2. Мечи и кинжалы
Изучение наступательного оружия ближнего боя мечей и кинжалов подразумевает несколько аспектов. Это, прежде всего типологическая классификация, вопросы происхождения на территории рассматриваемого региона и определение хронологических рамок бытования тех или иных типов клинкового оружия. В основе типологии мечей и кинжалов лежит морфологический принцип, который на сегодняшний день является наиболее эффективным. Возможные попытки исследователей строить типологию на основе функциональной значимости, по всей вероятности, будут обречены на неудачу, поскольку многие формы клинкового оружия, как в древности, так и в средневековье имели полифункциональный характер. Классификация оружия по принципу внутреннего строения клинка (металлографический) возможно окажется эффективной, но это перспектива далекого будущего.
На сегодняшний день существует три типологических принципа классификации рассматриваемой категории наступательного оружия. Первый, разработанный еще В.Гинтерсом и воспринятый в известных работах А.И.Мелюковой, К.Ф.Смирновым и М.Г.Мошковой, основан на форме навершия. Второй - где определяющим является форма перекрестья, был предложен Н.Л.Членовой для изучения сибирского оружия [Членова, 1967. С.14-25]. А.Х.Халиков, отдавая предпочтение типологии Н.Л.Членовой, анализируя мечи и кинжалы волжских ананьинцев, пошел по "комбинированному" пути, взяв за основу сечение клинка и форму навершия [Халиков, 1977. С.159-177]. Следует сказать, что, очевидно в своем конкретном случае А.Х.Халиков был прав, поскольку в его коллекцию входили обоюдоострые, однолезвийные и шпагообразные клинки.
При выборе принципа типологической классификации мы придерживаемся принципа Н.Л.Членовой, так как считаем, что перекрестье (гарда) как деталь меча или кинжала играла доминирующую роль, в то время как навершие имело декоративно-вспомогательное назначение.
Оружие ближнего боя, которое предполагается рассмотреть в настоящем разделе, распадается на две большие типолого-хронологические группы, отражающие развитие военного дела и эволюцию этого оружия в рамках исследуемого региона. Это, прежде всего серия мечей и кинжалов "архаического" облика (в настоящей работе типы I-III, отдела I), мечи переходного типа и классические прохоровские клинки. Кроме того, имеются экземпляры, не вошедшие в эти группы в силу своих особенностей, о чем будет сказано ниже. Мечи и кинжалы неоднократно упоминаются в ведийской литературе [Литвинский 1972… C.120]. В состав паноплии авестийского - сражающегося на колеснице", также входили меч и кинжал [Акишев, 1981. С.58]. Арийский бог военной доблести и славы Веретрагна сражается кинжалом, декорированным золотом. Последний факт особенно интересен в связи с находками парадного оружия.
Мы сознательно не включаем в раздел случайные находки карасукских кинжалов, поскольку они не соответствуют хронологическим рамкам работы. Кроме того, их очень трудно связать с клинковым оружием кочевников Южного Урала в генетическом плане.
Эволюция киммерийско-тагарского (кабардино-пятигорско-чернолесского) оружия ближнего боя, как было отмечено исследователями, внезапно прерывается в связи с появлением в евразийских степях культур "скифского" типа [Тереножкин, 1975. С 32; Халиков, 1977. С.166]. Появление скифских акинаков. не имеющих прототипов среди мечей и кинжалов предшествующего времени, является удивительным историческим феноменом, равно как и других элементов скифской триады, идеологии и религии
По поводу происхождения скифского акинака существует несколько точек зрения, ни одна из которых в настоящее время не может претендовать на безусловную истину. Пока же более реальным представляется мнение К.Ф.Смирнова, согласно которому стремительное распространение оружия рассматриваемого типа по степям Евразии следует связать с единым центром, где были выработаны общие для ираноязычных кочевников формы мечей и кинжалов [Смирнов, 1961. С.29]. Локализовать этот центр в географическом плане пока не представляется возможным, но вполне вероятно, что акинак скифского типа появился в том месте, где известные племена - арии, туры, сайрима и даха - упоминаются в Авесте.
Традиционно считается, что акинак имел бабочковидное, сердцевидное и почковидное перекрестье, хотя между двумя первыми не следует видеть, очевидно, принципиальной разницы. Появление гарды столь причудливой формы, явно менее эффективной в бою, чем прямое перекрестье, Н.Л.Членова объясняла "какой-то традицией" [Членова, 1967. С.17]. Нам представляется, что в форме перекрестья акинака можно усмотреть стилизованное изображение крылатого существа (божества), общего для кочевников скифского круга, хотя для акинаков с почковидными перекрестьями может быть следует предложить фаллическое толкование [Алексеев, 1987. С.277]. Незначительные различия в формах перекрестий (широкое бабочковидное и сердцевидное) можно объяснить двумя факторами: во-первых, плохой сохранностью металла в целом ряде случае, и, во-вторых, степенью стилизации (уровнем ковки), что не менее вероятно.
Надо полагать, именно поэтому существующая типология кинжалов "архаического" облика, разработанная еще К.Ф.Смирновым, представляется на сегодняшний день чрезвычайно дробной и громоздкой, к тому же не работающей" на хронологию. Подавляющее количество акинаков. происходящих из комплексов, довольно убедительно укладывается в рамки 1-1.5 столетий и независимо от форм наверший и перекрестий датируется концом
VI - рубежом V-IV вв. до н.э. Механическое перенесение типологии и датировки рассматриваемого оружия, характерного для Скифии и Кавказа, оказалось неудачным применительно к номадам Южного Урала. Отчасти это объясняется отсутствием надежных хронологических реперов, отчасти спецификой самой культуры ранних кочевников региона, начало которой следует датировать второй половиной или концом VI в. до н.э.
Исходя из вышесказанного, в основу классификации рассматриваемой категории наступательного оружия мы положили два принципа - хронологический и морфологический. Таким, образом, весь имеющийся в нашем распоряжении материал будет разделен на два отдела - мечи и кинжалы конца VI - начала IV вв. до н.э. и IV-II вв. до н.э. Форма перекрестья будет определяющей для выделения типа. Если форма навершия будет иметь хронологическое значение, это так же явится основанием для выделения такого оружия в отдельный тип.
Заранее стремясь избежать обвинения в очередном "типотворчестве", хотелось бы сделать оговорку. Во-первых, предлагаемая типология является достаточно условной и субъективной, и, во-вторых, ее главная задача - максимально облегчить работу с мечами и кинжалами внутри настоящего исследования.
Отдел I. Мечи и кинжалы конца VI-начала IV вв. до н.э.
Тип I. Мечи и кинжалы с почковидными перекрестьями.
