- •Белкин р.С. Курс криминалистики. В 3-х т. Т.3: криминалистические средства, приемы и рекомендации.-м.: юристъ,1997.- 480 с. Оглавление
- •1. “Полевая криминалистика” и ее проблемы 12
- •3.2. Возможные варианты решения проблем 72
- •4.2. Возможные варианты решения проблемы 82
- •5.1. Возникновение проблемы 98
- •6. Следственная ситуация и ее тактическое значение 131
- •7. Тактическое решение 157
- •8.1. Возникновение проблемы 201
- •Раздел III. Проблемы криминалистической методики 309
- •Раздел IV. Криминалистика как объект изученИя и сравненИя 442
- •16. Криминалистика как объект сравнения 479
- •Предисловие
- •Р а з д е л I. Проблемы криминалистической техники и судебной экспертизы
- •1. “Полевая криминалистика” и ее проблемы
- •1.1. Постановка проблем
- •1.2. Возможные варианты решения проблем
- •1.2.1. Принципы комплектования наборов технико-криминалистических средств
- •1.2.2. Пределы технического оснащения следователя и специалиста для работы в “полевых” условиях
- •1.2.3. Целесообразные направления научных исследований в области технического оснащения следователя для работы в “полевых” условиях
- •1.2.4. Информационное обеспечение оперативно-следственной группы в “полевых” условиях
- •1.2.5. Принципы распределения средств “полевой” криминалистики и вопрос о субъекте их применения
- •1.2.6. Проведение криминалистических экспертиз в “полевых” условиях
- •2. Проблема полиграфа
- •2.1. Возникновение и содержание проблемы
- •2.2. Возможные варианты решения проблемы
- •3. Проблемы компьютеризации судебной экспертизы *
- •3.1. История и современное состояние проблемы
- •3.2. Возможные варианты решения проблем
- •4. Проблема одорологического метоДа
- •4.1. Возникновение проблемы
- •4.2. Возможные варианты решения проблемы
- •5. СудебНая экспертиза и процессуальный закон
- •5.1. Возникновение проблемы
- •5.2. Дискуссионные вопросы теории и практики судебной экспертизы
- •5.2.1. Назначение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела
- •5.2.2. Правовой статус руководителя судебно-экспертного учреждения (подразделения)
- •5.2.3. Законодательная регламентация статуса субъектов экспертного исследования
- •5.2.4. Регламентация производства комплексной экспертизы
- •5.2.5. Расширение круга субъектов назначения судебной экспертизы
- •5.2.6. Расширение перечня случаев обязательного назначения экспертизы
- •5.2.7. Законодательная регламентация экспертной инициативы
- •5.2.8. Оптимизация формы и содержания экспертных заключений
- •5.3. Организационно-правовые и нравственные проблемы экспертной деятельности.
- •Р а з д е л II. Проблемы криминалистической тактики
- •6. Следственная ситуация и ее тактическое значение
- •6.1. Понятие следственной ситуации
- •6.2. Виды следственных ситуаций
- •Следственные ситуации
- •6.3. О концепции “бесконфликтного следствия”
- •7. Тактическое решение
- •7.1. Понятие тактического решения
- •7.2. Определение цели тактического воздействия
- •7.3. Проблема следственной интуиции
- •7.4. Принятие тактического решения
- •7.5. Некоторые специальные вопросы принятия тактических решений
- •7.5.1. Тактическое решение при расследовании преступления группой следователей
- •7.5.2. Принятие решений в условиях тактического риска
- •7.5.3. Принятие тактического решения в условиях конфликтной ситуации
- •8. Тактическая коМбинация
- •8.1. Возникновение проблемы
- •8.2. Понятие и виды тактической комбинации
- •8.3. Общие условия допустимости тактических комбинаций
- •8.4. Тактические комбинации при производстве допроса
- •9. Фактор внезапности, его учет и использование при расследовании преступлений
- •9.1. Фактор внезапности, его смысл и формы использования при расследовании преступлений
- •9.2. Тактика действий следователя с использованием фактора внезапности
- •9.3. Учет воздействия фактора внезапности на деятельность следователя
- •9.4. Влияние фактора внезапности на полноту и достоверность доказательственной информации
- •10. Проблема совершенствования техНики и методики планирования расследования
- •10.1. О сетевом методе планирования расследования
- •10.2. О программировании расследования преступлений
- •Раздел III. Проблемы криминалистической методики
- •11. Формирование частных криминалистических методик как комплексов криминалистических рекомендАций
- •11.1. Частные криминалистические методики как комплексы криминалистических рекомендаций
- •11.2. Криминалистическая характеристика преступления
- •11.3. Криминалистическая классификация преступлений
- •Классификации преступлений, связанные с субъектом преступления:
- •Классификации преступлений, связанные с объектом преступления:
- •Классификации преступлений, связанные с объективной стороной преступления:
- •Классификации преступлений, связанные с субъективной стороной преступления:
- •11.4. Определение предмета и направления расследования
- •11.5. Первоначальные следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия
- •11.6. Последующие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия
