Тип "циников"

   Правонарушители- "циники", в отличие от других типов, характеризуются не только слабостью нравственных мотивов, но и наличием аморальных убеждений. Это проявилось в их ответах на различные вопросы и в высказываниях по поводу различных ситуаций. Так, на вопросы: "Какие поступки ты оправдываешь? Можно ли сказать неправду, совершить кражу?" - все 19 "циников" ответили утвердительно, причем часто в вызывающей форме:"Можно и нужно! Если без свидетелей, я день и ночь воровал и думал, что можно" (Б„ 17 лет). "Не можно, а даже нужно. Для меня это норма. Если о краже, то я правду не скажу, только уж если приперли. Я могу в любое время сказать неправду" (С., 13 лет) и т. п. "Антимораль" "циников" проявилась также в том, что они высказывали уверенность, что каждый человек скажет неправду, если это ему на пользу; любой украдет, если находится в выгодной ситуации и не опасается разоблачения. Такие же аморальные убеждения проявились и в ответах на вопросы, поставленные в рассказах, т. е. в характере мотивации: все 100% правонарушителей этого типа обнаружили мотивы исключительно утилитарного или асоциально-аморального характера. Мы говорили, что в рассказе о ларьке дана ситуация с неудачной кражей. И несмотря на то что герой рассказа пойман после ограбления ларька, 1/з подростков. Ответили, что на кражу идти все равно стоило. При этом почти каждый вносит "методические" исправления в подготовку и ход кражи, которые, по их мнению, принесли бы успех: "Стоило, но с поправками: я шел бы с другом, уехали бы оттуда на машине. Не прятал бы на чердаке. В своем районе никогда не буду воровать" (С., 15 лет)."Стоило, но он поступил глупо: надо было посыпать следы перцем или хлоркой" (К., 16 лет). "Конечно, стоило. Если бы мне нужны были деньги, я бы поступил точно так же, Я считаю так, если тебе нужны деньги, а тебе их никто не дает, то нужно стащить" (М., 17 лет). "Стоило, но надо знать дневную выручку и замести следы" (Ч., 15 лет). Эта же готовность идти на кражу, несмотря на возможность разоблачения, проявилась в ответах на вопрос, поставленный в рассказе о папиросах. Если больше половины "бесконфликтных" (53%), опасаясь обнаружения пропажи папирос, ответили, что воздержались бы от кражи из кармана гостя, то подавляющее большинство "циников" (84%) ответили, что взяли бы папиросы : "Я бы взял, потому что я всегда брал" (3., 17 лет). "Взял. Курить-то хочется" (Б., 14 лет). Экспериментатор: "Но ведь они чужие?!" Б.: "Мне-то какое дело, что чужие. Не будет класть!" Для многих подростков этого типа характерно бравирование своими аморальными взглядами. Это проявилось в их подчеркивании своих аморальных желаний и поступков ( "хочу пить вино, курить, играть в карты, гулять с девчонками"), своим любимым занятием называют воровство, хулиганство, драки. Они высказывают желание продолжать свою преступную деятельность. Бравада проявилась и в ответах на вопрос:"На кого ты хотел бы походить?" Одна треть"циников" назвала людей с отрицательными моральными качествами. "Хочу походить на Б. П., потому что он не работает и не учится" (М., 14 лет). "На "малышку". Он вор-профессионал, хорошо ворует и грабит магазины" (К., 14 лет). "На дядю Борю. Он умный вор" (П., 15 лет). У 50% правонарушителей, отнесенных нами к типу "циников", антимораль сочетается с агрессивными намерениями, которые направлены против милиции, судей. В своих сочинениях подростки пишут, что хотели бы их"заморить голодом", "сгноить в тюрьме", "подвесить за ноги" и т. п. Колонию они хотят"взорвать", "разбить в щепки", "уничтожить" или "освободить нужных себе людей". В ответах на вопрос: "Какие поступки ты оправдываешь?" - 18 человек из 19 указали:"Оскорбить человека". Мы этот факт расцениваем не только как неуважение к людям, но и как проявление агрессивности, желание причинить человеку неприятность, зло. Это подтверждается материалами личных дел: большинство "циников" осуждены или помещены в колонию не только за воровство, но и за злостное хулиганство, а старшие из этих подростков - за насилие, т. е. за преступления, связанные с посягательством на личность других людей. Недоброжелательство, злоба, агрессия, нежелание работать особенно выступили в сочинениях отдельных старших правонарушителей. "Если бы я стал волшебником, я жил бы как мне вздумается и делал все, что захотел. Развлекался и жил в свое удовольствие. Устроил бы себе такую жизнь, о которой не мечтали в свое время короли. А чтобы люди на земле жили