Адо п. Появление понятия философствования Свидетельство Геродота

Можно считать более или менее достоверным, что досократики VII—VI вв. до н.э., к примеру Ксенофан или Парменид, и вопреки некоторым древним, но весьма спорным свидетельствам, очевидно, даже Пифагор [1] и Гераклит [2] не знали ни прилагательного philosophos, ни глагола philosophein (“философствовать”), ни тем более слова philosophia. Эти слова, по всей вероятности, появляются лишь в V в. — в блистательную “эпоху Перикла”, когда Афины достигают апогея своего политического и духовного влияния; в эпоху Софокла, Еврипида, софистов — и, добавим, как раз тогда, когда историк Геродот, родом из Малой Азии, совершая свои многочисленные путешествия, попадает наконец в этот знаменитый город. Именно в его сочинении мы находим, быть может, самое первое упоминание о “философской” деятельности. Геродот рассказывает о легендарной встрече афинского законодателя Солона (VII—VI вв.), одного из тех, кого называли Семью мудрецами, с лидийским царем Крезом. Гордый своим могуществом и богатствами, Крез обращается к Солону с такими словами:

______________________________________________________________________

1 Различные мнения по этому поводу: R. Jofy. Le theme philosophique des genres de vie dans l'Antiquit6 classique. Bruxelles, 1956; W. Burkert. Platon oder Pythagoras? Zum Ursprung des Wortes “Philosophic”. — “Hermes”, Bd 88, 1960, S. 159—177; C.J. de Vogel. Pythagoras and Early Pythagoreanism. Assen, 1966, p. 15, 96—102. Я разделяю мнение В. Буркерта, что сообщение Гераклида Понтийского (см.: Диоген Лаэртский, I, 12'*; Цицерон. Тускуланские беседы, V, 82*; Ямвлих. О пифагорейской жизни, 58) — это проецирование на Пифагора платоновского понятия philosophia.

2 См.: Гераклит, В 35, Dumont, p. 1343* и примечание Ж.-П. Дюмона (р. 1236), где высказывается сомнение относительно аутентичности слова “философ”; то же у Дильса—Кранца: Diels—Кгапг.- Die Vorsokratiker, Bd I. Dublin-Zurich, 1969, S. 159.

_______________________________________________________________________

• Гость из Афин! Мы много уже наслышаны о твоей мудрости (sophies) и странствованиях, именно, что ты, стремясь к мудрости (philosopheon) и желая повидать свет, объездил много стран [1].

Эти строки из Геродота проливают свет на то, как понимали тогда мудрость и философию. Солон отправлялся в путешествия, чтобы почерпнуть новые знания, обогатить свои представления о действительности и о людях, открыть для себя другие края и другие нравы. Еще раз заметим, что досократики, по-видимому, обозначали свою интеллектуальную активность словом historia — “исследование” [2]. Познания, подобные тем, какие приобрел Солон за годы странствий, могут сделать того, кто ими обладает, хорошим судьей во всем, что касается человеческой жизни. Поэтому Крез спрашивает у Солона, кто, по его мнению, самый счастливый человек. И тот отвечает: никто не может быть назван счастливым, покуда не окончит свои дни.

Итак, рассказ Геродота обнаруживает существование слова, которое или уже было в ходу, или, во всяком случае, должно было получить распространение в Афинах V в., Афинах победившей демократии и преуспевающих софистов. Со времен Гомера слова с корнем philo- обозначали какую-либо склонность — когда человек находит интерес, удовольствие или даже смысл своей жизни в определенной деятельности. Например, philo-posia — это расположенность к пьянству, philo-timia — склонность к стяжанию почестей, philo-sophia — соответственно влечение к мудрости, sophia [3].

____________________________________________________________________

1 Геродот. История, I, ЗО4*.

2 См. выше, с. 25; если Гераклит во фр. 35 действительно говорил о философах (см. с. 30, примеч. 2), то это означает, что он связывал философию с исследованием.

3 О слове philosophos см. также: Е.А. Havelock. Preface to Plato. Cambridge, Mass., 1963, p. 280—283; W. Burkert (статья, указанная на с. 30, примеч. 1), S. 172.