- •12. Источники криминалистичесКих меТодических рекомендаций
- •12.1. Право как определяющий фактор и источник методических рекомендаций криминалистики
- •12.2. Следственная практика как источник криминалистических методических рекомендаций
- •12.3. Наука как источник криминалистических методических рекомендаций
- •13. Сокрытие преступления как форма противодействия расследованию
- •13.1. Понятие сокрытия преступления
- •13.2. Виды способов сокрытия преступления
- •13.3. Факторы, побуждающие к сокрытию преступления и влияющие на выбор способа и возможность сокрытия
- •14. Раскрытие и расследование преступления как цели применения частной криминалистической методики
- •14.1. Криминалистическое понятие раскрытия преступления
- •14.2. Этапы расследования преступления
- •14.3. Обнаружение признаков преступления
- •14.4. Вопрос о методе раскрытия и расследования преступлений
- •15.1.2. Развитие содержательной стороны курса криминалистики
- •15.1.3. Криминалистическая специализация
- •15.1.4. Вопросы методики преподавания криминалистики
- •15.1.5. Учебная литература
- •А. Учебники и учебные пособия для вузов
- •Б. Учебники для средних юридических учебных заведений
- •15.2. Криминалистика как компонент профессионально-служебной подготовки практических работников
- •15.3. Историография и библиография отечественной криминалистики
- •16. Криминалистика как объект сравнения
- •16.1. Теоретические основы криминалистики стран Восточной и Центральной Европы
- •16.2. Теоретические основы криминалистики стран Западной Европы и сша
- •Заключение
- •Указатель биографических описаний
- •Оглавление
- •10. Проблема совершенствования техНики и методики планирования расследования 288
- •Раздел III. Проблемы криминалистической методики 309
- •11. Формирование частных криминалистических методик как комплексов криминалистических рекомендАций 309
- •Раздел IV. Криминалистика как объект изученИя и сравненИя 442
- •16. Криминалистика как объект сравнения 479
8. Тактическая коМбинация
8.1. Возникновение проблемы
На протяжении всей истории развития криминалистической тактики перед учеными и практиками возникал и по-разному ими разрешался вопрос о границах дозволенного воздействия на подозреваемых и обвиняемых, потерпевших и свидетелей. Этот вопрос приобретал особенную остроту, когда речь заходила о тактике допроса — следственного действия, при производстве которого исстари применялись различные приемы изобличения во лжи, психического воздействия на допрашиваемого, постановки хитроумных, каверзных вопросов, рассчитанных на то, чтобы преодолеть сопротивление допрашиваемого, не желающего говорить правду. Недаром допрос называли искусством, приравнивали его к искусству шахматной игры — “столько ума, углубленного внимания, способностей к логическим комбинациям, умения проникнуть в психику своего собеседника и выдержки оно требует”1. И. Н. Якимов прямо писал, что поскольку допрос является искусством, ему трудно обучить другого, так как тут многое зависит от личных способностей допрашивающего2.
Отечественные криминалисты всегда отрицали возможность использования следователем неправомерных форм насилия, какими бы высокими целями они ни оправдывались. Это касалось не только допроса, но и других следственных действий и всего расследования в целом. Нравственные принципы уголовного судопроизводства не позволяли даже поставить под сомнение недопустимость любых тактических приемов, основанных на насилии, их применение всегда расценивалось как грубейшее нарушение законности, граничащее с преступлением, а иногда и признаваемое преступным и наказуемым.
Но все ли, что внешне может быть принято или кем-то расценено как обман, в действительности является обманом? Всякое ли воздействие на обвиняемого или свидетеля, в силу которого он вынужден поступать именно так, а не иначе, является насилием? Всякое ли сокрытие от заинтересованных в исходе дела лиц тех или иных данных является лицемерием, недопустимым для следователя? По мере развития криминалистической тактики, расширения арсенала тактических приемов, все более активного использования в следственной практике данных психологии, рефлексивных игр, наконец, по мере накопления чисто эмпирических сведений об искусно и тонко проведенных следственных действиях эти и подобные им вопросы все чаще возникали и в криминалистической науке и в практике борьбы с преступностью.
Сейчас трудно сказать, кто первым употребил в нашей литературе термины “следственная хитрость” и “психологические ловушки”, но уже в 1964 г. во время дискуссии по некоторым проблемам криминалистической тактики И. Д. Перлов возражал против термина “следственная хитрость” и говорил, что допрос нужно вести “умно, а не хитро”, что недопустимы дезориентация обвиняемого, сокрытие неосведомленности следователя. Возражая ему, В. Г. Танасевич привел пример правомерной хитрости следователя, а Г. И. Кочаров заявил, что существует целый ряд следственных приемов, применяемых на практике, включающих в себя элементы хитрости, которые можно и нужно взять следователю на вооружение.
