Вокальное творчество

В области вокальной лирики раньше и полнее всего проявилась индивиду­альность Шуберта, основная тема его творчества. Уже в 17 лет он стал здесь выдающимся новатором, тогда как ранние инструментальные произведения не отличаются особенно яркой но­визной.

Песни Шуберта – это ключ к пониманию всего его творчества, т.к. добытое в работе над песней композитор смело использовал в инструментальных жанрах. Почти во всей своей музыке Шуберт опирался на образы и выразительные средства, заимствован­ные из вокальной лирики. Если о Бахе можно сказать, что он мыслил категори­ями фуги, Бетховен мыслил сонатно, то Шуберт мыслил «песенно».

Шуберт нередко использовал свои песни в качестве материала для инструментальных произведений[1]. Но использование песни в качестве материала – далеко не всё. Песня не только как материал, песенность как принцип – вот что существенно отличает Шуберта от его предшественников. Широко льющийся поток песенных мелодий в симфониях и сонатах Шуберт – это дыхание и воздух нового мироощущения. Именно через песенность композитор акцентировал то, что не было главным в классическом искусстве – человека в аспекте его непосредст­венных личных переживаний. Классические идеалы человечества превращаются в романтическую идею живой личности «как она есть».

Все компоненты шубертовской песни – мелодика, гармония, фортепианное сопровожде­ние, формообразование – отличаются подлинно новаторским характером. Наиболее выдающаяся особенность шубертовской песни – ее огромное мелодическое обаяние. Шуберт обладал исключительным мелодическим даром: его мелодии всегда легко поются, великолепно звучат. Их отличает большая напевность и непрерывность течения: они развертываются как бы «на одном дыхании». Очень часто в них ясно обнаруживается гармоническая основа (используется движение по звукам аккордов). В этом песенная мелодика Шуберта обнаруживает общность с мелодикой немецкой и австрийской народной песни, а также с мелодикой композиторов венской классической школы. Однако, если у Бетховена, к примеру, движение по аккордовым звукам связано с фанфарностью, с воплощением героических образов, то у Шуберта оно носит лирический характер и связано с внутрислоговой распевностью, «руладностью» (при этом распевы у Шуберта обычно ограничиваются двумя звуками на слог). Интонации распев­ные нередко тонко сочетаются с декламационными, речевыми.

Песня у Шуберта – это жанр многоплановый, песенно-инструментальный. Для каж­дой песни он находит абсолютно оригинальное решение фортепианного сопровождения. Так, в песне «Гретхен за прялкой» аккоманемент подражает жужжанию веретена; в песне «Форель» короткие арпеджированные пассажи напоминают легкие всплески волн, в «Серенаде» – звучание гитары. Однако функция аккомпанемента не сводится лишь к изобразительности. Фортепиано всегда создает нужный эмоциональный фон к вокальной мелодии. Так, например, в балладе «Лесной царь» фортепианная партия с остинатным триольным ритмом выполняет несколько функций:

• характеризует общий психологический фон действия – образ лихорадочной тревоги;

• изображает ритм «скачки»;

• обеспечивает цельность всей музыкальной формы, поскольку сохраняется от начала до конца.

Разнообразны формы шубертовских песен, от простой куплетной до сквозной, которая была новой для того времени. Сквозная песенная форма допускала свобод­ное течение музыкальной мысли, детальное следование за текстом. У Шуберта в сквозной (балладной) форме написано более 100 песен, среди которых «Скиталец», «Предчувствие воина» из сборника «Лебединая песня», «Последняя надежда» из «Зим­него пути» и т.д. Вершина балладного жанра – «Лесной царь», созданный в ран­ний период творчества, вскоре после «Гретхен за прялкой».

Поэтическая баллада Гете «Лесной царь» представляет собой драматическую сцену с диало­гическим текстом. Музыкальная композиция опирается на рефренную форму[2]. Рефреном являются возгласы отчаяния ре­бенка, а эпизодами – обращения к нему Лесного царя. Текст от автора образу­ет вступление и заключение баллады. Взволнованные малосекундовые интонации ребенка кон­трастируют напевным фразам Лесного царя.

Возгласы ребенка проводятся троекратно с повышением тесситуры голоса и тональным повышением (g-moll, a-moll, h-moll), как следствие – возрастание драматизма. Фразы Лесного царя звучат в мажоре (I эпизод – в B-dur, 2-й – с преобладани­ем C-dur). Третье проведение эпизода и рефрена изложено Ш. в одной муз. строфе. Этим также достигается эффект драматизации (контрасты сближаются). Последний раз возглас ребенка звучит с предельным напряжением.

