Тема 16

Советское общество

в условиях начавшейся

научно-технической

революции (50-80-е годы ХХ столетия)

1/ Первые попытки либерализации советского общества:

хрущеаское десятилетие! 1955—1964 гг.)

2/ Поиск путей интенсификации экономики СССР и разрядки международной напряженности в 60—80-е гг. «Эпоха застоя"

I.

Первые попытки либерализации советского общества:

хрущевское десятилетие (1955—1964 гг.)

В середине XX столетия человечество вступило в длительную истори­ческую полосу научно-технической революции (НТР). Это означало коренное, качествегаюе преобразование производительных сил на ос­нове превращения науки в ведущий фактор развития общественного производства, непосредственную производительную силу. С тех пор все в мире стало зависеть от того, как развита наука и как используют­ся ее достижения. Это касается безопасности и благосостояния, конку­рентоспособности продукции, здоровья и образованности и т. п

Возникла НТР под влиянием крупнейших научных и техниче­ских открытий, возросшего взаимодействия науки с техникой и про­изводством. Главными ее направлениями стали комплексная автома­тизация производства, контроля и управления на основе широкого применения ЭВМ, открытие и использование новых видов энергии, создание и применение новых видов конструкционных материалов.

Первоначально Советский Союз продемонстрировал особую восприимчивость к достижениям научно-технического прогресса. Централизованное руководство временно оказало положительное воздействие. Немалое значение имели трудовой энтузиазм масс, их самопожертвование. Еще в середине 30-х гг., в преддверии НТР, в СССР уже обсуждались проблемы автоматизации. В 1939 г. XVIII съезд ВКП (б) принял решение о развитии автоматизированного производства. В 1939-—1940 гг. на Сталинградском тракторном заво­де была создана первая автоматическая линия. Затем последовал пуск ряда других автоматических линий на различных заводах, а в 1949—! 950 гг. вступил в строй завод-автомат в г. Ульяновске. В США к разработке автоматических линий приступили только в конце 40-х гг., а сами они появились и стали давать продук­цию лишь в 1954 г. Естественно, это не является основанием для ут­верждения, что научно-техническая революция была импортирова­на из СССР в США, Более того, целый ряд технических средств, ха­рактеризующих основные направления НТР, появились в США раньше, чем в СССР. II тем не менее научно-технический прогресс быстро набирал темпы в СССР. Однако это вовсе не свидетельство­вало о том, что производительные силы социализма потенциально оказались восприимчивы для самого широкого внедрения достиже­ний науки и техники, как считалось многие годы. Просто имела оп­ределенный эффект система жесткого централизованного руковод­ства экономикой. Производственные же отношения не создавали ус­ловий для НТП, не стимулировали его ускорения. Наоборот, они явились тормозом на пути успешного освоения научно-технических достижений. Все это стало остро ощущаться уже в начале 50-х гг., когда командно-административные методы управления НТП себя исчерпали и стало явно проявляться несоответствие производст­венных отношений уровню развития производительных сил. Пред­принимаемые меры на протяжении многих лет по совершенствова­нию первых не привели к положительным результатам, что вызва­ло серьезное отставание в научно-технической сфере. Созданная модель социализма, ориентированная на силовое давление, устра­няла действие объективных экономических законов, отторгала эко­номические стимулы. И фактически была потеряна возможность осуществить прорыв в ведущих направлениях НТР.

На фоне нашего неудавшегося опыта показательно выглядит научно-техническая политика передовых индустриальных стран, которая впитала в себя все лучшее, созданное в мире. В ней отчасти были использованы свойственные социализму методы хозяйствова­ния. Такие,.как элементы планирования, вмешательство государст­ва в дела монополий и т. д.

Однако решающее воздействие на прогресс науки и техники в современном капиталистическом обществе оказали другие фак­торы. Среди них особое место занимает резко обострившаяся кон­курентная борьба между монополиями внутри страны, между го­сударствами на международных внешних рынках за обладание монопольными сверхприбылями, за контроль над территориями, богатыми сырьем.

В итоге, не миру социализма, а миру капитализма удалось в максимальной степени использовать результаты НТР и обеспе­чить подъем экономики. Последовавший вслед за этим скачок в росте производительности труда обеспечил монопольно-высокие прибыли, позволил выйти победителем в жестокой конкурентной борьбе монополистическим гигантам и одновременно привел к со­зданию изобилия материальных благ и услуг, способствовал в це­лом повышению жизненного уровня населения ведущих капита­листических стран.

