В приговоре не был мотивирован вывод о направленности умысла именно на хищение чужого имущества. Наличие корыстного мотива не свидетельствует однозначно о том, что совершено хищение чужого имущества. Немаловажно отметить, что одним из признаков хищения является корыстная цель, а не мотив. Однако, несмотря на это, следует подчеркнуть, что хотя в ч. 1 ст. 201 УК РФ корыстная цель не указана, законодатель говорит о цели извлечения выгод. Таким образом, стремление получить выгоду имущественного характера может иметь место и при злоупотреблении полномочиями. В данном случае важно учитывать, каким образом была получена такая выгода. В пункте 8 комментария к ст. 201 УК уже отмечалось, что получение выгоды имущественного характера без незаконного безвозмездного изъятия чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц не может рассматриваться как хищение чужого имущества. Таким образом, в данном случае имело место временное незаконное заимствование чужого имущества, совершенное с корыстной целью. Это не может быть квалифицировано как хищение, поскольку не предполагает обращения имущества в собственность безвозвратно. Во-вторых, суд установил, что действительно был утвержден график возврата зерна и частично возмещены понесенные территориальным управлением Госкомрезерва убытки. Эти факты, в свою очередь, подтверждают показания Т. об отсутствии умысла на хищение чужого имущества. Кроме того, однозначно не было установлено, что до момента возбуждения уголовного дела Т. не предпринимал мер, направленных на возврат незаконного использованного зерна. В-третьих, по справедливому замечанию Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, нельзя согласиться с доводом о том, что квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит от формы собственности растраченного имущества. Интересно отметить и то, что президиум областного суда признал объектом злоупотребления полномочиями - имущество коммерческой организации. Точнее, имущество - это предмет, а не объект преступления. В-четвертых, суд надзорной инстанции вышел за пределы предоставленных ему прав, усомнившись в доказательствах. В части 7 ст. 410 УПК РФ, так же, как и ранее в ч. 7 ст. 380 УПК РСФСР, закреплено, что суд не вправе этого делать.

В действиях директора муниципального коммерческого предприятия, использовавшего неоприходованные средства, полученные за сдачу в аренду магазинов и земель, суд обоснованно признал состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 13 мая 1999 г. по делу Вахрушевой // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 2. С. 12.

Борисоглебским городским судом Воронежской области 9 октября 1998 г. В. осуждена по ч. 1 ст. 201 УК РФ. Она признана виновной в том, что, работая с октября 1996 г. исполняющим обязанности директора, а затем - директором муниципального торгового коммерческого предприятия N 2 "Юпитер", расположенного на территории колхозного рынка в г. Борисоглебске, и, являясь лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на этом предприятии, злоупотребляла своими полномочиями в корыстных целях, т.е. для получения незаконных доходов для себя сдавала в аренду помещения магазина N 61 "Стройматериалы", входящего в состав предприятия N 2 "Юпитер", и прилегающую к нему землю, входящую в состав городских земель, но выделенную предприятию в бессрочное пользование, без надлежащего оформления этих договоров; полученные от арендаторов деньги она в кассу не сдавала, а присваивала, причинив тем самым существенный вред интересам предприятия и города.

Так, весной 1997 г. В. по устной договоренности с частным предпринимателем С. предоставила ему в аренду часть помещения магазина и до января 1998 г. получила от него 4500 деноминированных рублей и присвоила их. В мае 1997 г. В., договорившись с частным предпринимателем М., выделила ему земельный участок возле магазина для установки гаража-склада; в течение мая - ноября 1997 г. она получила от М. в качестве арендной платы 2300 деноминированных рублей.

В мае 1997 г. В. передала частному предпринимателю К. прилегающий к магазину N 61 земельный участок для установки металлического гаража-склада; за период с мая 1997 г. по январь 1998 г. она получила от К. в качестве арендной платы 2250 деноминированных рублей. В январе 1998 г. В. отдала в аренду частному предпринимателю Л. земельный участок, на котором стоял гараж-склад К., прекратившей к тому времени торговлю; за аренду с января по март 1998 г. Л. заплатила В. 750 руб. Таким образом, В. за период с мая 1997 г. по апрель 1998 г. присвоила 9800 деноминированных рублей.

Президиум Воронежского областного суда приговор отменил и дело направил на новое судебное рассмотрение. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума Воронежского областного суда.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 13 мая 1999 г. протест удовлетворила, указав следующее. Отменяя приговор, президиум областного суда сослался в постановлении на то, что вывод суда первой инстанции о наличии в действиях В. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ, не обоснован и не мотивирован.

Однако с этим утверждением согласиться нельзя. Как видно из приговора, суд, исследовав и оценив доказательства, признал ошибочной квалификацию органами следствия действий осужденной как присвоение чужого имущества. Так, суд указал, что, хотя одним из источников формирования имущества муниципального коммерческого предприятия является аренда основных фондов, а получаемая предприятием прибыль расходуется на выплату налогов, других обязательных платежей и на создание фондов предприятия, В., наделенная правом заключения договоров аренды, официально их не оформляла и деньги за аренду в кассу предприятия не вносила, а получала лично.

Учитывая, что по смыслу закона присвоение как форма хищения представляет собой действия виновного по изъятию вверенных ему товарно-материальных ценностей и обращению их в свою пользу, суд пришел к правильному выводу об отсутствии в содеянном В. состава данного преступления, поскольку она присваивала не деньги, вверенные ей учредителями муниципального коммерческого предприятия, а денежные суммы, полученные от арендаторов (не являющихся работниками данного предприятия) и не поступавшие в кассу предприятия, т.е. не находившиеся в его собственности.

Следовательно, действия В. охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями).

Президиум сослался также на нарушение судом требований ст. 20 УПК РСФСР, но не указал, в чем конкретно выразились неполнота и односторонность исследования обстоятельств и что конкретно необходимо выяснить. В соответствии со ст. ст. 381, 351 УПК РСФСР постановление суда надзорной инстанции должно содержать помимо прочих обстоятельств также указание на существо протеста, выводы суда надзорной инстанции с анализом доказательств законности либо незаконности опротестованного приговора.

Данные требования процессуального закона, предъявляемые к постановлению суда надзорной инстанции, президиум не выполнил. С учетом изложенного постановление президиума Воронежского областного суда отменено, а приговор Борисоглебского городского суда оставлен в силе.

* * *

Квалификация действий В., данная в приговоре суда первой инстанции, является верной, что и подтвердила Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ. Действия осужденной не могут рассматриваться как хищение чужого имущества в форме присвоения. "Под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества" (примечание 1 к ст. 158 УК РФ). Отсюда следует, что отсутствие хотя бы одного из обязательных признаков хищения не позволяет квалифицировать содеянное подобным образом. В рассматриваемом случае действия виновной не содержали признака изъятия чужого имущества, поскольку таковое может иметь место только тогда, когда имущество находится в фондах собственника. Деньги, полученные В. от аренды не принадлежащих ей помещений и земельных участков, еще не находились в собственности муниципального торгового коммерческого предприятия, в котором она исполняла обязанности директора, они ей еще не были вверены. Безусловно, что целью осужденной было извлечение корыстной выгоды, однако последнее не было связано с изъятием чужого имущества. Кроме того, Президиум областного суда допустил и нарушение требований уголовно-процессуального законодательства (ст. ст. 381, 351 УПК РСФСР). Аналогичные нормы содержатся и в УПК РФ. Так, в ч. 3 ст. 408 УПК РФ указывается, что постановление суда надзорной инстанции должно соответствовать требованиям ст. 388 УПК РФ.

Лицо, выполнявшее административно-хозяйственные функции в коммерческой организации в форме государственного унитарного предприятия, не является должностным лицом, а следовательно, и субъектом преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ. Ответственность за злоупотребление полномочиями лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой организации, предусмотрена ст. 201 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Постановление президиума Краснодарского краевого суда от 23 декабря 2004 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1. С. 30.

Приморским районным судом г. Новороссийска Краснодарского края 12 февраля 2003 г. К. осужден по ч. 1 ст. 285 УК РФ к лишению права занимать должности с организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями и по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 291 УК РФ.

Он признан виновным в том, что, работая заместителем директора по учебной части государственного унитарного предприятия Учебный комбинат (ГУП УК) "Приморский" и являясь должностным лицом, злоупотребил своими должностными полномочиями из корыстной заинтересованности.

Судебная коллегия по уголовным делам Краснодарского краевого суда 14 мая 2003 г. приговор оставила без изменения.

В надзорной жалобе К. оспаривал обоснованность судебных решений и просил об их отмене, считая, что суд неправильно применил уголовный закон, ошибочно признав его должностным лицом и осудив за преступление, субъектом которого он не является.

Президиум Краснодарского краевого суда 23 декабря 2004 г. судебные решения по делу отменил, а дело направил на новое судебное рассмотрение, указав следующее.

В феврале 2002 г. в здании ГУП УК "Приморский" К. при наборе учебной группы по подготовке водителей, пользуясь тем, что в его обязанности входило комплектование учебных групп, получил от Г. и Л. по 1200 руб. за обучение и по 800 руб. за использование бензина. Зная, что Г. и Л. заниматься практической ездой не будут, полученные деньги за бензин в кассу не сдал и оставил себе, чем существенно нарушил права и законные интересы граждан.

Кроме того, заведомо зная, что Г. в ГУП УК "Приморский" занятий не посещала, практической ездой не занималась, а следовательно, могла не сдать квалификационные экзамены в МРЭО ГАИ, К. предложил ей помощь в получении водительского удостоверения без сдачи экзаменов, пояснив, что для этого нужно передать должностным лицам МРЭО ГАИ в качестве взятки 200 долларов США.

9 апреля 2002 г. Г. с целью дачи взятки должностным лицам через К. в служебном кабинете последнего передала ему 200 долларов США, рассчитывая получить водительское удостоверение без сдачи экзаменов. В тот же день эти деньги были изъяты у К. работниками милиции.

Признавая К. виновным в злоупотреблении должностными полномочиями из корыстной заинтересованности, суд первой инстанции пришел к выводу, что К., как заместитель директора по учебной части государственного унитарного предприятия, осуществлял административно-хозяйственные функции и являлся должностным лицом.

Согласно примечанию к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях гл. 30 УК РФ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях.

Из материалов дела видно, что учебный комбинат "Приморский" является государственным унитарным предприятием, находящимся в государственной собственности.