В создании единства сквозной формы наряду с постоянным темпом, четкой тональной организацией с тональным центром g-moll особенно велика роль фортепианной партии с остинатным триольным ритмом. Это ритмическая форма perpetuum mobile, поскольку триольное движение впервые останавливается лишь перед заключительным речитативом в 3 т. от конца.

Баллада «Лесной царь» была включена в первый песенный сборник Шуберта из 16-ти песен на слова Гете, который друзья композитора послали поэту. Сюда же вошла «Гретхен за прялкой», отмеченная подлинной творческой зрелостью (1814).

В «Фаусте» Гете песня Гретхен – небольшой эпизод, не претендующий на полноту обрисовки этого персонажа. Шуберт же вкладывает в нее объемную, исчерпывающую характеристику. Основной образ произведения – глубокая, но затаенная печаль, воспоминания и меч­та о несбыточном счастье. Неотступность, навязчивость основной мысли вызывает повторение начального периода. Он приобретает значение рефрена, запечатлева­ющего трогательную наивность, простодушие облика Гретхен. Печаль Гретхен далека от отчаяния, поэтому в музыке есть оттенок просвет­ленности (отклонение из основного d-moll в C-dur). Чередующиеся с рефреном разделы песни (их 3) носят разработочный характер: они отмечены активным развитием мелодии, варьированием ее мелодико-ритмических оборотов, сменой тональ­ных красок, главным образом мажорных, и передают порыв чувства.

Кульминация строится на утверждении образа воспоминания («...пожатье рук, его поцелуй»).

Как и в балладе «Лесной царь», здесь очень важна роль аккомпанемента, образующе­го сквозной фон песни. В нем органически сливаются и характеристика внутреннего возбуждения, и изображение прялки. Тема вокальной партии непосредственно вы­текает из фортепианного вступления.

В поисках сюжетов для своих песен Шуберт обращался к стихам многих поэтов (около 100), очень различных по масштабам дарования – от таких гениев, как Гете, Шиллер, Гейне, до поэтов-любителей из своего ближайшего окружения (Франц Шобер, Майрхофер). Наиболее стойкой была привязанность к Гете, на тексты которого Шуберт написал около 70 песен. С юных лет восхищала композитора и поэзия Шиллера (более 50). Позже Шуберт «открыл» для себя поэтов-романти­ков – Рельштаба («Серенада»), Шлегеля, Вильгельма Мюллера и Гейне.

