Mezhdu_Vostokom_i_Zapadom_2017

160	III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРХЕОЛОГИИ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ

на протяжении более трех тысячелетий. При этом выводы, сделанные на основе анализа материалов могильника,корректируютсяидополняютсяматериаламидругихприаргунскихпамятников,втомчисле расположенныхвближайшемсоседстве.Речьидет,впервуюочередь,огруппепамятниковизокрестностей с. Дурой и о памятниках горы Большая Канга, которых насчитывается более двух десятков. К мо- гильникам,приэтом,добавляютсяжертвенно-поминальныеобъекты(втомчислепогребения-кенотафы)

имногочисленные поселения (вплоть до эпохи палеолита). Имеются также одиночные и парные (групповые) погребения, а среди могильников выделяются детские некрополи. Подробное и обстоятельное изучение всех этих памятников дело будущего; мы же пока ограничиваемся краткой характеристикой могильника Большая Канга 1.

Необычным представляется прежде всего место расположения могильника. Он обнаружен в 7 км к востоку от с. Дурой, Приаргунского района Забайкальского края, за двумя Дуройскими озерами, на южном склоне горы Большая Канга, которая выдвинута в пойму р. Аргунь. Могильник занимает один из закрытых уступов указанного склона горы, ограниченного с двух сторон глубокими, изогнутыми лощинами. Уступ имеет языковидную форму, вытянут с юга на север в виде зауженной в центре трапеции, расширен и уплощен в нижней части. Верхняя часть свободно переходит в обычный склон горы,

издесь повсеместно встречаются отдельные погребения, могильники и другие типы памятников. При этом многие из них занимают более удобные площадки, нежели та, на которой располагается могильник Большая Канга 1. Создается впечатление, что люди использовали это место именно потому, что оно закрыто от постороннего взгляда склонами горы и болотистой поймой реки, подходящей к могильнику с юга. Мы склонны объяснять это нестабильностью этнической или политической ситуации в данном регионе, особенно в те моменты, когда совершались захоронения. Именно тогда людям приходилось прятать погребения близких в закрытых местах, маскировать их под скальные выходы или включать

всостав чужих могильников. Другое объяснение, связанное с обычным признанием более ранних могил могилами предков, возможно, тоже справедливо, однако материалами других могильников Большой Канги мало подтверждается.

Отметим также, что могильник Большая Канга 1 смещен к восточной половине уступа и большинство погребений сконцентрировано в его нижней части. При этом отдельные погребения примыкают к восточному краю лощины, а некоторые находятся и на другой стороне ее. Всего в могильнике насчитывалось более 65 погребений, но часть их уничтожена старой солдатской траншеей, пересекающей уступ в нижней половине; небольшая часть разрушена бортами лощины, и от них сохранились только отдельные камни верхних перекрытий, разрозненные кости людей и животных, остатки жертвенных очагов и инвентаря. Нами на могильнике вскрыто 59 погребений.

Наповерхностивсеонипредставленыхарактернымидлякаждойэпохииархеологическойкультуры каменными выкладками, которые, в силу плотной их концентрации, нередко налегают друг на друга. И хотя при этом нарушается целостность более ранних выкладок, но такая необычная концентрация погребений и особенности структурирования их в пределах отдельных групп позволяют даже визуально отмечать их временные различия. По мере же раскрытия погребений количество подтверждающих факторов увеличивается кратно. Это отражается и в особенностях погребального обряда, и в инвентаре, найденном в могилах.

Самые ранние погребения датируются эпохой неолита. Их два, и оба они разрушены склоном лощины. Сохранились отдельные камни верхних перекрытий, разрозненные кости людей (фрагменты черепа, зубы, ребра, позвонки, фаланги рук, плечевая кость руки), размытые пятна охры и зубы животного (возможно, собаки?). Одно из погребений (№ 24), судя по структуре зубов и небольшим размерам найденныхкостейчеловека,моглопринадлежатьребенку.Именнопоэтомувпогребениебылиположены 11 мелких и средних по размерам микропластинок из яшмы и халцедона, но без подработки. Зато в другом погребении (№ 20-а) обнаружены пять подвесок из атрофированных резцов марала, с отверстиями

вверхней части, и 19 наконечников стрел «даурского типа», изготовленных из длинных пластин светлокоричневой по цвету яшмы, подработанных мелкой ретушью с вентральной стороны по краям, острию

инасаду. Бросается в глаза, что они стандартизированы по форме, размерам и способу ретуширования. Такие наконечники обычно встречаются в материалах ранненеолитических поселений Юго-Восточного

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ: ДВИЖЕНИЕ КУЛЬТУР, ТЕХНОЛОГИЙ И ИМПЕРИЙ

161

Забайкалья; в погребениях они, как правило, отсутствуют или заменяются наконечниками других форм

итипов. Датировка их колеблется в рамках V–IV тыс. до н.э. Наличие их в погребении № 20-а, да еще

втаком количестве, несомненно указывает на одну из особенностей неолитических культур Приаргунья

встоль раннее время.