каждый в свое удовольствие и были равны между собой, я бы им делал из воздуха все, что им надо. И тогда бы никто не работал и не учился, и все были бы довольны мной. Я бы устроил всем шикарную жизнь. А потом я бы раскрутил земной шарик, чтобы он развалился. Это было бы тогда, когда мне надоест жить" (Н., 17 лет). "С самого начала я бы сделал амнистию, а вместо "ЗК" (заключенных) посадил бы "ЧК" (чекистов). Дальше я бы понаделал дел. То, что я сделал бы, выразить нельзя! Но пока я хотел бы быть на воле. Да, хоть я и не волшебник, а на воле кого-нибудь глушану по-волшебному" (С., 17 лет). "Я сделал бы так, чтобы никто не работал. Но еще бы я сделал так, чтобы полчеловечества исчезло, чтобы просторнее было на земле" (Ф., 17 лет). Все наши материалы свидетельствуют о том, что правонарушители- "циники" не испытывают стыда за свои преступления. Ни один из них не руководствуется мотивом стыда в ответах на вопросы, поставленные в рассказе о шоколаде: "Пусть в классе расскажут, кто бы смеялся — морду тому набил бы. Меня все боялись с первого по пятый класс" (Б., 15 лет). "Шоколад съел бы. Мне чихать на этот класс! Никто бы ничего мне в классе не сказал. Они знают, что с разбитой рожей пойдут домой" (С., 15 лет). Из 19 человек "циников" 15 заявили, что им не было стыдно ни перед кем. Ни один из "циников" не выразил раскаяния в своих преступлениях. Более того, эти подростки не только далеки от раскаяния, но они бравируют его отсутствием: "Я не раскаиваюсь ни в одном преступлении и не нахожу нужным" (К., 16 лет). "Ни в каких поступках не раскаиваюсь. Мне не стыдно ни за какие поступки" (Б., 15,5 лет)."Я не раскаиваюсь ни в чем. Чего мне раскаиваться — мне не стыдно, а хорошо" (Ш., 14 лет). Что касается самооценки, то из 19 человек "циников" 7 ответили, что считают себя хорошими, 5 - средними, 5 - плохими, 2 человека ответили: "Не знаю", т. е. 14 человек (73%) не дали себе отрицательной нравственной оценки. Вот их высказывания на вопрос : "Каким ты себя считаешь — хорошим или плохим?" - "Хорошим, потому что я такой же, как все ребята". "Я считаю себя нормальным, как все". "Хорошим, потому что я, как и все люди". На вопрос:"Ты лучше или хуже других людей, каких ты знаешь?" — только 2 человека ответили: "Хуже", остальные: "Мы все одинаковые", "Я как все". Из "циников" 70% считают, что в колонию их поместили, чтобы наказать, а не исправить; 60% думают, что наказаны они несправедливо (напомним, что у "раскаивающихся" и "бесконфликтных" такие ответы дали соответственно 9 и 43 %). Анализ ответов "циников" на вопросы, которые по замыслу должны вскрыть доминирующие потребности, показал следующее: все 19 человек ответили, что оправдывают употребление спиртного и курение, высказывая при этом свое отношение не без бравады ( "это мы любим", "пью на потребность человека", "пью с 12 лет"). На вопросы, которые обнаруживают желания подростков ( "что бы ты купил больному товарищу", "что сделал бы, если бы стал волшебником", "как потратил бы деньги" ), 18 человек ответили, что купили бы водки, вина, пива. Итак, наличие аморальных мотивов, аморальных убеждений и переживаний, бравирование ими, сильная склонность к спиртному характерны для правонарушителей этого типа. Но мы предполагаем, что, кроме типичных циников" с глубоко усвоенной отрицательной моралью и гипертрофированными примитивными потребностями, сюда могли быть отнесены такие правонарушители, которые по всем показателям мало отличаются от основной категории "циников", но по существу являются иными: это подростки, которые бравируют и перед другими и перед самим собой циничной моралью, а эта бравада является результатом аффективных переживаний, глубокого внутреннего конфликта, из которого они не в состоянии найти выхода. Этиология аффективных переживаний может быть понята в свете описанного в психологической литературе конфликта между уровнем притязаний и неуверенностью в себе. Такой конфликт, вовремя не снятый ни педагогами, ни родителями, углубляясь, может стать причиной антиобщественных поступков. В этом случае для подростка вызывающее поведение является выражением протеста против не удовлетворяющей его оценки со стороны окружающих, недовольства своим положением среди сверстников, уродливой формой самоутверждения, поисками общественной позиции (хотя бы и отрицательной), способной удовлетворить его притязания. Как показывают наблюдения и данные психологических исследований, этот внутренний источник отрицательного поведения