Негативные результаты научно-технической политики в СССР в 60—80-е гг. не означают, что политическое руководство страны в этот период не искало ответы на вопрос о путях народно­хозяйственного развития в условиях разворачивавшейся научно-технической революции. Определенное значение для упрочения со­юза науки, техники и производства имели постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении дела изучения и внедре­ния в народное хозяйство опыта и достижений передовой отечест­венной и зарубежной науки и техники»(1955 г.), решения июльского (1955 г.) Пленума ЦК КПСС, XX и XXI съездов партии. В них впервые были определены качественно новые задачи развития советской на­уки, намечены конкретные мероприятия по повышению научно-технического уровня производства в основных отраслях промыш­ленности, подчеркнуто особое значение механизации и автоматиза­ции, отмечена огромная роль повышения квалификации рабочих, колхозников, специалистов всех сфер производства как решающего фактора обеспечения наиболее эффективного использования новой техники. Непрерывный научно-технический прогресс, подчеркива­лось на XX съезде КПСС, является «решающим условием дальней­шего роста всего промышленного производства».

Программа КПСС, принятая XXII съездом КПСС, подтверди­ла вывод предшествующих партийных документов о вступлении че­ловечества в эпоху научно-технической революции и выделила ряд направлений НТП, поставив их в центр внимания единой общегосу­дарственной научно-технической политики. Ими стали: полная эле­ктрификация страны, комплексная механизация основных и вспо­могательных работ с дальнейшим переходом к автоматизации про­изводственных процессов, широкое применение химии в народном хозяйстве, внедрение счетно-решающей техники и т. д. В специаль­ном разделе Программы, посвященном задачам партии в области на­уки, подчеркивалось, что научные учреждения должны строить и контролировать свои исследования по наиболее важным вопросам в соответствии с планами развития народного хозяйства.

Важное значение в научно-технической политике имеет пра­вильное и своевременное определение приоритетных направлений НТП. Умение видеть и должным образом учитывать на первых по­рах некоторые ведущие тенденции развития науки и техники яви­лось одним из основных факторов, позволивших нашей стране выйти по многим показателям на передовые рубежи мирового научно-тех­нического прогресса. Начало эксплуатации первого в мире совет­ского турбореактивного пассажирского самолета «ТУ-104» и запуск первого искусственного спутника Земли, спуск на воду атомного ледокола «Ленин» и полет советского гражданина Ю.А.Гагарина в космос, ввод в эксплуатацию первого в мире агрегата для непре­рывной разливки стали и появление лазерных установок — эти и многие другие факты убедительно свидетельствовали о глубинном влиянии науки на создание новой техники, технологии в целом ряде отраслей народного хозяйства. Вместе с тем, накопленный опыт свидетельствует, сколь пагубные последствия может иметь недо­оценка тех или иных прогрессивных направлений, как это было в свое время с генетикой, кибернетикой. Особенно большой ущерб нанесли субъективизм и волюнтаризм руководителей страны в вы­боре приоритетов научно-технической политики. И наконец, не были учтены масштабы страны, разная степень развития производи­тельных сил на всем ее пространстве. Второстепенными считались вопросы, связанные с культурой производства, с уровнем образо­вания и квалификации кадров.

Возрастающее значение научно-технического прогресса дикто­вало необходимость демократизации общества, что способствовало бы пробуждению инициативных, созидательных сил. Новые потребности возникли и в сфере внешней политики. Научно-техническая револю­ция не знает границ, это планетарное явление, И эффективность ис­пользования ее результатов во многом зависела от включенности той или иной страны в общемировые процессы обмена информацией, тех­нологиями, научными открытиями. Особенность нашей страны стала серьезным препятствием в деле ускорения темпов научно-техничес­кого прогресса. Лозунг «опоры на собственные силы" терял свою акту­альность. Нужно, было искать пути к установлению широких контак­тов с Западом. Таково было веление времени. Отвечая на него, полити­ческое руководство страны, возглавляемое с 1955 г. Н.С.Хрущевым, в первую очередь предприняло меры по оздоровлению партийной и го­сударственной жизни. Партийные органы освобождались от наиболее одиозных фигур, не способных работать в новых условиях. Стали ре­гулярно созываться пленумы партийных комитетов всех уровней. Большое значение придавалось улучшению работы государственного аппарата, было произведено сокращение численности штата админи­стративно-управленчески хструктур.

Огромное значение придавалось восстановлению законности и правопорядка. Были пересмотрены дела тех, кто был репрессирован в результате политических процессов в послевоенное время. Из тю­рем и лагерей стали возвращаться десятки тысяч людей. В феврале 1956 г. на XX съезде партии Н.С. Хрущев выступил с докладом по ра­зоблачению сталинизма. Вслед за этим предпринимаются новые шаги по демократизации политической системы. Расширялись права Сове­тов всех уровней в решении хозяйственных и социальных проблем. Большие, чем прежде, права получили союзные республики. Увели­чивались права общественных организаций, в частности профсоюзов.

Нанеся удар по сталинизму на XX съезде партии, Хрущев вернулся к этой проблеме на XXII съезде КПСС. Критика Сталина на нем прозвучала открыто на всю страну.