Серия мечей и кинжалов типа I представлена в закрытых комплексах Южного Урала 16 экземплярами. В настоящую сводку включены образцы, имеющие более или менее установленную форму перекрестья.
1. Опубликованный в свое время и описанный К.Ф.Смирновым короткий меч длиной 55 см с брусковидным навершием из основного погребения кургана 1 могильника Любимовка, урочища Лапасина (рис.2, 1) По аналогии из Старшой могилы К.Ф.Смирнов датировал экземпляр серединой VI в. до н.э. [Смирнов, 1964. С.39].
Почти тождественный мечу из Любимовки, кинжал длиной 35,4 см происходит из могильника Нагорное на Илеке (курган 9, погребение 4). В отличие от предыдущего, рассматриваемый образец не имеет валиков на рукояти (табл.2, 2). Материал не опубликован [Курманкулов].
Кинжал длиной 30 см с брусковидным навершием найден также в могильнике Нагорное (курган 3). Кинжал известен нам только по коллекционной описи (рис.2. 3). Материал не опубликован [Курманкулов]
Довольно известный кинжал из парного погребения в кургане 3 группы Алебастрова гора (раскопки Б.Н.Гракова.1928 г.J имеет навершие в виде почти сомкнутого кольца [Хазанов, 1971. С.7] Комплекс датирован по прохоровскому кинжалу IV в. до н.э. (рис.2. 11) [Смирнов, 1961. С.18].
Очень похожий на предыдущий экземпляр с кольчатым навершием в виде двух сомкнутых волют, длиной 45,5 см происходит из погребения 1 кургана 1 могильника Сынтас (рис.2, 5). Автор публикации датировал курган концом VI-V вв. до н. э [Кадырбаев, Курманкулов, 1976. С.150].
Короткий меч с почковидным перекрестьем и широким брусковидным навершием длиной 66 см найден в коллективном погребении кургана 8 могильника Бесоба (рис.2, 6). Материал не опубликован. В предварительной статье М.К.Кадырбаев датировал комплекс не позднее V в. до н.э. [Кадырбаев, 1984. С.91]. Из северной Башкирии (лесная зона) происходит экземпляр, тождественный описываемому, найденный в д. Енактаево [Горбунов, Исмагилов, 1976. С.235].
Меч с частично обломанной рукояткой и клинком длиной 75 см был обнаружен в погребении 3 кургана 9 могильника Альмухаметово [Пшеничнюк, 1983. С.47]. Комплекс был отнесен А.Х.Пшеничнюком к культуре "савроматов" Южного Урала (рис.2, 8). Более точная датировка, очевидно, не ранее середины V в. до н.э. на основании круглодонного сосуда с примесью талька.
Акинак с почковидным перекрестьем и обломанным навершием длиной 55 см происходит из погребения 1 кургана 5 могильника Новый Кумак (рис.2, 7). Датировка К.Ф.Смирнова - V в. до н.э. [Смирнов, 1977. С.7,12].
Кинжал длиной 37 см с сильно коррозированным антенным навершием найден в кургане 5 могильника у с. Липовка (рис.2, 10). По колчанному набору экземпляр был датирован VI или началом V в. до н.э. [Смирнов, Попов, 1972. С.8].
Пожалуй, самым длинным из этой серии является меч из кургана 5 у пос. Матвеевский (рис.2, 13). Его длина составляет около 1 м. Меч имеет, очевидно, антенное навершие. К.Ф.Смирнов датировал погребение V в. до н.э. (Смирнов, 1961. С.102]
Из погребения 5 кургана 6 могильника I Новоорский происходит короткий кинжал длиной 35 см с почковидным перекрестьем и антенным или близким к когтевидному навершием (рис.2, 12). Широтная ориентировка скелета, наконечники стрел, плоскодонные горшки позволяют датировать кинжал первой половиной или серединой V в. до н.э.[3аседателева, 1981. С.12]
В коллективном погребении кургана 17 могильника II Сибай обнаружен кинжал длиной 40 см с брусковидным навершием (рис.2, 14) [Пшеничник, 1983. С.58].
13- 14. Из того же комплекса происходят два кинжала длиной 37.5 и 39 см. Судя по рисункам, сохранность их была очень плохая, но если верно передана форма, то навершие обоих было грибовидное (рис.2. 4.15). А.Х.Пшеничнюк датировал курган "савроматским" временем [Пшеничнюк, 1983. С.177]. Судя по наконечниками стрел, все три кинжала не древнее второй половины V в. до н.э.
В кургане 4 могильника II Новоорский найден кинжал длиной 36 см с почковидным перекрестьем и грибовидным навершием (рис.2, 9). Погребение на древнем горизонте, жертвенник, наконечники стрел датируют комплекс V в. до н.э. [Заседателева, 1983. С.7].
Во время исследования погребения 1 кургана 5 могильника "Четыре Мара" С.Н.Заседателевой был обнаружен короткий меч длиной 58 см с грибовидным навершием (рис.2, 16). Широтная ориентировка скелетов, наконечники стрел, а также жертвенник позволяют отнести комплекс к V в. до н.э. [Заседателева, 1986. С.16].
Перечисленные мечи, и кинжалы представляют собой компактный типологический ряд, бытовавший в довольно сжатый промежуток времени, очевидно, в пределах одного столетия. Примечательно, что это произошло при разнообразии форм наверший внутри всей группы (брусковидное, антенное, кольчатое, грибовидное). Хронологические рамки для большинства представленных экземпляров, на наш взгляд, определены предшественниками верно. Вызывает сомнение лишь отнесение меча из Любимовки к середине VI в. до н.э. Здесь же следует оговориться, что ни один из представленных А.И.Мелюковой экземпляров не может рассматриваться в качестве аналогии любимовскому. В том числе это относится и к мечу из Старшой могилы, который и послужил основанием для датировки любимовского меча. Скифский образец отличается от нашего по оформлению верхней части перекрестья. Ближе всего по форме перекрестья к мечу из Любимовки стоит экземпляр, найденный у с Сахновка, имеющий, правда, антенное навершие и датирующийся концом VI - началом V в. до н.э. [Мелюкова, 1964. С.54].В Поволжье мечи с аналогичными перекрестьями (Блюменфельд и Фриденберг) были датированы К.Ф.Смирновым концом VI - началом V вв. до н.э. [Смирнов, 1961. С.17]. Тождественный любимовскому меч из Ново-Обинки (лесостепной Алтай), на наш взгляд, совершенно справедливо был отнесен к рубежу VI-V вв. до н.э. [Иванов, 1987. С.18].
