47. Отношения советской адвокатуры с судами и др. По

Деятельность адвокатуры носит публично-правовой характер. Она является специфической организацией, непосредственно связанной с работой суда - государственного органа, осуществляющего правосудие. Поэтому эта деятельность нуждается в четком законодательном урегулировании взаимоотношений адвокатуры и органов государственного управления.

История адвокатуры показывает, что в прошлом эти отношения далеко не в полной мере верно реализовывались.

Государственная принадлежность присяжных поверенных обеспечивалась в первую очередь присягой. В ней они обязывались сохранять верность Государю-императору. Порядок комплектования прежней адвокатуры также показывал ее значительную зависимость от органов государственного управления.

Так, состав присяжных поверенных контролировался судебной палатой округа. При ней создавался совет присяжных поверенных. Его деятельность была поднадзорна судебной палате. Жалобы на решения совета присяжных подавались в судебную палату. Независимость, полученная в результате реформ адвокатуры, была достаточно относительной, а ее самоуправление проходило в пределах, контролируемых судом.

Советскую адвокатуру свободной и независимой можно считать весьма относительно. Ведь очень сильной была руководящая роль государства и КПСС.

Органы, полномочные осуществлять государственное руководство адвокатурой, неоднократно менялись. К их числу относились следующие: Министерство юстиции СССР, министерства юстиции союзных и автономных республик; ранее были - управления НКЮ союзных республик при областных и краевых Советах депутатов трудящихся; исполкомы этих Советов. Одновременно с указанными органами в период с 1922 по 1939 гг. к участию в государственном руководстве адвокатурой привлекался и суд. В истории советской адвокатуры не было такого периода, когда бы государственное руководство ею осуществлялось только одним судом. Сегодня также существует позиция о возможности привлечения суда к выполнению функции государственного руководства адвокатурой.

Привлечение суда к руководству адвокатурой в 1922-1939 гг., даже совместно с Министерством юстиции и исполкомами областных (краевых) Советов депутатов трудящихся и предоставление ему права участия в рассмотрении дисциплинарных дел о Проступках адвокатов, поставило адвокатуру в зависимость от суда и привело к нежелательным последствиям. Так, по "Положению о коллегии защитников" от 5 июля 1922 г. постановления президиума коллегии по дисциплинарным делам могли быть обжалованы в президиум губисполкома. Жалобы подавались в президиум коллегии защитников, который направлял их вместе со всем делом в президиум губернского суда, а последний, со своим заключением, - в президиум губисполкома. В те времена во многих местах установились ненормативные взаимоотношения суда с защитниками. Это выражалось в неосновательном привлечении защитников к дисциплинарной ответственности, пренебрежительном и высокомерном отношении со стороны судебных работников к адвокатам, а со стороны адвокатов - в подобострастии и угодничестве и т.п.

Таковы главные негативные последствия подчинения адвокатуры суду. Сегодня адвокатура России не может возвращаться назад, в прошлое. Судьи также не хотят воздействовать на адвокатуру и вмешиваться в ее деятельность.

Адвокатура на началах независимости от суда и прокуратуры была впервые закреплена "Положением об адвокатуре СССР" 1939 г. Только при такой организации существуют необходимые условия для выполнения адвокатами своих профессиональных обязанностей. Профессор М.А. Чельцов в свое время писал: "Специфика адвокатской работы, ставящая адвокатов в необходимость соприкосновения с клиентами - тяжущимися и подсудимыми, требует сохранения самоуправляющейся адвокатской организации, независимой от тех органов - суда и прокуратуры, - с которыми ее представители не только встречаются на общей для них работе, но и сталкиваются. Освобождение адвокатских коллегий из-под дисциплинарного надзора местных судов и передача всего комплекса вопросов адвокатуры в НКЮ имеют в этом отношении огромное принципиальное и практическое значение".

Привлечение суда к государственному руководству адвокатурой противоречит самой сути взаимоотношений органов управления, коллегий адвокатов и суда. Между судами и президиумами коллегии нередко возникают разногласия по принципиальным вопросам: о причинах срывов судебных заседаний, назначении защитников, дисциплинарной ответственности адвокатов в связи с частными определениями судов, которые не всегда бывают обоснованными, и пр.

Причинами вынесения необоснованных частных определений обычно бывают недооценка роли адвокатов в судебном процессе, перекладывание на адвокатов ответственности за срыв дела или неявку в процесс свидетелей, потерпевших.