Усилиями Хрущева СССР был избавлен от крайностей стали­низма, но не стал на путь глубоких демократических преобразова­ний. Политическая жизнь государства несла на себе печать влияния традиций сталинизма. Высшее политическое руководство страны, его деятельность оставались вне сферы публичной критики. Инсти­туты, через которые могла осуществляться такая критика, не были созданы. Важные политические решения принимались в узком кру­гу партийных и государственных руководителей, а нередко и едино­лично самим Хрущевым. Поэтому не случайно реформы 50-х—нача­ла 60-х гг. несли па себе печать этой по-своему яркой, противоречи­вой личности. Выступая инициатором многочисленных начинаний в области экономики, управления государством, Хрущев привнес в '.угу деятельность свойственные ему импульсивность, непродумап-ность, поспешность, что и дало впоследствии основание для обвине­ний его в волюнтаризме и субъективизме.

Не оправдала себя перестройка управления народным хозяй­ством, при которой отраслевые министерства ликвидировались, а организационной формой управления становились советы народно­го хозяйства экономических районов (совнархозы). Разумные реше­ния в аграрной политике нередко проводились в такой форме, что выхолащивалось все позитивное содержание мер, направленных на подъем сельского хозяйства страны. Это и освоение целины, и по­всеместное распространение кукурузы, призванной стать основной кормовой культурой, и популяризация опыта передовиков, в числе •.вторых был печально известный Т.Д. Лысенко, и кампания по пре-"Лразованию колхозов в совхозы и многое другое.

Сложными были отношения Хрущева с интеллигенцией. По­нимая ее огромную роль в обществе, в котором развивались процес-'"ы, порожденные НТР, он тем не менее не смог преодолеть традиции ¹ "алинизма, которым было присуще недоверчивое отношение к ин­теллигенции. И поэтому, с одной стороны, началось оживление культурной жизни, названное современниками «оттепелью». По-нились высокохудожественные литературные произведения, в ко­торых ставились острые вопросы общественной жизни. Среди них роман В.Д. Дудинцева «Не хлебом единым», поэма А.Т. Твардовско­го «Теркин на том свете», повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и др. С другой стороны, продолжалось давление на творческую интеллигенцию, которое особенно проявилось в ходе кампании 1958 г. против Б.Л. Пастернака, критики Хрущевым абст­ракционистов и формалистов во время осмотра выставки москов­ских художников в 1962 г.

В результате процессы, разворачивавшиеся в духовной сфе ре общества, несли на себе печать половинчатости, нерешительное ти, опасения, что чрезмерная демократизация приведет к непред­сказуемым последствиям для общественно-политической системы, сложившейся в стране.

Внешняя политика в хрущевское десятилетие была не менее противоречивой. Она во многом определялась изменениями, проис­шедшими в мире после второй мировой войны, в балансе сил между Востоком и Западом. Если до войны существовал полицентристский баланс, то после поражения фашизма он был разрушен и возникла своеобразная двухполюсная система, в которой главную роль игра­ли СССР и США. Все проблемы человечества рассматривались со­ветским руководством исключительно через призму исторического противоборства двух мировых систем. И хотя в содержание этой па­радигмы вносились изменения, они не меняли ее сущности. На XX съезде КПСС были сделаны выводы о возможности предотвраще­ния мировой войны, о мирном сосуществовании двух противопо­ложных систем, о путях перехода к социализму, допускавшие отход от абсолютизации нашего опыта. Но оставалась незыблемой вера в скорейшее торжество социализма над миром капитала.

Устойчивость такому типу мышления придали события, развер­нувшиеся в мире в конце 50-х—начале 60-х гг. Распад мировой колони­альной системы дал основание для вывода о начале третьего этапа об­щего кризиса капитализма. Многочисленные государства, возникшие на месте бывших колоний, оказались в ситуации выбора путей разви­тия. Политическое руководство страны полагало, что, оказывая под­держку этим государствам, можно расширить плацдарм социализма. Немало энтузиазма вызвала победа кубинской революции.

При этом как бы не замечалось, что после разоблачения куль­та личности Сталина престиж Советского Союза был подорван. Он перестал рассматриваться как носитель абсолютной истины в во­просах создания нового общества. Об этом свидетельствовали кон­фликты с Союзом коммунистов Югославии, Китаем и КПК.

Развитие событий не раз ставило СССР в ситуацию острой конфронтации с США. Так было в 1956 г. во время венгерских собы­тий и Суэцкого кризиса. Вершиной этой конфронтации стал Кариб-

ский кризис 1962 г. Мир оказался на волоске от ядерного конфлик­та. Великие державы подошли к краю пропасти, но сумели вовремя остановиться. В 1963 г. СССР и США поставили свои подписи под до­говором о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, под водой и в космосе. Был сделан первый шаг на долгом пути к за­прещению атомного оружия.