Вариативны также погребения эпохи энеолита и бронзы. Как и предыдущие, они пострадали от вторичныхврезокпозднеговремени,ноосновныечертыпогребальногообрядасохранили.Мывыделяем шестьтакихпогребений.Пятьизнихимелисверхуплоскиекаменныевыкладкиовальнойформы,аодно (№ 43-с)прямоугольную.Умершиебылипохороненынаспине,ввытянутомположении,головойнавос- ток.Наиболеераннимможносчитатьпогребение№ 14-а,вкоторомнайденыкаменныеикостяныеизде- лия, а также фрагменты керамики с отпечатками колотушки. Среди каменных изделий имеется круглый

вплане халцедоновый скребок, обработанный мелкой ретушью по всему периметру, две уплощенные подвески из амазонита и пять бронзовых пуговиц, украшенных по краю насечками или спирально-вих- ревымизавитками.Особенновыделяютсячетырекостяныхнаконечникастрел,изготовленныхизтонких

идлинных ребер мелких животных, с уплощенными черешками и абсолютно маленькими боеголовками треугольнойичетырехугольнойформы.ВВосточномЗабайкальетакиенаконечникипочтинеизвестны, но часто встречаются в памятниках ранней бронзы в Западном Забайкалье и Прибайкалье, датируемых глазковским временем (конец III тыс. до н.э. – XIII в. до н.э.).

Вдругихпогребенияхэпохибронзынайденыразличныемедныеибронзовыеукрашения,подвески, зубчатые и восьмерковидные накладки на ремни, кольца-браслеты, пуговицы, бусы из камня и ракушечника, поделки из кости, предметы конской сбруи (в том числе роговой псалий с двумя отверстиями

вцентре). Основная масса изделий типична для памятников эпохи бронзы всего этого региона, в зависимости от хронологической и культурной принадлежности погребений (Дятчина, 2011: 59–66). Но мы бы хотелиобратитьвниманиенапогребение№ 15-а,относящеесяккругупамятниковдворцовскойкультуры Восточного Забайкалья (XIII–VIII вв. до н.э.). Оно было частично разрушено более поздним впускным захоронением(II–IVвв.),расположеннымперпендикулярнопервому.Умершийбылпохороненнаспине, головой на восток, в окружении семи черепов животных (3 лошади и 4 овцы), уложенных на бок или затылочной частью вниз. В погребении найдены: костяной наконечник стрелы с плоским насадом, амазонитовая бусина, концевой скребок на отщепе и две медные зубчатые накладки. До работ на Большой Канге «дворцовские» погребения в этом районе известны не были. Считалось, что они ограничиваются, преимущественно, лесостепными районами Восточного Забайкалья. Открытие погребения дворцовской культуры в Приаргунье лишний раз указывает на значимость характеризуемого могильника для воссо- зданияисторико-культурнойситуациивэтомрегионе.Ктомуженаданномпамятникебылоисследовано

ипогребение культуры плиточных могил, которое датируется эпохой поздней бронзы–раннего железа (VIII–IIIвв.дон.э.).Впогребениинайденаножкаглиняногососуда-триподатипа«ли».Хронологическая шкала, таким образом, выстраивается по раскопанным погребениям вплоть до хуннского времени.

Хуннское присутствие в этом районе отслеживается не только по многочисленным фрагментам типичнохуннскойпосуды,какручного,такигончарногопроизводства,ноипосерииразличныхпредметов украшений, включая каменные и бронзовые изделия, относящиеся к поясной и конской гарнитурам. Среди последних имеются поясные бляхи и стилизованные изображения животных, выполненные в типично хуннском, «агрессивном» стиле. Кроме того, на могильнике Большая Канга 1 было обнаружено несколько целых глиняных сосудов, изготовленных из плотно отформованного серого теста. Особенно выделяются два больших вазообразных сосуда, с узкой горловиной, широким туловом и плоским дном, на котором имеются отпечатки гончарных шипов. Поверхность их носит следы вертикальных расчесов,

аплечики украшены арочным орнаментом, заключенным между двумя горизонтальными линиями. Они были спрятаны под большую плиту, примыкавшую к нижней части погребения № 3. Жертвенное предназначениеэтихсосудовочевидно,посколькусамопогребениеотносилоськдругой,болеепоздней, но самой многочисленной на могильнике группе захоронений. Общее количество их превышает цифру 50. В 90-е годы XX в. эти погребения послужили существенной основой для выделения в Приаргунье дуройской археологической культуры. Она датирована исследователями II–IV вв. и связана с монголоязычными племенами сяньби, оставшимися в Юго-Восточном Забайкалье, после ухода основной массы

162	III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРХЕОЛОГИИ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ

их на юг (Ковычев, 2006: 255–256). Детальную характеристику памятников данной культуры, открытых и исследованных в могильнике Большая Канга 1, мы представим в отдельной работе; здесь же отметим, чтопоособенностямпогребальногообрядаипосоставупогребальногоинвентаряуказанныепогребения мало чем отличаются от погребений могильников Дурой-I, и Дурой-II, расположенных по соседству. Зато кангинские материалы привносят многие важные подробности, которые отсутствуют в дуройских памятниках.

Речь идет, в первую очередь, о фиксации в могильнике Большая Канга 1 различных вариантов захоронения взрослых и детей, способов жертвоприношений (включая использование глиняных сосудов), о находках берестяных колчанов и берестяных туесков (в том числе с изображениями юрт, кибиток, сценок перекочевок – всего того, что характерно для погребений сяньби более раннего времени), бронзовыхи золотыхукрашений(включаяпластинчатыегривны), бус,пронизок и т.д.Частьэтого материала находит аналогии не только в памятниках ранних сяньби, относящихся к зоргольской культуре (I в. до н.э. –IIв.н.э.)(Яремчук,2011:67–76),ноивпогребенияхвторойполовиныIтыс.,объединенныхврамках бурхотуйской и дарасунской культур, а также в материальной культуре киданьского и раннемонгольского времени (конец I – нач. II тыс.). Именно это обстоятельство дает нам право говорить о том, что вматериалахмогильникаБольшаяКанга 1далекоепрошлоеЮго-ВосточногоЗабайкальяпредстает,как зеркальное отражение происходивших когда-то культурно-исторических, миграционных и этнических процессов.