Заседания срываются чаще всего по вине других участников, в том числе и самого суда. Например, в начале 90-х гг. управление юстиции Московской области дало указание председателям районных судов по всем срывам уголовных и гражданских дел адвокатами, независимо от причин срыва, выносить частные определения в адрес президиума МОКА. А один из судей Люберецкого суда выносил частные определения из-за срыва дел адвокатами не в адрес президиума МОКА, а непосредственно в адрес Министра юстиции РФ.

Показательна и статистика по частным определениям, вынесенным судьями в адрес адвокатов Московской областной коллегии в 1999 г. Из 85 материалов персонального характера, поступивших в президиум МОКА, только 32 материала (меньше 40%) признаны частично или полностью обоснованными.

Поэтому неправильно уполномочивать суд решать спорные вопросы, вытекающие из его взаимоотношений с адвокатурой. Незаконными являются и сами частные определения. Их вынесение противоречит ст. 212 УПК РСФСР.

Государственное руководство адвокатурой со стороны суда не может быть верным еще и потому, что суд не имеет права на издание нормативных актов об адвокатуре.

Несмотря на то, что в свое время министерства юстиции были упразднены и на Верховные суды были возложены функции судебного управления, за адвокатурой по-прежнему была сохранена ее независимость от суда. В частности, в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 апреля 1963 г. было записано следующее: "Упразднить Министерство юстиции РСФСР. Возложить на Верховный суд РСФСР руководство и контроль за деятельностью верховных судов автономных республик, краевых, областных, городских судов, судов автономных областей, судов национальных округов и районных (городских) народных судов; подбор и воспитание судебных кадров; ведение судебной статистики; общее руководство государственными нотариальными конторами"1.

Только в Таджикистане была сделана попытка возложить государственное руководство адвокатурой на Верховный суд республики. Но это встретило резкое возражение общественности.

Против этого в свое время возражал профессор. И.Д. Перлов, который писал: "В Таджикской ССР общее наблюдение за деятельностью адвокатуры передано Верховному суду республики. Это вызывает серьезные возражения. Ведь адвокаты выступают в судах, в том числе и в Верховном суде, и поэтому нецелесообразно возлагать на Верховный суд функции контроля за их деятельностью. Это может отразиться на позиции адвокатов, занимаемой ими по конкретным делам"1.

Законодательство того периода определяло организацию адвокатуры на началах независимости и от суда и от прокуратуры.

Независимость российской адвокатуры от суда и прокуратуры обеспечивается рядом гарантий. Во-первых, ее автономией, т.е. самоуправлением, не допускающим вмешательства этих органов во внутренние дела адвокатских объединений. Во-вторых, организацией коллегий адвокатов по территориальному принципу, а не при судах. В-третьих, отсутствием "местничества" в адвокатской профессии. В-четвертых, запрещением возлагать на суд и прокуратуру государственное руководство адвокатурой. Взаимодействие же с органами Минюста также не должно посягать на самостоятельность адвокатуры и одновременно - оберегать ее от посягательств со стороны правоохранительных органов. Оказавшись под "давлением" с их стороны, адвокатура уже не сможет помогать людям. Она вынуждена будет бороться за свою собственную судьбу. "Человек проповедует философию полицейского произвола до той поры, пока беззаконие не коснется его самого. Чужая боль и беда всегда абстрактны".

Союзные республики пошли разными путями при решении некоторых вопросов государственного руководства их адвокатурой. Различие обнаружилось в субъектах, уполномоченных осуществлять функцию государственного руководства адвокатурой, в их компетенции и конкретных формах руководства.

В Российской Федерации и на Украине, в отличие от других союзных республик, государственное руководство адвокатурой было построено по принципу двойного подчинения. Общее руководство адвокатурой осуществлялось Юридической комиссией Совета Министров РСФСР . Руководство коллегиями адвокатов на местах было отнесено к компетенции Советов Министров автономных республик, исполнительных комитетов краевых, областных, Московского, Ленинградского городских Советов депутатов трудящихся. Кроме того, к контролю за организацией и деятельностью адвокатуры РСФСР по некоторым вопросам привлекались исполнительные комитеты районных, городских Советов депутатов трудящихся.