И все же атмосфера непреодоленной «холодной войны», недо­верие к политике США и их союзников побуждали руководство принимать меры по наращиванию оборонного потенциала страны. Достижение военного паритета с США оставалось одной из глобаль­ных целей государственной политики, потребовавшей огромных экономических и политических усилий.

В десятилетие Хрущева разрушить «железный занавес» не удалось. Традиция конфронтации с противоположной системой со­хранилась. Она оборачивалась тяжким бременем гонки вооруже­ний, изоляционизмом, обрекавшим страну на отставание от Запада, на слишком медленные сдвиги в сфере социальной политики, что не позволяло эффективно решать проблемы повышения уровня и ка­чества жизни советских людей.

И тем не менее, несмотря на многие трудности, производи­тельные силы страны выходили на новый уровень развития, рож­давший потребность в широком использовании достижений НТР, в децентрализации экономических отношений, расширении' прав предприятий, в использовании по преимуществу экономических методов в управлении народным хозяйством.

Казалось, экономическая политика 50-х—первой половины 60-х гг. учитывала эти потребности. Научные достижения в некото­рых отраслях были впечатляющими. Атомная энергетика, ракето­строение, освоение космического пространства принесли заслужен­ное признание советской науке и технике.

Однако попытки, опираясь на командно-административные методы, широко внедрить достижения НТР в сферу производства оказались малоэффективными. Низкая результативность этих ме­тодов проявилась уже в конце 50-х гг.. Так, в 1958 г. из запланирован­ных 5 353 мероприятий по внедрению новой техники было реализо­вано лишь 53%, из 503 новых образцов промышленной продукции было освоено только 57%. Не была приостановлена тенденция к паде­нию роста производительности труда. Если в 1952—1956 гг. он со­ставлял 7,7% в год, то в 1957—1964 гг. — только 5,5%. Доля народнохо­зяйственного эффекта от внедрения достижений науки и техники в национальном доходе упала с 12,1% в 1950—1960 гг. до 7,4% в 1961— 1965 гг.; темпы роста национального дохода снизились с 11,3% средне­годового прироста в 1951—1955 гг. до 6,5% в 1961—-1965 гг.

Весь последующий опыт развития страны в 60—70-е гг. пока­зал, что преодолеть тенденцию к запаздывающему развитию в сфе­ре научно-технического прогресса, обозначившуюся в конце 50-х гг., на основе командных методов было невозможно. Сложившаяся в на­родном хозяйстве система экономических отношений оказалась не­восприимчивой к достижениям научно-технического прогресса, а попытки решать данную проблему в рамках чрезмерно централизо­ванной системы продемонстрировали свою бесплодность.

В 1962—1964 гг. условия жизни населения страны ухудши­лись, что выразилось в повышении цен на продукты питания, росте налогов, ограничении размеров приусадебных участков у колхозни­ков. Однако любые проявления социального недовольства сурово преследовались. В 1962 г. войска расстреляли демонстрацию рабо­чих в Новочеркасске. В духовной сфере вновь восстанавливался же­сткий контроль со стороны политического руководства страны.

Устав от изобретательных, но далеко не всегда удачных попы­ток Хрущева создать процветающую державу, страна с пониманием отнеслась к стремлению нового руководства, пришедшего на его смену в октябре 1964 г., обеспечить стабильность и порядок, не догадываясь о том, что еще через десятилетие наступит полоса штиля и успокоенно­сти и советское общество медленно втянется в состояние застоя.

Многие годы после октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС в оценках деятельности Хрущева доминировали обвинения в субъек­тивизме и волюнтаризме. В 80-е гг. после того, как был снят неглас­ный запрет с темы, связанной с опальным политиком, появились публикации, рассматривающие деятельность Хрущева как попыт­ку неудавшегося поворота, который в случае успеха мог бы уско­рить прогресс советского общества. Однако подобная точка зрения не бесспорна, так как поиск путей обновления общества в те годы на выходил за пределы сложившихся стереотипов мышления, не за­трагивал основ исторически сложившейся социально-экономичес­кой и политической системы.

2. Поиск путей интенсификации экономики СССР и разрядки международной

напряженности в 60-е—80-е гг. «Эпоха застоя»

Если десятилетие Хрущева прошло под знаком реформ, шумных политических, идеологических и хозяйственных кампаний, то двад­цатилетие, от середины 60-х до середины 80-х гг., когда политичес­кое руководство страны возглавлял в основном Л.И. Брежнев, назы­вают временем застоя — временем упущенных возможностей. На­чавшееся достаточно смелыми реформами в области экономики, оно закончилось нарастанием негативных тенденций во всех сферах об­щественной жизни, застоем в экономике, кризисом общественно-политической системы.

Справедливости ради следует отметить, что проводимая в этот период времени экономическая политика провозглашала цели, соответствовавшие духу времени. Она должна была обеспечить зна­чительный рост материального благосостояния советского народа на основе интенсификации общественного производства, главным средством которой выступал научно-технический прогресс.