подростка (неудовлетворенные социальные потребности и своеобразный способ их удовлетворения) часто не распознается учителями, а потому и не всегда учитывается ими при организации воспитательного воздействия на этих детей. Подлинная причина антиобщественного поведения часто бывает не осознана и самим подростком. Вначале у него возникает недисциплинированное поведение, а затем, если вовремя не устранить вызывающую его причину, оно может стать и преступным. И то, и другое возникает в этих случаях в результате сложного внутреннего конфликта, сущность которого заключается в столкновении двух противоположных тенденций: стремления утвердить себя в своем собственном мнении и мнении товарищей, с одной стороны, и (часто неосознанного) переживания своей несостоятельности - с другой. Обычно это переживание является результатом постоянного неуспеха (как правило, будущие правонарушители плохо учатся), который порождает неверие в себя, потерю перспективы, нарушение нормальных взаимоотношений с окружающими. Не. до конца осознанная неудовлетворенность своим положением в семье и в школе вызывает устойчивые отрицательные эмоциональные переживания, от которых подросток стремится избавиться, добиваясь хотя бы кратковременного признания со стороны коллектива сверстников. Это приводит к желанию "показать себя", пусть даже с отрицательной стороны. В дальнейшем это перерастает в позицию противопоставления себя коллективу, а затем и обществу с его общественной моралью. Таким образом, если преступное поведение типичного "циника" мотивировано его аморальносгью и желанием удовлетворить свои гипертрофированные примитивные потребности, то антиобщественные поступки"аффективного" подростка диктуются в основном неудовлетворенными социальными потребностями. На данном этапе исследования мы еще не имели возможности дифференцировать нашу группу"циников"; пока мы высказываем только предположение о том, что в нее могли попасть и подростки, ставшие правонарушителями в результате аффективных переживаний. Естественно, что воспитательная работа с ними должна быть совершенно иной. В качестве иллюстрации типа подлинных "циников" приведем характеристики трех правонарушителей. Ч. (14,5 лет). Осужден на 10 лет за убийство целью ограбления. Отец - главный бухгалтер водоканала, член партии, мать - подсобная рабочая в столовой. Ч. имеет трех братьев 8, 10, 12 лет. Во время совершения преступления ему было 14 лет. До V класса Ч. учился удовлетворительно. В Vклассе получил переэкзаменовку на осень, в VI классе остался на второй год. В это же время познакомился с ребятами старше себя на несколько лет; научился пить водку, воровать. "Школу часто пропускал. Уходил с друзьями в лес, там пили спиртное, играл в карты. Эта жизнь мне очень нравилась", - пишет Ч. "Отца и мать обманывал. Улица для меня стала лучше, чем дом" (из объяснительной записки Ч. в личном деле). До суда Ч. уже имел приводы в милицию за кражи. Последнее преступление совершил, когда учился в VIIклассе, вместе с приятелем 13 лет, учеником VI класса. В этот день в школу они не пошли. На деньги, похищенные сообщниками у соседки, купили 2 бутылки вина, колбасы, конфет и пошли в рощу. Когда все было выпито и съедено,"мы захотели еще выпить, — пишет Ч., - но денег не было. Решили отобрать у кого-нибудь. Тут же в роще повстречались с подростком 15 лет, учеником VIII класса; завели его в блиндаж, чтобы взять деньги" (их оказалось всего 40 копеек). Опасаясь, что подросток расскажет, кто отобрал мелочь, убили его, нанеся несколько ударов по голове металлическими стержнями, которые они заготовили заранее. На другой день преступники принесли в блиндаж керосин и подожгли его. В колонии Ч. известен как воспитанник, который не изменил своих аморальных взглядов. Совершенное злодейское преступление не мучает его и не вызывает раскаяния. До сих пор не дал критической оценки своего преступления. Дружит с отрицательно настроенными воспитанниками. По характеристике Ч. в личном деле, он нарушений режима не допускает, но у него были найдены ботинки неколонистского образца (на случай побега). В беседе Ч. заявил: "Я никогда не исправлюсь и не будут к этому стремиться". Приведем несколько записей в дневнике воспитателя."