На эту же дату указывает бусина с тремя сосцевидными налепами, найденная в комплексе с рассматриваемым мечом. Бусы такого типа - довольно редкое явление и за пределами региона нам неизвестны. Судя по всему, они не древнее рубежа VI-V вв. до н.э. (могильники Новый Кумак, курганы» 0 и 26; Сынтас, курган 1; Бесоба, курган 1) [Смирнов, 1977. С.25, Мошкова, 1972. С 37; Кадырбаев, Курманкулов, 1976. С.143; Кадырбаев, Курманкулов, 1977. С.112]. Наиболее широко эти украшения представлены в комплексах развитого V в. до н.э. (могильники Альмухаметово, курганы 8 и 9; II Сибай, курган 3; II Верхне-Кардаиловка, курган 2) [Пшеничнюк, 1983. С.166,168,174; Васильев, Федоров, 1995. С.158]. Для раннепрохоровского времени такой тип бус не характерен и почти не "встречается (могильники I Пятимары, курган 9; Фклипповка, курган 23) [Смирнов, 1964. С.338; Пшеничнюк, 1990. С.12].
Таким образом, принимая во внимание учтенные факты, наиболее вероятной датой для меча из Любимовки, как и для Нагорного (курган 9, Погребение 4), представляется V в. до н.э.
В целом хронологические рамки для мечей и кинжалов типа I можно установить в пределах конца VI - конца V вв. до н.э. Кинжал из кургана 3 могильника Алебастрова гора является исключением. Ограбленность этого комплекса, впрочем, позволяет подвергнуть сомнению единовременность двух захоронений и считать одно из них более ранним. В этом случае рассматриваемый акинак должен датироваться временем, характерным для мечей и кинжалов типа I.
Решение проблемы происхождения мечей и кинжалов с почковидными перекрестьями на территории Южного Урала затруднено. Предварительно можно наметить три направления, откуда это оружие могло попасть в арсенал кочевников региона - Скифия и Кавказ, Волго-Камье (Старший Ахмыловский могильник) и Казахстан (Уйгарак и Нурманбет). Во всех этих районах мечи подобного типа встречены в более ранних комплексах.
Тип II. Мечи и кинжалы с сердцевидным перекрестьем.
В настоящий тип включены экземпляры, имеющие как сердцевидное, так и широкое бабочковидное перекрестье. Вполне вероятно, что это в сущности одно и то же. Разницу в морфологической интерпретации мы объясняем плохой сохранностью железа и известным субъективизмом исследователей при графической реконструкции плохо сохранившихся экземпляров. Таким образом, выделенный нами тип условен и в равной степени субъективен. В него вошел 21 образец рассматриваемого оружия.
1 Из могильника Нагорное (курган 8) происходит меч, по своим размерам не уступающий некоторым прохоровским экземплярам (рис.3, 1). Его длина 132 см. Меч имеет четко выраженное сердцевидное перекрестье и слабо изогнутое серповидное навершие [Курманкулов]. Датировка комплекса в рамках V в. до н.э.
2. Кинжал длиной 30 см с деформированным сердцевидным перекрестьем и не сохранившемся навершием был найден в кургане 2 могильника Карсакбас (рис.3. 2) в Иргизском районе Актюбинской области [Таиров А.Д, Боталов С.Г… 1996. С.165]. По наконечникам стрел, плосокодонному сосуду с носиком-сливом и элементам погребального обряда погребение можно датировать первой половиной V в. до н.э. Аналогичный ему материал происходит из кургана 4 могильника Бесоба [Кадырбаев. 1984. С.88].
3. Кинжал длиной 35 см с сильно коррозированным сердцевидным перекрестьем и обломанным навершием обнаружен в погребении 1 кургана 2 могильника I Ивановка. А.Х.Пшеничнюк включил комплекс в перечень памятников "савроматской" культуры (рис.3,3) [Пшеничнюк, 1983. С.88]. Судя по глиняным горшкам, имеющим аналогии в могильниках Сосновка и Бесоба, материал из Ивановки убедительно датируется V в. до н.э. [Кадырбаев, Курманкулов, 1977. С.106; Васильев, Савельев, Федоров, 1995. С.65-84].
Железный акинак длиной 42 см с сердцевидным или бабочковидным перекрестьем и массивным брусковидным навершием происходит из погребения 1 кургана 26 могильника Новый Кумак (рис.3, 4). К.Ф.Смирнов датировал погребение второй половиной V в. до н.э., что вполне согласуется с остальным инвентарем и погребальным обрядом [Смирнов, 1977. С.39].
Неплохо сохранившийся короткий меч длиной 48 см с сердцевидным или широким бабочковидным перекрестьем и грибовидным навершием найден в погребении 2 кургана 1 I Березовского могильника (рис.3, 5) [Васильев, Федоров, 1995. С.156]. По наконечникам стрел, псалиям с Г-образными окончаниями и глиняному сосуду этот экземпляр датирован в рамках V в. до н.э.
Акинак длиной 39 см с сердцевидным перекрестьем и брусковидным навершием обнаружен в погребении 2 кургана 1 могильника Сынтас (рис.3, 8) [Кадырбаев, Курманкулов, 1976. С.142]. М.К.Кадырбаев датировал комплекс концом VI-V вв. до н.э.
7- 8. Два аналогичных кинжала длиной 40 и 43,5 см найдены в кургане 4 Гумаровского могильника. У них одинаковые бабочковидные перекрестья и брусковидные навершия (рис.3, 6-7) Р.Б.Исмагилов датировал комплекс V в. до н.э. [Исмагилов, 1979J.
Экземпляр длиной 46 см с четко выраженным сердцевидным перекрестьем и сильно коррозированным антенным навершием (рис.3, 10) происходит из кургана 3 могильника Нагорное [Курманкулов]. Датировка комплекса - V в. до н. э.
Типологически близкий предыдущему кинжал длиной 31 см найден также и в кургане 8 могильника Бесоба (рис.3, 11). Датировка та же [Курманкулов].
Короткий меч длиной 40,8 см с сердцевидным перекрестьем и антенным навершием был найден в кургане 7 могильника Сара Д.Г.Захаровым. Экземпляр имеет два продольных желобка вдоль рукоятки (рис.3, 13). К.Ф.Смирнов датировал комплекс концом VI - началом V в. до н.э. [Смирнов, 1961. С.17], хотя, на наш взгляд, удревнение его в сторону VI в. до н.э. необоснованно завышено. По ведущим типам наконечников стрел, зеркалу, псалиям, погребение не древнее середины V в. до н.э.
Короткий кинжал хорошей сохранности длиной 25 см с волютообразным или антенным навершием и сердцевидным перекрестьем (рис.3, 12) обнаружен М.Г.Мошковой в погребении 2 кургана 15 Ново-Кумакркого могильника [Мошкова, 1962. С.238]. Комплекс датирован в рамках V в. до н.э.