К началу 70-х гг. определились основные направления науч­но-технической революции. К ним относились:

создание новых типов автоматизированных технологических процессов производства (синтез механики и электроники) и автома­тизированных систем управления на базе интеграции достижений электроники, приборостроения, электронно-счетного машинострое­ния, новых подотраслей станкостроения, связанных с созданием ро­бототехники и гибких автоматизированных систем, лазерной техни­ки и средств связи;

освоение на базе достижений аэрокосмической техники но­вых систем транспортирования, информации, управления, методов научных исследований;

разработка все более разнообразных по сочетанию их свойств материалов, специализированных по целевому назначению, новых конструкционных материалов, многокомпозиционных, керамичес­ких, сверхчистых и др.;

расширение и совершенствование энергетической базы про­изводства на основе развития атомной энергетики, биоэнергетики, гео- и гелиоэнергетики;

создание на базе достижений генной инженерии биотехноло­гических производств, появление бионики.

На каждом из этих направлений новые отрасли внесли за 70—80-е гг. существенный вклад в развитие и совершенствование производства, главным образом передовых индустриальных стран. Началось осуществляться поступательное движение в таких важ­нейших сферах, как комплексная автоматизация производства и управления, электронизация и биотехнологизация хозяйственной деятельности, использование ядерной энергетики, исследование и освоение космического пространства и Мирового океана. Новые от­расли создали ориентиры экономики будущего, перехода мирового хозяйства в электронный, ядерный и космический век.

Все эти аспекты участия новых отраслей в научно-техниче­ском развитии капиталистического общества наиболее ярко про­явились в США, Японии и ФРГ. В нашей стране при разработке научно-технической политики были учтены не все тенденции НТР. Не улавливая особенностей нового ее этапа, руководство СССР долгое время считало необходимым сосредоточить внимание на развитии лишь главного направления научно-технического про­гресса. Таковой с самого начала была выделена автоматизация производственных процессов. Признавалось, что именно она таит в себе возможность преобразования материального производства, управления и достижения многократного повышения производи­тельности труда. Утверждалось также, что в комплексной автома­тизации в концентрированном виде находят свое материальное во­площение важнейшие достижения естественных и технических наук XX в.

Выделение одного направления НТП вместо целого комплек­са, как этого требовала научно-техническая революция, явилось очередным просчетом. Справедливости ради следует отметить, что и в сфере автоматизации, несмотря на провозглашенную приори­тетность, не было достигнуто ощутимых результатов. Во многом это было обусловлено отсутствием конкретных мер по структурной пе­рестройке экономики.

Особенно остро стала ощущаться потребность в ускорении темпов научно-технического прогресса в 70—80-е гг. На партийных съездах принимались решения о необходимости смещения акцен­тов в экономической политике посредством перенесения центра тя­жести с количественных показателей на качественные. Признава­лось, что экстенсивные факторы роста народного хозяйства себя исчерпали и ведут к застою, что необходимо активнее развивать отрасли, определяющие научно-технический прогресс. При этом выдвигались грандиозные задачи: в течение 70-х гг., всего лишь за одно десятилетие, перевести экономику на качественно новую ста­дию расширенного воспроизводства, а в 80-е гг. — завершить пере­вод экономики на путь интенсификации; вывести все отрасли на­родного хозяйства на передовые рубежи науки и техники; добиться значительного увеличения производительности труда, позволяю­щей обеспечить 85—90% прироста национального дохода.

Вместе с тем, на фоне масштабных целей довольно традици­онно выглядели средства их достижения. Надежды возлагались на претворение в жизнь сформулированной на XXIV съезде партии и подтвержденной в решениях последующих съездов задачи — «ор­ганически соединить достижения научно-технической революции с преимуществами социализма». Причем имелось в виду упор сде­лать на факторы идеологического характера, а также централизо­ванные методы руководства. Под преимуществами социализма под­разумевалось не что иное, как планомерность развития экономики,

централизация ресурсов, социалистическое соревнование и т. д. В использовании подобного тезиса проявились стремления руковод­ства страны необоснованно преувеличить потенциальные возмож­ности социалистического строя, избежать необходимости внедрения экономических стимулов, разрушающих сложившуюся чрезмерно централизованную систему управления.

Нельзя отрицать, что в стране велась определенная работа по осуществлению технической реконструкции. Если в 1971 г. в промы­шленности действовало 89 481 механизированная поточная линия, то в 1985 г. — 161601; автоматических линий соответственно 10917 и 34278. Число комплексно механизированных, автоматизированных и комплексно-автоматизированных участков, цехов, производств возросло за этот период с 44248 до 102140, а подобных предприятий — с 4984 до 7198.