Г. М. Миньковский справедливо указал, что дело заключается не столько в терминах, в частности, в допуске термина “следственная хитрость” или отказе от него, а в том, чтобы по существу ответить на вопрос, можно ли применять приемы, связанные с использованием психологии обвиняемого. Участники дискуссии выразили пожелание продолжить разработку всех этих спорных проблем3.
Вскоре дискуссия была продолжена на страницах “Следственной практики” В. Г. Красуским. Приведя несколько приемов допроса, которые он отнес к разряду “следственных хитростей”, и высказав убеждение в правомерности их применения, он заключил статью словами: “Само собой разумеется, что любые тактические приемы, в том числе и те, о которых шла речь, применяются при строгом соблюдении законности”4. Комментируя по поручению редакции статью В. Г. Красуского, А. Р. Ратинов отметил, что “соответствие требованиям закона есть главное, но не единственное требование, предъявляемое к тактическим приемам. Из указания закона о необходимости всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела вытекает и другое требование, определяющее целевое назначение тактических приемов, — это направленность каждого из них к выяснению истины и в то же время такие его качества, которые обеспечивали бы неспособность тактического приема помешать этому, породив ложь, ошибки и искажения”5, то есть то, что впоследствии стали называть избирательностью действия тактического приема.
Включившийся в дискуссию Б. Г. Розовский категорически высказался против любых оправданий обмана ссылками на его “удачное” использование при допросе6. Этот тезис был поддержан и другими участниками дискуссии — В. Н. Бортневым и Ю. И. Лавровым, — которые полностью присоединились к мнению о том, “что следователи могут и должны использовать при производстве следственных действий тактические преимущества, применять определенные “психологические хитрости”7.
Разумеется, у концепции правомерности “следственных хитростей” вскоре нашлись и убежденные противники, на аргументах которых далее мы остановимся подробно. Здесь же отметим, что особенное раздражение вызывали и вызывают у них получившие распространение термины “следственная хитрость”, “психологическая ловушка” и т. д., действительно носящие несколько двусмысленный, сомнительный характер и не совсем точные по своему существу.
Изучение проблемы “следственных хитростей” привело нас к выводу, что этот термин не вполне соответствует обозначаемому им понятию по следующим основаниям.
Описанные в литературе варианты “следственных хитростей” как тактических приемов в большинстве своем не содержат никакой хитрости в общеупотребительном смысле этого слова. Это либо приемы сокрытия значимой для дела информации от заинтересованных лиц, либо приемы создания такой обстановки, которая может быть двояко оценена этими лицами, либо приемы формирования у них выгодных для следствия целей. Нужное воздействие эти приемы оказывают, как правило, не своим содержанием, а временем, местом, последовательностью применения. В сущности, они представляют собой комбинации приемов, объединенные одной целью и рамками одного следственного действия.
Дальнейшее исследование показало, что такое же воздействие на проходящих по делу лиц может иметь комбинация уже не отдельных приемов, а следственных действий — в рамках отдельного акта расследования, комбинация, разумеется, более сложная, чем комбинация приемов. Так возникло представление о тактической комбинации, разновидность которой — простая (элементарная) тактическая комбинация — охватывает собой все те способы рефлексивного управления (а это именно способы рефлексивного управления, как читатель убедится далее), которые неточно и неудачно обозначались термином “следственная хитрость”.
Столь же, если не более, неточен и неудачен термин “психологическая ловушка”. Действительно, по логике вещей всякое рефлексивное управление рассчитано на промахи противника, на попадание его в такую ситуацию, из которой невозможен или во всяком случае затруднен беспроигрышный выход. В этом смысле подобная ситуация играет роль ловушки. Но это слово имеет ярко выраженный привкус какого-то обмана, коварства, вероломства, что никак не приемлемо для характеристики вполне правомерных методов разрешения конфликтных ситуаций в процессе расследования, а поэтому не должно быть использовано в данном случае. Это как раз та ситуация, когда обычное словоупотребление, общепринятый смысл слова делают совершенно невозможным его использование в качестве термина для обозначения специального понятия. Кроме того, этот прием (или комбинация приемов), хотя и основывается на данных психологии, является тактическим приемом, тактической, а не психологической комбинацией.
Исходя из изложенных соображений, мы в 1974 г. употребили термин “тактическая комбинация” для обозначения тех тактических приемов допроса, которые именовались “психологическими ловушками” или “следственными хитростями”8, а позже расширили понятие тактической комбинации, включив в него сочетание не только тактических приемов, но и следственных действий9.