Железный акинак длиной 36 см с сердцевидным перекрестьем и волютообразным или антенным навершием происходит из основного погребения кургана 4 могильника Три Мара (рис.4,4)
. [Смирнов, 1981. С.83]. Датировка К.Ф.Смирнова - развитый V в. до н.э.
Длинный меч с антенным навершием найден в погребении 3 кургана 23 (рис. 3, 14) Филипповского могильника [Пшеничнюк, 1990. С. 12]. У него хорошо выраженное сердцевидное перекрестье и сильно коррозированное навершие. Длина экземпляра 71 см. По элементам погребального обряда и бусине с тремя сосцевидными налепами комплекс можно датировать рубежом V-IV вв. до н.э.
Кинжал с сердцевидным перекрестьем и зооморфным (грифоноголовым) навершием длиной 36 см (рис.4, 1) найден в погребении 3 кургана 1 могильника Сынтас [Кадырбаев, Курманкулов, 1976. С.142]. О датировке этого комплекса писалось выше.
Типологически близкий предыдущему экземпляр длиной чуть более 30 см с грифоноголовым коррозированным навершием зафиксирован в кургане 3 Гумаровского могильника (рис.4, 3). Р.Б.Исмагилов датировал комплекс V в. до н.э. [Исмагилов, 1979].
Очень плохо сохранившийся акинак длиной 46 см с брусковидным навершием найден в погребении 2 кургана- 9 могильника Мечет-Сай (рис.3, 9). К.Ф.Смирнов датировал настоящий образец второй половиной V в. до н.э. [Смирнов, 1975. С.146,148; Смирнов, 1964. С.315].
При костяке 2 кургана 3 группы II Сибай обнаружен кинжал с сильно деформированным ржавчиной сердцевидным перекрестьем и прямым брусковидным навершием (рис.3, 15), длиной около 37 см [Пшеничнюк, 1983. С.53]. О датировке кургана 3 сообщалось выше.
Акинак с сильно коррозированной рукоятью длиной 41,5 см (рис.4.2) происходит из погребения 9 кургана 6 могильника Мечет - Сай. Судя по рисунку, у него было брусковидное навершие. К.Ф.Смирнов отнес комплекс к рубежу V-IV вв. до н.э. [Смирнов, 1975. С.114-115; Смирнов, 1964. С.ЗЗЗ].
Экземпляр рассматриваемого типа найден в погребении 1 кургана 7 могильника Новый-Кумак (рис.4, 5). Его клинок обломан и говорить о длине невозможно. Навершие кинжала брусковидное. М.Г.Мошкова датировала материал V в. до н.э. [Мошкова, 1962. С.224, 275].
К типу II следует отнести короткий меч длиной 49 см, найденный в районе хут. Черниговский. Этот экземпляр уже рассматривался К.Ф.Смирновым, который отнес его ко времени не позднее V в. до н.э. [Смирнов, 1964. С.39-40]. Более точную его прорисовку дал В.Ю.Зуев [Зуев, 1991. С.42-53]. Меч имеет широкое бабочковидное или сердцевидное перекрестье и грифоноголовое навершие (рис.4, 6). Связь его с сибирским оружием несомненна. Мы придерживаемся датировки К.Ф.Смирнова.
Мечи и кинжалы типа II можно считать древнейшей формой скифского клинкового оружия. Таковы, например, акинаки из погребений у Лермонтовского разъезда, городища Кармир-Блур, Тимашовки, колхоза Кызыл-Ту под Актюбинском [Тереножкин, 1975. С.291] и, наконец, кургана 17 могильника Куйлуг-Хем [Грач, 1980. С.222]. Время бытования перечисленных образцов не выходит за пределы VII в. до н.э. Актюбинский акинак, территориально соответствующий рамкам настоящей работы, является пока наиболее ранним экземпляром кинжала с сердцевидным перекрестьем, происходящим из степной зоны Южного Урала. К сожалению, в связи со случайным характером его находки, датировку описываемого образца нельзя считать твердо установленной.
О происхождении мечей и кинжалов типа II в арсенале кочевников региона можно сказать с определенностью лишь то, что такая форма оружия была привнесена в южноуральские степи извне, уже в сложившемся виде. Твердо датируемые акинаки рассматриваемого типа появляются здесь только в конце VI в. до н.э. и функционируют в течение одного столетия. Случайность находок кинжалов более раннего времени (марычевский тип) [Исмагилов, 1980.
С.85- 95] свидетельствует лишь об эпизодическом характере появления на территории рассматриваемого региона их носителей.
Гораздо интереснее в плане эволюции мечей и кинжалов выглядит материал ананьинских могильников. Здесь четко фиксируется непрерывная линия развития клинкового оружия от киммерийского до раннескифского, что позволяет включить территорию Волго - Камья в один из районов раннего появления акинака. Этот процесс протекал под сильным влиянием кавказского оружия или параллельно с ним. В этой связи можно предположить именно Волго-Камское происхождение мечей и кинжалов типа II у кочевников Южного Урала, как наиболее близкое территориально, что впрочем, не исключает и другие направления (например, Степная Скифия и Кавказ).
Тип III. Мечи и кинжалы, имеющие ярко выраженное узкое бабочковидное пли крыловидное перекрестье. Включает в себя 20 экземпляров.
Короткий кинжал длиной 26 см с массивным серповидным навершием был обнаружен в кургане 1 могильника Бесоба (рис.4, 13). Материал датирован авторами раскопок концом VI-V вв. до н.э. [Кадырбаев, Курманкулов, 1977. С. 106].
Кинжал длиной около 21 см с брусковидным навершием и валиками на рукояти (рис.4, 9) происходит из кургана 4 могильника Бесоба [Кадырбаев, 1984. С.87], Его навершие плакировано золотой фольгой. М.К.Кадырбаев датировал комплекс не позднее V в. до н.э.
Типологически близкий предыдущему экземпляр длиной около 32 см с брусковидным навершием и валиками на рукояти (рис.4, 10) найден в погребении 2 кургана 19 могильника Новый Кумак [Смирнов, 1977. С.26]. По комплексу погребального инвентаря К.Ф.Смирнов датировал материал концом VI в. до н.э.
Акинак с брусковидным навершием длиной 48 см происходит из кургана, расположенного в урочище Жалгыз-Оба на верхнем Илеке (рис.4, 12). Материал не опубликован [Курманкулов). Наиболее вероятная датировка для этого экземпляра - в рамках V в. до н.э.