Возложение на местные Советы государственного руководства адвокатурой, как считалось в то время, увеличивало демократизацию этого руководства, ведь Советы могли привлечь к контролю за работой адвокатуры широкие массы общественности. На самом деле это было не так. Широкое руководство адвокатурой позволяло вмешиваться в сферу ее деятельности самым различным организациям, в первую очередь КПСС и профсоюзам.

Государственное руководство адвокатурой строилось по принципу двойного подчинения с момента ее учреждения и до ликвидации управлений Министерства юстиции. Это произошло с изданием указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 августа 1956 г. "О расширении прав краевых, областных судов и упразднении управлений Министерства юстиции союзных республик при краевых, областных Советах депутатов трудящихся".

Местные Советы участвовали в руководстве адвокатурой на основании общесоюзного и республиканского законодательства, а также специальных положений о них самих.

"Положением о губернских съездах Советов и губернских исполнительных комитетах", принятым В ЦИК 31 октября 1922 г., к задачам губернского исполкома по руководству коллегией защитников относилось утверждение первого состава членов коллегии защитников, а также отзыв защитников, принятых с нарушением правил приема.

В связи с ликвидацией губерний и установлением областного деления постановлением ВЦИК от 6 апреля 1928 г. было введено в действие "Положение о краевых (областных), окружных и районных съездах Советов и их исполкомах". Этим Положением на краевой (областной) исполком было возложено осуществление общего руководства организацией юридической помощи населению. На окружной исполком возлагалось общее наблюдение и контроль за деятельностью коллегий защитников, отвод и отзыв членов коллегии защитников округа, организация юридической помощи населению. На районные же исполкомы - только организация юридической помощи населению.

"Положением о районных съездах Советов и районных исполнительных комитетах РСФСР" на эти органы возлагалось и наблюдение за деятельностью членов коллегии защитников в своем районе. Отвод защитников, возбуждение вопроса об их отзыве, организация юридической помощи населению также входили в их компетенцию.

"Положением о городских Советах", утвержденном Постановлением ВЦИК 24 октября 1925 г., и последующим Положением от 20 января 1933 г., предусматривалось, что на городские Советы возлагается принятие соответствующих мер в деле оказания юридической помощи населению.

"Положение об адвокатуре СССР" также сохраняло государственное руководство коллегиями путем их двойного подчинения: центру и на местах.

Областные, краевые Советы стали участвовать в руководстве адвокатурой через свои управления юстиции. С ликвидацией управлений юстиции принцип двойного подчинения адвокатуры все равно сохранился.

Поскольку областные (краевые) Советы депутатов трудящихся осуществляли руководство судами на местах, то возложение на них функции руководства коллегиями адвокатов создавало определенные предпосылки для решения взаимных претензий и конфликтов, возникавших между адвокатурой и судебными органами. Это объяснялось еще и тем, что в таких условиях Советы должны были уделять больше внимания улучшению профессиональных и бытовых условий адвокатов.

Подобное руководство сыграло свою положительную роль. Так, благодаря ему в здании Мособлсуда разместилась и Московская областная центральная юридическая консультация МОКА.

В других союзных республиках, кроме Российской Федерации и Украины, новыми Положениями не предусматривалось двойного подчинения адвокатуры. Государственное руководство адвокатурой в шести республиках осуществлялось только Советами Министров. Так было в Армении, Белоруссии, Латвии, Молдавии, Азербайджане и Эстонии. В семи же союзных республиках руководство адвокатурой осуществлялось юридическими комиссиями при Советах Министров. Подобное происходило в Туркменистане, Казахстане, Таджикистане, Узбекистане, Киргизии и Литве.

Различие в субъектах государственного руководства адвокатурой союзных республик отрицательно отразилось на адвокатуре. Вскоре оно повсеместно было возложено только на юридические комиссии при Советах Министров союзных республик.

Общее руководство и контроль за деятельностью всей советской адвокатуры было возложено на Юридическую комиссию при Совете Министров СССР, для чего в ее аппарате был создан отдел адвокатуры.

Это было направлено на упорядочение контроля за адвокатурой и на усиление самого контроля. Законодательство об адвокатуре не только устанавливало государственное руководство адвокатурой, но и определяло его конкретные формы.