ЛИТЕРАТУРА

Дятчина, Н.Г. 2011. История исследования памятников периода перехода от неолита к бронзовому веку в Приаргу-

нье. Человек и его время. Чита: 59–66.

Ковычев, Е.В. 2006. Некоторые вопросы этнической и культурной истории Восточного Забайкалья в конце I тыс. до н.э. –I тыс.н.э. Известия лаборатории древних технологий. Вып. 4. Иркутск: 242–258.

Яремчук, О.А. 2011. Элементы хуннской культуры в памятниках сяньби (на примере могильника Зоргол-I). Человек и его время. Сб. мат. Чита: 67–76.

E.V. Kovychev, N.N. Kradin.A.V. Kharinsky

BURIAL GROUND BOLSHAIYAKANGA-1AND ITS PLACE INARCHAEOLOGY OFARGUN RIVERAREA

The materials a burial ground Bolshaiya Kanga 1 give a general idea about the ethnic, cultural and migration processes that took place in this region in the Neolithic, Bronze Age, Early Iron Age and the Middle Ages. Significant part of these materials was the basis allocating in the area of Duroyskaya culture II–IV centuries, associated with ancient Xianbei. The article gives a generalized description of this burial ground.

Key words: Argun River, mortuary customs, archaeological culture, sacrifice, burials, Xianbei.

БУДДИЗМ В ЧУЙСКОЙ ДОЛИНЕ НА ЮЖНОЙ ГРАНИЦЕ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ: ЭТАПЫ И НАПРАВЛЕНИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ

В.А. Кольченко

Институт истории и культурного наследия Национальной академии наук Кыргызской Республики, Кыргызстан, Бишкек

В статье показывается относительная массовость буддийских памятников Чуйской долины и их некоторая территориальная обособленность. В виде таблицы приведены датировки буддийских объектов, данные им при раскопках, и приводятся аргументы к их пересмотру. Предлагается концепция двух этапов в распространении буддизма в Чуйской долине–китайском (сер.-кон. VII–сер. VIII в.) и северо-индийском (IХ–ХI вв.).

Ключевые слова: Чуйская долина (Кыргызстан), Средневековье, буддизм, этапы распространения.

Чуйская долина в Средние века в определенном смысле являлась буддийским оазисом в пустыне небуддийских территорий–вокруг нее в радиусе 300–500 км памятники буддизма не известны.

ВрезультатеархеологическихисследованийвЧуйскойдолинебылираскопаныилипредполагается наличие архитектурных объектов средневекового буддизма на шести городищах. Все они сконцентрированы в восточной и, отчасти, центральной части долины.

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ: ДВИЖЕНИЕ КУЛЬТУР, ТЕХНОЛОГИЙ И ИМПЕРИЙ

163

Достаточно подробно изучены пять буддийских сооружениях на двух городищах: два объекта на Ак-Бешиме–так называемые Первый (АБ 1) (Кызласов, 1959: 160–227) и Второй (АБ 2) (Зяблин, 1961) буддийские храмы; три объекта на Красной Речке – так называемые Первый (КрР 1) (Кожемяко, 1989: 17–21;1989а:25–38),Второй(КрР 2)(Кожемяко,1989:22–24;1989а:38–40;Горячева,Перегудова,1996: 172–176; Перегудова, 1995) буддийские храмы и храм буддийского монастыря (КрР 3) (Торгоев и др., 2012; 2014). Также имеются неполные данные о двух архитектурных объектах–один на том же Ак-Бе- шиме (АБ 0) (Бернштам, 1941: 96–99; Чуйская долина, 1950: 19, 29–30, 47–55), а другой–у с. Ново-Пав- ловка на северо-западной окраине современного Бишкека (Бернштам, 1943: 22; Чуйская долина, 1950: 92–93, 131–133). Кроме того, на основании нахождения серий буддийских артефактов предполагается наличие буддийских строений еще на трех городищах Чуйской долины–Бурана, Кен-Булун, Новопокровское 2. Еще в четырех пунктах долины–в верховьях р. Сокулук и близ с. Восток (Ворошиловское), городищах Сокулулк и Александровское – известны единичные буддийские находки (рис. 1) (Чуйская долина, 1950: 91, 98, 120–121, 133, табл. LX; Памятники …, 1983: 62–63; Мкртычев, 2002: 169). Поэтому можно утверждать, что буддизм в средневековой Чуйской долине был значимым культурным явлением и одной из ведущих религиозных систем–стационарных культовых объектов зороастризма/маздаизма, христианства и ислама для Средневековья известно меньше.

Архитектурные буддийские объекты в первичных публикациях получили следующие датировки (см. таблицу).

