arabskaya_poeziya_srednih_vekov-2

Непосвященный читатель мог воспринять в стихах суфиев лишь внешний, «земной» план: страсть, чувственный восторг, блаженство опьянения; посвященный же видел в земном аллегорию небесного. Мистический подтекст придает суфийской лирике эмоциональную напряженность, страстность; вместе с тем конкретный, чувственный характер ее условного языка облекает духовные переживания суфия в пластически зримые, впечатляющие образы. В этой двуплановости, взаимопроникновении земного и мистиче­ского — секрет особого поэтического обаяния лучших образцов суфийской лирики.

Крупнейший арабский поэт-суфий — египтянин Омар ибн аль-Фарид. большую часть жизни провел он в уединении неподалеку от Каира, где пре- шался посту, благочестивым размышлениям и молитвам. Суфии почитали Ибн аль-Фарида как учителя, святого; согласно преданию, его поэмы распевались на радениях. Особенно знамениты его «Винная касыда», в которой в образах застольной лирики описано экстатическое состояние божествен­ного озарения, и «Большая таыйя» — огромная поэма, содержащая страстный рассказ о мистическом опыте поэта. Обе поэмы справедливо считаются шедеврами арабской средневековой поэзии.

Другой замечательный суфийский философ и лирик — Ибн аль-Араби, уроженец Мурсии (Андалусия), проживший большую часть жизни в восточ­ных областях халифата. Автор ряда трактатов, Ибн аль-Араби описывает свои духовные переживания в пламенных любовных стихах. Жестокая воз­любленная, к которой обращены его страстные мольбы,— непознаваемая духовная сущность, а радости любви — соблазны грешного, но прекрасного мира, обессиливающие слабого человека и мешающие ему совершить вос­хождение к истине. Момент постижения высшей духовной сущности пред­ставляется поэту внезапным, подобным молнии озарением, испепеляющим человека. Ибн аль-Араби больше, чем Ибн аль-Фарид, погружен в реальные, вемные чувства. В его изящных газелях так живо звучит язык «мучительных страстей», что мистический подтекст порой едва уловим.

В сокровищнице арабской классической литературы немалую долю со­ставляет наследие арабо-мусульманской Испании, или Андалусии (от «аль-Андалус», арабского наименования Испании). Покорив Северную Африку, арабы переправились в Испанию и при поддержке берберских племен за три года (711—714) покорили почти весь Пиренейский полуостров. В 755 году один из Омейядов, Абд ар-Рахман I, образовал в Испании эмират со столи­цей в Кордове, а в 929 году эмир Абд ар-Рахман III, приняв титул халифа, закрепил этим актом независимость Андалусии от багдадских Аббасидов.

Однако ужо в X веке начинается распадение Кордовского халифата, вавершившееся образованием множества мелких княжеств, правптели кото­рых оказываются не в состоянии противостоять наступлению испанцев с се­вера (реконкисте). Вторжение из Северной Африки кочевников во главе с берберскими династиями Альморавпдов (XI в.) и Альмохадов (XII в.) приостановило наступление испанцев лишь на время, и к середине XIII века в Испании сохранилось только одно арабское княжество — Гранадский эмират, которое в 1492 году также было завоевано испанским королем Фер­динандом V. С падением Гранады окончилось почти восьмисотлетнее пребы­вание арабов в Испании.

Географическое положение Андалусии, на долю которой выпало посредничество между Востоком и Южной Европой, благоприятствовало процветанию ее многочисленных городов — Кордовы, Севильи, Толедо, Бадахоса, Валенсии, Альмерии, Гранады и др. В интенсивной культурной жизни Андалусии деятельное участие принимали не только арабы-пришельцы, но и аборигеиы (арабизированное и исламизированное население Испании), привносившие в общую арабоязычную культуру свои духовныее ценности и традиции. Наивысшего расцвета культура Андалусии достигает в XI - XII веках.