К компетенции центральных органов союзных республик, осуществляющих общее государственное руководство адвокатурой, относились вполне конкретные функции. Это: проведение ревизий работы президиумов коллегий и юридических консультаций; заслушивание отчетов председателей президиумов и других руководящих работников коллегий об их работе. Кроме того, сюда входило обобщение практики работы коллегий; изучение и распространение положительного опыта работы президиумов, юридических консультаций и отдельных адвокатов. В необходимых случаях предусматривалась инициатива созыва общего собрания (конференции) коллегии адвокатов. Руководящий орган имел право отмены решений общих собраний и

постановлений президиумов коллегий адвокатов, если те не соответствовали закону и "Положению об адвокатуре". Издание инструкций об оплате юридической помощи, о прохождении стажировки и др. также были заботой руководства.

В некоторых "Положениях об адвокатуре" союзных республик содержались оговорки, что в случае отмены решения общего собрания или президиума коллегии орган, осуществляющий государственное руководство адвокатурой, может лишь предложить общему собранию и президиуму коллегии пересмотреть свое решение. Не более того. В то время это было очень важное положение. Оно закрепляло недопустимость подмены непосредственного руководства, осуществляемого органами самоуправления адвокатуры, государственным руководством, носящим общий характер.

Советы Министров автономных республик, исполнительные комитеты краевых, областных, Московский и Ленинградский городские Советы депутатов трудящихся осуществляли тогда руководство деятельностью коллегий в следующих формах. Был контроль за подбором кадров адвокатуры; готовились и проводились выборы руководящих органов коллегий адвокатов; велись проверки работы президиумов коллегий и юридических консультаций; заслушивались отчеты председателей президиумов и других руководящих работников коллегий; утверждались "Правила внутреннего трудового распорядка" коллегий; разрешалось в виде исключения принимать в адвокатуру лиц, не имеющих высшего юридического образования; допускалась отмена постановлений президиумов коллегии о приеме или исключении адвокатов; утверждались штаты, лимит численного состава, вновь избранные председатель президиума и его заместитель; могли быть отменены несоответствующие закону и "Положению об адвокатуре" решения общих собраний (конференций) и т.п.

К конкретным полномочиям исполкомов районных и городских Советов депутатов трудящихся относилось согласование с президиумами коллегий адвокатов вопросов о составе и местонахождении юридических консультаций, а также о назначении и освобождении от работы заведующих юридическими консультациями.

Положениями некоторых союзных республик предусматривались и такие формы осуществления государственного руководства адвокатурой, которые заслуживали отрицательной оценки. Это - исключение и отвод из коллегии адвокатов; роспуск президиума, не обеспечивающего надлежащего руководства. Такие и им подобные формы государственного руководства адвокатурой как из центральных органов союзных республик, так и со стороны областных и приравненных к ним в этой роли Советов вызывали сомнения в их целесообразности и необходимости, поскольку они во многом вмешивались во внутренние дела адвокатуры.

В частности, исключение из коллегии было правом президиумов с момента учреждения советской адвокатуры. Это одна из функций непосредственного, а не общего руководства адвокатурой.

Предоставление органам государственного управления права исключать из коллегий адвокатов является нарушением принципа самоуправления адвокатуры.

Общий характер государственного руководства адвокатурой представлял собой не просто администрирование. Это - направление деятельности адвокатуры, руководство ее политикой. Поэтому предоставление права государственным органам самостоятельно исключать из коллегий адвокатов противоречит сути государственного руководства адвокатурой.

В то время это объяснялось необходимостью усиления контроля за подбором, расстановкой и воспитанием кадров коллегий. Президиумы коллегий, рассматривая серьезные дисциплинарные проступки адвокатов, не исключали их из состава коллегий, ограничивались мягкими мерами дисциплинарного воздействия. За это такие президиумы упрекались государством. Такие факты имели место. Но эти вопросы можно решать путем улучшения контроля за дисциплинарной практикой, хотя дисциплинарная практика в большинстве коллегий и без стороннего контроля была довольно серьёзной. Любой дисциплинарный проступок адвоката подрывает авторитет адвокатуры, особенно в условиях нынешнего противоборства с многочисленными "параллельными" образованиями. Поэтому президиумы коллегий в отношении нарушителей дисциплины проявляют достаточную твердость.

В некоторых "Положениях об адвокатуре союзных республик" в 60-е г. действовали такие устаревшие формы государственного руководства адвокатурой, как отвод вновь принятых членов. Порядок отвода адвокатов в истории развития советской адвокатуры неоднократно менялся. Так, "Положение об адвокатуре" 1922 г. устанавливало отвод как безмотивный, неограниченный никаким сроком, вывод президиумом губисполкома из состава коллегии вновь принятых членов.