Однимизосновныхкритериевдляраннихдат(VI–VIIвв.)объектовАБ 1,АБ 2иКрР 2исследователямслужилинаходкитюргешскихитухусскихмонетнаполахивподстилающихслоях.Началоэмиссии монет тюргешей определяется относительно просто – не ранее нач. VIII в., когда это племя, согласно китайскимисточникам,становитсявоглаве«десятистрельногонарода».Схронологиейтухусскихмонет вопрос не закрыт до настоящего времени. На основании стратиграфического факта нахождения монет тухусов ниже монет тюргешей при раскопках АБ 1 О.И. Смирновой была предложена гипотеза о более ранней дате тухусских монет–VII в. (Смирнова, 1958). Опираясь на эту гипотезу как на факт, были да-

	№		Годы полевых	Руководитель	Датировка,
		Объект		полевых	предложенная первыми
	п/п		исследований
				исследований	исследователями объектов
			Буддийские объекты	на городище Ак-Бешим
	1	АБ 0	1939–1940	А.Н. Бернштам	XI–XII / IX–X вв.
	2	АБ 1	1953–1954	Л.Р. Кызласов	VII–VIII вв.
	3	АБ 2	1954–1958	П.Л. Зяблин	С VI–VII в. до кон.VII – нач.VIII в.
			Буддийские объекты	на городище Красная	Речка
	4	КрР 1	1940	А.Н. Бернштам	2-я пол. VIII–Х в.
			1961–1962	П.Н. Кожемяко	С 20-х гг. VIII в.
					до IX в. / Х в. / сер. Х в.
	5	КрР 2	1940	А.Н. Бернштам	не датировал
			1961–1962	П.Н. Кожемяко	VII–VIII вв.
			1980–2000-е	В.Д. Горячева	VII–VIII / IX вв.
	6	КрР 3	2010–2015	А.И. Торгоев	С нач. VIII в. до Х – нач. ХI в.
				В.А. Кольченко
		Предполагаемые	на основании находок	буддийские объекты на других городищах
	7	Торткуль у	1941, надзорные ра-	А.Н. Бернштам	VIII–X вв.
		с. Ново-Павловка	боты при сооружении
			БЧК
	8	Городище Новопок-	нач. 1960-х гг., ком-		VII–VIII вв.
		ровское 2	плекс случайных на-		(Горячева, Перегудова)
			ходок		VIII–Х вв. (Т.В. Грек)
	9	Городище	2000-е гг., комплекс		X–XI вв. (Т.К. Мкртычев)
		Кен-Булун	случайных находок
	10	Городище Бурана	нач. 2000-х гг.		?

164	III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРХЕОЛОГИИ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ

Карта средневековых городищ Чуйской долины с обозначением памятников с буддийскими объектами (на основе карты: Кожемяко, 1959)

тированы вышеназванные объекты. Однако хорошо известно, что тюргешские монеты, как и тухусские, имели хождение вплоть до перехода на мусульманский монетный стандарт, что произошло в Чуйской долиневХв.Значит,иотмеченнаястратиграфиямонетныхнаходокнаАБ 1моглабытьмоложе.Ктому же некоторые современные взгляды на время появления тухусских монет, основанные на значительно большей источниковедческой базе, переносят начало их отливки к сер. VIII в., а хождение–до IX–Х вв. (Камышев, 2002: 61). Пересмотр гипотезы О.И. Смирновой по тухусским монетам автоматически ведет к пересмотру и датировки трех хорошо исследованных буддийских объектов.

Почти во всех исследованных объектах–АБ 1, АБ 2, КрР 1, КрР 2 и КрР 3–планировочное решение храмовой части достаточно единое–цела/святилище в обводе коридоров/галерей. Технологические приемы и строительные материалы также близки – стены сооружаются из сырцового кирпича и пахсы с нарезкой на блоки. Толщина стен – 1,3–2,6 м – обусловлена необходимым запасом прочности для несения сводов и куполов из сырцового кирпича.

В свете вышеизложенного мы полагаем, что строительство пяти изученных буддийских объектов (АБ 1, АБ 2, КрР 1, КрР 2 и КрР 3), сооруженных в единой технологической традиции, в связи с пересмотром хронологии нумизматического материала должно датироваться примерно одним временем – началом VIII в.

ОсобнякомстоитчастичноисследованныйобъектАБ 0.Егокирпичныестеныизсырцовогокирпича мелкого формата (24 х 17 х 6 см и 33 х 20 х 7,5 см) с использованием отдельных жженых кирпичей размером 34 х 16,5 х 5,5 см в их основании тонки–от 0,4 до 0,95 м. Строение было перекрыто черепичной кровлей. Планировка, как мы ее понимаем, не подразумевала целы/святилища в обводе коридоров/галерей; скорее мы имеем большой постамент/пьедестал (10 х 3,5 м) для выставления культовой скульптурной композиции с какими-то непонятного назначения конструкциями внутри и узкими «техническими» проходамивдольбоковыхстенприотсутствиистенысфасаднойстороны(Чуйскаядолина,1950:51–52; Бернштам,1941:98;Кольченко,2016).Предложеннаяавторомраскопокдатировка(см.таблицу),нанаш взгляд, сильно омоложена. Для определения возраста объекта ключевыми являются два фрагмента каменной стелы и случайно найденная более целая аналогичная стела с изображением реликвария китайскоготипа(Чуйскаядолина,1950:табл.XXIII 2,3;Табалдиев,2003),которыепонадежнодатированным аналогам не известны после 1-й четверти VIII в. (Мкртычев, 2002: 121–123). А это может означать, что и само строение воздвигли не позднее этой даты. Но жженый кирпич в кладке стен, кажется, противоречит такому выводу.

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ: ДВИЖЕНИЕ КУЛЬТУР, ТЕХНОЛОГИЙ И ИМПЕРИЙ

165

При исследовании всех архитектурных буддийских объектов Чуйской долины исследователи справедливо указывали на аналоги глиняной и каменной скульптуре и настенным росписям в памятниках Китая и Восточного Туркестана (Чуйская долина, 1959: 55; Бернштам, 1952:. 169–171; Кызласов, 1959: 193–202; Зяблин, 1961: 50–52). Лишь нахождение в святилище КрР 2 фрагментов надписей чернилами на бересте, выполненных брахми, могут указывать и на иные направления культурных связей и влияний на средневековых буддистов Чуйской долины (Горячева, Перегудова, 1996: 174–176).