В первые века после арабского завоевания и вплоть до конца Х века андалусская поэзия мало чем отличалась от поэзии восточных областей халифата. В традиционных касыдах-панегириках поэты прославляли подвиги арабов-завоевателей, предавались элегическим воспоминаниям о покинутой восточной родине (см. стихи кордовского эмира Абд ар-Рахмана I), сочиняли газели, застольные песни, сатиры, философичные «зухднйат» и т.д. (поэты аль-Газаль, Ибн Абд Раббихи). Как и в кружках багдадских меценатов, при кордовском дворе часто устраивались поэтические состязания. Особенно прославился кружок правителя Андалусии аль-Мансура (Альмансор), в который входили поэты Мугир ибн Хазм, аль-Мусхафи, Абу Абд аль-Малик Марван. С кружком аль-Мансура были связаны также его младшие современники — певец застольных радостей ар-Рамади и поэт-пессимист Ибн Шухайд, автор элегий и грустных любовных песен. У всех этих поэтов легко можно проследить влияние Абу Нуваса, Абу-ль-Атахии и других восточноарабских поэтов, а известного поэта из Севильи Ибн Хани за подражания прозвали «андалусским аль-Мутанабби».

Исследователи арабской литературы по сей день спорят о степени своеобразия арабо-испанской поэзии. Многие склонны считать ее провинциальным эпигонским ответвлением главного восточноарабского ствола, повторяющим те же идеи, жанры, формы и традиционные образы, «докатившиеся» до западных областей мусульманского мира с опозданием на одно-два столетия. Такое отрицание специфики андалусской поэзии несправедливо. Строгое следование традиции — доминирующая черта всей арабской классической поэзии. Всякое своеобразие, как индивидуальное, так и в данном случае региональное, проявляется лишь «внутри» канона, в его рамках.

Тематическое и стилевое своеобразие прослеживается в андалусской поэзии лишь начиная с XI века. В описательных частях касыд появляются яркие картины испанской природы, среди которых встречаются подлинные шедевры пейзажной лирики, красочностью и пластичностью подчас превосходящие лучшие создания восточноарабских поэтов. Расширяется тематика: среди традиционных описаний боевых подвигов и придворного быта мелькают оценки из городской жизни, часто возникают образы моря. Любовная лирика обретает более куртуазный характер. Складывается особый, связанный с реконкистой жанр плача-элегии по разрушенным городам и исчезнувшим государствам. В образном языке ощущается больше свободы и разнообразия. Наконец, именно в Андалусии впервые, еще в конце IX века, воз­никает строфическая поэзия в классическом (мувашшах — на литературном языке) и в народном (заджаль — на андалусском диалекте) вариантах, вторая позднее проникает и в восточноарабские области.

В XI веке, когда «звезда арабской поэзии» на Востоке начинает закатываться, в Андалусии появляются замечательные поэты. Один из первых прославленных андалусцев — творец любовной лирики Ибн Зайдун. Вы­ходец из знатного кордовского рода, Ибн Зайдун в смутные годы борьбы за кордовский престол поддержал противников Омейядов, был приближен новым правителем, попал в немилость, бежал к правителю Севильи и помог ему захватить Кордову. Главная тема его газелей — любовь к аль-Валладе, дочери халифа, поэтессе, державшей в Кордове нечто вроде литературного салона. В соответствии с требованиями «куртуазии», лирический герой его поэм — верный влюбленный, покорный воле своей жестокосердной и высокомерной дамы, в глазах которой его порочат недруги-клеветники. Сочинял Ибн Зайдун также сатиры, главным образом на своего соперника, и тради­ционные панегирики кордовскнм и севильским правителям.

Был популярен в Андалусии и поэт аль-Мутамид. Эмир, правитель Севильи, аль-Мутамид из страха перед испанцами обратился за помощью к правителю Марокко Иусуфу ибн Ташифйну, и тот приостановил реконкисту, но заодно захватил и владения аль-Мутамида, а поэта-правителя от­правил в Марокко, в селение Агмат, где тот и умер в плену. В своих ранних стихах аль-Мутамид, как и Ибн Хани, подражает аль-Мутапабби, а в лирике близок Ибн Зайдуну. Лучшее в его творчестве — агматский цикл стихов, повествующий о перенесенных поэтом унижениях.

