4. Отечественная и западная парадигмы помощи: сущность и различие.

В западной модели помощи идеи альтруизма находят свое развитие в логике идей индивидуализма, где чувства мысли и желания отдельного человека выступают как высшая самоценность. Отсюда специфика рефлексии помощи, когда клиентом выступает как индивид и отдельная группа, которым отдается преимущество, так и сообщество и община, которые рассматриваются в логике субъектности. К.Поппер, размышляя о синтезе индивидуализма и альтруизма в западной цивилизации, писал: “Этот объединенный с альтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это — ядро христианства (“возлюби ближнего своего”, — сказано в Священном Писании, а не “возлюби род свой”), а также всех этических учений, получивших развитие в нашей цивилизации и ускорявших ее прогресс”. В основе философии помощи отечественной модели лежат идеи соборности. Альтруизм восходит к общинному коллективизму, к этической, нравственной идее народности, как идее истинности и справедливости. Отсюда не случайно наибольшее развитие получают общественные, общинные формы помощи не только в дореволюционной, но и в постреволюционной России. Таким образом, индивидуальность здесь проявляется через общинность, и коллективность становится базовым принципом помощи. В этом можно увидеть специфические социогенетические корни отечественной модели помощи и милосердия. В основе мировоззренческой доктрины помощи и в отечественной и в западной моделях лежали принципы и идеи христианства. В западной модели процесс помощи рефлексируется как духовное преображение, которое “предполагало внутреннее изменение, обновление духа, что вело к “воскрешению” и “возрождению” и превращало грешника-нарушителя в достойного члена общины”. В этих подходах виделся индивидуальный путь спасения отдельного человека. Причем характерно, что общественные отношения, общественные идеалы выступают в качестве нормы. А отсюда стремление к формированию социально необходимого поведения, которое воспитывается и рефлексируется в христианской парадигме мышления Запада. В западной модели помощи участие в судьбе человека принимали различные конфессии. Антагонизм вероисповеданий привнес в модель помощи эгалитарные тенденции личностной свободы. Философия помощи отечественной модели раскрывается в логике идей православия. Русская Православная Церковь в течение тысячелетия формировала национальное сознание, национальный духовный опыт. Философия призрения становится на многие столетия определяющим подходом в отечественной модели помощи. Призреть — значит приблизить, озаботиться нуждами ближнего своего. Отсюда другой модус рефлексии помощи. Им является не столько “общественный космос”, сколько нравственный идеал, поднимающий русское сознание к иному горизонту нормы. Социальная работа как профессия в западной модели помощи возникает из добровольного общественного движения феминисток и либерально-демократической оппозиции. Аналогичная тенденция наблюдается и в России. Но если в западной модели развитие от добровольной помощи к профессиональной носило непрерывный характер, т.е. для западной модели характерен эволюционный путь развития, то в России развитие профессии носило дискретный, т. е. прерывистый характер. Даже ее современный, профессиональный этап характеризуется тем, что специалисты “рекрутируются” из других профессий и служб, и их становление как профессионалов осуществляется на основе собственного эмпирического опыта и имплицитных профессиональных представлений. Понятийное поле в западной модели помощи складывалось на основе медицинских, социологических, конфессиональных, юридических и психологических подходов. Психология явилась методологической базой развития знания социальной работы, а техника групповой и терапевтической работы легла в основу ее методики. Понятийное поле социальной помощи в России складывалось под воздействием иных факторов. Два направления — социальное обеспечение и социальная работа — в России предстают в единстве, включая в себя просвещение, образование, медицину, социальную политику. Оно выступало объединяющей формой, парадигмой, где нашли свое развитие все вышеназванные процессы. Этим и объясняется та разорванность “понятийного сознания”, когда социальную работу идентифицируют с социальной педагогикой, социальным обеспечением, социальной медициной. Отечественная модель помощи развивалась в течение нескольких столетий в тесном контакте с западной моделью помощи. Экстраполяция идей, государственных законов, включенность отечественной науки и демократической общественности в процессы западной цивилизации своеобразным образом отразилось на процессах помощи. Многие идеи и законы, особенно в период Петровских реформ, были декларированы , когда еще не было объективных условий для их реализации. Отсюда западная модель помощи выступала своеобразной “абсолютной идеей”, видение и “осязание” которой позволяло намечать свои перспективы роста и развития. Эти тенденции присутствуют и в современной отечественной модели помощи. 5. Групповые нормы помощи в древнейший период в отношении стариков, вдов, детей и процесс инфатицида.

"Институт старцев" появляется не сразу. Община постепенно предопределила отношение к людям, не являющимися активными участниками трудовой и коллективной жизни. Отношение к старикам такое же, как и к детям. Архаические народные представления о детях и стариках идентифицировали их как "чистых", не живущих половой жизнью, от-сюда общность в одежде у тех и других, и одинаковое отношение к ним. Так, инфатицид (узаконенное убийство ребенка) - довольно характерное явление на ранних этапах разви-тия общественных отношений (известен как в западной, так и отечественной истории), существовал не только в отношении детей, но и стариков. Формы поддержки стариков были различны. Там, где по какой-либо причине на помощь не приходила семья, заботу о стариках брала на себя община. Одним из вариантов поддержки стариков был специальный отвод им земель по решению общества, "косячка", который давал возможность заготовки сена. В том же случае, когда старики окончательно "впадали в дряхлость", они призревались общиной. Старика определяли на постой к кому-нибудь на несколько суток, где тот получал ночлег и пропитание, затем он "менял" своих кормильцев. Такой вид помощи стал своеобразной общественной повинностью. Возможно, в древности формы поддержки были иными, но их видоизмененная архаическая форма сохранилась до конца XIX столетия. До принятия христианства на Руси существовали и другие "закрытые" формы помощи, но все они связаны с "институтом старцев". К примеру, вариантом ухода на "тот свет" был добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины, на погостах, строили себе кельи и жили за счет подаяния. Как уже отмечалось, старики и дети относились к одной социовозрастной группе. Типология "старых" и "малых" в некоторых случаях определялась по признаку сиротства. В Древней Руси, возможно, впервые, официально "институт вдов" на уровне княжеской власти узаконен Владимиром I (Устав 996 г.), Именно тогда вдовы попадают под защиту церкви с рядом других категорий нуждающихся.