В кургане 3 могильника Нагорное найден кинжал с брусковидным навершием длиной 38 см (рис.4, 11). Его узкое бабочковидное перекрестье имеет изящно изогнутые, подчеркивающие "крылатость" очертания. Датировка - V в. до н.э. Материал не опубликован [Курманкулов].
Из того же кургана происходит экземпляр длиной 40 см с брусковидным навершием (рис.4, 7). Сохранность рукояти очень плохая. Датировка та же. Материал не опубликован [Курманкулов].
Меч с узким брусковидным навершием длиной 44 см найден также в кургане 3 могильника Нагорное (рис.5, 1). Материал не опубликован [Курманкулов). Датировка та же.
Рукоять меча или кинжала с брусковидным навершием и частично сохранившимся клинком обнаружена в кургане 26 могильника Новый Кумак (рис.4, 16). К.Ф.Смирнов отнес настоящий образец к концу VI-V вв. до н.э. [Смирнов, 1977. С.38].
В кургане 4 могильника II Новоорский кроме кинжала типа I найден короткий меч (рис.5, 2) с крыловидным перекрестьем и брусковидным навершием длиной 49,6 см. Датировка - V в. до н.э. [Заседателева, 1983. С.9].
10- 11. Два кинжала длиной около 30 см с грифоноголовыми навершиями найдены в кургане 5 могильника Бесоба. У основания наверший имеются колодочки, а рукоять одного из них разделена валиками (рис.5, 7-8). Материал не опубликован [Курманкулов]. Судя по наконечникам стрел, кинжалы датируются серединой V в. до н.э.
Короткий меч длиной 58 см с антенным навершием происходит из кургана 8 могильника Бесоба (рис.5, 10). Материал не опубликован. В предварительном сообщении М.К.Кадырбаев датировал комплекс не позднее V в. до н.э. [Кадырбаев, 1984. С.91].
Сильно коррозированный акинак длиной 30 см с антенным навершием и двумя валиками вдоль рукояти обнаружен в кургане 9 того же могильника (рис.5,9). Материал не опубликован. Предварительная датировка М.К.Кадырбаева не позднее V в. до н.э. [Кадырбаев, 1984. С.90].
Типологически близок предыдущему экземпляр из погребения 1 кургана 5 могильника III Аландское (рис.4, 15). У него антенное навершие и массивное узкое бабочковидное перекрестье [Мошкова, 1972. С.61]. Длина кинжала 30 см. М.Г.Мошкова датировала комплекс VI-V вв. до н.э.
Короткий меч длиной 65 см с крыловидным перекрестьем и волютообразным навершием найден при костяке 1 кургана 4 могильника IV Тавлыкаево (рис.5, 4). Южная ориентировка костяка, наконечники стрел и самое главное - меч с тупоугольным перекрестьем, найденный при соседнем скелете, датируют экземпляр началом IV в. до н.э. [Пшеничнюк, 1983. С.67].
Акинак с антенным навершием найден в кургане 5 (костяк 2) могильника Гумарово. Его длина 43 см (рис.5, 5). Р.Б.Исмагилов отнес, погребение к V в. до н.э. [Исмагилов, 1979].
Меч с очень широким лезвием и антенным навершием длиной 63 см происходит из кургана у д. Старый Комсомол. Его перекрестье имеет также изогнутые, плавные очертания (рис.5, 3).
А.X.Пшеничнюк датировал материал "савроматским" временем [Пшеничнюк, 1983. С.62] Если быть точнее, то наш взгляд, он не древнее V в. до н.э.
В погребении 1 кургана 2 могильника III Новый Кумак обнаружен короткий меч длиной 54 см с крыловидным перекрестьем и волютообразным навершием (рис.4, 14). Экземпляр датируется V в. до н.э. [Заседателева, 1979. С.17].
При костяке 1 кургана 5 могильника Гумарово был найден короткий меч длиной около 50 см (рис.4, 8). Его навершие брусковидное. Комплекс был датирован V в. до н.э. [Исмагилов, 1979].
Последний из этой серии экземпляр найден в кургане 2 группы Алебастрова гора (раскопки Б.Н-Гракова, 1928 г.). Меч имеет длину 61 см, навершие грибовидное (рис.5, 6). К.Ф.Смирнов датировал его по инвентарю IV в. до н.э. [Смирнов, 1961. С.23].
Мечи и кинжалы с узкими бабочковидными перекрестьями, как собственно зооморфные навершия и прорезные рукояти. К.Ф.Смирнов связывал с Сибирью [Смирнов, 1961. С.30-31]. Сейчас, когда археологический материал по кочевникам Евразии увеличился в несколько раз, следует признать, что К.Ф.Смирнов был абсолютно прав. Более того, можно наметить прототипы рассматриваемой формы перекрестья. Таковыми могут быть кинжалы из Аржана [Мандельштам, 1992. С.422], Калы, Тагарского озера (курган 32) [Мартынов, 1979. С.161]. В своем классическом и сформировавшемся виде кинжалы с крыловидными перекрестьями представлены в древностях Тувы (Аймырлаг, Саглы-Бажи II) [Мандельштам, 1992. С.424; Грач, 1980. С.168-169], Минусы (Кривая, Каменка) [Членова,1992. С.434], и Алтая (Кок-Су I) [Грязнов, 1992. С.413]. Необходимо отметить, что на других территориях к востоку от Урала мечи такого типа представлены весьма слабо, да и то случайными находками. На Южный Урал, как свидетельствует материал, кинжалы с крыловидными перекрестьями проникают только не ранее рубежа VI-V вв. до н.э., а может быть и позднее. В Скифии такого оружия мало: и северопричерноморские дериваты (мечи и кинжалы с когтевидными навершиями) датируются IV-III вв. до н.э.
Тип III. Подтип А. Мечи и кинжалы с узким бабочковидным (крыловидным) перекрестьем и когтевидным навершием.
Подтип выделен на основании твердо датирующейся формы навершия, хотя формально, по форме перекрестья, мечи, и кинжалы этого типа входят в тип III.
Кинжалы подтипа А, найденные на территории Южного Урала, составляют довольно устойчивую серию. Из погребений нам известно 9 экземпляров, хотя у двух навершие не сохранилось (Ибрагимово, Филипповка, курган 6). Учитывая характерную форму перекрестья, датировку, нам представляется, что оно было именно когтевидным.
Все кинжалы рассматриваемого подтипа убедительно датируются в рамках IV в. до н.э. по сопровождающему инвентарю. Только два экземпляра из кургана 5 могильника Новый Кумак и кургана 4 могильника I Новоорский могут быть отнесены ко времени рубежа V-IV вв. до н.э. В пользу такой датировки свидетельствует такая деталь, как отсутствие перекладины между "когтями" (волютами).