Несколько иная ситуация с мелкой бронзовой буддийской пластикой. В сюжетах ажурных бронзовых с позолотой блях из АБ 1 исследователи видят согдийские темы (Кызласов, 1959: 208–209; Маршак, Распопова, 1996: 129; Мкртычев, 2002: 166). Ряд небольших статуэток определяется как китайский импорт или местные редуцированные воспроизведения с китайских образцов; все они датируются по вэйским и танским аналогиям (Мкртычев, 2002: 162–166). Но есть третья группа статуэток с более поздней датой изготовления–от IX до XI в., которая определяется как импорт из княжеств Северной Индии (Мкртычев, 2002: 166–171). Этим же временем (IX–XI вв.) датируется небольшая серия индуистской бронзовой пластики из примерно тех же княжеств Северной Индии.

Изсопоставленияизложенныхфактовсданнымиписьменныхисточниковможносделатьнекоторые выводы,втомчислеранеечетконеартикулированные.Во-первых,историюбуддизмавЧуйскойдолине нужно начинать с информации о проезде через нее в 629/630 г. китайского монаха Сюань Цзана, который на некоторое время останавливался в столице западно-тюркского каганата г. Суяб, локализуемого на городище Ак-Бешим. В своих Записках он ничего не говорит о буддизме в Суябе, его окрестностях

идолине в целом (Сюань Цзан, 2012: 40). В агиографической биографии пилигрима, написанной учени- камиСюаньЦзана,сообщаетсяобизложенииимосновбуддизмапередзападно-тюркскимШеху-каганом

иего свитой, воспринятом как нечто новое (Тугушева, 1991: 5–7). Из этого следует, что к исходу первой трети VII в. буддизма в Чуйской долине не знали.

На протяжении 2-й пол. VII в. – 1-й пол. VIII в. правители танского Китая, проводя экспансионистскую западную политику, несколько раз захватывали Суяб (источники однозначно говорят об этом для 678, 692, 748 гг.) и периодически включали его в состав своей административной единицы «четыре гарнизона» (Малявкин, 1991: 46–48; Лубо-Лисниченко, 2002). Для закрепления на захваченной территории вокруг Суяба в 679 г. ими была возведена крепостная стена1 (СТШ, цз. 108 (по: Лубо-Лисниченко, 2002: 117)),амежду692и705 гг.поэдиктуимператрицыУ-хоу(УЦзэтянь)опостройкевкаждомокругеимпе- риипосвященныхМайтреехрамовДаюньсооруженбуддийскийхрам2 (Forte,1994).Наличиекитайского гарнизона, строительство за государственные танские средства храмов (первоначально, надо полагать, для обслуживания китайских контингента и администрации) способствовали постепенному распростра- нениюбуддизмаистроительствувСуябе(=Ак-Бешиме)идругихближайшихкнемугородахбуддийских храмов,окоторыхсказановначале.Вэтомконтекстевполнелогичнымвыглядитфактиспользованияна первом этапе в истории буддизма в Чуйской долине китайских (и восточно-туркестанских) стандартов

иобразцов в их декоре при использовании местных строительных приемов.

За50–70летпериодическогокитайскогоприсутствиядолжнабыласформироватьсясангхаизмест- ных адептов. После вынужденного ухода Китая в сер. VIII в. не только из Чуйской долины, но и из ВосточногоТуркестанаеговлияниеикультурноедоминирование,чтовполнеестественно,резкоснижаются. Потребности местной сангхи стали восполняться иными культурными импульсами. Вот и появляются

вЧуйскойдолинеизделияизсеверо-индийскихкняжеств.Причемс учетомполитическойситуациитого времени,когдаактивноисламизироваласьвсяСредняяАзияипроходчерезнеедлянеисламскихэлементов был закрыт, они могли попадать через восточно-туркестанские Хотан и Кашгар. Оба эти владения, особенноХотан,имелисИндиейустойчивыедавниесвязи–дажеихписьменностьбыланаосновебрахми (ВосточныйТуркестан…,1992:75–76).ХотанскийбуддизмотчастивыдержалисламизациюВосточного Туркестанавнач.2-готысячелетия–послеразгромаиосквернениябуддийскиххрамовонивосстанавли- ваютсяипродолжаютфункционировать,аводномизнихсоздаетсявпервойполовинеXIв.т.н.уйгурская (т.е.тюркская,хаканская!)версиябиографииСюаньЦзана(Тугушева,1991:24).Возможно,вэтотвторой этапвисториибуддизмавЧуйскойдолине,потерявподдержкувластивсвязисобщейдецентрализацией

врамкахт.н.карлукскогокаганатаипостепеннойисламизацией,буддизмвынужденбылсменитьформу существования – вместо активного строительства новых храмов и монастырей появляются мобильные служители с переносными алтарями. А старые объекты, сооруженные на первом этапе, доживают свой век и погибают, лишившись притока новых адептов и, вместе с ними, средств к поддержанию строений; происходит это в середине–конце Х в.

166

ПРИМЕЧАНИЯ

III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРХЕОЛОГИИ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ

1Этой крепостной стеной нужно считать, по нашему мнению, стену вокруг шахристана 2/киданьского квартала/рабада (названия разных исследователей для одной и той же структурной части городища Ак-Бешим), внутри которой на поверхности и в раскопах встречается черепица китайского типа.