В соответствии с ч. 1 ст. 113 ГК РФ унитарным предприятием признается коммерческая организация, не наделенная правом собственности на закрепленное за ней собственником имущество. В форме унитарных предприятий могут быть созданы только государственные и муниципальные предприятия.

Действие статей гл. 30 УК РФ согласно Примечанию к ст. 285 УК РФ распространяется только на государственные учреждения, которые относятся к некоммерческим организациям, порядок их создания и деятельности регламентирован ст. 120 ГК РФ.

Учебный комбинат "Приморский" - государственное предприятие, а не учреждение и действует как коммерческая организация в форме государственного унитарного предприятия. Поэтому К., выполнявший административно-хозяйственные функции в коммерческой организации в форме государственного унитарного предприятия, не является должностным лицом, а следовательно, и субъектом преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ. Ответственность за злоупотребление полномочиями лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой организации, установлена в ст. 201 УК РФ.

* * *

Ошибка Приморского районного суда заключалась в том, что он не учел положения ГК РФ, а именно ст. 113, в которой прямо говорится о государственном унитарном предприятии как о разновидности коммерческих организаций. Таким образом, лица, выполняющие административно-хозяйственные или организационно-распорядительные функции в таких организациях, не могут признаваться должностными лицами. В примечании 1 к ст. 285 четко и исчерпывающе перечислены те органы и учреждения, в которых исполнение аналогичных полномочий позволяет считать соответствующих лиц должностными. Интересно отметить, что, по мнению Президиума краевого суда, взяв деньги за бензин у Г. и Л., К. тем самым существенно нарушил права и законные интересы граждан. Однако вывод о том, какие права и законные интересы граждан были нарушены, почему это нарушение является существенным, не конкретизирован и не мотивирован. Кроме того, К. предложил Г. помощь в получении за 200 долларов США водительского удостоверения без сдачи экзаменов. Эти действия были квалифицированы по ч. 4 ст. 33 и ч. 1 ст. 291 УК РФ, т.е. как подстрекательство к даче взятки. Однако выдача водительского удостоверения без сдачи экзамена является незаконным действием (ч. 2 ст. 291 УК), следовательно, даже в предложенном варианте данная квалификация неверно отражает юридическую оценку содеянного.

Директор муниципального унитарного предприятия, осуществляющий в нем управленческие функции, не относится к должностным лицам, указанным в примечании к ст. 285 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 21 ноября 2001 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 7. С. 12.

Самарским областным судом 24 августа 2001 г. Э. осужден по п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ. Он признан виновным в том, что, работая директором Парка культуры и отдыха им. А.М. Горького г. Самары, получил от К. взятку в сумме 1550 долларов США путем вымогательства.

В кассационной жалобе Э. и его адвокат, считая, что Э. не является субъектом преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, так как руководил муниципальным предприятием и деньги не вымогал, а получил для нужд парка, просили приговор отменить и дело прекратить. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 21 ноября 2001 г., рассмотрев уголовное дело по кассационным жалобам осужденного и его адвоката, приговор изменила и переквалифицировала действия осужденного с п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ на п. "в" ч. 4 ст. 204 УК РФ, указав следующее.

Виновность Э. в совершении действий, за которые он осужден, доказана исследованными в судебном заседании показаниями свидетелей, протоколом осмотра места происшествия, фактом выдачи осужденным полученных денег, договором о предоставлении К. в аренду участка для торговой точки, протоколом осмотра и прослушивания аудиокассеты с разговором Э. и К., копией контракта о назначении Э. директором муниципального предприятия.

Доводы, изложенные в жалобах, о том, что деньги были получены Э. для нужд парка как спонсорская помощь, проверялись в судебном заседании и обоснованно признаны несостоятельными, поскольку он не оформлял их через бухгалтерию, а получал сам и в долларах США, в договоре упоминания о спонсорской помощи нет. Из показаний К., записи разговора между ней и Э. также видно, что деньги осужденный получал для себя.

Нельзя согласиться с доводом жалоб об отсутствии вымогательства. Уплатив определенную сумму, по согласованию с директором (Э.) К. установила торговую точку на территории парка и начала работу без оформления договора.

Продолжение работы без договора могло повлечь вредные последствия, поэтому К. была вынуждена передать Э. деньги, так как он требовал их для предотвращения указанных последствий.

Оценив все исследованные доказательства, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что вина Э. в получении 1550 долларов США за подписание договора о предоставлении К. в аренду участка для торговой точки путем вымогательства материалами дела доказана.

Однако, правильно установив фактические обстоятельства, суд ошибочно квалифицировал действия Э. по п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ, признав его должностным лицом, при этом исходил из того, что парк культуры и отдыха, директором которого он работал, является в соответствии со ст. 120 ГК РФ учреждением. Между тем согласно Уставу, утвержденному решением комитета по управлению имуществом г. Самары от 4 августа 1993 г., и зарегистрированному Постановлению администрации Ленинского района г. Самары от 13 сентября 1993 г. Парк культуры и отдыха им. А.М. Горького является предприятием. Из контракта (трудового договора от 6 декабря 2000 г.) видно, что Э. назначен на должность директора муниципального унитарного предприятия г. Самары "Парк культуры и отдыха им. А.М. Горького" на три года.

Таким образом, являясь директором муниципального унитарного предприятия, осуществляя в нем управленческие функции, Э. не являлся должностным лицом. Ссылка суда на то, что Устав принимался в 1993 г., т.е. до принятия ныне действующего гражданского законодательства, неубедительна и не может служить основанием для ответственности Э. по ст. 290 УК РФ.

Получая деньги за подписание договора, Э. сознавал, что, являясь директором муниципального унитарного предприятия, он - директор коммерческой организации. Поэтому у суда не было оснований считать его должностным лицом, указанным в примечании к ст. 285 УК РФ.

Исходя из изложенного, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Э. с п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ на п. "в" ч. 4 ст. 204 УК РФ - незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег за совершение действий в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением путем вымогательства.

* * *

В данном случае ошибка суда заключалась в том, что он рассматривал Парк культуры и отдыха, в котором Э. осуществлял управленческие функции, как учреждение. Если бы такой парк являлся государственным или муниципальным учреждением, то в соответствии с примечанием 1 к ст. 285 УК РФ директор парка мог быть признан должностным лицом. Однако суд не учел, что, исходя из устава парка культуры и отдыха и трудового контракта, заключенного с директором, парк являлся муниципальным унитарным предприятием. В соответствии со ст. 113 ГК РФ такое предприятие относится к числу коммерческих организаций. Следовательно, Э. не являлся должностным лицом и не мог нести ответственность за получение взятки по ст. 290 УК РФ. Таким образом, как лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой организации, Э. мог быть привлечен к ответственности по ст. 204 УК РФ. Важно обратить внимание на то, что при определении вымогательства сначала взятки, а затем при переквалификации коммерческого подкупа, суд руководствовался разъяснением этого признака, данным в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о взяточничестве или коммерческом подкупе". Э. требовал от потерпевшей передачи ему денег, угрожая причинить вред ее законным интересам.

Подсудимый оправдан по ч. 1 ст. 201 УК РФ, поскольку не является субъектом данного преступления <1>.

--------------------------------

<1> Справка по обобщению судебной практики о рассмотрении районными (городскими) судами Архангельской области уголовных дел о должностных преступлениях (ст. ст. 285, 286, 292 УК РФ) в 2004 - I полугодии 2006 г.

Пинежским районным судом был оправдан Ц. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Лейтенант Ц. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ. Ц., занимая должность заместителя начальника по организации труда - начальника производственного отдела исправительной колонии N 19 ОУ-1 УИН МЮ РФ по Архангельской области и на основании приказа начальника УИН АО исполняя обязанности директора Государственного унитарного предприятия - государственного учреждения Объединение N 1 УИН МЮ РФ по Архангельской области, т.е. являясь должностным лицом, исполняющим функции представителя власти и организационно-распорядительные функции в государственном предприятии, из корыстной и личной заинтересованности злоупотребил должностными полномочиями. Он с целью сокрытия допущенного лесонарушения, уклонения от возможного штрафа и изъятия лесопродукции, избежания ответственности, получения денег для дачи взятки должностному лицу лесхоза, допустил нарушение финансовой дисциплины, существенно нарушив права граждан на оплату труда (изъял денежные средства из фонда оплаты труда) и интересы общества и государства (причинил ущерб предприятию в размере 20 тыс. руб.).

В ходе судебного заседания государственный обвинитель изменил обвинение Ц., переквалифицировав его действия на ч. 1 ст. 201 УК РФ.

Оправдывая Ц., суд указал, что подсудимый не является субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ. Согласно Уставу данного государственного унитарного предприятия (ГУП) основной целью его деятельности является обеспечение трудовой деятельности осужденных. Статьи 1 и 9 УИК РФ определяют, что основной целью деятельности службы исполнения наказаний является исправление осужденных, а основными средствами исправления: соблюдение установленного порядка исполнения и отбывания наказания (режим), воспитательная работа, общественно полезный труд, получение образования, профессии и общественное воздействие. Таким образом, основной целью деятельности данного ГУП является исполнение наказания, а не коммерческая деятельность, и Ц. не является субъектом преступления, предусмотренного гл. 23 УК РФ.

* * *

С данным решением суда вряд ли можно согласиться. В части 1 ст. 103 УИК РФ указано, что каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений. Осужденные привлекаются к труду в центрах трудовой адаптации осужденных и производственных (трудовых) мастерских исправительных учреждений, на федеральных государственных унитарных предприятиях уголовно-исполнительной системы и в организациях иных организационно-правовых форм, расположенных на территориях исправительных учреждений и (или) вне их, при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных. В соответствии со ст. 19 Закона РФ от 21 июля 1993 г. N 5473-1 "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" (далее - Закон N 5473-1) федеральные государственные унитарные предприятия уголовно-исполнительной системы осуществляют свою деятельность в соответствии с законодательством РФ.

Конечно, цель создания таких предприятий заключается, в частности, в том, чтобы привлекать осужденных к труду, используя это как одно из средств для их исправления. Однако деятельность подобных учреждений направлена и на решение других задач, стоящих перед органами уголовно-исполнительной системы. Так, на основании п. 16 ст. 14 Закона N 5473-1 учреждения, исполняющие наказания, имеют право осуществлять предпринимательскую и иные виды деятельности для обеспечения своей жизнедеятельности и привлечения осужденных к труду. Не случайно в ч. 2 ст. 9 Закона N 5473-1 отмечается, что доходы от производственной деятельности учреждений, исполняющих наказания, и прибыль федеральных государственных унитарных предприятий уголовно-исполнительной системы после уплаты обязательных платежей в соответствующие бюджеты расходуются в соответствии с бюджетным законодательством РФ.