К севильскому кругу относится также творчество уроженца Сицилии Ибн Хамднса, бежавшего после завоевания острова норманнами. Выдаю­щийся мастер куртуазной лирики, Ибн Хамдис прославился своими любов­ными и застольными песнями, а также стихами о природе.

Большим мастером пейзажа был уроженец Альсиры Ибн Хафаджа, которого современники сравнивали обычно с певцом сирийской природы ас-Санаубари. Природа родной Валенсии — одной из самых прекрасных областей Испании — была для поэта неиссякаемым источником вдохно­вения.

Тематика строфической поэзии первоначально была ограничена любов­ными сюжетами, но начиная с XI века, когда стремление к строгому соблю­дению восточиоарабских традиций заметно ослабевает, форма мувашшаха используется во всех жанрах, вплоть до суфийской лирики. В диалектных ладжалях, как правило, не соблюдались классические поэтические размеры, но выдерживалась долгота гласных, и строились они по правилам, близким к силлабо-тоническому стихосложению.

Берберские завоевания в Андалусии приводят к огрублению придвор­ной жизни. Африканские правители плохо знают арабский язык и не понимают утонченную классическую поэзию. Поэтому постепенно придворного панегириста сменяет странствующий поэт, ищущий слушателей и ценителей среди простого городского люда. Именно таким был бродячий поэт и музыкант из Кордовы Ибн Кузман, исполнявший свои панегирики и заджали на площадях и рынках андалусских городов. Тематика заджалей Ибн Кузмана разнообразна, но излюбленные его сюжеты — вино и любовь. Земные, чувственные радости поэт противопоставляет аскетической морали, издевается над «изысканной» любовью куртуазных поэтов. В поэзии Ибн Кузмана много бытовых моментов, описаний городских празднеств, сцен из жизни простонародья.

Последние столетия пребывания арабов в Испании менее богаты поэтами. Здесь следует выделить автора замечательных любовных стихотворений, принявшего ислам еврея из Севильи Ибрахима ибн Сахля, и последнего выдающегося поэта и историка из Гранады Ибн аль-Хатиба – автора грустных элегий-плачей, отражающих ощущение грядущей гибели, которым были охвачены арабы Южной Андалусии задолго до окончательной победы испанцев.

В настоящем томе «Библиотеки всемирной литературы» представлены образцы средневековой арабской поэзии от ее истоков — доисламских муаллак — и до окончания «золотого века». Читателю, несомненно, бросятся в глаза общие типологические черты, превращающие эту поэзию в единое эстетическое явление.

Выше уже говорилось о традиционности арабской средневековой поэзии, о роли, которую играл на протяжении тысячелетней истории ее развития доисламский канон, предопределивший ее тематику, формы и образный строй.

В отличие от преисполненного чувством собственного достоинства древнеарабского поэта-воина, воспевавшего деяния родного племени, средневековый поэт был, как правило, придворным панегиристом, рассматривающим свою деятельность как профессию и источник заработка. Отношение к поэтическому творчеству мало чем отличалось от отношения к труду ремесленника-гончара или ювелира; можно даже говорить о своеобразной корпорации придворных панегиристов, хотя формально такого цеха не существовало. Немногие исключения из этого правила лишь подтверждают его: не пожелал воспевать Омейядов богатый мединец Омар ибн Аби Рабиа, независимо держал себя халифский сын Ибн аль-Мутазз, не слагал стихов за деньги мудрец-аскет аль-Маарри, сторонились двора поэты-суфии Ибн аль-Фарид и Ибн аль-Араби. Основная же масса поэтов существовала на подарки своих покровителей.

Поэтическое творчество панегиристов регламентировалось нормативной поэтикой, как труд ремесленника — цеховыми предписаниями. Воспевая покровителя, поэт должен был в соответствии с правилами канона приписать ему традиционные добродетели. Средневековый арабский поэт вообще всегда восхваляет (в панегириках — своего покровителя, в пейзажной лирике — природу, в любовных стихах — реальную или вымышленную даму сердца), в отличие от древиеарабского поэта, который все описывал (природу, сра­жение, коня, возлюбленную) и в творчестве которого эпический и лирический моменты находились в органическом единстве.