Дерзок. Злопамятен". "Изготовил на производстве нож, вынес его в жилую зону и передал другому воспитаннику, который хотел расправиться с общественником". "Ч. перевели в другой отряд, так как он был связан с отрицательной группировкой и готов был поддержать ее в случае выступления против актива отряда". Учиться не хочет и еле-еле успевает. В четвертях бывают "двойки". "Прилежание слабое. Малоинициативен", - пишет о нем классный руководитель. Несколько лучше показал себя на производстве. Это отмечают и воспитатели, и мастер:"Работает в слесарно-сборочном цехе. К труду относится удовлетворительно. Задания мастера выполняет вовремя и с хорошим качеством продукции. Инструмент содержит в хорошем состоянии". (Из характеристики в личном деле.) Об этом же пишет мастер: "Работает на самом ответственном участке - на сборке станков. К работе относится хорошо, но очень часто бывает в обществе отрицательно настроенных воспитанников". Пример Ч.- сочетание некоторой активности в труде и даже успехов в нем с нравственной опустошенностью - наглядная иллюстрация положения А. С. Макаренко о том, что труд человека сам по себе нейтрален, если не учитывать тех мотивов, которые побуждают его к трудовому усилию. Но истинное лицо Ч. проявилось и на производстве: наряду с внешним "хорошим отношением к работе" он намеренно повредил себе руку, чтобы получить освобождение. За это приказом по колонии Ч. получил строгий выговор. Всего он имеет 5 взысканий и ни одного поощрения (данные из личного дела). Этой характеристике полностью соответствуют наши материалы о Ч. Он говорит, что оправдывает курение, употребление спиртного ( "Кто откажется? Только больной!"); считает допустимым сказать неправду, "если это ничем не грозит", и украсть, "потому что будет прибыль". Мотивы, выявленные у Ч. по рассказам, имеют тот же характер. Рассказ о ларьке: "Стоило, но надо знать дневную выручку и замести следы. Я считаю, что стоило, потому что не могу себе представить, как человек не возьмет, если плохо лежит". Рассказ о пляже:"Раз нужны деньги - стоило. Никто не видел, а они у тебя в кармане". Рассказ о стекле: "Не сознался, а то бы ругали". Рассказ о папиросах:"Я бы взял. Папиросы - это не считается за воровство". Несмотря на то, что Ч. совершил жестокое преступление, он считает себя хорошим ( "Какой же человек будет о себе говорить плохо? Каждый скажет, что он хороший!"). Он считает, что наказали его "неправильно, потому что люди, которые вели дело, плохо разобрались". Приятным событием для Ч. было "знакомство с девушкой". "Если бы имел деньги, ходил бы в рестораны". Другу купил бы "бутылку". Если бы стал волшебником, "повесил бы "ментов" (милиционеров), распустил бы все тюрьмы, лагеря, построил бы дом с рестораном и кутил бы всю жизнь до самой смерти". К. (17 лет). Осужден на 7 лет по четырем статьям - 114, 145, 146, 206 - за кражи, грабеж, разбойные нападения, хулиганство. (По характеристике воспитателя, он "вор широкого профиля".) Родился и рос в г. Куйбышеве. Отец работает плотником, мать - воспитательница в детских яслях. Учился плохо. Часто убегал из дома. Рос под влиянием улицы. Воровать начал рано. Сам К. считает, что родители косвенно способствовали формированию его как преступника: знали о его кражах, грабежах, но мер не принимали, отец носил часы, украденные сыном. Действительно, вначале К. не получил от родителей решительного осуждения, и даже, наоборот, они попустительствовали ему. Но впоследствии отец с матерью начали высказывать недовольство поведением сына, а К. стал угрожать им расправой. Родители боялись его и махнули на него рукой. Предоставленный самому себе, он бросил школу и со своими приятелями занялся кражами и грабежами. К. участвовал в 14 ограблениях, за что осужден на 7 лет. Будучи под следствием, находясь в изоляторе, К. так нагло, по-хулигански себя вел, что к семилетнему сроку ему присудили еще 2 года заключения: он грубо нарушал правила распорядка, установил связь с другими камерами, что строго запрещено, участвовал в забаррикадировании камеры, играл в карты, писал на стеле ругательства. Хулиганские действия К. были разнообразными и изощренными: он оскорблял подростка, находящегося с ним в одной камере, избивал его, тушил окурки на его голове, совершал циничные действия. Такому хулиганскому поведению К. соответствуют его аморальные взгляды, которых он не скрывает. Вот его ответы на вопрос, какие поступки он оправдывает: сказать неправду "можно, если никто не узнает, конечно, ради выгоды можно солгать"; поступить нечестно "можно, если в мою пользу"; употреблять спиртное - "это поднимает настроение."; совершить удачную кражу "можно, тогда бы я воровал чаще"; можно украсть, если ты уверен, что никто не узнает и