И тем не менее резкого поворота в повышении эффективности производства не произошло. Решения XXIV-—XXVI съездов партии оставались, по существу, только директивами. Провозглашенный ими курс на интенсификацию на протяжении 70-х гг. сколько-нибудь за­метных результатов не дал. Хуже того, ни в девятой, ни в десятой пя­тилетках промышленность с планами не справилась (равно как строи­тельство и сельское хозяйство). Десятая пятилетка вопреки деклара­циям, так и не стала пятилеткой эффективности и качества.

Не удалось исправить положение и в первой половине 80-х гг. Экономика по инерции продолжала развиваться в значительной ме­ре на экстенсивной основе, ориентировалась на вовлечение в произ­водство дополнительных трудовых и материальных ресурсов. Тем­пы внедрения средств механизации и автоматизации не отвечали требованиям времени. Ручным трудом к середине 80-х гг. было за­нято около 50 млн. человек: примерно треть рабочих в промышлен­ности, более половины — в строительстве, три четверти — в сель­ском хозяйстве.

В промышленности продолжались ухудшаться возрастные характеристики производственного оборудования. Не приводило к повышению эффективности осуществление мероприятий по новой технике — фактические затраты возрастали, а прибыль сокраща­лась.

Как следствие, серьезно снизились темпы роста производи­тельности труда и некоторые другие показатели эффективности. Если сравнить среднегодовой прирост важнейших народнохозяйст­венных показателей, то можно заметить, что он уменьшался от пя­тилетки к пятилетке. Так, по национальному доходу, используемо^ му на потребление и накопление, произошло снижение с 5,1% в де­вятой пятилетке до 3,1% в одиннадцатой пятилетке, по продукции промышленности соответственно с 7,4 до 3,7%, по производительно­сти общественного труда — с 4,6 до 3,1%, по реальным доходам на душу населения — с 4,4 до 2,1%.

Тем не менее, острота надвигавшегося кризиса в 70-е гг. была сглажена нежданно обрушившимся на страну богатством в виде нефтедолларов. Конфликт между арабскими государствами и Из­раилем, вспыхнувший в 1973 г., привел к резкому взлету цен на нефть. Экспорт советской нефти стал приносить огромный доход в валюте. На нее закупались товары широкого потребления, что со­здавало иллюзию относительного благополучия. Огромные средства были потрачены на закупку целых предприятий, комплексного обо­рудования, технологий. Однако низкая эффективность экономичес­кой деятельности не позволила разумно распорядиться неожиданно возникшими возможностями.

Экономическая ситуация в стране продолжала обостряться. Неэффективная экономика оказалась неспособной решить проблемы повышения уровня жизни трудящихся. Фактически была провалена задача, поставленная в 1971 г. на XXIV съезде КПСС, — значительно усилить социальную ориентацию экономики, увеличив темпы разви­тия отраслей народного хозяйства, производящих предметы потреб­ления. Остаточный принцип распределения ресурсов — вначале про­изводство, а только потом человек — доминировал в социально-эко­номической политике.

На социальное развитие общества отрицательное влияние оказывала и нерешенность продовольственной проблемы, которая напрямую зависела от состояния сельского хозяйства. За 1965— 1985 гг. в него было вложено 670,4 млрд.руб. Результат был неуте­шителен. В восьмой пятилетке прирост валовой продукции составил 21%, в девятой —13, в десятой — 9, в одиннадцатой — 6%. Наконец, в 1981—1982 гг. темпы развития составили 2—3% и были самыми низкими за все годы Советской власти (исключая периоды граждан­ской и Великой Отечественной войны). Возникли и обострились многие диспропорции в народном хозяйстве. Страна, располагаю­щая огромными ресурсами, натолкнулась на их нехватку. Образо­вался разрыв между общественными потребностями и достигнутым уровнем производства, между платежеспособным спросом и его ма­териальным покрытием.

Недооценка всей остроты и неотложности перевода экономи­ки на интенсивные методы развития, активного использования в на­родном хозяйстве достижений научно-технического прогресса при­вели к накоплению негативных явлений в экономике страны. При­зывов и разговоров на этот счет было немало, а дела практически

стояли на месте. От съезда к съезду, от пятилетки к пятилетке вы­двигались все новые и новые задачи в области НТП. Большинство из них так и осталось не достигнутыми.

Среди них — решение структурной перестройки экономики. На протяжении десятилетий советская экономика сохраняла свою макро­структуру, основные характеристики которой практически не изменя­лись. Это, во-первых, постоянное экстенсивное наращивание производ­ства первичных ресурсов и в целом производства средств производства в ущерб развитию потребительских отраслей и нематериальных произ­водств. Во-вторых, чрезмерно централизованный механизм распреде­ления и перераспределения всех видов ресурсов (материальных, тру­довых, финансовых) при максимальном сужении области действия то­варно-денежных отношений. В-третьих, сверхприоритетное ресурсное обеспечение военно-промышленного комплекса и его доминирование над всеми остальными секторами народного хозяйства.