Инструментальное творчество

…

Вопрос № 14

Шуман Роберт Александер 8 июня 1810 года -29 июля 1856 года

Начало формы

Конец формы

Начало формы

Конец формы

История жизни

Шуман (Schumann) Роберт Александер (8.6.1810, Цвиккау, — 29.7.1856, Эндених, близ Бонна, похоронен в Бонне), немецкий композитор и музыкальный писатель. Родился в семье книгоиздателя; уже в детстве проявил разностороннее художественное дарование, в том числе музыкальное (учился у педагога и органиста И. Г. Кунча). С 13 лет выступал как пианист. С 1828 изучал юриспруденцию в Лейпцигском и Гейдельбергском университетах и одновременно совершенствовал мастерство игры на фортепьяно у известного педагога Ф. Вика. Изучал теорию музыки под руководством композитора и дирижёра Г. Дорна (1831—32). Придумал механическое приспособление для ускоренной тренировки пальцев, но повредил им правую руку, разрушив т. о. мечту о деятельности пианиста-виртуоза. В 1834 основал «Новый музыкальный журнал» («Neue Zeitschrift für Musik», Лейпциг, был автором и редактором до 1844) — орган прогрессивного направления в немецкой музыке. Круг друзей-единомышленников, объединившихся вокруг журнала, Шуман назвал «Давидсбундом» (по имени библейского царя-песнопевца, победившего филистимлян). В 1840 женился на пианистке Кларе Вик (дочери и ученице Ф. Вика). С 1843 Шуман некоторое время преподавал в Лейпцигской консерватории (классы фортепьяно, композиции и чтения партитур). Вместе с женой предпринял ряд концертных поездок (в т. ч. в Россию, 1844). С 1844 жил в Дрездене, с 1850 — в Дюссельдорфе, где наряду с композиторской деятельностью руководил хоровыми коллективами, дирижировал симфоническим оркестром. С конца 40-х гг. постепенно обострилась психическая болезнь Шумана, последние два года жизни он провёл в лечебнице (Эндених), где и скончался. Шуман — один из ярких представителей романтического искусства 19 в. Во многом родственное поэзии Г. Гейне, творчество Шумана бросало вызов духовной нищете Германии 1820-х — 40-х гг., звало в мир высокой человечности. Наследник Ф. Шуберта и К. М. Вебера, Шуман развивал демократические и реалистические тенденции немецкого и австрийского музыкального романтизма. Его произведения тесно связаны с традициями немецкой музыкальной классики. При этом Шуман вошёл в историю музыки как один из самых смелых новаторов. Расширяя границы и средства музыкального языка, он стремился с полнотой и точностью передать, с одной стороны, процессы духовной жизни, с другой — жизнь «вовне» — связи и контрасты явлений, образующие «драматургию» жизни. Отсюда, в частности, его стремление тесно сблизить музыку с литературой, поэзией. Большая часть фортепьянных произведений Шумана — циклы из небольших пьес лирико-драматического, изобразительного и «портретного» жанров, внутренне связанных между собой и образующих сюжетно-психологическую линию. Один из самых типичных циклов — «Карнавал» (1835), в котором пёстрой чередой проходят сценки, танцы, маски, женские образы (среди них Кьярина — Клара Вик), музыкальные портреты Паганини, Шопена. Близки к «Карнавалу» циклы «Бабочки» (1831, навеян произведения Жан Поля) и «Давидсбюндлеры» (1837). Цикл пьес «Крейслериана» (1838, названный по имени литературного героя Э. Т. А. Гофмана — музыканта-фантазёра Иоганнеса Крейслера) принадлежит к числу высших достижений Шумана. Мир романтических образов, страстная тоска, героический порыв отражены в таких произведениях Шумана для фортепьяно, как «Симфонические этюды» («Этюды в форме вариаций», 1834), сонаты (1835, 1835—38, 1836), Фантазия (1836—38), концерт для фортепьяно с оркестром (1841—45). Наряду с произведениями вариационного и сонатного типов у Шумана имеются фортепьянные циклы, построенные по принципу сюиты или альбома пьес: «Фантастические отрывки» (1837), «Детские сцены» (1838), «Альбом для юношества» (1848) и др. В вокальном творчестве Шуман развивал тип лирической песни Шуберта. В тонко разработанном рисунке песен Шуман запечатлел детали настроений, поэтические подробности текста, интонации живой речи. Значительно возросла у Шумана роль фортепьянного сопровождения, дающего богатую обрисовку образа и нередко досказывающего содержание песен. Наиболее популярный из вокальных циклов— «Любовь поэта» на стихи Г. Гейне (1840), состоящий из 16 песен, в том числе «Если б цветы угадали», «Слышу ли песни звуки», «Я утром в саду встречаю», «Я не сержусь», «Во сне я горько плакал», «Вы злые, злые песни». Другой сюжетный вокальный цикл — «Любовь и жизнь женщины» на стихи А. Шамиссо (1840). Разнообразные по содержанию песни входят в циклы «Мирты» на стихи Ф. Рюккерта, И. В. Гёте, Р. Бёрнса, Г. Гейне, Дж. Байрона (1840), «Круг песен» на стихи Й. Эйхендорфа (1840). В вокальных балладах и песнях-сценах Шуман затронул весьма широкий круг сюжетов. Яркий образец гражданской лирики Шумана — баллада «Два гренадера» (на стихи Г. Гейне). Некоторые песни Шумана — простые сценки или бытовые портретные зарисовки: музыка их близка к немецкой народной песне («Народная песенка» на стихи Ф. Рюккерта, и др.). В оратории «Рай и Пери» (1843, на сюжет одной из частей «восточного романа» «Лалла Рук» Т. Мура), так