Основным жанром придворной поэзии на протяжении всего средневе­ковья оставалась касыда-панегирик. Ее композиция была позаимствована средневековыми поэтами из древней поэзии, но при этом придворные панегиристы предельно расширили собственно панегирическую часть и ввели часть, содержащую просьбы о вознаграждении.

Другие жанры арабской поэзии, возникшие в более позднее время и поэтому но ограниченные поэтической практикой древних поэтов, не были столь жестко нормализованы в композиционном отношепии, как касыда-панегирик, но также строились на традиционных тропах и поэтических фи­гурах.

Критерием для оценки поэтического произведения служило не его своеобразие, а искуспое выполнение «заданных» каноном условий. Личный талант поэта, его индивидуальность могли проявиться лишь в мастерском подражании классическим образцам да в некотором обновлении поэтических фигур. Стремясь превзойти предшественников и соперников-современников, поэты проявляли большую изобретательность в разработке традиционных тем и поэтического языка, что делало нормализованное искусство арабов художественно активным на протяжении многих столетий.

Ограниченная узкими рамками традиционной композиции и жанров, арабская поэзия развивалась «вглубь» за счет усложнения поэтической техники. Начиная с IX века арабская критика все более ценит версификационное мастерство. Поэты увлекаются чисто формальными задачами: уснащают спои стихи сложными поэтическими фигурами, многостепенными метафорами, изысканной игрой слов, заботятся не только о звуковом, но и о зрительном аффекте (подбирают в бейтах такие слова, пачертапие букв которых превра­щает стихотворение в рисунок). Эта изощренность орнаментального стиля, вкус к поэтическим кунстштюкам чувствуется дажо в творчестве таких кори­феев золотого века, как аль-Мутанабби и аль-Маарри. Поэты-«эрудиты» не­редко строят образы на ученых сравнениях, почерпнутых из книжпых источ­ников.

Арабская классическая поэзия — одна из блестящих страниц мирового поэтического искусства. В эпоху своего высшего расцвета опа оказала ог­ромное влияние на поэзию многих восточных народов, особенно ираноязыч­ных и тюркоязычных; следы ее влияния можно найти и в поэзии европейских народов, в частности в творчестве старопровансальских трубадуров.

И. Ф и л ь ш т и н с к и й

ПРИМЕЧАНИЯ

ДРЕВНЯЯ ПОЭЗИЯ

V ВЕК — СЕРЕДИНА VII ВЕКА

АЛЬ-МУХАЛЬХИЛЬ (умер около 530 года)

Один из древнейших арабских поэтов, чьи стихи дошли до наших дней. Согласно преданию, поэт вел жизнь странствующего фариса (бедуинского воина), кочевал по пустыне и принимал участие в набегах. Получив известие, что его брат Кулейб, вождь двух родственных племен таглиб и бакр, убит одним из бакритских воинов, аль-Мухальхиль поклялся отомстить и возглавил таглибитов в их войне с бакритами. В своих стихах поэт оплакивал брата и призывал соплеменников к мести.

«Слепят воспоминанья, как песок...» (стр. 11). - Все племена Низара...— Легенда гласит, что родоначальником племен Северной Аравии (аднанитов) был некий Низар, сын Маадда, сына Аднана. Зухль и кайс — аравийские племена.

АШ-ШАНФАРА (умер в первом десятилетии VI века)

Древнеарабский поэт, подлинность сочинений которого некоторые исследователи ставят под сомнение, считая их позднейшей подделкой. По сообщениям арабских средневековых источников, аш-Шанфара принадлежал к числу «изгнанников», по каким-то причинам покинувших племя, и совершал набеги на бедуинские кочевья. Кочевой жизни в пустыне и посвящена предлагаемая читателю поэма.