ты не попадешься, - "не можно, а даже нужно". Такого же характера ответы К. дал в беседе по рассказам—рассказ о ларьке: "Стоило. Деньги дикому не мешают"; рассказ о пляже: "Правильно. Если деньги нужны, то не нужно упускать такого случая" ; рассказ о папиросах:"Не стоит размениваться на мелочи"; рассказ о стекле: "Я бы не сознался. Я никогда ни в чем добровольно не сознавался". У К. отсутствуют положительные моральные переживания. На вопрос о раскаянии К. ответил: "Я не раскаиваюсь ни в одном преступлении. Меня не мучает совесть. Я, наверное, никогда ни в чем не буду раскаиваться". Он хотел написать "книгу" о воровской жизни с явным смакованием вопросов сексуального плана. Циничные записки (черновые наброски к этой "книге") были изъяты у него воспитателем. Воспитатель говорит, что К. очень любит водку, но, кроме того, он еще и наркоман. В одном из писем К. просил, чтобы ему тайно передали анашу (наркотик). На вопросы по нашей методике, вскрывающие потребности, К. дал такие ответы: самым приятным для него событием было то время, когда он "первый раз познакомился с девушкой". Если бы он имел большую сумму денег, - "пропил бы". Другу купил бы "пол-литра водки, так как я люблю водку". В колонии К. примыкает к "отрицательным", дружит с ними и поддерживает их во всем, с общественниками часто в конфликте. Учится под нажимом. На производстве работает очень плохо, работать не хочет. О будущем не задумывается. Цинично говорит, что срок заключения большой и он еще успеет подумать о своей жизни. Как считает воспитатель, от исправления К. очень далек и, более того, общественно опасен. Таким образом, К. относится к числу типичных правонарушителей- "циников". У него доминируют антиобщественные мотивы: сильно выражены примитивные потребности, в частности сексуальные, пристрастие к спиртному, наркотикам. В довершение ко всему он проявил себя как садист. Л. (17 лет). Осужден на 8 лет за покушение на почтальона в целях ограбления. Жил в селе с матерью, бабушкой и братом. Мать работала шлифовальщицей в промкомбинате районного центра за несколько километров от села. Очень много времени у нее уходило на дорогу, и Л. был предоставлен самому себе. До VI класса учился неплохо. Затем дисциплина и успеваемость начали снижаться, в VIII классе был исключен из школы. Поступил в ПТУ, но за хулиганство был арестован на 7 суток и исключен из училища. Целый год Л. не учился и не работал. Находясь не у дел, стал вместе с другими подростками совершать преступления: обворовал слесарную мастерскую, склад техникума, откуда взял стартовый пистолет, винтовку и 1000 патронов к ней. В школе украл радиодетали, реостат, Л. имел много приводов в милицию, но ни разу не привлекался к уголовной ответственности. Безнаказанность породила новое, еще более отвратительное преступление - подростки вдвоем напали на почтальона, чтобы взять деньги. Л. ударил женщину поленом по голове. Думая, что она убита, преступники похитили из сумки большую сумму денег. Жертва хулиганов осталась жива, но она - инвалид второй группы. Л. не испытывает угрызений совести, об этом в характеристике (из личного дела) сказано: "Не раскаивается, ему только обидно, что получил большой срок наказания, что взял с собой плохого товарища, который выдал его". И дальше: "Отношение к людям очень плохое. Хитрый, льстивый. Умеет лавировать. Его лозунг — все для себя; для этого способен на все, как он говорит, "пойду, проглочу и не оглянусь". "Поддерживает отрицательно настроенных ребят. Ищет среди них товарищей по себе - таких же дерзких и жестоких, как он сам (по словам воспитателя, жестокость видна даже в его взгляде). Безвольных может подчинить своему влиянию. Его приказ, высказанный грубым тоном, не каждый из воспитанников осмеливается не выполнить. В обращении с товарищами груб. Часто унижает и оскорбляет других. Работает по настроению и под контролем. Был случай, когда Л. умышленно нанес себе травму, подсунув палец в станок, чтобы получить освобождение от работы. В результате больше месяца не работал. Учится по принуждению. Пытается оспаривать отметки. К спиртному неравнодушен. Умудрился сделать так, что ему передали на территорию колонии водку. Возможно, что Л. наркоман, так как был случай, когда он напился "чяфиру" (настой чая высокой концентрации). Воспитатель считает, что Ч. общественно опасен. "На производстве он изготовил нож, чтобы свести счеты с общественниками колонии" (из характеристики в личном деле). Анализ ответов, полученных