В итоге советская экономика выглядела довольно противоре­чиво. С одной стороны, она включала ряд высокотехнологичных, на­укоемких направлений производственной деятельности, входящих главным образом в состав военно-промышленного комплекса, с дру­гой стороны, обладала весьма значительной, характерной для стран третьего мира, традиционной сферой с низким уровнем эффектив­ности, слабой конкурентоспособностью, ценовыми диспропорциями, в целом не отвечающими требованиям мирового рынка.

Безусловно, негативные последствия имело и то, что многие решения съездов партии носили половинчатый, не всегда последова­тельный характер. На XXIV, XXV, XXVI съездах КПСС много гово­рилось о крайней необходимости технического перевооружения предприятий. Однако машиностроение не получило приоритетного значения, развивалось примерно на уровне всей промышленности. Поэтому материальная база технического прогресса не отвечала воз­росшим потребностям. Продолжалась старая практика: капитало­вложения шли в основном на новое строительство, оборудование же действующих предприятий старело, существующие техника и техно­логии все более отставали от лучших мировых образцов.

Принимаемые на съездах партии решения в области научно-технического прогресса не связаны были с реальными шагами по расширению и развитию демократических институтов, т. е. меха­низма, с помощью которого только и можно было привести в движе­ние человеческий фактор и тем самым способствовать выполнению решений.

Напротив, брежневское руководство стало на путь сверты­вания критики культа личности Сталина и его последствий; ре­шительного пресечения демократического движения, зародившегося в обществе в годы хрущевских реформ. По сути дела эти ус тановки в сфере внутренней политики ориентировали на укрег ление методов администрирования в руководстве обществом, ус1 лмвали авторитарно-бюрократа чес кие тенденции в отношенш между руководителями и подчиненными. Отсутствовал трезвый научный анализ сложившихся в экономике тенденций. Как прав^ ло, замалчивались или вскрывались без необходимой остроты-глубины причины отставания в деле повышения эффективное! общественного производства.

Однако самая главная причина связана с сохранением эконо­мического механизма хозяйствования и системы управления, сло­жившихся в годы довоенных и послевоенных пятилеток, т, е. в пери­од экстенсивного развития народного хозяйства. В последующем действующий механизм хозяйствования и управления экономикой, оставаясь практически в неизменном состоянии, в лучшем случае подвергался лишь частичным, причем незначительным изменениям. Так. меры, предпринятые в ходе хозяйственной реформы второй по- • ловины 60-х гг., намеченные сентябрьским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС, не затронули в должной степени фундаментальных основ процесса повышения эффективности производства. Одно направле­ние экономической реформы исключало другое. Наравне с предлага­емым внедрением экономических рычагов управления продолжался процесс усиления централизованного руководства. Механизм хозяй­ствования и управления экономикой превратился в механизм тормо­жения нашего экономического и социального развития.

Нечто подобное испытали капиталистические страны в 70-х гг. В это время произошло ухудшение условий воспроизводства, вы­званное глубоким кризисом структуры капиталистического хозяй­ства. Хозяйственный механизм перестал стимулировать экономиче­ское развитие в новой ситуации. При этом ощущалась относительная нехватка рискового капитала, который шел на развитие новых от­раслей в производстве. Капитал направлялся в более спокойные и прибыльные области, что подрывало долгосрочные перспективы экономического роста и повышения эффективности хозяйства. Пе­реломный период 70-х—начала 80-х гг. характеризовался общим по­нижением темпов экономического роста, слабой загрузкой производ­ственных мощностей, снижением темпов роста показателей эконо­мической эффективности (в первую очередь производительности труда и капиталоотдачи). Так, если темпы прироста производительно­сти труда в обрабатывающей промышленности США в 1955—1978 гг. составили 2,7%, то в 1978—1979 гг. — 1,45%. В Японии соответствен­но — 9,26 и 7,05%, в ФРГ — 6,05 и 4.08%, Франции — 5,87 и 5%, в Великобритании— 3,63 и 1,56%.

Капиталистический мир мгновенно отреагировал на проис­ходящие новые явления воспроизводства. И 70—80-е гг. стали вре­менем изменения хозяйственного механизма. Основной упор был сделан на структурную перестройку экономики, на обуздание ин­фляции и стимулирование капиталовложений. Одновременно были увеличены ассигнования на научные исследования, их централизо­ванное планирование, создана разветвленная система новых госу­дарственных органов управления наукой, приняты законодатель­ные акты по ускорению темпов НТП. Так, в США были приняты Закон о новых технологиях Стивене она-Вид л ера, налоговый закон эконо­мического оздоровления, Закон о совместном проведении НИОКР и др. В Японии было создано Государственное управление по науке и технике с правами министерства. В ФРГ стало действовать Феде­ральное Министерство образования и науки, а также Межминис­терский комитет по науке и исследованиям.