«В дорогу, сородичи!..» (стр. 15). — ...как быстрые стрелы в азартных руках игрока...-— Речь идет о майсире, азартной бедуинской игре на мясо верблюда, в которой игрок, вытащивший из песка стрелу, отмеченную определенным знаком, получал соответствующую часть разделанной туши. Гумейса — кочевье, на которое аш-Шанфара совершил набег.

ТААББАТА ШАРРАН (VI век)

Поэт-воин, большая часть жизни которого, согласно легенде, прошла в странствиях по пустыне и в набегах на вражеские племена. Настоящее имя поэта — Сабит ибн Джабир, а прозвищем своим «Тааббата Шарран» (буквально: «Несущий под мышкой зло») он обязан тому обстоятельству, что постоянно носил под мышкой острый меч.

«Друга и брата любимого я воспою...» (стр. 20) . - Шамс ибн Малик — двоюродный брат поэта.

ИМРУУЛЬКАЙС (около 500 — середина VI века)

По единодушному мнению арабской средневековой критики, наиболее выдающийся поэт древности. Сын одного из вождей киндитской коалиции племен в Неджде, в состав которой входили племена асад и гатафан, он, согласно преданию, был изгнан отцом из дома за разгульное поведение и сочинительство стихов — занятие, по мнению отца, несовместимое с высоким званием княжича. В скитании поэт узнает, что отец его убит асадитами, и, опираясь на племена бакр и таглиб, он начинает мстить за отца, но терпит поражение, обращается даже за поддержкой к византийскому императору, но и конце концов умирает в изгнании. Арабские средневековые филологи считали Имруулькайса создателем касыдной композиции.

«Спешимся здесь, постоим над золою в печал и...» (стр. 25). — Дарат Джулъджуль — местность в Аравии, где ра­зыгрался эпизод, явившийся поводом для написания муаллаки. Согласно преданию, Имруулькайс, влюбленный в соплеменницу по имени Унейза, как-то подстерег отправившихся на купание к ручыо девушек племени и, дождавшись, когда оии войдут в воду, собрал их одежду и возвратил ее ку­пальщицам лишь после того, как оии, замерзшие, стали одна за другой вы­ходить нагими из воды. Когда же девушки стали упрекать поэта, он зарезал верблюда и, зажарив мясо, щедро их угостил; затем все возвратились в стано­вище, причем девушки понесли седло верблюда на себе.

«Поплачем над прежней любовь ю...» (стр. 32).— (Стихотворение написано больным поэтом незадолго до смерти. Джабир — друг поэта и его спутник. ...подобных долине Химара...— Согласно легенде, у Химара, владельца плодородной долины, грозой убило десятерых сыновей. В гневе Химар отрекся от Аллаха, проклял его и стал поклоняться идолам, аа что Аллах сжег его долину небесным огнем.

«Предателем судьбу я называл не раз...» (стр. 34). — Зу-Рияш — йеменский царь. Гог и Магог.— Согласно биб­лейскому преданию, Гог, царь народа магог, в союзе с персами нападал на Палестину. Имепа Гог и Магог из Библии проникли в мусульманскую тради­цию (в Коране Яджудж и Маджудж) и стали обозначать легендарные народы Восточной Азии, набеги которых, по убеждению мусульман, Александр Ма­кедонский сдерживал посредством огромных железных глыб, которыми оп наваливал перевалы между горами.

«Нам быть соседями...» (стр. 35).— Асиб — наименование горы.

«Друзья, мимо дома прекрасной Умм Джундаб пройдем...» (стр. 37).— Согласно преданию, стихотворение было сочи­нено во время поэтического состязания с поэтом Алькамой ибн Абад.

«Мир вам, останки жилища!..» (стр. 38).— Азруат — местность в Сирии. Ясриб (поздпео Медина) — селение в Аравии. Ифрит - злой дух.

«Меткий лучник из бану суаль...» (стр. 44). – Бану суаль — бедуинское племя.