нами по нашей методике, позволил отнести Л. к типу "циников", что находится в полном соответствии с приведенной характеристикой его, данной воспитателями колонии. На вопрос, какие поступки он оправдывает, Л. ответил, что оправдывает все аморальные поступки, кроме неудачной кражи. При этом он нигде не дает объяснения, почему он их оправдывает, кроме вопроса: "Можно ли сказать неправду, если это поможет избежать больших неприятностей?" Тут он написал: "Можно, но так, чтобы не скомпрометировать себя". Его мотивация по рассказам соответствует остальным данным. У Л. было 2 товарища в классе и 13 приятелей по улице, которых он считает вполне хорошими. Из учителей и знакомых он никого не уважал, из товарищей по классу - одного. Но на суде, по его словам, ему было стыдно перед соседями. Это он объяснил тем, что "на своей улице он считался хорошим мальчиком". Но его стыд не связан с нравственной самооценкой; на вопрос: "Каким он себя считает - хорошим или плохим?" - Л. ответил: "Не считаю себя плохим, ни в коем случае". Более того, на вопрос: "Лучше ли он или хуже других?" - Л. ответил: "Лучше. Зачем себя ставить в плохое положение?" На вопрос о раскаянии Л. ответил, что раскаиваться стал, "когда прочли приговор - 8 лет". "И еще раньше до суда, когда смотрел из тюрьмы в окно, - там солнце, девушки идут". На вопрос: "Не было ли у него раскаяния после преступления до ареста?"- Л, ответил: "Я и забыл о ней (о женщине-почтальоне, которую он едва не убил). Вспомнил через 15 дней, когда арестовали". Совершенно очевидно, что он не раскаивается в преступлении, а сожалеет о том, к каким последствиям для него это преступление привело. О любимом занятии дома Л. написал так: "Читал, в картишки играл, в кино, на танцы ходил. Я удовлетворял все свои потребности. Деньги были". Если бы он имел много денег, "ходил бы в рестораны". Итак, наши материалы показали, что для мотивационной сферы правонарушителей- "циников" характерна именно циничная мораль. Однако это не означает, что подростки этой группы являются безнадежными в смысле их исправления. Только процесс их перевоспитания будет более сложным и длительным. Перед данным исследованием не ставилась задача проследить взаимоотношения между типами правонарушителей и установить условия, при которых подростки переходят из одной группы "в другую. Между тем, является несомненным то, что здесь нет и не может быть непреодолимых границ, а подросток из группы "раскаивающихся" может как перейти в группу "бесконфликтных" так и исправиться. И наоборот, при стихийном процессе морального падения подросток может сначала пережить стадию раскаяния, затем стать"бесконфликтным", а дальше оказаться и в ряду"циников". Таким образом, каждый тип можно рассматривать как некоторую переходную ступень, характеризующую моральное состояние правонарушителя в данное время. Следовательно, останется подросток правонарушителем или станет полноценным человеком, - это полностью зависит от своевременного воспитательного вмешательства и от наличия индивидуального подхода к нему. Мы полагаем, что нет и не может быть "безнадежных" подростков, их судьба решается взрослыми. Вот почему так важно разработать научные основы их воспитания и перевоспитания.

Выводы

    1. В мотивационной сфере правонарушителей доминирующими оказываются низшие мотивы, которым высшие - нравственные - в силу их слабости не могут противостоять. У многих правонарушителей сильно выражены антисоциальные стремления при слабости нравственных мотивов. В то же время для правонарушителей характерна бедность интеллектуальных и вообще высших интересов. В этом отношении подростки-правонарушители сильно отличаются от школьников-неправонарушителей, у которых нравственные мотивы в несравненно большей мере являются регулятором их поведения, а высшие интересы и потребности более богаты и многообразны. 2. У определенного количества правонарушителей примитивные потребности находятся в сложном взаимодействии с имеющимися у них нравственными тенденциями. Вследствие этого возникает внутренняя неудовлетворенность собой, своим положением преступника и желание выйти из такого положения. Это дает основание для оптимистического прогноза в отношении перевоспитания таких правонарушителей. 