же как в «Сценах из Фауста» (1844—53, по И. В. Гёте), Шуман близко подошёл к осуществлению своей давней мечты о создании оперы. Единственная оконченная опера Шумана «Геновева» (1848) на сюжет средневековой легенды не завоевала признания на сцене. Творческой удачей явилась музыка Шумана к драматической поэме «Манфред» Дж. Байрона (увертюра и 15 музыкальных номеров, 1849). В 4 симфониях композитора (т. н. «Весенняя», 1841; 2-я, 1845—46; т. н. «Рейнская», 1850; 4-я, 1841—51) господствуют светлые, жизнерадостные настроения. Преобладающее место занимают в них эпизоды песенного, танцевального, лирико-картинного характера. Шуман — автор 3 струнных квартетов (1842), 3 фортепьянных трио (2 — 1847, 1851), фортепьянного квартета (1842) и получившего широкую популярность фортепьянного квинтета (1842), а также сольных камерных произведений для струнных и духовых инструментов, произведений для хора. Шуман внёс большой вклад в музыкальную критику. Пропагандируя на страницах своего журнала творчество музыкантов-классиков, борясь против антихудожественных явлений современности, он поддерживал новую европейскую романтическую школу. Шуман бичевал виртуозное щегольство, равнодушие к искусству, скрывающееся под маской благонамеренности и фальшивой учёности. Главные из вымышленных персонажей, от имени которых выступал Шуман на страницах печати, — пылкий, неистово дерзкий и ироничный Флорестан и нежный мечтатель Эвсебий. Оба они олицетворяли черты характера самого композитора. Идеалы Шумана были близки передовым музыкантам 19 века. Его высоко ценили Ф. Мендельсон, Г. Берлиоз, Ф. Лист. В России творчество Шумана пропагандировали А. Г. Рубинштейн, П. И. Чайковский, Г. А. Ларош, деятели «Могучей кучки». Творчество Шумана - одна из вершин мирового музыкального искусства XIX века. Передовые эстетические тенденции немецкой культуры периода 20-40-х годов нашли яркое выражение в его музыке. В противоречиях, присущих шумановскому творчеству, отразились сложные противоречия общественной жизни его времени. Искусство Шумана пронизано тем беспокойным, бунтарским духом, который роднит его с Байроном, Гейне, Гюго, Берлиозом, Вагнером и многими другими выдающимися художниками первой половины века. В 1830 году душевный разлад композитора, вынужденного заниматься юриспруденцией, привел к тому, что Шуман покинул Гейдельберг и его академическую среду и вновь вернулся в Лейпциг к Вику, чтобы всецело и навсегда посвятить себя музыке. Годы, проведенные в Лейпциге (с конца 1830 до 1844), наиболее плодотворны в творчестве Шумана. Он серьезно повредил руку, и это лишило его надежды на карьеру виртуозного исполнителя. Тогда весь свой выдающийся талант, энергию и пропагандистский темперамент он обратил на композицию и музыкально-критическую деятельность. Быстрый расцвет его творческих сил изумителен. Смелый, самобытный, законченный стиль его первых произведений кажется почти неправдоподобным. "Бабочки" (1829-1831), вариации "Abegg" (1830), "Симфонические этюды" (1834), "Карнавал" (1834-1835), "Фантазия" (1836), "Фантастические пьесы" (1837), "Крейслериана" (1838) и множество других произведений 30-х годов для фортепиано открыли новую страницу в истории музыкального искусства. На этот ранний период приходится также почти вся замечательная публицистическая деятельность Шумана. В 1834 году, при участии ряда своих друзей (Л. Шунке, Ю. Кнорр, Ф. Вик), Шуман основал "Новый музыкальный журнал". Это было практическим осуществлением мечты Шумана о союзе передовых художников, названном им "Давидовым братством" ("Давидсбунд"). Основная цель журнала состояла в том, чтобы, как писал сам Шуман, "поднять упавшее значение искусства". Подчеркивая идейность и прогрессивный характер своего издания, Шуман снабдил его девизом "Молодость и движение". А в качестве эпиграфа к первому номеру избрал фразу из шекспировского сочинения: "...Лишь те, кто пришли посмотреть веселенький фарс, будут обмануты". В "эпоху Тальберга" (выражение Шумана), когда с эстрады гремели пустые виртуозные пьесы и искусство развлекательного толка заполонило концертные и театральные залы, шумановский журнал в целом, а его статьи в особенности производили ошеломляющее впечатление. Эти статьи замечательны, прежде всего, настойчивой пропагандой великого наследия прошлого, "чистого источника", как называл его Шуман, "откуда можно черпать новые художественные красоты". Его анализы, раскрывавшие содержание музыки Баха, Бетховена, Шуберта, Моцарта, поражают своей глубиной и пониманием духа истории. Сокрушающая, полная иронии критика современных эстрадных композиторов, которых Шуман называл "торговцами искусством", во многом сохранила свою социальную остроту для буржуазной культуры наших дней. Не менее поразительна чуткость Шумана в распознавании подлинных новых талантов и оценке их гуманистического значения. Время подтвердило безошибочность шумановских музыкальных прогнозов. Он один из первых приветствовал творчество Шопена, Берлиоза, Листа, Брамса. В музыке Шопена за ее изящным лиризмом Шуман раньше других увидел революционное содержание, сказав о произведениях польского композитора, что это "пушки, прикрытые цветами".