Изменение спроса и новые возможности НТП, практически равноэффективные для предприятий разных размеров, привели к необходимости преобразовать организационную структуру произ­водства в направлении отказа от гигантомании, понижения границ оптимальных размеров предприятий и придания ей более гибкого характера.

Стали применяться более совершенные формы организации груда и производства. Возрастающие издержки воспроизводства рабочей силы компенсировались за счет ротации работ, расширения трудовых заданий, создания кружков новаторства и качества про­дукции, применения гибких режимов работы. Под влиянием НТП выросла доля высококвалифицированных рабочих. В сочетании с совершенствованием средств труда это способствовало развитию устойчивой тенденции повышения производительности труда-

Потребности НТР привели к усилению роли государства в экономике. В результате основные секторы и отрасли производст­венной сферы приспособились к новым экономическим условиям воспроизводства. Ведущие капиталистические страны стали быстро набирать темпы ускоренного экономического развития. В нашей же стране вместо взвешенного анализа сложившейся внутренней ситу­ации превалировало восхваление достигнутого и замалчивание не­достатков.

Оценки внешней политики СССР, равно как и экономической, в 60-х—80-х гг. также носили апологетический характер, создавая впечатление полного благополучия, достигнутого в данной сфере.

Политическое руководство страны, возглавляемое Брежне­вым, при определении приоритетов внешней политики, как и преж­де, исходило из представлений о том, что человечество переживает длительный исторический период перехода от капитализма к соци­ализму. Капиталистические страны рассматривались как носители агрессивных тенденций, союзники сил реакции, препятствующих развитию прогрессивных преобразований, происходящих в мире.

И все же, несмотря на предпринимаемые попытки со стороны консервативных сил придать внешней политике большую ортодок­сальность, курс на тотальную конфронтацию с капиталистическими странами, прежде всего с США, был отвергнут. Высшим приорите­том стало сохранение мира.

Однако путь к разрядке оказался сложным. Мир в середине 60-х гг. не раз нарушался региональными и внутренними конфликта­ми, в которые в той или иной мере оказывались вовлеченными СССР и США. Холодная война, несколько смягченная инициативами Хруще­ва, отнюдь не ушла в прошлое, порожденное ею мышление подталки­вало к подозрительности, недоверию, к стремлению ответить ударом на удар. Не отличалась особой взвешенностью и политика США и их союзников. В 1965 г. США, оказывавшие военную помощь правитель­ству Южного Вьетнама, распространили военные действия на ДРВ, подвергнув ее бомбардировкам. В 1967 г. разразился конфликт между Израилем и Египтом, Сирией и Иорданией. СССР в этом конфликте поддержал арабские страны, США — Израиль. В 1968 г. СССР ввел войска в Чехословакию во время возникшего политического кризиса, что вызвало негативную реакцию в мире.

И тем не менее между СССР и США существовала сфера общих интересов, связанная с предотвращением ядерной войны. В этом отноше­нии огромную роль сыграла советско-американская московская встреча в 1972 г. на высшем уровне. Она открыла дорогу разрядке международ­ной напряженности. Летом 1975 г. в Хельсинки руководители европей­ских государств, а также США и Канады подписали Заключительный акт — своеобразный свод принципов межгосударственных отношений, отвечающий требованиям политики мирного сосуществования.

Кроме того, был подписан ряд важных советско-американ­ских соглашений по предотвращению ядерной войны, ограничению ядерного вооружения.

Все это создавало благоприятные возможности для оздоров­ления международной обстановки, для окончательного преодоления наследия «холодной войны». Однако этого не произошло. Во второй половине 70-х гг процесс разрядки замедлился, а в начале 80-х мир начал втягиваться в новую «холодную войну», резко усилилась кон­фронтация между Востоком и Западом.

Ответственность за срыв политики разрядки несут обе сторо­ны: США и СССР. Логика «холодной войны» оказалась сильнее объ­ективной потребности в новом типе международных отношений, ут-

верждаемом разрядкой. В мире стремительно нарастала напряжен­ность. В 1979 г. Советский Союз ввел свои войска в Афганистан, что резко усилило антисоветские настроения в мире.

В конце 70-х гг. начался новый виток гонки вооружений. В ответ на размещение в Европе американских ракет среднего ра­диуса действия СССР предпринял меры для предотвращения на­рушения сложившегося военного паритета. Однако новый виток гонки вооружений наша страна выдержать уже не могла, так как военно-экономический и научно-технический потенциал Запада намного превышал потенциал стран ОВД. К середине 80-х гг. стра­ны СЭВ производили 21,3% промышленной продукции мира, а развитые капиталистические страны — 56,4%. Гонка вооружений могла только разорить страну. Необходимо было искать новые пу­ти для ослабления международной напряженности.

Период застоя был по-своему сложен и противоречив. Обще­ство не стояло на месте. В нем происходили изменения, накаплива­лись новые потребности. Но исторически сложившаяся обществен­но-политическая система стала тормозить его движение, порождала состояние стагнации.