Ольга Вайнштейн — д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета, член редколлегии международного журнала Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture и российского журнала «Теория моды: одежда, тело, культура». Автор книги «Денди: мода, литература, стиль жизни» (М., 2005, 2006). Составитель двухтомника «Ароматы и запахи в культуре» (М., 2003). Автор курса «Семиотика одежды и тела» (Институт Европейских культур, РГГУ).
Ноги Эйми Малинс: мода, аксессуары и границы тела
Теоретическая постановка проблемы
«Я везу целый чемодан с протезами, поскольку мне нужны варианты для разных ансамблей одежды», — объясняла в одном из интервью модель и актриса Эйми Малинс. Пусть это высказывание будет камертоном для размышлений о том, как взаимодействуют мода и тело инвалида; какова функция аксессуаров в формировании телесных границ; наконец, возможны ли модные протезы.
Теоретическую основу нашего исследования составляют работы Джоан Энтуисл (Entwistle 2000), Элизабет Фишер (Фишер 2010), Энн Фаррен и Эндрю Хатчисона (Фаррен, Хатчисон 2009) и Кэролайн Эванс (Evans 2003). Фаррен и Хатчисон вводят термин «одежда-снаряжение» (англ. garment)1, имея в виду «любые предметы, которые, тесно взаимодействуя с телом, становятся его функциональным или коммуникативным продолжением» (Фаррен, Хатчисон 2009: 57).
Эти предметы могут включать в себя разнообразные вещицы, которые заменяют или модифицируют части тела: протезы, косметику, очки, линзы, парики, слуховые аппараты, накладные ногти и т.д. Фаррен и Хатчисон также выделяют мобильные телефоны, портативные плееры и наушники, фотоаппараты, ключи и кредитные карты — предметы, обеспечивающие «расширение» наших чувств и памяти и создающие доступ к пространству и финансовым ресурсам. К особой группе можно отнести драгоценности, которые владелец носит каждый день, — любимые кольца, браслеты, серьги, цепочки, кулоны, украшения для пирсинга, нательный крест. Сюда же входят и аксессуары, выступающие как средство защиты (например, от непогоды) или знак социального статуса. Основные функции аксессуаров — защитная, коммуникативная и, что немаловажно, эстетическая (декоративная). Этимологически слово «аксессуар» восходит к старофранцузскому «acces» (от лат. «accessus» — подход, доступ).
В традиционной культуре одна из важнейших функций аксессуаров — магическая: они ограничивают доступ к телу злых сил, закрывая реальные и воображаемые отверстия и уязвимые места (Фишер 2010: 68–69). Аналогичным образом в народном костюме орнамент на платье обычно располагается на подоле и на поясе. «Фольклорный костюм предохраняет от вторжения злых сил, что проявляется в стратегическом расположении вышитых символов на одежде — на подоле, на вырезе платья, на рукавах и других потенциально уязвимых местах» (Welters 1999: 7). Нередко аксессуары отмечают и защищают места, где тело суживается — шею, кисти рук, талию, лодыжки. Задача этих мелких вещиц — регулирование потоков энергии на входе и выходе, «запечатка» контура. В переносном смысле эта функция «регулировка доступа» просматривается и в коммуникативном назначении аксессуаров — они призваны засвидетельствовать включенность владельца в определенный социальный круг.
Аксессуары нередко выступают как метонимическая репрезентация личности: драгоценности герцогини Виндзорской, ныне распродаваемые на антикварных аукционах, не только отражают ее индивидуальный вкус, но и дарят покупателям иллюзию, что они приобщаются к легенде самой герцогини. Акцентируя одну часть тела (или ее отсутствие), аксессуары отмечают и усиливают телесные границы, завершая эстетический силуэт, что попутно создает для владельца чувство комфорта и защищенности. «Неслучайно этим предметам придается особый ценностный статус — они в каком-то смысле становятся залогами "самости" их владельца. Многим женщинам, вероятно, знакомо чувство нарастающей паники и испуга при потере любимого кольца, серьги или какого-либо другого личного "сокровища", играющего роль талисмана. Утрата этих мелких аксессуаров, замыкающих контур, столь ощутима потому, что без них человек вновь остро ощущает зыбкость физических границ собственного тела, неполноту своего присутствия» (Вайнштейн 2007: 106).