В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 3 декабря 2004 г. N 739 "О полномочиях федеральных органов исполнительной власти по осуществлению прав собственника имущества федерального государственного унитарного предприятия", Положением о Федеральной службе исполнения наказаний, утв. Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. N 1314, Регламентом Федеральной службы исполнения наказаний, утв. Приказом Федеральной службы исполнения наказаний от 19 мая 2006 г. N 245, установлено, что Федеральная служба исполнения наказаний является учредителем предприятий, учреждений, исполняющих наказание, а учредительным документом унитарного предприятия является его устав.

На деятельность таких предприятий в полной мере распространяются положения Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" и соответствующие нормы ГК РФ.

Таким образом, в приведенном примере директор государственного унитарного предприятия может являться субъектом преступления, предусмотренного в ст. 201 УК РФ.

Действие статей главы 30 Уголовного кодекса Российской Федерации в соответствии с примечанием к ст. 285 УК РФ распространяется только на государственные учреждения и не распространяется на государственные предприятия, действующие как коммерческие организации, независимо от формы собственности <1>.

--------------------------------

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 30 ноября 1999 г. по делу Пановой // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 11. С. 15.

Озерским городским судом Челябинской области 2 апреля 1999 г. П. осуждена по ч. 3 ст. 204 УК РФ, а М. - по ч. 1 ст. 204 УК РФ.

М. - директор ТОО "Фортуна" предложила представителю производственного объединения "Маяк" П. заключить договор на поставку объединению в 1998 г. спецодежды, зная о том, что она является должностным лицом - руководителем группы материально-технического снабжения упомянутого объединения. По обоюдному согласию в случае заключения договора М. согласилась передавать П. денежные суммы в размере 5% от суммы оплаты за поставленную продукцию.

В октябре 1997 г. П., получив калькуляцию расценок на предлагаемую продукцию от ТОО "Фортуна" и проект договора, будучи корыстно заинтересованной в заключении данного договора, представила его начальнику отдела материально-технического снабжения и убедила в целесообразности его подписания. После заключения договора П., используя свое должностное положение, прилагала усилия к ускорению оплаты, убеждала начальника отдела визировать в первую очередь платежные документы на оплату ТОО "Фортуна" поставленной продукции. Кроме того, вопреки договору П. обеспечивала предоплату в адрес этого поставщика. За указанные действия М. передала П. 10 января 1998 г. денежную сумму в размере 6 тыс. руб., 1 февраля 1998 г. - 3250 руб. и 5 апреля 1998 г. - 9250 руб., а всего 18500 руб.

Судебная коллегия по уголовным делам Челябинского областного суда 3 июня 1999 г. приговор в отношении М. оставила без изменения. П. в кассационном порядке приговор не обжаловала.

Президиум Челябинского областного суда судебные решения отменил, а дело направил на новое судебное рассмотрение, считая квалификацию действий П. и М. неправильной.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума областного суда и оставлении без изменения приговора и кассационного определения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 30 ноября 1999 г. протест удовлетворила, указав следующее.

Отменяя судебные решения, президиум областного суда исходил из того, что П. - руководитель группы материально-технического снабжения государственного унитарного предприятия - производственного объединения "Маяк", т.е. должностное лицо государственного предприятия. Согласно примечанию к гл. 30 УК РФ, которая предусматривает ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, должностными лицами в статьях главы, в частности, признаются лица, осуществляющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных учреждениях. Между тем президиум областного суда не учел разницы между государственным учреждением и государственным предприятием, что привело к неправильному выводу о должностном положении М. и П.

Как установлено материалами дела, производственное объединение "Маяк" является государственным унитарным предприятием, находящимся в федеральной собственности.

В соответствии со ст. 113 ГК РФ унитарным предприятием признается коммерческая организация, не наделенная правом собственности на закрепленное за ней имущество. В форме унитарных предприятий могут быть созданы только государственные и муниципальные предприятия.

Действие статей гл. 30 УК РФ, согласно примечанию к ст. 285 УК РФ, распространяется только на государственные учреждения. Государственное учреждение относится к некоммерческим организациям, порядок создания и деятельности которых регламентирован ГК РФ. Производственное же объединение "Маяк" - это государственное предприятие, а не учреждение и действует как коммерческая организация в форме государственного унитарного предприятия. Поэтому действия П. и М. не могут быть квалифицированы по статьям гл. 30 УК РФ.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции дал правильную квалификацию действиям П. и М. по ст. 204 УК РФ, предусматривающей ответственность лиц, выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности. Следовательно, постановление президиума Челябинского областного суда не может быть признано законным и подлежит отмене.

* * *

Этот пример в очередной раз показывает, насколько важно выяснять организационно-правовую форму организации, в которой лицо выполняет управленческие функции. Управленцы, работающие в государственных учреждениях, согласно примечанию 1 к ст. 285 УК РФ являются должностными лицами. Однако в данном случае производственное объединение "Маяк" - государственное унитарное предприятие, т.е. коммерческая организация со всеми вытекающими отсюда юридическим последствиями.

Управляющий отделением Пенсионного фонда Российской Федерации является субъектом должностных преступлений <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 июня 2002 г. по делу Каменева // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 11. С. 11.

Омским областным судом 10 января 2001 г. К. осужден по ст. 148.3 УК РСФСР к одному году лишения свободы с освобождением от наказания на основании ст. 78 УК РФ и п. 3 ч. 1 и ч. 4 ст. 5 УПК РСФСР за истечением сроков давности, а по п. п. "б", "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ, ч. 3 ст. 147 и ч. 1 ст. 170 УК РСФСР он оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления.

Этим же приговором осужден К-ов по п. "б" ч. 3 ст. 160 УК РФ и п. "б" ч. 3 ст. 165 УК РФ, а по ч. 1 ст. 291, ч. ч. 4, 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 291, ч. 1 ст. 312 УК РФ, ч. 3 ст. 147 УК РСФСР, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 159 УК РФ он оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления.

По делу осуждены также и другие лица, в отношении которых протест не вносился.

К. признан виновным в причинении имущественного ущерба собственнику путем злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения; К-ов - в причинении имущественного ущерба собственнику путем злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения, совершенном группой лиц по предварительному сговору и с причинением крупного ущерба, кроме того, он признан виновным в хищении вверенного ему чужого имущества (растрате), совершенном неоднократно, в крупном размере и с использованием своего служебного положения.

Органами следствия К. обвинялся по п. п. "б", "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ в том, что он, будучи управляющим Омским отделением Пенсионного фонда Российской Федерации, являясь должностным лицом, получил 25 октября 1993 г. от заместителя генерального директора СТ "Социальная помощь" К-ова 1 тыс. руб. в качестве взятки за запрещение контрольно-ревизионной службе Омского отделения Пенсионного фонда Российской Федерации проводить проверки в указанной организации, получавшей через управление социальной защиты населения администрации Омской области от отделения Пенсионного фонда средства на выплату пенсий. Он обвинялся по этой же статье в том, что в период с конца марта по 12 апреля 1995 г., занимая ту же должность, получил от коммерческого директора ТОО "Армейский дом" П. автомобиль "ВАЗ-2121" стоимостью 26730 руб. в качестве взятки за выдачу этому товариществу Омским соцкомбанком льготных кредитов.

К-ов по эпизоду передачи К. 1 тыс. руб. 25 октября 1993 г. обвинялся по ч. 1 ст. 291 УК РФ (дача взятки должностному лицу), а по эпизоду передачи в марте-апреле 1995 г. П.К. автомобиля "Нива" ("ВАЗ-2121") обвинялся по ч. ч. 4, 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 291 УК РФ (подстрекательство и пособничество в даче взятки должностному лицу, неоднократно) в том, что он, предварительно договорившись с К., предложил П. дать взятку.

Оправдав К. в получении взяток, а К-ова - в даче взятки и соучастии в даче взятки, суд в приговоре привел следующие основания принятого решения.

Управляющий Омским отделением Пенсионного фонда Российской Федерации К. не являлся представителем власти, так как не осуществлял законодательную, исполнительную или судебную власть и не был работником государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенным распорядительными полномочиями в отношении не находящихся от него в служебной зависимости лиц либо наделенным правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами и организациями.

К. выполнял организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в некоммерческой организации, не относящейся к органам государственной власти или местного самоуправления, к государственным или муниципальным учреждениям.

Это подтверждается и Положением о Пенсионном фонде РФ (утв. Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2122-1), из содержания п. п. 1 и 15 которого следует, что Пенсионный фонд РФ - юридическое лицо, самостоятельное финансово-кредитное учреждение, выполняющее отдельные банковские операции. Согласно п. 2 названного Положения денежные средства Пенсионного фонда РФ не входят в состав бюджетов, других фондов и изъятию не подлежат. В силу п. 4 Положения средства Пенсионного фонда РФ формируются за счет страховых взносов и добровольных взносов, что соответствует норме ст. 118 ГК РФ о формировании некоммерческих фондов на основе добровольных взносов. Пенсионный фонд Российской Федерации вправе заниматься предпринимательской деятельностью, что также соответствует ч. 2 ст. 118 ГК РФ, предусматривающей, что некоммерческие фонды вправе заниматься предпринимательской деятельностью, необходимой для достижения общественно полезных целей, ради которых создан фонд.

В данном случае такими целями являются обеспечение и финансирование выплат пенсий и социальных пособий.

Все перечисленные обстоятельства свидетельствуют о том, что отделение Пенсионного фонда - это некоммерческая организация, оно не относится к государственным органам, органам местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждениям.