3. При сравнении мотивационной сферы правонарушителей младшего и старшего подросткового возраста мы обнаружили, что: а) Потребности правонарушителей этих двух групп по содержанию почти не отличаются друг от друга. Духовные интересы старших находятся на том же уровне, что и интересы младших. В то же время примитивные потребности как старших, так и младших одинаково остры и напряженны. Можно сказать, что по развитию примитивных и общественно вредных потребностей младшие правонарушители "поднялись" до уровня их развития у старших, а в отношении духовных и нравственных потребностей старшие правонарушители остались на уровне младших. б) У школьников же, нравственное воспитание которых протекает успешно, с возрастом происходит значительное развитие и обогащение высших потребностей - они начинают занимать все большее место в жизни подростков. 4. В ходе исследования подтвердилась гипотеза Л. И. Божович о существовании групп несовершеннолетних правонарушителей, у которых имеется различное соотношение антиобщественных и нравственных стремлений. а) Правонарушители, выделенные нами в группу "раскаивающихся", — наиболее перспективные в точки зрения возможности их исправления. Они имеют определенные нравственные тенденции, которые вступают в конфликт с побуждениями, толкающими на преступление. Но уровень их моральной зрелости оказывается не настолько высоким, чтобы сдержать эти побуждения, поэтому и становится возможным совершение преступления. В эту группу входит большое количество подростков, впервые оказавшихся правонарушителями. б) Для второй группы - "бесконфликтных" правонарушителей характерны, с одной стороны, напряженные примитивные потребности, с другой - крайняя слабость моральных побуждений. Поэтому у них отсутствует конфликт, характерный для группы "раскаивающихся". "Бесконфликтные" правонарушители легко позволяют втянуть себя в любое преступление, а совершив его, не испытывают раскаяния. Более того, они находят для себя множество смягчающих обстоятельств ("я не был зачинщиком","меня заставили"). "Бесконфликтные" правонарушители часто являются соучастниками самых разнообразных преступлений, включая и особо опасные. Их перевоспитание требует больших усилий. в) В третью группу - "циников" входят подростки, у которых .имеют место аморальные убеждения в сочетании с сильными примитивными антиобщественными потребностями и агрессивными стремлениями. Эти особенности делают их (особенно старших) наиболее упорными и злостными нарушителями общественного порядка и уголовных законов, а также позволяют им быть инициаторами преступления и организаторами преступных группировок. Их перевоспитание требует большого труда и длительного времени. Однако в эту группу могут попадать подростки, которые не столько разделяют циничные взгляды, сколько бравируют ими. Таковыми являются преимущественно младшие подростки, у которых бравада аморальными качествами является результатом аффективных переживаний, связанных с потерей ими удовлетворяющей их социальной позиции. Очень важно найти методы способные по строго объективным показателям дифференцировать таких подростков от подлинных "циников". Выделение среди правонарушителей различных групп, отличающихся по структуре мотивов, может, как мы думаем, иметь практическое значение. Оно дает основания для индивидуального подхода к несовершеннолетним правонарушителям как при проведении следствия и суда, так и при их перевоспитании. Характеристика отдельных типов правонарушителей позволяет учитывать в процессе воспитательной работы в колониях и спецшколах особого режима не только особенности возраста и темперамента воспитанников, но и характер их нравственного недоразвития с точки зрения доминирования различных побуждений, присущих правонарушителям той или иной группы. Например, изменить доминирующие у "циников" антиобщественные установки сразу, лобовой атакой не удается. Поэтому целесообразнее в работе с такими правонарушителями исходить из необходимости постеленного воспитания более высоких мотивов; чтобы приобщить их к труду, может оказаться полезным: а) начать с создания у них мотива личной выгоды в процессе .прогрессивно оплачиваемого труда на учебном производстве; б) затем побудить к нравственному поведению, опираясь на мотив самоутверждения в процессе общественной, учебной, трудовой и другой полезной деятельности, и, наконец, подойти к формированию у них общественно-ценных мотивов во всех областях их деятельности. Если же перед правонарушителем из группы "циников" поставить такую задачу, которая сразу потребует от него максимального усилия и соответствующей коренной перестройки, то такой прием, уместный по отношению к "раскаивающимся", здесь может вызвать лишь агрессивный протест, а значит, почти наверняка и психологический "барьер" между воспитанником и воспитателем, а это не может не задержать процесс перевоспитания. В заключение сравним наши выводы с выводами П. Г. Бельского и сделаем попытку выделить криминологический аспект исследуемой проблемы. 