Определенное влияние на формирование нашей концепции тактической комбинации оказали идеи А. В. Дулова о тактических операциях. Их основное содержание заключалось в следующем.
В существующем виде криминалистическая тактика не отвечает потребностям следственной практики, ибо ограничивается разработкой рекомендаций, рассчитанных на отдельные следственные действия. Между тем, следователю часто приходится решать задачи, по которым ответ может быть найден только путем проведения серии следственных, оперативно-розыскных, ревизионных и иных действий. Отсюда — необходимость разработки тактические рекомендации для оптимального решения задач общего характера, требующих для своего разрешения проведения группы следственных, оперативно-розыскных, ревизионных действий. Такие общие задачи обозначаются понятием “тактические операции”.
Некоторые тактические операции разрабатываются уже сейчас. К ним можно отнести розыск и изучение личности обвиняемого. Можно выделить и другие тактические операции общего класса, подлежащие научной разработке, например, группу тактических операций “изобличение”. Наряду с классом общих тактических операций существуют и операции, проводящиеся только по определенной группе дел, такие, как “розыск трупа”, “отождествление трупа”. Каждая из указанных задач разрешается при помощи целой системы следственных и оперативно-розыскных действий, то есть является тактической операцией.
Разработка и выделение в отдельных методиках расследования тактических операций приведет к определенному изменению этого раздела криминалистики. В частных методиках, кроме изложения первоначальных следственных действий, будут рассматриваться и группы тактических операций, проводимых по данной категории уголовных дел.10
В концепции А. В. Дулова заключалось одно существенное противоречие: тактическими операциями он именовал задачи общего и менее общего характера, возникающие в процессе расследования, а не средства решения этих задач. Между тем в теории организации понятие операции трактуется прямо противоположным образом. “Множество действий образуют операцию, если каждое действие необходимо для достижения желаемого результата и если эти действия взаимосвязаны”, — пишет Р. Л. Акоф11. “Операция — множество действий, каждое из которых необходимо для достижения желаемого результата при условии, что эти действия взаимозависимы”, — вторит Акофу Ф. Ф. Аунапу12.
Сам термин “операция” (от латинского operatio — действие) обозначает деятельность по выполнению какой-либо задачи, а не саму задачу.
Отмеченный недостаток определения тактической операции, очевидно, учел Л. Я. Драпкин, по мнению которого, тактическая операция — это комплекс следственных, оперативно-розыскных, организационно-подготовительных и иных действий, проводимых по единому плану и направленных на решение отдельных промежуточных задач, подчиненных общим целям расследования уголовного дела13.
Л. Я. Драпкин предпринял и первую попытку классификации тактических операций, разделив их: а) по содержанию — на неоднородные тактические операции, включающие в себя следственные действия, оперативно-розыскные мероприятия и иные действия, и однородные, состоящие только из следственных действий; б) по временной структуре — на сквозные, производство которых осуществляется на протяжении нескольких этапов расследования, и локальные тактические операции, проводимые на каком-нибудь одном этапе расследования; в) по организационной структуре — тактические операции, осуществляемые работниками, объединенными в постоянное структурно-организационное звено (ОУР, ОБХСС и т. д.), и тактические операции, проводимые работниками, объединенными во временное структурно-функциональное звено (следственная бригада, оперативно-следственная группа)14.
Позднее В. И. Шикановым было предложено еще одно определение тактической операции: “Тактическая операция — система согласованных между собой следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и иных действий, предпринятых в соответствии с требованиями норм уголовно-процессуального закона правомочными должностными лицами для выяснения вопросов, входящих в предмет доказывания по расследуемому ими уголовному делу”15. Не отличаясь по существу от определения Л. Я. Драпкина, это определение раскрывает понятие также через действие, а не через их задачу.
Наконец, в 1979 г. А. В. Дулов сформулировал свое полное определение тактической операции, сущность которой заключается в том, что это “совокупность следственных, оперативных, ревизионных и иных действий, разрабатываемых и производимых в процессе расследования по единому плану под руководством следователя с целью реализации такой тактической задачи, которая не может быть решена производством по делу отдельных следственных действий”16.
Из сказанного очевидно, что как А. В. Дулов, так и развивавшие его инициативу Л. Я. Драпкин и В. И. Шиканов рассматривают тактическую операцию (а В. И. Шиканов упоминает и термин “тактическая комбинация”) лишь как систему следственных и иных действий, но не как систему приемов в рамках одного действия. В этом и состоит принципиальное отличие между нашими позициями.
Концепция тактических операций в существующем ее виде не охватывает собой понятия “следственных хитростей”; концепция тактической комбинации включает в себя это понятие как подчиненное, как частный случай. В этом, с нашей точки зрения, еще одно различие указанных концепций, весьма существенное как в теоретическом, так и в практическом аспектах.