При таких обстоятельствах, независимо от правоспособности руководителя отделения Пенсионного фонда РФ, он не является должностным лицом применительно к примечанию к ст. 285 УК РФ. Поэтому К. не признан судом субъектом должностных преступлений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 29 августа 2001 г. приговор в отношении К. оставила без изменения, а в отношении К-ова изменила: исключила указание о выдаче им кредитов ООО "Офис", в части взыскания в пользу Омского социального коммерческого банка 13516933 руб. 98 коп. приговор отменила и дело в этой части направила на новое судебное рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства; в части оправдания К-ова по ч. 1 ст. 312 УК РФ приговор отменила и дело в этой части направила на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в части осуждения К. по ст. 148.3 УК РСФСР и оправдания его по п. п. "б", "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ, а также в части оправдания К-ова по ч. 1 ст. 291 и ч. ч. 4, 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 291 УК РФ и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

Президиум Верховного Суда РФ 26 июня 2002 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Вывод суда о том, что управляющий Омским отделением Пенсионного фонда РФ К. не являлся должностным лицом и, следовательно, субъектом должностных преступлений, сделан без исследования и оценки правового положения и статуса указанного юридического лица и полномочий управляющего его отделением.

Согласно Положению о Пенсионном фонде РФ он по своему юридическому статусу и организационно-правовой форме является государственным учреждением со специальной правоспособностью, установленной Верховным Советом РФ.

Учредителем Пенсионного фонда РФ и его собственником является Российская Федерация. Как уполномоченный орган государства Верховный Совет РФ в качестве учредительного документа утвердил Положение о Пенсионном фонде РФ, в п. 1 которого указал статус фонда - самостоятельное финансово-кредитное учреждение.

Пенсионный фонд РФ как учреждение был создан государством - Российской Федерацией, которое определило его правовое положение и специальную правоспособность (ст. 49 ГК РФ), а сам фонд и его денежные средства находятся в государственной собственности Российской Федерации (п. 2 Положения), поэтому Пенсионный фонд является государственным учреждением. Председатель этого фонда назначается на должность органом государственной власти (п. 10 Положения). Средства фонда формируются в основном за счет страховых взносов, которые являются обязательными.

Отношения Пенсионного фонда Российской Федерации с работодателями и индивидуальными предпринимателями, обеспечивающие целевой сбор и аккумуляцию страховых взносов, направляемых на пенсионное обслуживание, носят административно-властный характер и являются для указанных лиц обязательными.

Как видно из показаний К. на предварительном следствии и в судебном заседании, страховые платежи в Пенсионный фонд производятся юридическими и физическими лицами в обязательном порядке. Возглавляемое им отделение имело право проводить проверки юридических и физических лиц по вопросу правильности начисления и уплаты страховых взносов, а также направлять инкассовые распоряжения, обязательные для исполнения банком, независимо от воли юридического или физического лица - владельца счета.

Отделение Пенсионного фонда РФ, а соответственно, и К., как его руководитель, вправе осуществлять распорядительные и властные действия в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.

Согласно п. 2 указанного Положения денежные средства Пенсионного фонда не входят в состав бюджетов, других фондов и изъятию не подлежат.

В силу ст. 13 Бюджетного кодекса РФ (БК РФ) государственный внебюджетный фонд - фонд денежных средств, образуемый вне федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации и предназначенный для реализации конституционных прав граждан, в том числе и на пенсионное обеспечение.

В соответствии со ст. 144 БК РФ Пенсионный фонд РФ является государственным внебюджетным фондом Российской Федерации.

Согласно Постановлению Конституционного Суда РФ от 25 июня 2001 г. N 9-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 г. N 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации" в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы образование и деятельность единых региональных пенсионных служб и Пенсионного фонда РФ в целом в качестве организационной системы единой пенсионной службы Российской Федерации легитимированы как на уровне субъектов Российской Федерации, принявших соответствующие нормативные акты о создании таких служб, так и на федеральном уровне.

Следовательно, Пенсионный фонд РФ наделен публично-властными полномочиями по обеспечению конституционного права на государственную пенсию, в том числе полномочием по назначению указанных пенсий именно законом. Такие полномочия по смыслу ч. 2 ст. 7, ст. 10, ч. 1 ст. 11, ч. 2 ст. 15, ст. 39, ч. 1 ст. 45, п. п. "в", "ж" ст. 71, п. "ж" ч. 1 ст. 72, ч. 1 ст. 78, ст. 110, п. п. "в", "г", "е" ч. 1 ст. 114 и ст. 115 Конституции РФ относятся к сфере функционирования исполнительной власти и ее органов.

Изложенные обстоятельства и требования закона не учтены судом при рассмотрении дела, что могло повлиять на правильность юридической оценки действий К. и К-ова.

При таких данных приговор суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в части осуждения К. по ст. 148.3 УК РСФСР и оправдания его по п. п. "б", "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ, а также в части оправдания К-ова по ч. 1 ст. 291 и ч. ч. 4, 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 291 УК РФ отменены и дело передано на новое судебное рассмотрение.

* * *

Решение Президиума Верховного Суда РФ о том, что К. может быть признан должностным лицом, является правильным. С точки зрения действующего гражданского законодательства, между фондом и учреждением, как двумя разновидностями некоммерческих организаций, имеются различия. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 7 Федерального закона "О некоммерческих организациях" имущество, переданное фонду его учредителями, является собственностью фонда. Учреждение же распоряжается имуществом на праве оперативного управления (ст. 296 ГК РФ). В пункте 2 Положения о Пенсионном фонде РФ (ПФР) закрепляется, что ПФР и его денежные средства находятся в государственной собственности России <1>. Кроме того, Президиуму Верховного Суда РФ следовало сослаться на ст. 5 Федерального закона от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в РФ", в которой прямо говорится о том, что ПФР - это государственное учреждение <2>. Таким образом, необходимо учитывать, что название некоммерческой организации не всегда четко отражает ее организационно-правовую форму.

--------------------------------

<1> Утверждено Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2122-1 "Вопросы Пенсионного фонда Российской Федерации" // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1992. N 5. Ст. 180; N 24. Ст. 1287; 1993. N 8. Ст. 293; СЗ РФ. 1997. N 19. Ст. 2188; 2000. N 32. Ст. 3341.

<2> Российская газета. 2001. 20 декабря.

Для возбуждения уголовного дела о преступлении, предусмотренном ст. 160 УК РФ, не требуется получения заявления либо согласия руководителя коммерческой организации <1>.

--------------------------------

<1> Обзор судебной практики за первый квартал 2005 г. Определение N 6-Д04-12 по делу Мысина // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 10. С. 21.

Постановлением следователя возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 160 УК РФ, в отношении начальника ГКС "Павелецкая" М. и начальника участка филиала "Липецкая ПМК-7" Л.

Постановлением судьи городского суда данное постановление следователя отменено.

Областной суд оставил постановление судьи без изменения, указав в определении, что как по форме, так и по существу уголовное дело было возбуждено с явным нарушением норм уголовно-процессуального и уголовного законов. Кроме того, согласно ст. 405 УПК РФ данное судебное решение, как влекущее за собой ухудшение положения обвиняемых, не может быть предметом надзорного пересмотра.

Заместитель Генерального прокурора РФ в надзорном представлении поставил вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений. По мнению автора представления, вывод судьи о причинении вреда исключительно интересам коммерческой организации является небесспорным. В представлении также оспаривались выводы судей, отказавших в возбуждении надзорного производства, о том, что постановление судьи городского суда в силу ст. 405 УПК РФ не может быть отменено в порядке надзора, так как это ухудшает положение обвиняемых. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ удовлетворила надзорное представление по следующим основаниям. Признавая постановление о возбуждении уголовного дела незаконным и необоснованным, суд первой инстанции указал на то, что оно не могло быть возбуждено без заявления и согласия руководителя коммерческой организации, которой причинен вред.

Однако при этом не принято во внимание, что такой порядок возбуждения уголовного дела определяется ст. 23 УПК РФ лишь в том случае, если деяние, предусмотренное гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства.

Таким образом, по заявлению или с согласия руководителя коммерческой организации возбуждаются уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 201 - 204 УК РФ, которыми не причинен вред интересам граждан, общества и государства.

Данное уголовное дело было возбуждено по п. "в" ч. 2 ст. 160 УК РФ. По делам этой категории не требуется получения заявления либо согласия руководителя коммерческой организации, которой причинен вред, так как все формы собственности сохраняются законом от хищения в равной степени. Вывод суда о причинении вреда исключительно интересам коммерческой организации также является небесспорным, так как ГКС "Павелецкая" является структурным подразделением ООО "Мострансгаз", входящего в состав ООО "Газпром", около 40 процентов акций которого принадлежит государству. В случае причинения вреда организации, в которой имеется доля акций государства, безусловно, будут затронуты и интересы государства.

Кроме того, связывая правильность квалификации с тем, что ГКС "Павелецкая" является негосударственной организацией, суд не принял во внимание, что квалификация преступления как хищения либо как злоупотребления полномочиями зависит не от формы собственности организации, а от характера совершенных в отношении ее действий, умысла и цели виновного.

При возбуждении уголовного дела следствие располагало лишь данными о хищении средств ГКС "Павелецкая", а не о злоупотреблениях полномочиями ее руководителей, поэтому дело и было возбуждено по ст. 160 УК РФ, а не по одной из статей гл. 23 УК РФ.

Что касается вопроса о недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора, то в соответствии со ст. 405 УПК РФ при пересмотре в порядке надзора не допускается ухудшения положения осужденного, оправданного либо лица, дело в отношении которого судом прекращено. В данном случае М. и Л. ни осужденными, ни оправданными не являлись и уголовное дело в отношении их судом не прекращалось.

Суд не рассматривал уголовное дело по существу, не исследовал доказательства, собранные по уголовному делу органами предварительного расследования, не давал им своей оценки и не имел права этого делать, поскольку в досудебной стадии он должен проверять только законность процедур возбуждения уголовного дела.

Исходя из этого вывод о невозможности пересмотра в порядке надзора судебных постановлений о признании незаконным постановления о возбуждении уголовного дела, в связи с ухудшением положения обвиняемых, нельзя признать обоснованным.