1. Как было сказано, в изучении несовершеннолетних правонарушителей мы исходили из того, что потребности, являясь источником активности личности, социально обусловлены и изменяются в зависимости от условий жизни и воспитания. П. Г. Бельский же игнорировал их динамическую и социальную природу, т. е. именно те особенности, которые отличают потребности человека от потребностей животных. Такая ограниченность в понимании сущности потребностей привела П. Г. Бельского к неверному выводу о неисправимости правонарушителей, поскольку они имеют "плохую наследственность", т. е. унаследованные гипертрофированные примитивные потребности. Нам кажется, что для понимания этиологии правонарушений прежде всего нужно принять во внимание социальную функцию примитивных потребностей: функцию их как способов самоутверждения. Что же касается физиологической и эмоциональной функций, чему большое внимание уделяет П. Г. Бельский, то эта сторона нам кажется не определяющей. 2. Из классификации правонарушителей, данной П. Г. Бельским, следует, что только небольшая часть их совершила свои преступления вследствие слабости этических эмоций. У большинства же причина в силе гиперэмоций. Наши данные расходятся с такой трактовкой. Дело в том, что сами по себе потребности в пище, сладком, сексуальные - это естественные потребности. Что касается вторичных потребностей - в спиртном, в курении, то о“и не являются природными потребностями организма. В то же время известно, что значительное количество молодежи употребляет спиртное, курит, но не совершает при этом преступлений. Следовательно, сами по себе элементарные потребности, даже если они очень сильны, могут и не приводить к преступному поведению. Для преступного же поведения характерен способ удовлетворения потребностей - антиобщественный, аморальный. Таким образом, криминогенны потребности не сами по себе, а в сочетании со слабостью или отсутствием моральных побуждений, которые противодействовали бы антиморальным способам удовлетворения. Полученные нами данные показали, что не у всех наших правонарушителей проявились сильные примитивные потребности, но у большинства обнаружились очень слабые нравственные побуждения или даже их отсутствие. 3. У П. Г. Бельского личность несовершеннолетнего правонарушителя рассматривается изолированно, вне связи с окружающими его в микросреде сверстниками и взрослыми. Такой подход был обусловлен обстановкой того времени: испытуемые П. Г. Бельского - дети и подростки - беспризорники, в недавнем прошлом бродяги. Они жили вне коллектива, не учились (до определения их в детский дом). Несовершеннолетний же правонарушитель нашего времени, как правило, совершает свое первое преступление еще будучи членом ученического коллектива. Поэтому нас интересовали взаимоотношения подростка с окружающими людьми (с коллективом сверстников), находясь среди которых он совершил преступление. Нас интересовало, в частности, как зависит чувство стыда перед окружающими людьми за свое преступление от взаимоотношений с этими людьми, и в первую очередь с товарищами по классу, группе, бригаде. Мы предполагаем, что у некоторой части правонарушителей, живущих в коллективе сверстников, до совершения преступления не было отчетливого доминирования определенных потребностей, а происходило колебание между нравственными мотивами и примитивными стремлениями. На нарушение баланса этого шаткого равновесия в ту или иную сторону влияли взаимоотношения подростка с окружающей его микросредой: отсутствие у него прочных связей с коллективом (ученическим или производственным), общение с аморальными людьми, содействовавшее его ориентации на аморальные примеры поведения: эти факторы могли склонить "чашу весов" в сторону безнравственного поступка. В то же время иное окружение и иное влияние могли бы этого же подростка стимулировать к общественно-одобряемому поведению. Полученные нами результаты анализа мотивов и потребностей подростка-правонарушителя позволяют предположить, что дальнейшие исследования в этом направлении будут небесполезны для криминологии. Нам представляется, что учение о потребностях является точкой соприкосновения криминологии и психологии.