2СуябскийхрамДаюньисследователивследзаГ. Клоусономотождествляютс объектомАБ 1(Clauson,1961; Forte, 1994; Кызласов, 2006: 298–300). Однако частично раскопанный А.Н. Бернштамом буддийский объект АБ 0,

сучетомизложеннойаргументациипопередатировкенаоснованиистелыиеголокализациивнутришахристана 2,

сбольшим основанием может претендовать на это.

ЛИТЕРАТУРА

Бернштам, А.Н. 1941. Археологический очерк Северной Киргизии. Фрунзе.

Бернштам, А.Н. 1943. Историко-культурное прошлое Северной Киргизии по материалам Большого Чуйского канала. Фрунзе.

Восточный Туркестан в древности и раннем Средневековье: Этнос, языки, религии. 1992. М.: Наука, Гл. ред. вос­ точной литературы.

Горячева, В.Д., Перегудова, С.Я. 1996. Буддийские памятники Киргизии. ВДИ. № 2. Зяблин, Л.П. 1961. Второй буддийский храм Ак-Бешимского городища. Фрунзе.

Камышев, А.М. 2002. Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья: История возникновения денежных отношений на территории Кыргызстана. Бишкек.

Кожемяко, П.Н. 1959. Раннесредневековые города и поселения Чуйской долины. Фрунзе.

Кожемяко, П.Н. 1998. Отчет о полевых археологических работах на Краснореченском городище в 1961 г. Красная Речка и Бурана. Фрунзе.

Кожемяко, П.Н. 1989а. Отчет о раскопочных работах на Краснореченском городище в 1962–1963 гг. Красная Речка и Бурана. Фрунзе.

Кольченко, В.А. 2016. К интерпретации раскопок на городище Ак-Бешим в 1939–1940 гг. Актуальные проблемы историко-культурного наследия Казахстана: прошлое, настоящее, будущее. Материалы МНПК к 70-летию проф. Мадияра Елеуова. Ч. 1. Алматы.

Кызласов, Л.Р. 1959. Археологические исследования на городище Ак-Бешим в 1953–1954 гг. ТКАЭЭ. М. Т. 2. Кызласов, Л.Р. 2006. Городская цивилизация срединной и Северной Азии. М.: Восточная литература. Лубо-Лисниченко, Е.И. 2002. Сведения китайских письменных источников о Суябе (городище Ак-Бешим). Суяб–

Ак-Бешим. СПб.

Малявкин, А.Г. 1989. Танские хроники о государствах Центральной Азии. Новосибирск: Наука.

Маршак, Б.И., Распопова, В.И. 1996. Согдийцы в Семиречье. Древний и средневековый Кыргызстан. Бишкек. Мкртычев, Т.К. 2002. Буддийское искусство Средней Азии (I–X вв.). М.

Памятники культуры и искусства Киргизии. 1983. Каталог выставки. Л.

Перегудова, С.Я. 1995. Овтором буддийском храме Краснореченского городища (креконструкции плана святилища).

Из истории и археологии древнего Тянь-Шаня. Бишкек.

Смирнова, О.И. 1958. О классификации и легендах тюргешских монет. УЗИВ. Т. 14.

Сюань-цзан. 2012. Записки о западных странах [эпохи] Великой Тан (Да Тан си юй цзи) / Сюань-цзан; введ., пер. и коммент. Н.В. Александровой. М.: Вост. лит-ра.

Табалдиев, К.Ш. 2003. Буддийская плита из Ак-Бешима. Буддизм и христианство в культурном наследии Цент-

ральной Азии. Бишкек.

Торгоев, А.И., Кий Е.А., Кольченко, В.А., Викторова, О.С., Казимирова, Р.А., Кулиш, А. 2012. Новый буддийский памятник в Чуйской долине (Северная Киргизия). СГЭ. СПб. LXX.

Торгоев, А.И., Кольченко, В.А., Кий, Е.А., Кулиш, А.В. 2014. Буддийский монастырь городища Красная Речка (некоторые итоги работ 2010–2013 гг.). Древние цивилизации Средней Азии. М.

Тугушева, Л.Ю. 1991. Уйгурская версия биографии Сюань-Цзана. М.: Главная редакция вост. лит-ры. Чуйская долина. 1950. Труды Семиреченской археологической экспедиции. М.; Л. (МИА № 14). Clauson, G. 1961.Ak-Beshim–Suyab. JRAS. Vol. 93.

Forte,A. 1994.AnAncient Chinese Monastery excavation in Kirgiziya. CAJ. Vol. 38, N 1.

V.A. Kolchenko

BUDDHISMINTHECHUIVALLEYONTHESOUTHERNBORDEROFTHEEURASIANSTEPPESINTHEMIDDLE AGE: STAGESAND DIRECTIONS OF DISTRIBUTION

The paper shows the relativemass of the Buddhist sites in the Chui valleyand some of their territorialisolation.The datings ofBuddhistobjectsobtainedduringtheexcavationsandargumentstoreviewthemaregivenintheformoftable.Theconcept of two following stages of spreading of Buddhism in the Chui valley are suggested: Chinese (mid–end of VII –mid VIII centuries) and North-Indian (IX–XI centuries).

Key words: Chui Valley (Kyrgyzstan), the MiddleAges, Buddhism, distribution stages.