Постановление судьи и определение областного суда отменены. Материалы направлены на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

* * *

Решение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ представляет интерес по нескольким основаниям. Во-первых, в нем сформулирована позиция о том, что если часть акций коммерческой организации принадлежит государству, то при причинении вреда такой организации будут затронуты интересы государства. Следовательно, в этом случае уголовное дело должно возбуждаться на общих основаниях, а не с учетом примечания 2 к ст. 201 УК РФ. Во-вторых, правильно подчеркивается, что особый порядок уголовного преследования, закрепленный в примечаниях 2 и 3 к ст. 201 УК РФ, распространяется только на преступления, предусмотренные в гл. 23 УК РФ. В приведенном примере уголовное дело было возбуждено по ст. 160 УК РФ, устанавливающей ответственность за хищение чужого имущества, совершенное путем присвоения или растраты. Даже если такое хищение было совершено в коммерческой или некоммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, порядок уголовного преследования не должен ограничиваться особыми положениями, закрепленными в примечаниях 2 и 3 к ст. 201 УК РФ и ст. 23 УПК РФ. Хотя в этом случае может возникнуть вопрос о правомерности и логичности подобного подхода законодателя. В самом деле, почему, например, за злоупотребление полномочиями, причинившее вред интересам коммерческой организации, уголовное преследование осуществляется по заявлению такой организации или с ее согласия, а за хищение в аналогичной ситуации - на общих основаниях. Ссылка на то, что Конституцией РФ предусмотрена равная охрана всех форм собственности, вряд ли является достаточным и убедительным аргументом. В-третьих, в ст. 405 УПК РФ указывается: "Пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела не допускаются". Конституционный Суд РФ своим Постановлением от 11 мая 2005 г. N 5-П признал ст. 405 УПК РФ в той мере, в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела, не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее ст. ст. 15 (ч. 4), 17 (ч. 1), 18, 19, 21, 46 (ч. 1), 52, 55 (ч. 3) и 123 (ч. 3), во взаимосвязи со ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. 2 ст. 4 Протокола N 7 к ней (в ред. Протокола N 11) <1>.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2005. N 22. Ст. 2194.

В приведенном примере была допущена фундаментальная ошибка, связанная с неверным применением положений Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов РФ о порядке уголовного преследования за преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ не признал частного нотариуса субъектом должностного преступления <1>.

--------------------------------

<1> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за III и IV кварталы 1996 г. Постановление N 448п96 по делу Пешко // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 4. С. 13.

Судом первой инстанции частный нотариус была осуждена по ст. 172 УК РСФСР за халатность. В приговоре указано, что, являясь должностным лицом, она ненадлежаще исполняла свои обязанности, чем причинила существенный вред правам и интересам граждан.

Так, при удостоверении доверенности на право продажи квартиры она указала, что доверенность подписана доверителями в ее присутствии, личность их удостоверена, дееспособность проверена. Фактически доверители доверенность не давали, а подписи от их имени были выполнены неустановленными лицами.

Доверенность была использована для заключения договора купли-продажи квартиры, однако вступить в права владения квартирой покупатель не смог, так как договор купли-продажи в судебном порядке признан недействительным.

Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, приговор и последующие судебные решения отменил и дело производством прекратил за отсутствием состава преступления, сославшись на то, что частный нотариус согласно примечанию к ст. 170 УК РСФСР не является должностным лицом.

Приведенный в судебных решениях довод, что частный нотариус была наделена такими же правами и выполняла такие же обязанности, что и государственный нотариус, в связи с чем являлась представителем власти, необоснован.

В соответствии со ст. 17 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате предусмотрена разная ответственность государственных и частных нотариусов за совершение противоправных действий.

На основании ст. 12 Основ предусмотрен различный порядок отстранения нотариусов от должности.

Кроме того, нотариус, занимающийся частной практикой, образует свою контору без согласия органов исполнительной власти.

В соответствии со ст. 34 Основ органы исполнительной власти не вправе их контролировать.

* * *

Это решение было принято Президиумом Верховного Суда РФ в момент действия УК РСФСР. В УК РСФСР законодатель специально не предусматривал ответственность за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Вместе с тем в примечании к ст. 170 УК РСФСР давалось определение должностного лица. Им признавалось лицо, постоянно или временно осуществляющее функции представителя власти, а также занимающее постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющее такие обязанности в указанных учреждениях, организациях или на предприятиях по специальному полномочию. Вывод о том, что частный нотариус не выполняет функций представителя власти, на мой взгляд, является спорным. В соответствии со ст. 2 Основ законодательства РФ о нотариате при совершении нотариальных действий нотариусы обладают равными правами и несут одинаковые обязанности независимо от того, работают ли они в государственной нотариальной конторе или занимаются частной практикой. В пункте 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 19 мая 1998 г. N 15-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате" отмечается, что "осуществление нотариусами нотариальных функций от имени государства предопределяет их публично-правовой статус и обусловливает необходимость организации государством эффективного контроля за деятельностью, включая деятельность нотариусов, занимающихся частной практикой и в качестве таковых принадлежащих к лицам свободной профессии". В пункте 3 этого же Постановления подчеркивается, что "возложение на нотариальные палаты обязанности контролировать, исходя из публичных интересов, профессиональную деятельность своих членов и реагировать на выявленные нарушения законодательства свидетельствует, по мнению заявителей, о наделении негосударственных органов государственными (контрольными) полномочиями и потому не соответствует положениям Конституции Российской Федерации (ч. 2 ст. 3 и ч. ч. 1 и 2 ст. 11) об осуществлении государственной власти органами государства. Между тем Конституция Российской Федерации, в том числе названные конституционные нормы, не запрещает государству передавать отдельные полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении функций публичной власти... Предусмотренные Основами законодательства Российской Федерации о нотариате способы контроля согласуются с международной европейской практикой: Резолюция Европейского парламента от 18 января 1994 г. характеризует профессию нотариуса в странах - членах Европейского союза как публичную службу, контролируемую государством или органом, действующим на основании устава и наделенным соответствующими полномочиями от имени государства" <1>. Представляется, что нотариусы, работающие в государственной нотариальной конторе или занимающиеся частной практикой, должны признаваться должностными лицами. Однако законодатель поступил иначе, предусмотрев для них в УК РФ различную ответственность.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1998. N 22. Ст. 2491.

Совершение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, действий, выходящих за пределы его служебных полномочий, не является злоупотреблением полномочиями <1>.

--------------------------------

<1> Архив Оренбургского районного суда, 2004 г. Уголовное дело N 1-2.

Главный бухгалтер муниципального унитарного предприятия "Молочник" К. наряду с другим преступлением обвинялась в злоупотреблении полномочиями. Приобретя в одном из колхозов молоко, она незаконно с использованием своих служебных полномочий, не заключив с МУП договор на переработку молока, не оплатив в кассу МУП стоимость за данную услугу, дала указание работникам МУП переработать закупленное ею молоко, а затем отпустить его на принадлежащие ей торговые точки. Оправдывая К. по ч. 1 ст. 201 УК РФ, суд указал: "Действия по поставке молока на МУП, а также по отдаче распоряжений об отпуске готовой продукции не могут входить в состав преступления, предусмотренного ст. 201 УК, поскольку данные функции управленческой деятельности должностными обязанностями главного бухгалтера не являлись, в связи с чем подсудимая не злоупотребляла своими полномочиями".

* * *

Этот пример наглядно показывает, с какими проблемами сталкивается правоприменитель при квалификации злоупотребления полномочиями. Ранее в п. 3 комментария к ст. 201 УК РФ отмечалось, что УК РФ не предусматривает ответственности за превышение полномочий лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации. Устранение этого пробела путем аналогии недопустимо в силу запрета, установленного на использование данного принципа в ч. 2 ст. 3 УК РФ. На мой взгляд, решение суда, не признавшего превышение полномочий одной из разновидностей злоупотребления полномочиями, является верным. Однако действия К., использовавшей оборудование МУП "Молочник" для переработки молока, могут содержать признаки преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ.

Коммерческий подкуп, как и получение взятки, считается оконченным составом преступления с момента получения или передачи предмета подкупа <1>.

--------------------------------

<1> Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 8 сентября 1998 г. по делу Шушканова и Шагалиева // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3. С. 16.

Органами следствия Ш. и Ш-ев, выполняющие управленческие функции в Пермских городских электрических сетях (ПГЭС), обвинялись в незаконном получении денег (коммерческом подкупе) за совершение действий (изменение технических условий электроснабжения организаций) в интересах Пермского филиала АКБ "Транскапиталбанка" в связи с занимаемым ими служебным положением, по предварительному сговору, организованных группой и сопряженных с вымогательством.

Постановлением судьи Ленинского районного суда г. Перми от 15 августа 1997 г. уголовное дело в отношении Ш-ева и Ш., обвиняемых в преступлении, предусмотренном п. п. "а", "в" ч. 4 ст. 204 УК РФ, направлено для производства дополнительного расследования.

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского областного суда постановление судьи районного суда уточнила: дело направлено на дополнительное расследование со стадии его возбуждения.

Президиум Пермского областного суда судебные решения оставил без изменения.

Генеральный прокурор РФ поставил в протесте вопрос об отмене всех судебных постановлений и направлении дела на новое судебное рассмотрение. По его мнению, суд заблуждался, признав необходимым установление вреда, причиненного коммерческим подкупом. Вывод суда о неполноте предварительного следствия со ссылкой на недоказанность предварительного сговора обвиняемых на коммерческий подкуп, сопряженный с вымогательством, и на то, что часть доказательств была добыта до возбуждения дела, ошибочен. Кроме того, суд не учел, что Ш. не обладал правом принимать решение об изменении технических условий электроснабжения организаций. Решение этого вопроса входило в круг служебных полномочий заместителя главного инженера ПГЭС Ш-ева, что он и сделал после получения денег Ш.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 8 сентября 1998 г. протест удовлетворила, указав следующее.

Согласно п. 2 примечания к ст. 201 УК РФ этот пункт распространяется не только на ст. 201 УК РФ, но и на другие статьи гл. 23 УК РФ, в которых, как и в ст. 201, причинение вреда является необходимым элементом состава преступления.

Между тем коммерческий подкуп, как и взятка, считается оконченным с момента получения или передачи предмета подкупа и относится к формальным составам преступлений, не предусматривающих наступления определенных последствий. В соответствии с требованием п. 3 примечания к ст. 201 УК РФ уголовное преследование за данное преступление должно осуществляться на общих основаниях. При таких обстоятельствах указание суда первой и надзорной инстанций об обязательном установлении вреда не согласуется с материалами дела, а равно противоречит закону.

При выявлении неполноты предварительного следствия суд обязан в силу ст. ст. 20, 70 и 232 УПК РСФСР принимать необходимые меры к ее восполнению, в том числе путем проверки обстоятельств, имеющих существенное значение для дела, но неполно выясненных органами предварительного следствия, а также исследовать новые факты, о которых стало известно в ходе судебного разбирательства.