ТАРАФА (середина VI века)

Тарафа ибн аль-Абд — выдающийся поэт из племени бакр. Согласно преданию, вел легкомысленный образ жизни, «проматывая имущество рода», за что был изгнан из племени, «словно вымазанный дегтем чесоточный верблюд». В небольшой поэме, относимой арабской критикой к числу муаллак, поэт пытается оправдать свой образ жизни и всячески восхваляет свои бедуинские подвиги.

«В песчаной долине следы пепелищ уцелели…» (стр. 47).— Ибн, Ямин — прославленный моряк и строитель кораблей в древней Аравии. Фияль — детская игра бедуинов, состоящая в том, что в песок закапывалась стрела или другой какой-либо предмет и нужно было угадать, в какой из кучек песка этот предмет находится. С румийскою каменной аркою...— Рум — так арабы именовали Византию. Мабад — брат поэта.

AMP ИБН КУЛЬСУМ (умор в конце VI века)

Вождь и выдающийся поэт племени таглиб. Как говорилось выше, между двумя родственными племенами бакр и таглиб шла непрерывная многолетняя война. Однажды, дабы разрешить давний спор, племена обратились к арбитру в лице Амра ибн Хинд. В качестве представителя племени таглиб был отправлен Амр ибн Кульсум; как гласит предание, речь в защиту своего племени он произнес перед арбитром в форме небольшой поэмы, которую арабская критика относит к числу муаллак.

«Налей-ка нам в чаши вина из кувшина!…» (стр. 53).— Андарин — селение около Алеппо, славившееся своим вином. Ямама — местность н селение в Центральной Аравии. Царь Амр - Амр ибн Хинд (554—570), правитель небольшого княжества в северной части Аравии, столица которого Хира находилась близ иракско-аравийской границы.

АЛЬ-ХАРИС ИБН ХИЛЛИЗА (умер в конце VI века)

Выдающийся поэт племени бакр; согласно преданию, взял на себя миссию защищать свое племя бакр в споре его с таглибитами. Его поэтическая речь перед арбитром — хирским князем — также относится арабской критикой к числу муаллак.

«Порешила Асма, что расстаться нам надо...» (стр. 58).— Араким — род из племени таглиб. Бахрейн — в средние века так именовалась область Аравийского полуострова, лежащая против Бах­рейнских островов на побережье Персидского залива. Тамим — бедуинское племя. Мунзир — хирский князь Мунзир III (514—554), отец Амра ибн Хинд. Куджр... сын Умм Катама...— один из таглибитских вождей. Имруулъкайс — Врат Амра ибн Хинд. Аус — одно из племен Аравии. Гассанид.— Речь идет о правителе небольшого гассанидского княжества, расположенного в районе сирийско-аравийской границы, правители которого постоянно враждовали с хирскими князьями. Поэт похваляется тем, что его племя в отместку за убийство хирского правителя Мунзира убило гассанидского князя. Кинд.— Имеется в виду киндитский племенной союз.

ЗУХАЙР (около 530 — около 627)

Зухайр ибн Аби Сульма — выдающийся поэт из племени гатафап, от которого отпочковались два родственных племени — абс и зубьян, постоянно враждовавшие между собой. Умеренный и рассудительный, Зухайр просла­вился тем, что выступил против межплеменной розпи и в своей знаменитой касыде, причисляемой арабами к числу муаллак, прославил двух зубьянитов — Харима и аль-Хариса, выплативших из собственного имущества виру верб­людами вражескому племени и тем положивших конец междоусобице.

АНТАРА (умер около 615 года)

Антара ибн IIIаддад — выдающийся доисламский поэт и воин, сын од­ного из вождей племени абс и эфиопки-рабыни. Отец отказывался долгое время включить его «в свою родословную», ибо в качестве сына чернокожей рабыни поэт не мог претендовать на равное положение с другими воинами. Поэту не помогли даже его бесчисленные подвиги, которые он совершал на поле боя, защищая абситов от врагов. В своих стихотворениях, так же как в поэме, причисляемой арабами к муаллакам, Антара рассказывает о своей ратной доблести и жалуется на равнодушие к нему своей двоюродной сестры Аблы, которой он, согласно преданию, был верен всю жизнь.