______________________________________________________________________

Философская деятельность, гордость Афин.

Афиняне V в. гордились тем, что в их городе процветала интеллектуальная деятельность, поощрялись наука и культура. В надгробной речи над первыми воинами, павшими в Пелопоннесской войне, афинский государственный деятель Перикл восхваляет образ жизни афинян в таких выражениях: “Мы поклоняемся прекрасному, соблюдая меру, и философствуем, не впадая в изнеженность” [1]. Два слова здесь имеют корень philo-: philokalein и philosophein. Попутно заметим, что перед нами косвенное свидетельство триумфа демократии. Высокое достоинство (arete) теперь могут обрести не одни только исключительные личности, люди благородного происхождения, но и все прочие граждане, если они питают любовь к прекрасному и их влечет к себе мудрость, sophia. В начале IV в. оратор Исократ затронет эту тему в своем “Панегирике”: Афины открыли миру философию [2].

Философская деятельность охватывает все, что относится к общей духовной культуре: умозрения досократиков, рождающиеся науки, теорию языка, риторическую технику, искусство убеждать. Иногда ее сводят к искусству аргументации — судя по тому, как упоминает о ней софист Горгий в “Похвальном слове Елене”. Елена, говорит он, не была ответственна за свое деяние, поскольку действовала так либо по воле богов, либо подвергаясь насилию, либо поддавшись убеждению, либо, наконец, под влиянием страсти. Далее Горгий различает три вида убеждения посредством слова; один из них — “состязания философских речей”. Вероятно, Горгий подразумевает публичные споры, которые софисты устраивали между собой, выставляя напоказ свои таланты. При этом обсуждались не конкретные правовые или политические проблемы, а отвлеченные вопросы общекультурного характера.

_____________________________________________________________________

1 Фукидид. Пелопоннесская война, II, 40, 1.

2 Исократ. Панегирик, § 47.

________________________________________________________________________

Понятие sophia.

Слова philo-sophos и philo-sophein предполагают, таким образом, другое понятие — понятие sophia, но важно уяснить, что тогда еще не существовало философского определения этого понятия.

Пытаясь определить термин sophia, современные интерпретаторы постоянно колеблются между понятием знания и понятием мудрости. Кто назывался sophos — тот ли, кто многое знает, многое повидал, много странствовал, кто обладает энциклопедической культурой, или же тот, кто благоразумен в своих поступках и умеет быть счастливым? Мы еще не раз повторим, что эти два понятия отнюдь не исключают друг друга: подлинное знание — это в конечном счете умение, а подлинное умение — это умение творить благо.

Со времен Гомера слова sophia и sophos употреблялись в самых различных контекстах, в связи с действиями и способностями, как будто бы не имеющими никакого отношения к “философам”[1]. В “Илиаде” Гомер [2] упоминает о корабельном зодчем, который благодаря советам Афины “разумеет всю мудрость (sophia)”, т.е. весьма искусен в своем ремесле. Точно так же в гомеровском гимне “К Гермесу” [3] вслед за рассказом об изобретении лиры повествуется о том, что этот бог “изобрел искусство премудрости (sophia) новой” — придумал свирель. Таким образом, и здесь речь идет о некоем умении, о музыкальном искусстве.

Если судить по этим двум примерам, естественно возникает вопрос, не означает ли слово sophia применительно и к корабельщику, и к музыканту, скорее всего, практику, которая подчиняется строгим расчетам и правилам [4] и предполагает наставничество и выучку, но, сверх того, требует еще и содействия какого-нибудь бога, милостиво открывающего ремесленнику или художнику секреты мастерства и помогающего им в их искусстве.

Аналогичным образом в VII в. до н.э. Солон [5] употребляет слово sophie для обозначения поэтического творчества, которое, будучи результатом длительных упражнений, в то же время вдохновляется Музами. Могущество поэтического слова, внушаемого Музами и придающего смысл событиям человеческой жизни, ярко запечатлено у Гесиода, в начале VII в.