Суд не принял это во внимание. Что касается доказательств, которые были, по мнению суда, добыты в нарушение уголовно-процессуального закона, то в соответствии с требованием ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР такие доказательства признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 68 УПК РСФСР.

Вместе с тем, как видно из материалов дела, аудиозапись от 16 января 1997 г. была совершена не оперативно-следственным путем, а службой безопасности филиала банка. Однако это обстоятельство судом не учтено при рассмотрении дела.

Вывод президиума областного суда о том, что инициатива передачи денег обвиняемым исходила от работников банка, нуждается в тщательной проверке. Как показал на предварительном следствии управляющий банком Ш-ин, о требовании сотрудниками ПГЭС вознаграждения за изменение технических условий ему стало известно от П.

Аналогичные показания даны свидетелем М. в суде.

По словам свидетеля П., именно Ш. потребовал 60 млн. руб. наличными. Это обстоятельство не отрицал и обвиняемый Ш.

Таким образом, все судебные решения подлежат отмене, а дело - направлению на новое судебное рассмотрение со стадии назначения судебного заседания.

При рассмотрении дела суду следует выполнить требование ч. 3 ст. 35 УПК РСФСР о том, что с согласия обвиняемого судья единолично рассматривает также дела о преступлениях, за которые не может быть назначено более строгое наказание, чем лишение свободы сроком на пять лет, а равно тщательно проверить и исследовать все собранные по делу доказательства и в зависимости от результатов решить вопрос о доказанности обвинения и квалификации действий лиц, привлеченных к уголовной ответственности.

* * *

В этом решении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ необходимо обратить внимание на ряд моментов.

Судебная коллегия вслед за Пленумом Верховного Суда РФ еще раз подчеркнула, что состав коммерческого подкупа по особенностям конструкции его объективной стороны является формальным.

Вместе с тем Судебная коллегия дала своеобразное разъяснение положения об уголовном преследовании, содержащегося в примечании 2 к ст. 201 УК РФ. По ее мнению, это примечание распространяется не только на ст. 201 УК РФ, но и на другие статьи гл. 23 УК РФ, в которых, как и в ст. 201, причинение вреда является необходимым элементом состава преступления. С одной стороны, верно отмечается, что в соответствии с законодательным указанием сфера действия данного примечания охватывает не только ст. 201 УК, но и другие статьи гл. 23 УК РФ. С другой стороны, Судебная коллегия посчитала, что это касается только тех других статей гл. 23 УК РФ, в которых предусмотрены материальные составы преступления. С таким толкованием вряд ли можно согласиться. Из примечаний 2 и 3 к ст. 201 УК РФ не следует, что в них идет речь только о материальных составах преступлений, и, вообще, они имеют не уголовно-правовое, а уголовно-процессуальное предназначение. В связи с чем целесообразность их наличия в УК РФ вызывает сомнение. В самом деле, не предусматривается же, например, примечание к ст. 115 УК РФ. Хотя в соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК РФ, и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.

В пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о взяточничестве" указывается: "При рассмотрении дел о коммерческом подкупе судам следует иметь в виду, что обвинительный приговор в отношении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно за незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия". Таким образом, и из данного разъяснения нельзя сделать вывод о том, что примечания 2 и 3 к ст. 201 УК РФ применимы лишь к преступлениям, составы которых сконструированы по типу материальных.

Хищение чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенное лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, квалифицируется по ст. 159 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Архив Центрального районного суда г. Оренбурга, 2004. Уголовное дело N 1-471.

Т. являлся председателем гаражно-строительного кооператива. Зная порядок выделения гражданам места для установки металлического гаража, действуя умышленно в нарушение существующих правил, путем обмана и злоупотребления доверием потерпевших К., Ш. и Б. похитил у каждого из них деньги в сумме 15 тыс. руб. Так, злоупотребив доверием Ш., Т. сказал ему о необходимости передачи 15 тыс. руб. якобы для оформления через администрацию г. Оренбурга распоряжения о выделении ему места под гараж. Затем, заверив Ш. в законности приобретенного им права, выдал ему поддельное распоряжение администрации г. Оренбурга и предоставил ему место. Органами предварительного следствия действия Т. были квалифицированы по ч. 3 ст. 204 УК РФ. Однако в судебном заседании государственный обвинитель просил переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 159 УК, с чем суд согласился.

* * *

В данном случае при расследовании по уголовному делу не было учтено, что хищение чужого имущества, совершенное лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, не может быть квалифицировано по ст. 204 УК РФ.

Однако следует иметь в виду, что одним из квалифицирующих признаков мошенничества является совершение данного преступления лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 159 УК РФ). Представляется, что действия Т. охватываются именно этой частью ст. 159 УК РФ. Служебное положение может быть использовано как должностным лицом, так и лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации. Этот признак позволяет учесть специфику субъекта преступления.

Присвоение или растрата чужого имущества, совершенные лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, не могут быть квалифицированы по ст. 201 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Архив Центрального районного суда г. Омска, 2005. Уголовное дело N 1-102.

А., работая в должности директора магазина ОАО ВК "Омтор", используя свое служебное положение из корыстной заинтересованности, неоднократно присваивала вверенные ей деньги и товарно-материальные ценности, которые тратила на личные нужды. Для облегчения совершения хищения и его сокрытия при проведении инвентаризаций она не проводила по товарным отчетам накладные на поставку товара, предъявляла поддельные накладные на переброску товара, составляла необоснованные акты списания и уценки товара.

Органами предварительного следствия ее действия были квалифицированы по ч. 2 ст. 201, ч. ч. 2 и 3 ст. 327 и ч. 3 ст. 160 УК РФ. Суд посчитал необходимым исключить из обвинения ч. 2 ст. 201 и ч. 3 ст. 327 УК РФ как излишне вмененные, поскольку действия подсудимой охватываются ч. 3 ст. 160 и ч. 2 ст. 327 УК РФ.

* * *

В данном случае органами предварительного следствия присвоение чужого имущества было ошибочно квалифицировано еще и как злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия. Между тем, как уже неоднократно отмечалось, хотя оба деяния характеризуются корыстной направленностью, однако понятия корысти при этом трактуются различным образом. Использование служебного положения виновной учитывается квалификацией ее действий по ч. 3 ст. 160 УК РФ. Правильным, на мой взгляд, является и решение суда о квалификации ее действий по ч. 2 ст. 327 УК РФ без совокупности с ч. 3 этой же статьи УК РФ, поскольку она сама подделала официальные документы с целью использования их для сокрытия совершенных преступлений. Использование документов в таком случае охватывается ч. 2 ст. 327 УК РФ.

Действия лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой организации, совершившего хищение и злоупотребившего своими полномочиями, квалифицируются по совокупности преступлений <1>.

--------------------------------

<1> Архив Ленинского районного суда г. Оренбурга, 2004 г. Уголовное дело N 1-285.

К. работал в должности начальника службы городской канализации муниципального унитарного предприятия "Оренбургводоканал". Зная, что с одного из объектов была демонтирована и складирована на территории водозабора чугунная труба, он тайно похитил ее и использовал при прокладке канализационной трассы вдоль индивидуальных жилых домов. Для выполнения работ К. незаконно привлек технику и работников МУП, не осведомленных о его намерениях. Выполнив прокладку канализационной трассы общей протяженностью 460 м, К. получил от собственников домов денежные средства в размере 210 тыс. руб. Его действия были квалифицированы по совокупности таких преступлений, как кража (ч. 3 ст. 158 УК РФ) и злоупотребление полномочиями (ч. 1 ст. 201 УК РФ).

* * *

Этот пример примечателен тем, что показывает наличие реальной совокупности тайного хищения чужого имущества и злоупотребления полномочиями, притом что оба преступления характеризуются корыстной направленностью. Однако корысть в них по-разному проявляется. Суд дал верную уголовно-правовую оценку содеянному, установив, что корысть при краже заключалась в противоправном безвозмездном изъятии чужого имущества (чугунной трубы), при злоупотреблении полномочиями - в получении материальной выгоды без незаконного безвозмездного изъятия чужого имущества (использование техники и работников муниципального унитарного предприятия без соответствующей оплаты). Важно также отметить, что в соответствии с примечанием 2 к ст. 201 УК РФ, поскольку вред причинен муниципальному предприятию, заявления этой организации или ее согласия для осуществления уголовного преследования виновного не требуется.

Уголовное дело, возбужденное по ст. 204 УК РФ, прекращено в связи с отсутствием заявления о привлечении к уголовной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> Архив Центрального районного суда г. Оренбурга, 2002. Уголовное дело N 1-65.

Между государственным образовательным учреждением среднего профессионального образования "Оренбургское педагогическое училище" и ООО "Уралстрой" был заключен договор, на основании которого ООО выполнило работы по строительству наружного и внутреннего водопровода для педагогического училища.

На основании письма от государственного образовательного учреждения "Оренбургское педагогическое училище" муниципальным предприятием "ПУВКХ" были разработаны и выданы технические условия на установку приборов учета холодной воды. Б., выполняя управленческие функции в этом предприятии, совместно с работниками предприятия без оформления соответствующих документов произвел врезку проложенного ООО "Уралстрой" наружного водопровода. По условиям устной договоренности директор ООО "Уралстрой" должен был выплатить Б. 50 тыс. руб. за его работу. Однако от выплаты этой суммы денег директор ООО уклонялся, а впоследствии обратился с заявлением в милицию о вымогательстве у него денег.

Находясь в кабинете директора педучилища, директор ООО "Уралстрой" передал Б. 50 тыс. руб., полученные от сотрудников милиции. В свою очередь Б. передал и подписал акт приемки и гидравлического испытания наружных сетей и был задержан сотрудниками милиции.

Ни на предварительном следствии, ни в ходе судебного разбирательства МП "ПУВКХ" не делало заявления о привлечении Б. к уголовной ответственности. МП "ПУВКХ" отказалось давать согласие на привлечение Б. к уголовной ответственности, так как действиями никакого ущерба предприятию не причинено. МП "ПУВКХ" не выделяло автотранспорт для проведения этих работ, такие работы выполнялись в свободное время. На основании этого суд прекратил уголовное дело.