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ: ДВИЖЕНИЕ КУЛЬТУР, ТЕХНОЛОГИЙ И ИМПЕРИЙ

167

НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ КОНДУЙСКОГО ГОРОДКА*

Н.Н. Крадин1, С.Е. Бакшеева1, Е.В. Ковычев2, С.Д. Прокопец1

1Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток; 2Забайкальский государственный университет, Чита

В полевых сезонах 2015–2016 гг. проводились исследования на территории Кондуйского городка–средневекового дворцового комплекса времени Монгольской империи на территории Забайкалья. В результате исследования раскопан летний павильон, расположенный на платформе. Основания стен выложены из кирпича, в основаниях стен установлены каменные базы (основания колонн). Крыша постройки была покрыта черепицей. Конек и карнизы кровли украшены керамическими скульптурами, вход с кирпичным пандусом располагался с южной стороны. Согласно радиоуглеродному анализу памятник датируется первой половиной XIII в.

Ключевые слова: археология, монголы, кочевая империя, Чингис-хан, дворец, архитектура, черепица.

Кондуйский городок находится в юго-восточной части Забайкальского края, в Борзинском районе, примерно в 7 км к югу от села Кондуй, в долинах рек Кондуй и Барун-Кондуй, которые являются притоками р. Урулюнгуй, впадающей в Аргунь. Примерно в 60 км на юго-восток находятся Хирхиринское городище и другие памятники монгольского времени (могильник Окошки и усадьба Алестуй). Кондуйский городок является памятником истории федерального значения. Площадь территории объекта культурного наследия согласно данным 2013 г. составила около 120 га, линейные размеры памятника

1400 х 900 м (рис. 1).

Памятникпредставляетсобойостаткидворцовогокомплексаисинхроннойемуперифериимонгольского времени. Он состоит из главного дворцового здания, расположенного в центре, окружавших его конструкций(ворота,павильоныидр.),атакженаходящихсяпоблизостидругихпостроек(жилыездания, вспомогательные помещения, печи для обжига строительных материалов ит.д.). Дворец и другие здания сколоннамибыливозведенынаплатформах;приихстроительствеиспользовалиськаменныебазы-опоры, кирпичи,полыбыливыложеныкерамическимиплитами,кровляпокрываласьчерепицей,конькиукрашены кровельной скульптурой. Керамические материалы покрыты разноцветной глазурью (Киселев, 1965).

Дворцовый комплекс был построен в синкретичной монгольско-китайской традиции. При первом рассмотрениитакиеэлементы,каксимметричное,строгоеразмещениеобъектовпоосисевер–юг,распо-

Рис. 1. План Кондуйского городка

* Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РНФ № 14-18-01165 «Города средневековых империй Дальнего Востока».

168	III МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНГРЕСС СРЕДНЕВЕКОВОЙ АРХЕОЛОГИИ ЕВРАЗИЙСКИХ СТЕПЕЙ

ложениевцентреансамблядворцаидр.,свидетельствуютокитайскойархитектурнойтрадиции.Однако строгоесоблюдениепринципарасположениявсехвспомогательныхпостроекксеверуотглавногоместа

иоткрытый вид на юг (монг. хурээ) свидетельствуют о степных традициях организации пространства (Лбова, Васильева, 1992: 145–146).

ВначалеXIXв.строительныематериалыгородка–кирпичи,гранитныеоснованиядраконовибазы были использованы русскими казаками и крестьянами под фундаменты домов села Кондуй, а также строительства в 1806 г. церкви Рождества Пресвятой Богородицы и Св. Мучеников Кирика и Улиты (Н.П. Крадин, Н.Н. Крадин, 2016). Кроме этого материалы вывозились в агинские степи для возведения Цугольского дацана в 1801 г. (Кузнецов, 1925: 22).

Исследования памятника имеют длительную, более чем двухвековую историю. Впервые городок упомянут в 1818 г. в «Сибирском вестнике» Г. Спасским. Однако еще в 1798 г. П.К. Фроловым был выполнен первый план древних строений Кондуя. Огромную роль в изучении городка сыграли русские горные инженеры XVIII–XIX в. – П.К. Фролов, А. Таскин, А. Павлуцкий. Сделанные ими планы и описаниясодержатважнуюинформациюидаютвозможностьвыполнитьмониторингизмененийсостояния остатков городка, позволяют произвести более полную его реконструкцию (Уманский, 1962: 114–117; Павлуцкий 1867: 489–491; Таскин, рукопись; Киселев, 1965: 325–328). Многие особенности памятника

внастоящий момент уже не фиксируются: они разрушены природными факторами и хозяйственной деятельностью населения.

Вначале 60-х годов XIX в. небольшие раскопки на памятнике производил А. Павлуцкий, после негов1889 г.А.К. Кузнецов(Кузнецов,1925).Последнийдалоченьподробноеописание,составилплан, собрал подъемный материал, траншеями исследовал несколько построек: центральное здание, южные ворота и проч. Центральный дворец, южные ворота и северо-западная беседка были исследованы в советское время экспедицией под руководством С.В. Киселева в 1957–1958 гг. (Киселев, 1965: 324–369). Былизаложеныраскопыобщейплощадью2,5тыс.м2.вразныхчастяхпамятника,снятглазомерныйплан. По мнению исследователя, дворцовый комплекс был построен в китайском стиле. Вокруг центрального здания располагался парк с флигелями, беседками и даже бассейном, который заполнялся водой.

Ксожалению, во второй половине XX века весь комплекс неоднократно распахивался. В 2002 г. памятникпосетилА.Р. Артемьевисобралтамподъемныйматериал(Артемьев,2005:16).Впервыенашей экспедицией городок был обследован в сентябре 2008 г. Затем в 2011–2012 гг. проводились работы по уточнению плана памятника и изучению округи. В частности, были обследованы места двух каменоломен. В 2015 г. была произведена подробная инструментальная съемка и начаты раскопки северо-за- падного павильона дворцового комплекса, который на плане был обозначен как здание № VI. Раскопки проводились в течение двух полевых сезонов в 2015–2016 гг.