___________________________________________________________________

1 В. Gladigow. Sophia und Kosmos. Hildesheim, 1965; С.В. Kerferd. The Image of the Wise Man in Greece in the Period before Plato. — Images of Man. Melanges Verbeke. Louvain, 1976, p. 18—28.

2 Илиада, XV, 411.

3 Гомер. К Гермесу, I, 511.

4 J. Bollack. Une histoire de sophie (рецензия на книгу Б. Гладигова, см. выше, примеч. 1). — “Revue des etudes grecques”, t. 81, 1968, p. 551.

5 Солон. Элегии, I, 52.

_____________________________________________________________________

Хотя Гесиод не использует самого слова sophia, он с большой художественной силой раскрывает содержание поэтической мудрости. Это свидетельство тем более интересно, что он проводит параллель между мудростью поэта и царя [1]. Именно Музы вдохновляют разумного правителя. Музы возливают на язык своего избранника сладкую росу: народы

Все на такого глядят, как в суде он выносит решенья,

С строгой согласные правдой. Разумным, решительным словом

Даже великую ссору тотчас прекратить он умеет.

Слова поэта также способны обращать сердца:

Если нежданное горе внезапно душой овладеет, Если кто сохнет, печалью терзаясь, то стоит ему лишь Песню услышать служителя Муз, песнопевца, о славных Подвигах древних людей, о блаженных богах олимпийских, И забывает он тотчас о горе своем; о заботах Больше не помнит: совсем он от дара богинь изменился.

Здесь уже явно выражена одна из основополагающих идей античности — идея о психагогическом значении дискурса и об исключительной важности владения словом [2]. Слово оказывается действенным в двух совершенно различных сферах: в правовых и политических спорах (цари творят суд и прекращают раздоры) и в поэтических грезах (поэт своими песнями завораживает души людей). Мнемозина, матерь Муз, есть “забвение зла и отдохновение от забот” [3]. В завораживающем действии поэзии можно усмотреть и предвосхищение тех философских духовных упражнений, как дискурсивного, так и созерцательного порядка, которые будут практиковаться позднее. Ибо Музы заставляют людей забывать о горестях не только красотой своих песен и величием воспеваемых ими деяний: они наделяют поэта и того, кто ему внимает, космическим видением. И если они “радуют разум великий отцу своему на Олимпе” [4], то именно потому, что в своих песнопениях вещают ему, “что было, что есть и что будет”. То же воспевает в “Теогонии” и сам Гесиод.

_____________________________________________________________________

1 Гесиод. Теогония, 80—103.

2 См.: G. Romeyer-Dherbey. Les Sophistes, p. 45—49; Р. Lain Entralgo. The Therapy of the Word in Classical Antiquity. New Haven, 1970 (рецензия Ф. Кудлиена — “Gnomon”, 1973, S. 410-412).

3 Гесиод. Теогония, 55.

4 Гесиод. Теогония, 378*.

______________________________________________________________________

Одна эпикурейская сентенция, приписываемая ученику Эпикура Метродору, гласит: “Помни, что, будучи смертным по природе и получив ограниченное время (жизни), ты восшел, благодаря размышлениям о природе, до бесконечности и вечности и узрел "то, что есть и что будет, и то, что минуло"” [1]. И еще до эпикурейцев Платон говорил, что душа, которой присущи возвышенные помыслы и которая созерцает целокупное время и бытие, не будет считать смерть чем-то ужасным [2].

Sophia может обозначать, кроме того, и умение обращаться с людьми — умение, порой доходящее до хитрости и притворства. Например, в принадлежащем Феогниду (VI в. до н.э.) собрании сентенций, обращенном к юноше Кирну и по порядку излагающем азы аристократического воспитания, мы находим такой совет:

Каждому из твоих друзей, о Кирн, выказывай разный характер. Приноравливайся к различным мнениям. Нынче следуй одному, а завтра яви иную склонность. Ведь ловкость (sophie) лучше, чем даже великая доблесть (arete) [3].