* * *

В данном случае Б., хотя и являлся лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, однако работы по врезке наружного водопровода проводил в свободное от основной работы время. Вместе с тем суд, прекращая уголовное дело, сослался на то, что муниципальное предприятие отказывается давать согласие на привлечение Б. к уголовной ответственности. Необходимо отметить, что в соответствии с примечанием 2 к ст. 201 УК РФ такое согласие или заявление не требуется, поскольку государственные и муниципальные предприятия исключены из перечня коммерческих организаций, причинение вреда которым является основанием для особого порядка уголовного преследования управленцев.

Действия президента благотворительного фонда квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 201 и ч. 3 ст. 160 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Архив Ленинского районного суда г. Оренбурга, 2004. Уголовное дело N 1-313.

Я. работала в должности президента регионального общественного благотворительного фонда (РОБФ) "Евразия". Используя свои полномочия, умышленно, в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц, а также усиления своего влияния на процесс принятия решения, связанного с утверждением гражданско-правовой сделки, вопреки законным интересам РОБФ специально ввела в состав правления своих знакомых С., Г. и В., не знавших об ее истинных намерениях. После этого, не проводя собрания учредителей и участников РОБФ, оформила протокол об избрании нового состава правления, внеся в протокол фамилии К. и других, не уведомив об этом учредителей фонда.

Не проводя заседания правления, она оформила протокол, в котором указала, что по вопросу о реализации 4-этажного здания административного корпуса с подвалом, принадлежащего на праве собственности фонду, якобы всеми членами правления единогласно принято решение об отчуждении здания ООО "Корпорация резервных фондов". Подготовленный протокол путем обмана она представила для подписания К., Б. и др., пояснив, что денежные средства от продажи здания якобы необходимо направить на погашение имеющейся у фонда задолженности.

Затем она совершила заведомо невыгодную для финансово-экономического положения фонда сделку купли-продажи здания по чрезвычайно низкой цене (ниже балансовой стоимости здания). Самовольно продав здание от имени правления, используя свое служебное положение и находящиеся у нее правоустанавливающие документы на здание, сфальсифицировав их, представила в учреждение юстиции по регистрации прав на недвижимое имущество. Получив от директора ООО "Корпорация резервных фондов" деньги, не имея на то правомочий, зная, что только правление распоряжается финансовыми и материальными средствами фонда, самовольно передала 80 тыс. руб. своему отцу, якобы в качестве оплаты за арендованный у него автомобиль, 28 тыс. руб. - своей знакомой Т., якобы как благотворительную помощь, а оставшимися деньгами распорядилась по своему усмотрению. В результате интересам РОБФ "Евразия" был нанесен существенный вред, выразившийся в причинении имущественного ущерба и искусственного создания условий для последующей ликвидации предприятия.

* * *

Несомненно, что президент регионального общественного благотворительного фонда является лицом, выполняющим управленческие функции в некоммерческой организации. В учредительных документах этого фонда закреплялось, что президент фонда наделен следующими правами: осуществлять руководство оперативной и текущей деятельностью фонда; действовать от имени фонда; входить в состав правления и руководить его работой. Отсюда органами предварительного следствия и судом был сделан правильный вывод о том, что Я. является лицом, наделенным функциями организационно-распорядительного и административно-хозяйственного характера.

Налицо и признаки хищения имущества, принадлежащего фонду, причем совершенного с использованием своего служебного положения.

Вместе с тем в приговоре суда отмечается, что документы были сфальсифицированы, однако эти действия остались без самостоятельной уголовно-правовой оценки. Необходимо обратить внимание и на характеристику действий, совершенных Я. В этом случае возникает вопрос, злоупотребила ли она своими полномочиями или превысила их?

Лицо, совершившее экологическое преступление, предусмотренное ст. 253 УК РФ, и выполняющее управленческие функции в коммерческой организации, подлежит уголовной ответственности по совокупности преступлений (ст. ст. 201 и 253 УК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 апреля 2008 г. N 60-Д07-5 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 12.

Петропавловск-Камчатским городским судом Камчатской области 14 октября 2003 г. О. осужден по ч. 2 ст. 201 и ч. 2 ст. 253 УК РФ.

По приговору суда О., занимавший должность капитана-директора МПБ (морской плавбазы) "Остров Итуруп", осужден за использование своих полномочий вопреки интересам коммерческой организации в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц, что повлекло причинение существенного вреда охраняемым интересам государства и тяжкие последствия, а также за разработку естественных богатств исключительной экономической зоны РФ без соответствующего разрешения.

Судебная коллегия по уголовным делам Камчатского областного суда 9 декабря 2003 г. приговор в части квалификации действий осужденного оставила без изменения. Президиум Камчатского областного суда 15 ноября 2006 г. приговор оставил без изменения. В надзорной жалобе адвокат просил отменить судебные решения и дело прекратить.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 8 апреля 2008 г. приговор и последующие судебные решения оставила без изменения, а надзорную жалобу - без удовлетворения, указав следующее.

Обязанности капитана-директора установлены Уставом службы на судах рыбопромыслового флота РФ, утвержденным Приказом Роскомрыболовства 30 августа 1995 г. N 140, Федеральным законом от 17 декабря 1998 г. N 191-ФЗ "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", Правилами ведения рыбного промысла в экономической зоне, территориальных водах и континентальном шельфе СССР в Тихом и Северном Ледовитом океанах для советских промысловых судов, организаций и граждан, утвержденными Приказом Министерства рыбного хозяйства СССР от 17 ноября 1989 г. N 458.

В соответствии с положениями Федерального закона "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации" лица, осуществляющие рыболовство и получившие разрешение на добычу водных биоресурсов (в это понятие входит не только непосредственный вылов добычи, но и погружение ее с других судов), обязаны представлять сведения об объемах вылова (добычи), сроках, видах и районах добычи, включая сведения о количестве, качестве и видах погруженных с других судов водных биоресурсов и продукции из них, а также о количестве, качестве и видах водных биоресурсов, выгруженных в иностранных портах.

О. не оспаривал, что, занимая должность капитана-директора плавбазы, он нес ответственность за все судно и за действия всех работников на судне. Он имел разрешение на ведение рыбного промысла в акватории Охотского моря. Промысел МПБ "Остров Итуруп" под руководством О. заключался в приеме сырца минтая от промысловых судов, последующего выпуска готовой продукции и отгрузки готовой продукции на транспортные суда. Вся деятельность по осуществлению промысла должна отражаться в судовых документах и отвечать требованиям о количестве и качестве принятой на борт рыбы-сырца, о количестве изготовленной из принятого сырца готовой продукции и отгруженной готовой продукции на транспортные суда. Однако сведения, сообщаемые с МПБ "Остров Итуруп" контролирующим рыбный промысел органам, не соответствовали действительности.

В ходе инспекторской проверки было установлено, что на борт МПБ "Остров Итуруп" под руководством О. было незаконно принято и сокрыто от учета 1731367 кг сырца минтая, из которого изготовлено 1240206 кг сокрытой готовой продукции. Кроме того, выявлено, что с борта плавбазы осуществлялись перегрузы готовой продукции в адрес корейской фирмы без предоставления информации о перегрузе в контролирующие рыбный промысел органы. Доказательства, подтверждающие сведения о сокрытии рыбной продукции, приведены в приговоре суда, оснований сомневаться в правильности этих выводов не имеется.

Доводы адвоката о недоказанности вины О. в совершении преступления, о незаконности приговора опровергаются всеми собранными доказательствами. Судом (в том числе кассационной и надзорной инстанций) эти доводы проверены и с приведением мотивов принятого решения признаны несостоятельными.

В соответствии с действующим уголовным законодательством в случаях, если виновным в совершении экологического преступления признается лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой организации (О. является таковым), оно несет уголовную ответственность по совокупности преступлений, предусмотренных гл. 26 УК РФ (в данном случае ст. 253 УК РФ) и ст. 201 УК РФ. Этой же позиции придерживался и Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 своего Постановления от 5 ноября 1998 г. N 14 "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения".

* * *

Действия капитана МПБ "Остров Итуруп" О. были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 201 и ч. 2 ст. 253 УК РФ. В пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 14 "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения" обращается внимание судов на то, что в случаях, если виновным в совершении экологического преступления признается лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, оно должно нести ответственность по соответствующей статье за совершение экологического преступления, а при наличии в действиях признаков злоупотребления полномочиями, кроме того, по ст. 201 УК РФ. Таким образом, в данном случае речь идет о двух самостоятельно совершенных деяниях. Для подобной квалификации необходимо, чтобы кроме экологического преступления в действиях лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях, были установлены и признаки злоупотребления полномочиями.

Поэтому представляется, что в приведенном Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (далее - Определение) не совсем верно трактуется смысл этого разъяснения.

К сожалению, в Определении четко не указано, какие конкретно из описанных действий подпадают под признаки преступления, предусмотренного в ч. 2 ст. 253 УК РФ, и в чем выразилось злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия (ч. 2 ст. 201 УК РФ).

Можно предположить, что под признаки последнего деяния подпадают, например, действия О., связанные с использованием оборудования МПБ "Остров Итуруп" для переработки незаконно принятого на борт сырца минтая, реализации изготовленной продукции с получением имущественной выгоды для себя. В результате этого организации, которой принадлежит МПБ "Остров Итуруп", был причинен ущерб в виде упущенной выгоды. Кроме того, сведения, сообщаемые с МПБ "Остров Итуруп" контролирующим рыбный промысел органам, не соответствовали действительности.

Уголовное дело по ч. 2 ст. 204 УК РФ прекращено в связи отсутствием заявления потерпевшего <1>.

--------------------------------

<1> Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда от 25 августа 2006 по делу К.

Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда рассмотрела кассационное представление государственного обвинителя на Постановление Соломбальского районного суда г. Архангельска от 12 июня 2006 г., которым уголовное дело в отношении К., обвинявшегося по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 204 УК РФ, на стадии судебного разбирательства прекращено на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием заявления потерпевшего.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил Постановление отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство в ином составе суда, отметив, что вывод о необходимости заявления для возбуждения данного уголовного дела по факту коммерческого подкупа является немотивированным и противоречит требованиям закона. По его мнению, по смыслу закона в случае причинения этим преступлением вреда только коммерческой организации уголовное преследование осуществляется при наличии заявления или согласия на возбуждение уголовного дела лишь в отношении работника этой организации. В данном случае К., обвинявшийся в коммерческом подкупе сотрудников охранного предприятия, не являлся сотрудником этой коммерческой организации, поэтому заявление на возбуждение уголовного дела или согласие руководителей охранного предприятия, которому был причинен вред, не требовалось.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия не установила оснований для отмены Постановления. Согласно ст. 23 УПК РФ привлечение лица к уголовному преследованию за преступление, предусмотренное гл. 23 УК РФ, осуществляется только по заявлению руководителя организации либо с его согласия. В соответствии с п. 3 примечания к ст. 201 УК РФ уголовное преследование осуществляется на общих основаниях, если деяние, предусмотренное гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства. Как видно из представленных материалов уголовного дела, К. обвинялся в совершении покушения в составе группы лиц по предварительному сговору на коммерческий подкуп Б., исполняющего управленческие функции в коммерческой организации - частном охранном предприятии "Беркут-Л", т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 204 УК РФ.