Кинжалы типа IV были весьма распространены у древнего населения как степной, так и лесостепной зоны Евразии. Об их происхождении на Южном Урале и датировке существует убедительная точка зрения и нет смысла еще раз возвращаться к этому вопросу [Исмагилов, 1976].
Следует также отметить, что количество случайно найденных подобных кинжалов превосходит обнаруженные в комплексах. Нам известно 10 экземпляров с территории Южного Урала, и этот факт пока трудно объяснить.
Отдел II. Мечи и кинжалы IV-II вв. до н.э.
Тип I. Рассматриваемая группа мечей и кинжалов характеризуется перекрестьем в виде сломанного под тупым углом бруска. В нашем распоряжении имеется 23 экземпляра (табл.Н). По мнению К.Ф.Смирнова, подобный тип клинкового оружия был характерен только для раннего этапа прохаровской культуры [Смирнов, 1961.
С.25]. М.Г.Мошкова полагает, что такие мечи были распространены только в самом начале IV в. до н.э. [Мошкова М.Г., 1974. С.25]. Не рассматривая вопрос о времени начала ее формирования на Южном Урале, с предложенной датировкой следует согласиться. Время бытования мечей и кинжалов с тупоугольными перекрестьями и прямыми или чуть изогнутыми навершиями не выходит за пределы IV в. до н.э.
Необходимо сказать, что ранние сформировавшиеся экземпляры этого оружия имеют, как правило, массивные перекрестья и рукояти, длинные и широкие обоюдоострые клинки. Длина более или менее сохранившихся образцов колеблется в целом от 60 до 106 см. Мечи из случайных находок также достигают внушительных размеров. Например, меч длиной более 80 см с городища Курман-Тау или меч длиной 88 см из с. Огневское Курганской области [Смирнов, 1961. С.25].
В свое время еще М.И.Ростовцев высказал предположение, что описываемый тип мечей и кинжалов является переходной формой между мечами с сердцевидными и прямыми перекрестьями [Ростовцев, 1918. С.61]. Это положение М.П.Ростовцева нашло подтверждение в работе К.Ф.Смирнова, который уточнил, что исходной формой эволюции было узкое бабочковидное перекрестье [Смирнов, 1961.-С.24]. В оружиеведческой литературе эта точка зрения кажется никем не оспаривается.
В настоящее время имеющийся археологический материал еще с большей убедительностью иллюстрирует упомянутый эволюционный процесс. Нами выделена группа кинжалов, сочетающая в себе черты акинаков предшествующего времени и мечей типа I. Это, прежде всего еще не оформившиеся тупоугольные перекрестья, содержащие элементы "крылатости" и такой признак архаики, как
антенные и зооморфные навершия. Время бытования всех двенадцати имеющихся е нашем распоряжении синкретических' экземпляров может быть ограничено несколькими десятилетиями рубежа V-IV вв. до н.э. (табл.III).
Наиболее примечательны, на наш взгляд, находки из Липовки, Осьмушкино. Фклипповки, группы II Сибай и могильника Переволочан. Рассматриваемая серия оружия, безусловно, является переходным эвеном в процессе эволюции акинака в мечи типа I. видимо, одновременно сосуществуя какое-то время и с темп, и с другими.
Тип II. Для раннепрохоровского времени К.Ф.Смирновым был выделен тип мечей и кинжалов с дуговидными перекрестьями и прямыми пли чуть изогнутыми навершиями. В нашем распоряжении имеется 12 экземпляров, хотя некоторые из них К.Ф.Смирнов в свое время отнес к типу I (например, Любимовка, курган 1, погребения 1 и 3) [Смирнов, 1961. C.26].
По мнению К.Ф.Смирнова мечи и кинжалы типа II появляются одновременно с мечами с тупоугольными перекрестьями. Время их существования с учетом надежных хронологических реперов для IV в. до н.э. не выходит за пределы этого столетия. В эволюционном плане мечи с дуговидными перекрестьями наряду с типом I являются параллельной ветвью развития акинаков с узкими бабочковидными перекрестьями (табл.IV).
Можно считать, что наиболее поздними их экземплярами являются находки из Ново-Мурапталово и Переволочана. поскольку перекрестье этих мечей имеет уже едва заметный изгиб и приближается к прямому. Также как и мечи типа I, рассматриваемая группа оружия отличается своими размерами - длиной и шириной клинка. Кстати и случайные находки имеют внушительные размеры. В этом плане примечателен меч длиной 97 см из Усть-Караболки в Челябинской области [Мошкова, 1974. С.23].
Тип III. Мечи и кинжалы, имеющие прямое брусковидное перекрестье и прямое навершие. мы выделили в отдельный тип, поскольку эта серия оружия, на наш взгляд, является боковой и тупиковой ветвью процесса эволюционного развития раннепрохоровских мечей. В нашем распоряжении имеется 10 экземпляров (табл. V).
Рассматриваемая серия мечей и кинжалов традиционно считается оружием прохоровского типа, наряду с экземплярами с прямыми перекрестьями и серповидными навершиями. К.Ф.Смирнов датировал комплексы из Мечет-Сая рубежом IV-III вв. до н.э. [Смирнов, 1975. С.130]. Этим же временем датируются и Прохоровские курганы. Однако складывается впечатление, что образцы типа III появляются несколько раньше. Так, безусловно, к развитому IV в. до н.э., судя по элементам обряда и набору инвентаря, относится короткий и широкий меч из Переволочана. В целом же следует согласиться с К.Ф.Смирновым в том, что наибольшее распространение мечи, и кинжалы типа III получили с конца IV в. до н.э.
Рассматриваемая серия оружия какое-то время сосуществовала с мечами типов I и II. с одной стороны, и мечами классического прохоровского облика - с другой. Несмотря на сложившееся перекрестье, мечи типа III все же сохраняют архаичную форму прямого брусковидного навершия. хотя новое, серповидное, было создано еще до появления мечей этого типа (например, Бесоба. курган 1). Таким образом, являющимся связующим эволюционным звеном между мечами IV и III-II вв. до н.э. в отношении перекрестья мечи рассматриваемого типа не могли выработать серповидное навершие и стали тупиковой ветвыо развития прохоровского клинкового оружия.
Мечи и. кинжалы типа III недолго бытовали в арсенале ранних кочевников региона. Причина их непопулярности, очевидно, заключалась в неудобной форме навершия. При фехтовании, особенно в вертикальной плоскости, с коня, один из концов навершия упирался в запястье и создавал серьезное неудобство. Поиски выхода из этого положения начались еще в V в. до н.э. и продолжались в течение одного столетия, когда навершие стало серповидным, а перекрестье из тупоугольного и дуговидного стало прямым.