«О чем нам писать, если мир многократно воспе т?..» (стр. 69).— ...кровью драконовой...— Имеется в виду растение «дра­конова кровь», сок которого имеет ярко-красный цвет и идет на изготовление красной краски. Майсир.— См. прим. к стр. 15. ...срываю над лавкой флажок.— Торговцы вином, переезжавшие из одного кочевья в другое, в Ара­вии имели обыкновение вывешивать над своим шатром-лавкой флажок, дабы псе знали, что опи «при товаре». Бедуинские поэты любили горделиво сооб­щать, что они этот флажок «срывали», то есть выпивали у виноторговца все спиртное. ...отпрыском Дамдама...— Харим и Хусейн, сыновья убитого Антарой зубьяиита Дамдама, угрожали Антаре расплатой.

«Что грустишь, о голубка, на древе высоком!» (стр. 74).— Согласно преданию, стихотворение было сочинено Антарой, когда родичи его возлюбленной Аблы увезли ее в Хиджаз (Аравия) и поэт, уединившись, оплакивал разлуку и сочинял стихи.

«Я из Лакика спешил...» (стр. 74). — ...машрафийских мечей...— Имеются в виду прославленные мечи, производившиеся йеменскими мастерами.

«Ветерок из Хиджаза...» (стр. 79).— ...царство Хосроев» - Хосрой — титул персидских царей.

АЛЬКАМА (умер около 598 года)

Алькама ибн Абада — выдающийся доисламский поэт, современник и соперник Имруулькайса. Выходец из племени тамим, он, однако, значительную часть жизпи провел при дворе хирского, а позднее и гассанидского князей, которым посвящал свои панегирики.

«Видно, тайное скрыла глухая стена...» (стр. 81). - Румийцы — византийцы.

АБИД ИБН АЛЬ-АБРАС (VI век)

Бедуинский поэт из племени асад.

«Плененные люди из племени асад...» (стр. 84). - Согласно преданию, стихотворение было сочинено поэтом после того, как киндитский князь Худжр захватил и разграбил становище племени отказавшегося от уплаты дани.

«Когда восставшими отец твой был убит…» (стр. 84). — Стихотворение обращено к поэту Имруулькайсу, поклявшемуся отомстить асадитам за убийство его отца Худжра.

АС-САМАВАЛЬ (середина VI века)

Поэт-воин еврейского происхождения; его верность данному слову вошла у средневековых арабов в поговорку. Согласно легенде, поэт был военачальником в крепости аль-Аблак около селения Тайма в Недждс и предпочел пожертвовать своим сыном, чем нарушить слово и отдать оружие, оставленное ему на хранение поэтом Имруулькайсом, отправившимся в Сирию и Византию.

АДИ ИБН ЗАЙД (умер около 600 года)

Выходец из племени тамим, поэт значительную часть жизни провел в Ктесифоне, столице иранских Сасанидов, где получил иранское образова­ние и был советником царя Парвиза (590—628) в делах, касавшихся бедуин­ских племен Аравии. Существует предание, будто Парвиз за что-то рассер­дился на поэта и заточил его в темницу, где тот и умер.

«Разве ты средство такое нашел...» (стр. 88).— Хосрой.— См. прим. к стр. 79. Шапур — имя нескольких сасанидских царей и Иране; из них самый знаменитый — Шапур II Великий (309—379). Хадр — город на Тигре, разрушенный наводнением. Тигр и Евфрат — реки в Ираке. Хаварнак — замок в Ираке возле Хиры.

УРВА ИБН АЛЬ-ВАРД (VI век)

Бедуинский поэт из племени абс. Предание гласит, что поэт отличался удивительной щедростью, собирал вокруг себя бедняков своего и соседних племен, кормил их и водил в набеги на вражеские становища.

АЛЬ-ХАНСА (умерла около 644 года)

Поэтесса из племени сулейм, прославившаяся стихами-заплачками, в которых она оплакивала погибших в сражении двух своих братьев — Сахра и Муавийю.