"Положение о коллегии защитников", утвержденное НКЮ 5 июля 1922 г., право на отвод ограничивало месячным сроком со дня поступления в губисполком сообщения о зачислении в состав коллегии.

По "Положению об адвокатуре СССР" 1939 г. право на отвод было предоставлено народному комиссару юстиции СССР и народным комиссарам юстиции союзных республик. Под отводом понимался безмотивный и неограниченный сроком вывод адвоката из коллегии.

В других же союзных республиках под отводом понимался ограниченный определенным сроком принудительный вывод лиц, принятых в коллегию с нарушением Положения об адвокатуре.

Очевидно, что как в первый период организации советской адвокатуры, так и в последующие годы такая мера не вызывалась необходимостью, а являлась посягательством на самоуправление адвокатуры,

Адвокатура сама была в состоянии комплектовать свои кадры достойными людьми без применения такой устаревшей формы государственного руководства, как отвод. В 1961 г. Министерством юстиции РСФСР отведены из адвокатуры лишь 3 адвоката. Такое же количество адвокатов отведено и за предшествующее 1961 г. пятилетие.

Из трех адвокатов, отведенных Министерством юстиции РСФСР в 1961 г., один был отведен за содействие виновным избежать уголовной ответственности, минуя при этом законные пути защиты, второй - за совершение преступления, третий - за серьезные проступки, порочащие звание адвоката1.

Члены президиума и без вмешательства извне справедливо бы решили вопросы. На практике были и другие случаи, когда исключенных за порочащие звание адвоката проступки и за низкое качество работы суды по их жалобам восстанавливали в коллегии адвокатов, мотивируя свои решения тем, что наказания были слишком строгими.

В республиках Казахстан и Туркменистан в качестве формы государственного руководства адвокатурой предусматривался роспуск президиума, после чего должны были сразу быть выборы нового состава.

Подобные формы государственного руководства адвокатурой не соответствовали демократизации адвокатуры. Право на роспуск выборного органа адвокатуры должно принадлежать только общему собранию этой организации. И никому другому. Роспуск же президиума властью органов государственного руководства сводил на нет самоуправление адвокатуры. Ранее действовавшее "Положение об адвокатуре СССР" не предусматривало такого права государственных органов. Не вызывается оно необходимостью и при современном уровне развития адвокатуры. Если орган государственного руководства адвокатурой придет к выводу, что президиум коллегии не в состоянии обеспечить надлежащего руководства коллегией, то от него нельзя было освободиться роспуском. Досрочное переизбрание на внеочередном собрании - вот единственно законное средство решения этого вопроса.

В Казахстане в 50-60-е гг. председателю юридической комиссии при Совете Министров республики было предоставлено право наряду с общим собранием коллегии адвокатов наложения дисциплинарного взыскания на председателей президиумов коллегий. В других же республиках этот вопрос в то время вообще был не урегулирован Положениями об адвокатуре. Данный вопрос до сих пор вызывает много сомнений и разногласий. Дело в том, что иногда приходят частные определения и информации судов и других государственных органов в отношении председателей президиумов коллегий или их заместителей.

Раньше подобные вопросы входили в компетенцию партийных органов. Они наказывали или прощали руководителей коллегий. Наказывали двояко: по партийной линии адвоката-коммуниста и одновременно - вносили представления в президиумы коллегий об отстранении руководителя коллегии от должности, наложения на него взыскания и пр. Эти представления членами президиума принимались безоговорочно. Ибо практически все они были коммунистами и вынуждены были подчиняться партийной дисциплине. Но нецелесообразно было предоставлять такое же право органу, осуществляющему государственное руководство адвокатурой. Дисциплинарное взыскание в коллегии носит характер товарищеского воздействия. Наложение же взыскания органом государственного руководства является не дисциплинарной, а административной мерой воздействия.

Рассмотрение проступков председателей президиумов коллегий и их заместителей и право наложения дисциплинарных взысканий является функцией самой адвокатуры, но не органа государственного руководства ею. Рассмотрение дисциплинарных проступков председателя президиума и его заместителей находится в ведении общего собрания. А в периоды между собраниями - президиума коллегии.