Тип III. Подтип А. Мечи и кинжалы с прямым перекрестьем и серповидным навершием (собственно прохоровский тип).
Это наиболее многочисленная серия наступательного оружия. В нашем распоряжении имеется 80 экземпляров (табл-VI). Почти все они тождественны, лишь иногда вместо серповидного навершия встречается рожковидное, являющееся дериватом первого, и Г-образное. На некоторых клинках хорошо фиксируются долы, а на рукоятях следы обмотки. Появление мечей и кинжалов подтипа А относится, безусловно, еще к IV в. до н.э. Так датируется кинжал из кургана 3 могильника Алебастрова гора [Смирнов, 1961. С.27]. Массовое же появление мечей и кинжалов рассматриваемого типа относится к III-II вв. до н.э. Почти все экземпляры за исключением тех, которые происходят из Прохоровки, датируются именно этим временем.
Мечи и кинжалы данного типа являются самой массовой группой прохоровского клинкового оружия. Нельзя не отметить того факта, что подавляющая их часть происходит из Башкирии и датируется III-II вв. до н.э. Это связано с тем, что к тому времени основная масса номадов уже покинула регион, а оравшаяся их часть продвинулась глубоко в лесостепь. Миграция кочевников в Демско-Бельское междуречье, вероятно, повлияла на изменение военной тактики, поскольку, расположившись на кромке леса и лесостепи, они вступили в непосредственное соприкосновение с немногочисленным населением финно-пермского круга. Археологически это подтверждается исчезновением защитного доспеха, копий, но в то же время резким увеличением удельного веса воинских комплексов с мечами и кинжалами на фоне общего количества погребений в Старых Киишках и Бишунгарово.
Тип IV. В него включены экземпляры, не составляющие устойчивые серии.
Два меча длиной 70 и около 105 см происходят из могильников Муракаево и Калмыково (курган 4, погребение 3 и курган 1, погребение 1) [Мажитов, Пшеничнюк. 1977. С.58-59; Мошкова. 1963. табл.19]. Оба экземпляра объединяет одна - навершием у них служили круглые бронзовые бляшки. Этот признак, как известно, более характерен для позднесарматского оружия (рис.15, 5,8.). Кстати, если автором раскопок кургана 4 в Муракаево Н.А.Мажитовым верно передана форма меча, то в этом случае мы имеем дело с древнейшим экземпляром и прототипом мечей позднесарматского типа на Южном Урале.
Муракаевский экземпляр вполне справедливо датирован авторами статьи IV в. до н.э. по найденным в том же комплексе мечу типа I отдела II и наконечникам стрел. Меч из Калмыково М.Г.Мошкова отнесла к группе III-II вв. до н.э., хотя А.С.Скрипкин склонен к его омоложению [Скрипкин. 1990. С.129].
Интересны два меча из могильника Старые Киишки. Первый, длиной более 80 см из погребения 3 кургана 20 уже рассматривался в литературе (рис.15, 6). М.Г.Мошкова связывает его с кельтскими мечами эпохи среднего латена [Мошкова, 1963. С.36]. На наш взгляд, описываемый экземпляр обнаруживает сходство с ксифосом - мечом греческого гоплита, распространенного не только в Греции, но встречающимся и в Причерноморье [Сокольский, 1954. С. 136]. Одна находка подобного рода известна нам и в Бактрии (Халчаян) [Пугаченкова, 1966. С.56].
Местные номады довели клинок ксифоса до несвойственных ему размеров, но характерную для их оружия, очевидно, при этом видоизменив форму рукояти. Однако такой меч не нашел понимания в кочевой среде региона, что, на наш взгляд, весьма симптоматично. Эллинский ксифос был удобен в рукопашном бою с тяжелой пехотой, а позднепрохоровские мечи, господствующие в это время, свидетельствуют о наличии другого противника.
Второй экземпляр (рис.15, 7) длиной 75 см из погребения 4 кургана 13 уже привлекал внимание исследователей своей необычной формой и лезвием, расположенным на вогнутой стороне [Садыкова, 1962 б. С.99]. А.Х.Пшеничнюк предположил, что рассматриваемый образец является продуктом развития местного финно-пермского наступательного оружия на основании аналогии ему из погребения 31 Биктимировского могильника [Пшеничнюк, 1964. С.227]. Эта точка зрения имеет право на существование, поскольку массивные железные ножи с горбатой спинкой, известные в ананьинских древностях, могут рассматриваться в качестве прототипов.
Однако, на наш взгляд, более предпочтительнее выглядит мнение А.С.Скрипкина, согласно которому рассматриваемый экземпляр является местным подражанием махайре, кавалерийскому греческому мечу, встречающемуся также в древностях Северного Причерноморья [Скрипкин, 1990. С.133; Мелюкова, 1964. С.59].
Ближайшей аналогией старокиишкинскому образцу, как уже сообщалось, является меч из Биктимирово. Весьма близкие черты имеет также меч из "сарматоидного" погребения кургана 3 могильника Хас-Кяриз в Туркмении [Марущенко, 1959. С.122]. Следует, правда, оговориться, что туркменский меч обоюдоострый и более искривленный.
На происхождение двух рассматриваемых экземпляров на Южном Урале может существовать две точки зрения. Первая традиционная - из Скифии, вторая - из стран эллинизированного Востока - Парфии, Согда и Бактрии.
Железный короткий меч длиной 48 см происходит из погребения 2 кургана 6 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.71]. У него линзовидный в сечении клинок, и расширяющаяся к основанию рукоять (рис.15, 12). Перекрестье и навершие отсутствуют. Неизвестно, носит ли такая форма первоначальный вид (морфологический характер) или является результатом технической недоработки. Возможно, кинжал имел специальное предназначение (вотивное). Отсутствие известных нам аналогий заставляет предположить второе. Кинжал по обряду и комплексу наконечников стрел может быть датирован не ранее IV в. до н.э.
Два кинжала (рис.15, 13-14) с брусковидным навершием, но без перекрестий (Новый Кумак, курган 33, IV Тавлыкаево, курган 1, погребение 6) могут быть отнесены к оружию синдо-меотского типа, характерному для населения Прикубанья [Мошкова, 1972. С.40; Пшеничнюк, 1983. С.66]. Правда, на наш взгляд, тезис о каком-то влиянии синдо-меотских кинжалов на южноуральские образцы надуман, поскольку нет уверенности, что мы имеем дело с первоначальной формой. Как показывает археологический материал, находки мечей и кинжалов без перекрестий явление нередкое, вследствие уязвимости именно этой детали по отношению к воздействующим факторам. Так, например, несколько кинжалов без t перекрестий найдено в Старо-Киишкинском могильнике, отличающемся удивительной стандартизацией этого оружия. В связи с этим трудно представить, что перекрестий на них не было вообще. Случайные находки сарматских мечей и кинжалов, часто употребляющиеся в хозяйстве до настоящего времени. Также свидетельствуют, что перекрестье часто слетало.