Суд установил, что действия обвиняемого не причинили вреда интересам других организаций, граждан, общества и государства, поэтому в соответствии с требованиями закона прекратил уголовное дело в отношении К. в связи отсутствием заявления потерпевшего.

* * *

В данном случае необходимо обратить внимание на ряд моментов. Из решения не совсем понятно, какие управленческие функции выполнял Б., а также в чем выразились действия К., обвинявшегося в покушении на коммерческий подкуп. Если Б. являлся частным охранником, то он не может выступать субъектом получения предмета коммерческого подкупа, поскольку не наделен организационно-распорядительными или административно-хозяйственными функциями. Следовательно, в такой ситуации действия К. не могут быть квалифицированы по ч. 2 ст. 204 УК РФ.

Однако в Кассационном определении указано, что Б. исполнял управленческие функции в коммерческой организации, возможно, был руководителем охранного предприятия. В пункте 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" указывается: "При рассмотрении дел о коммерческом подкупе судам следует иметь в виду, что обвинительный приговор в отношении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение денег, ценных бумаг, иного имущества... может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия". Таким образом, это разъяснение касается только оценки действий получателя предмета подкупа.

К. не являлся сотрудником охранного предприятия, но порядок уголовного преследования (примечание 2 к ст. 201 УК РФ) распространяется, как уже указывалось, на все преступления гл. 23 УК РФ. Предмет подкупа должен передаваться лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации. Кроме того, необходимо учитывать неразрывную взаимосвязь преступлений в виде передачи и получения предмета коммерческого подкупа. Отсюда следует, что если в результате подкупа вред причиняется только интересам названных организаций, то уголовное преследования должно осуществляться в соответствии с примечанием 2 к ст. 201 УК РФ. В этой связи суд кассационной инстанции отметил, что действия обвиняемого не причинили вреда интересам других организаций, граждан, общества и государства, поэтому уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием заявления потерпевшего.

Если предположить, что в приведенном примере незаконное вознаграждение передавалось Б. за то, чтобы он, например, скрыл факт хищения, совершенного К. на охраняемом Б. объекте, то в этом случае порядок уголовного преследования должен быть общим, поскольку вред причинен не только охранному предприятию, в котором работает Б., но и другой организации.

При привлечении к ответственности по ч. 3 ст. 204 УК РФ необходимо учитывать положения примечаний 2 и 3 к ст. 201 УК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ за 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 10.

По приговору Басманного районного суда г. Москвы Р. был осужден по ч. 3 ст. 204 УК РФ. Он был признан виновным в том, что, занимая должность начальника государственного предприятия "Специализированное управление N 5" и являясь лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на этом предприятии, используя свое служебное положение в корыстных целях, незаконно сдал в аренду другому предприятию, представляемому Б., нежилое помещение общей площадью 35 кв. м, занимаемое ГП "СПУ-5", за 500 долларов США (14725 руб.), которые получил от Б., составив фиктивный договор о совместной деятельности. Полученные денежные средства Р. в кассу предприятия не внес.

Отменяя состоявшиеся по делу судебные решения в отношении Р., Судебная коллегия указала, что если хотя бы один признак состава конкретного преступления отсутствует, то нет и основания уголовной ответственности. Как установлено судом, ГП "СПУ-5" в лице Р. неправомочно было сдавать в аренду (субаренду) помещения, занимаемые данной организацией.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ, характеризуется умышленной виной. В содержание умысла получающего вознаграждение входит сознание этим лицом, что ему передают предмет коммерческого подкупа за совершение действий (бездействия) в интересах дающего и что эти действия (бездействие) он может совершить благодаря своему служебному положению.

Кроме того, согласно примечанию к ст. 201 УК РФ, если деяние, предусмотренное статьями гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия. Однако из материалов дела следует, что ни на предварительном следствии, ни судом не выяснялся вопрос, был ли вообще причинен вред действиями Р. какой-либо организации. В материалах дела также отсутствует заявление организации, интересам которой причинен вред, о привлечении Р. к уголовной ответственности.

* * *

Интересно отметить, что данное решение в Обзоре сопровождалось следующим указанием: "Не всегда суды выполняют требование ст. 8 УК РФ о том, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ". Такой вывод применительно к рассматриваемому примеру вряд ли можно признать обоснованным. Состав коммерческого подкупа является формальным, последствия не входят в число обязательных признаков его объективной стороны, следовательно, и в основание уголовной ответственности. Поэтому в действиях Р. состав преступления как юридическое основание уголовной ответственности имеется. Указание на вред в примечании 2 к ст. 201 УК РФ и ст. 23 УПК РФ имеет не уголовно-правовое, а уголовно-процессуальное значение. В данном случае законодатель связывает с установлением того, кому был причинен вред, определение порядка уголовного преследования, наделяя последний чертами частного обвинения. Таким образом, при совершении лицом коммерческого подкупа состав преступления устанавливается вне зависимости от наступления вреда. Однако если от данного преступления пострадали только интересы самой организации, служащим которой было совершено такое деяние, то именно от ее усмотрения (заявление или согласие) зависит возможность осуществления уголовного преследования виновного. Вместе с тем отказ руководителя от этого права не свидетельствует об отсутствии состава преступления.

Не может быть квалифицировано как покушение на коммерческий подкуп высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 20 марта 2008 г. N 22-701 // Бюллетень судебной практики Омского областного суда. 2008. N 2 (35).

Приговором районного суда г. Омска от 11 февраля 2008 г. Г. была осуждена по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204, ч. 3 ст. 204 УК РФ. Она признана виновной и осуждена за то, что, работая доцентом кафедры экономики негосударственного учреждения высшего профессионального образования, являясь лицом, выполняющим управленческие функции, получала от студентов незаконное денежное вознаграждение и иное имущество за выставление положительных экзаменационных оценок. Так, 10 апреля 2007 г. Г. сказала студентке М., не сдавшей экзамен по предмету "Финансы организаций", что в случае передачи предметов косметики она выставит ей по этому и другим предметам положительные оценки. М. приобрела в магазине предметы косметики на 925 руб. и 14 апреля 2007 г. принесла их в учебное заведение для передачи Г., однако последняя не смогла получить указанное вознаграждение по независящим от нее обстоятельствам, так как была задержана сотрудниками милиции. Кроме того, 14 апреля 2007 г. Г. во время приема экзамена по предмету "Финансовый менеджмент" за выставление положительных оценок получила от студенток Ч., Д., У. и Ф. по 500 рублей с каждой без фактической сдачи экзамена.

По мнению заместителя прокурора, выраженному в кассационном представлении, вывод суда о том, что Г. по независящим от нее обстоятельствам не смогла получить незаконное вознаграждение за выставление М. положительной оценки за экзамен, противоречит исследованным материалам дела. В судебном заседании было установлено, что 14 апреля 2007 г. Г. находилась в институте и имела возможность встретиться с М., однако сама отказалась от этой встречи. При таких обстоятельствах в действиях осужденной отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204 УК РФ, в связи с чем приговор суда подлежит изменению.

Судебная коллегия изменила приговор, указав следующее. Г., как преподаватель негосударственного высшего учебного заведения, наделена правом в экзаменационный период оценивать знания студентов по профилирующим предметам. В случае получения неудовлетворительных оценок в экзаменационную сессию по уставу института студенты могут быть отчислены из учебного заведения. При таких обстоятельствах суд обоснованно признал Г. лицом, выполняющим управленческие функции в указанной организации, и правильно квалифицировал ее действия по ч. 3 ст. 204 УК РФ. Вместе с тем из показаний свидетеля М. следует, что Г. предложила ей за успешную сдачу экзаменов передать предметы косметики. Договорившись о встрече, она купила косметику и 14 апреля 2007 г. к 10 часам пришла к зданию института, ждала Г. до 11 ч., но та на встречу не пришла. Из показаний осужденной Г. следует, что в тот день она находилась в институте и имела возможность встретиться с М. в указанное свидетелем время.

Таким образом, вывод суда о том, что Г. не смогла получить от М. незаконное вознаграждение по независящим от нее обстоятельствам, поскольку была задержана сотрудниками милиции, не соответствует фактическим обстоятельствам дела. По смыслу закона, высказывание о намерении лица получить деньги либо иное имущество в случаях, если лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало, не может быть квалифицировано как покушение на коммерческий подкуп. На основании изложенного судебная коллегия отменила приговор по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 204 УК РФ, прекратила производство в этой части за отсутствием состава преступления и снизила наказание.

* * *

Обоснованность главного вывода суда кассационной инстанции не вызывает сомнения. Однако утверждение о том, что преподаватель учебного заведения является лицом, выполняющим управленческие функции, не выглядит убедительным. Во-первых, не указано, какими функциями (организационно-распорядительными или административно-хозяйственными) обладала Г. Во-вторых, на мой взгляд, разъяснение таких функций в п. 3 Постановления N 6 не позволяет отнести преподавателя к числу субъектов преступления, предусмотренного в ч. 3 ст. 204 УК РФ, поскольку студенты не являются его подчиненными работниками. В компетенцию преподавателя не входят полномочия по руководству коллективом, расстановке и подбору кадров, организации труда или службы подчиненных, поддержанию дисциплины, применению мер поощрения и наложению дисциплинарных взысканий. Представляется, что квалификация действий Г. по ч. 3 ст. 204 УК РФ противоречит принципу законности (ч. 2 ст. 3 УК РФ), ибо применение норм УК РФ по аналогии не допускается. В действующем уголовном законе отсутствует норма об ответственности служащих, не являющихся должностными лицами или лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой и иной организации, за получение ими незаконного вознаграждения.