Размеры холма (местные жители называют их бутанами) до раскопок составляли 36 х 20 м. Здание было вытянуто длинной стороной по линии запад–восток. Оно было расположено на искусственной платформе и имело прямоугольную форму. Общая вскрытая площадь раскопа в двух полевых сезонах составила 465 м2.

По периметру здания располагалась внешняя кирпичная стенка, которая, вероятно, предотвращала расползание насыпной платформы. Высота стенки не менее 23–25 см в 4–5 кирпичей. Расстояние между этой стенкой и стеной здания примерно 60 см. Пространство забутовано камнями, обломками кирпичей

иземлей. Далее находилась стена здания. Можно предположить, то основные стены были сделаны из дерева, а основания – из кирпичей и камней. Основание стен здания были выполнены в два ряда кирпичей и забутованного землей, обломками кирпичей и камнями пространства между ними. Общая ширина стены составляет около 80 см. Высота основания стены в три-четыре кирпича. Размер длинной стороны здания (по линии запад–восток) по внешней стороне постройки около 23 м. Короткая сторона здания (по линии север–юг) до 9 м.

Внутри основания стены и на углах постройки располагались каменные базы колонн квадратной формы неодинаковых размеров. Самая маленькая база 46 х 46 см, толщиной около 10–12 см (кв. F’6,7), большая – 56,5 х 65 (кв. В’13/14). Две из баз имели квадратные отверстия в центре размером 9,5 х 9,5 см. Базы располагались на стандартном расстоянии друг от друга в среднем – 3–3,5 м. В восточной части постройки расстояние между каменными базами составляло 4,5 м.

Вовремяразборкивнутреннейчастипостройкинауровнеполанайденобольшоеколичестводерева, вероятно, фрагментов от деревянных колонн. Согласно предварительному анализу, колонны делались

МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ: ДВИЖЕНИЕ КУЛЬТУР, ТЕХНОЛОГИЙ И ИМПЕРИЙ

169

из сосны. Пол в здании был выложен кирпичом квадратной и прямоугольной формы. Использовались два различных варианта выкладки пола. Внутри помещения каменные базы обнаружены не были, однако кирпичный пол не был однородным и ровным: в нескольких местах располагались углубления, где кирпичей не было. Возможно, они были выбраны в период разграбления памятника для использования при строительстве Кондуйской церкви и Цугольского дацана.

Входвзданиерасполагалсясюжнойстороныибылоформленввидепандуса(рис.2).Пандуснаходитсяпосерединедлиннойюжнойстеныпостройки.Впланесверхупандусвыгляделкакравнобедренная трапеция.Егоразмерыследующие:широкоеоснованиетрапеции,примыкающеекзданию–3,70м,узкое основание трапеции (вход на пандус) – 1,95 м. боковые стороны трапеции (боковые грани по уровню погребенной дневной поверхности) – 2,54 м, боковые грани пандуса – 2,27 м. Боковые грани и грани оснований были оформлены стоящими на ребе кирпичами в один или два ряда. Угол подъема пандуса 13,5 градуса. Высота пандуса от уровня древней поверхности – 0,55 м. Поверхность пандуса, как и пол

вздании, был выложен кирпичом в 12 рядов, если смотреть с севера на юг. Кирпичи, которым был облицован пандус, сильно разрушены, в сравнении с кирпичами боковых граней. Это свидетельство того, чтоповерхностьпандусаподвергаласьинтенсивнойнагрузке.Подобнойнагрузкеподвергалисьпандусы дворцового здания (Киселев, 1965: 338, рис. 179).

Крышадворцавосновномбылапокрытапростойсероглинянойчерепицей.Любопытно,чтокровля вдоль северной стены, над пандусом имела украшение в виде черепицы с отливами. Декор на их поверхностидвухтипов.Кромечерепицы,конеккрышипостройкиукрашаликерамическиекровельныескульптуры драконообразных существ. Находки ее очень фрагментарны, они покрыты глазурями зеленого, желтогоибелогоцвета.Надонапомнить,чтопомимоуничтоженияпамятникастроительнымиработами

вначале XIX в., на протяжении многих лет приезжающие сюда туристы и местные жители вынесли огромное количество подъемного материала и, в первую очередь, глазури и фрагментов украшений.

Нами было найдено несколько фрагментов черепицы, покрытой зеленой и желтой глазурью, три незначительныхпосвоимразмерамфрагментаконцевыхдисков,атакжеузкихчерепиц,образовывавших конек и скаты кровли. Глазури, покрывавшие кровельные изделия, сохранились неплохо, предположительно, они свинцовые; полупрозрачные, имеют блеск и прочно держаться на черепке.

Кирпичи и половые плиты имели стандартные размеры и форму, причем они соответствовали размерам целой и археологически целой черепицы: длина кирпича 31–34 см, ширина 14,8–17 см, толщина 4,8–5,5 см. Плиты квадратной формы, размером 30–32 см, толщиной 5–5,5 см. Некоторые из кирпичей имели потеки зеленой глазури на поверхности. Черепица закреплялась в кровле с помощью очень толстого слоя очень густого известкового раствора, который до сих пор хорошо сохранился на некоторых изделиях, и имеет такую плотную консистенцию, что его невозможно снять. Иногда в раствор подмешивалось некоторое количество травы.

Рис. 2. Кондуйский городок. Северо-западный павильон. Зачистка по уровню пола. Вид с юга