В погребениях III-II вв. до н.э. обнаружено несколько кинжалов с кольцевыми навершиями. Подобная форма наступательного оружия характерна для среднесарматского времени, хотя первые, сложившиеся экземпляры следует датировать, по мнению А.М.Хазанова. III в. до н.э. [Хазанов. 1971. С.9]. Находки их в твердо датированных комплексах заставляют думать, что кинжалы с кольцевыми навершиями из Старых Киишков (курган 14, погребение 1; курган 18, погребение 28 (рис.15. 9.11)), Бишунгарово (курган 2, погребение 1 (рис.15, 10)) и Лебедевки VII (курган 16, погребение 8) являются наиболее ранними экземплярами на Южном Урал [Садыкова, 1962. б. С.107; Пшеничнюк. 1983. С.21]. Несмотря на детальное рассмотрение вопроса об их происхождении А.М.Хазановым эта проблема еще не разрешена. Однако находки кинжалов с кольцевыми (сомкнутыми антенными навершиями) в могильниках VI-V вв. до н.э. (Сынтас и Сара), позволяют включить Южный Урал в ареал формирования мечей и кинжалов рассматриваемого типа.
Кроме перечисленных, в нашем распоряжении имеется три длинных 'меча, форма которых не может быть восстановлена, и среди них меч длиной 130 см из кургана 1 около аула Джанатан [Подгаецкий, 1937. С.33]. Два других меча длиной 85 и 90 см найдены в погребении 2 кургана 2 могильника VII Ново-Мурапталово и погребении 2 кургана 4 могильника II Новотроицк [Агеев, Рутто, 1984. С.44; Мажитов, 1974]. Все три экземпляра могут быть датированы временем не позднее IV в. до н.э.
Анализ рассмотренных типов наступательного оружия позволяет сделать некоторые выводы.
Мечи и кинжалы отдела I (типы I-III) появляются в степях Южного Урала только в конце VI - начале V вв. до н.э. в сложившемся виде. Это дает основание сделать вывод о том, что эволюция рассматриваемого оружия проходила вне исследуемого региона. Распространение мечей и кинжалов типов I-III следует связывать с освоением степной зоны Южного Урала носителями культуры кочевников с VI в. до н.э.
Мечи и кинжалы прохоровского времени распадаются на две хронологические группы - IV - рубежа IV-III вв. до н.э. и III-II вв. до н.э. Если для первой хронологической группы характерны мечи подтипа А типа III отдела I и типов I-III отдела II, то для второй только подтипа А типа III отдела II.
Любопытную картину, характеризующую развитие военного дела номадов региона, на примере клинкового оружия дают средние длины мечей. Так, например, средняя длина экземпляров I отдела колеблется между 40 и 50 см (см. табл. VII). Короткие мечи этого времени, по существу, являются колящим оружием, ориентированным на ближний бой. Синкретические образцы несколько увеличиваются в размерах, демонстрируя переход к массивным клинкам IV в. до н.э., средняя длина которых достигает 80 см. К концу IV - началу III в. до н.э. роль длинных мечей снижается, что хорошо показывает тип III. В последующее время, несмотря на то, что среди меченосцев все еще велик процент (27.5 «ус) воинов, оперирующих этим оружием с коня, все же происходит возвращение к старым размерам. Средняя длина клинка III-II вв. до н.э. равнялась 52.9 см, что свидетельствует о том, что позднепрохоровское воинство могло эффективно использовать короткий меч только в самой ближней схватке.
Как справедливо было замечено еще К.Ф.Смирновым, экземпляры типов I-XII отдела II являются местным, южноуральским изобретением, а попытки исследователей найти им конкретные прототипы в оружии предшествующего времени не стоят тех усилий, которые на это затрачиваются. Исходной формой раннепрохоровского меча в принципе могла стать любая из разновидностей акинаков с узким бабочковидным перекрестьем. В данном случае важен другой факт: мечи типа I-III почти не известны к западу от Волги, где развитие клинкового оружия продолжает местные традиции.
Появление рассматриваемых типов мечей и кинжалов стало настоящим революционным переворотом в военном деле ранних кочевников региона. Основным моментом, на который, прежде всего, следует обратить внимание, явилось увеличение тактического диапазона прохоровского меча. Широкое лезвие позволяло эффективно оперировать против хорошо защищенного противника, а длинный клинок значительно расширял радиус действия, позволяя рубить как конника, так и пехотинца.
'Южноуральские материалы также демонстрируют появление такой формы навершия, как Г-образное, которое могло развиться как от прямого, так и серповидного. Довольно высокий процент мечей и кинжалов с Г-образными навершиями заставляет думать, что первоначальная их форма была именно такой. Ссылка на плохую сохранность будет неубедительной, поскольку есть случаи, когда подобные образцы встречены в комплексе вместе с мечами с серповидными навершиями.
После оттока основной массы кочевников с территории региона, когда часть их оказалась в лесостепи, позднепрохоровские клинки, частично сохраняя значительные размеры, несколько изменили свою конфигурацию - приняв вид вытянутого треугольника, утратив параллельность и массивность лезвий. Это позволяет предположить, что мечи и кинжалы III-II вв. до н. э. меняют свою рубящую направленность, оставаясь преимущественно оружием колющего назначения.
Нельзя не вернуться к проблеме длинных мечей у кочевников рассматриваемого региона. Появившись еще в V в. до н.э… они все же остаются единичными находками, приобретая массовый характер лишь с IV в. до н.э. К.Ф.Смирнов, констатируя преимущество длинных сарматских мечей по сравнению со скифскими акинаками, несколько преувеличил их значение в процессе завоевания Скифии, тем более, как полагает С.В.Полин, последняя вовсе не была завоевана, а заселена сарматами без особого сопротивления поздних скифов [Полин, 1989. С.16]. Однако Е.В.Черненко, не совсем корректно подойдя к вопросу о соотношении длинных мечей скифов и сарматов, выразил сомнение в количественном превосходстве этой категории оружия у восточных кочевников [Черненко, 1971. С.36].
По нашим данным, из 68 информативных раннепрохоровских экземпляров, 28, т.е. 41 можно отнести к разряду длинных мечей (свыше 70 см ). Из 69-ти информативных экземпляров III - II вв. до н.э. к этой категории относится 19 образцов, т.е. 27,5 9с. Если учесть, что скифские длинные мечи составляют лишь 15 7с от общего количества, то ни о каком количественном превосходстве не может быть и речи.