Итак, мы видим, насколько богато и многообразно содержание понятия sophia. Все это многообразие отражено в легендарном представлении о Семи мудрецах [4], сохранившемся в памяти народа и ставшем достоянием истории. Упоминание о Семи мудрецах встречается у некоторых поэтов VI в., а затем у Геродота и Платона. Фалес Милетский (конец VII—VI вв.) обладает, прежде всего, знанием, которое мы могли бы охарактеризовать как научное: он предсказывает солнечное затмение 28 мая 585 г., утверждает, что Земля покоится на воде; но, помимо того, он отличается и своими техническими познаниями: ему приписывают изменение русла реки; наконец, Фалес обнаруживает политическую дальновидность, он пытается спасти греков Ионии, советуя им объединиться в союз. О Питтаке из Митилены известно немногое: мы располагаем сведениями лишь о его политической деятельности. Афинянин Солон (VII—VI вв.) — это тоже, как мы видели, государственный деятель, чье благотворное законодательство оставило по себе долгую память, но это еще и поэт, выражающий в стихах свой нравственный и политический идеал. Спартанец Хилон, Периандр из Коринфа, Биант из Приены (самый активный период их жизни приходится на начало VI в.) — также государственные мужи, прославившиеся своей законодательной или же ораторской и судебной деятельностью. Сведения о Клеобуле из Линда наименее достоверны: до нас дошло лишь несколько стихов, связываемых с его именем.

___________________________________________________________________

1 См.: Epicure. Lettres, maximes, sentences. Traduit et commente par J.-F. Ba-laude. Paris, 1994, p. 210 (sentence Ю)9*.

2 Платон. Государство, 486 а.

3 Феогнид. Элегические стихи, 1072 и 213.

4 В. Snell. Leben und Meinungen der Sieben Weisen. Milnchen, 1952.

Семи мудрецам приписывались изречения, “краткие и достопамятные слова” [1], произнесенные каждым из них, когда, собравшись в Дельфах, они решили посвятить Аполлону, в его храме, лучшие плоды своей мудрости и сделали надписи, которые повторяют все: “Познай самого себя” и “Ничего сверх меры”. Действительно, весь список изречений, принадлежащих, как считалось, Семи мудрецам, был высечен у входа в Дельфийский храм. Обычай высекать на камне эти изречения, дабы их читали прохожие, получил в греческих городах широкое распространение. Так, например, в 1966 г. в Ай-Хануме, на границе нынешнего Афганистана, при раскопках одного из городов древнего Греко-Бактрийского царства была найдена полуразрушенная стелла, которая, как доказал Л. Робер, первоначально содержала полный список из ста сорока дельфийских изречений. Они были высечены в III в. до н.э. по распоряжению Клеарха [2], последователя Аристотеля. Отсюда ясно, какое значение придавали греки нравственному воспитанию [3].

Начиная с VI в., с развитием “точных” наук — медицины, арифметики, геометрии, астрономии — в содержании понятия sophia появляется еще одна составляющая. Люди “многоопытные” (sophoi) есть теперь не только в искусстве или в политике, но и в сфере науки. Далее, со времен Фалеса Милетского вырабатывалась все более и более строгая рефлексия в области того, что греки именовали словом physis, обозначающим явление развития живых существ, человека и вселенной, — рефлексия, которая, впрочем, зачастую была тесно связана (как, например, у Гераклита и особенно у Демокрита) с этическими размышлениями.

_____________________________________________________________________

1 Платон. Протагор, 343 a—b.

2 L. Robert. De Delphes a l'Oxus. Inscriptions grecques nouvelles de la Bactriane. — “Academic des inscriptions et belles-lettres. Comptes rendus”, 1968, p. 416-457.

3 См.: /. Hadot. The Spiritual Guide, p. 441—444.

____________________________________________________________________

“Мое ремесло — мудрость”, — гласила эпитафия Фрасимаха [1]. Для софистов слово sophia означает, в первую очередь, ловкость в политических делах, но в его значение входят также все отмеченные нами элементы, и в том числе осведомленность в науках, хотя бы постольку, поскольку она составляет часть общей культуры.

________________________________________________________________________

1 Фрасимах, А VIII, Dumont, p. 1072.