3. Начало промышленного переворота (60—80-е годы XVIII века)

Предпосылки переворота.) К середине XVIII в. мануфактурный капитализм в Ан­глии достиг наибольшей зрелости. За сто­летие, истекшее после буржуазной револю­ции, капиталистические формы промыш­ленности стали играть ведущую роль: мануфактура производила подавляющую часть товаров. Ее преобладание над мел­ким производством означало громадный шаг_ вперед в экономическом развитии страны. Вместе с тем мануфактура в Анг­лии достигла и предела своих возможно­стей — потенции ручного труда на капита­листических предприятиях исчерпали себя. Капитализм, утвердившийся первоначаль­но на базисе ручной техники, созрел для перехода в новую стадию.

{Предпосылки для достижения промыш­ленностью качественно более высокого^сс-стояни^ были подготовлены предыдущим развитием Англии, а затем создавались в ходе самого промышленного переворота. Завершавшаяся аграрная революция про­должала расширять и без того емкий рынок наемного труда для промышленности и по­полнять богатства собственнических клас­сов.^Участившиеся в конце XVIII — начале XIX в. парламентские огораживания до­вершили радикальное уничтожение кресть­янской собственности (а вместе с нею и «домашних» сельских промыслов); они явились, таким образом, заключительным этапом многовекового аграрного переворо­та. Крупные аграрные волнения в 1767 (Ланкашир), 1771 (Линкольншир), 1772 гг. (Эссекс) были ответом крестьян на насильственные огораживания их земель. Аккумуляции капиталов, необходимых для развития промышленности, содействовали успешно использованные государством в интересах имущих верхов различные рыча­ги «первоначального накопления» — коло­ниализм, государственный долг, налоги, протекционизм. Накопленные денежные богатства все интенсивнее вкладывались в промышленность. Вследствие глубоких аграрных сдвигов расширялся также и внутренний рынок: экспроприированные массы и наемные рабочие удовлетворяли свои — пусть минимальные — потребности в пище, одежде, покупая их на рынке. Бога­тейшие же арендаторы нуждались в покуп­ке инвентаря, сельскохозяйственных ору­дий, удобрений.[Post спроса на внутреннем (а также внешнем) рынке стимулировал увеличение производства, открывал перед промышленностью новые горизонты. /

разделение груда в мануфактуре/осо­бенно централизованной, упростило и узко специализировало отдельные процессы про­изводства, создав условия для замены руч­ного труда на детальных операциях машин­ной техникой. [В^первой половине XVIII в. были изобретеньПгёкоторые машины| (в этом направлении усиленно работала тех­ническая и научная мысль). Наиболее ве­сомый вклад в разрешение назревших тех-нических проблем внесли' в (J705 г. Т. Ньюкомен (пароатмосферная поршневая машина для подъема воды из шахт);, в 1733 г. Дж. Кей (летучий челнок в ткацком станке), в 1735 г. Э. Дерби (при­менение каменного угля для плавки чугу­на), в 1750 г. Б. Хентсмен (выплавка стали на минеральном топливе). Однако\в первой \половине XVIII в. машин изобретено было еще !мало\ ^применились они скорее ^виде

ОПЫТОВу

Техническая и социальная сущность пе­реворота. Отмеченные предпосылки приве­ли в 60-е годы XVIII в. к началу в стране' подлинной промышленной революции. От­крылась длительная полоса широкого (внедрения в производство целой серии изо­бретенных машин и технических усовер­шенствований. Исходным пунктом перево­рота явилось изобретение и использование в каждой отрасли машины-орудия, рабо­чей машины. Были изобретены также но­вые двигательные и передаточные машины.

'Промышленный переворот начался в легкой промышленности, где введение ма­шин требовало меньше, чем в тяжелой про­мышленности, капиталовложений и обес­печивало! быструю отдачу прибылей. Он охватил в первую очередь сравнительно молоду142ШЩча^бу_мажную отрасль^в ко-торой.отсутствовали цохи и, значит, сковы­вавшая их регламентация. Кроме того, эта отрасль особенно; нуждалась в техниче­ском усовершенствовании и удешевлении продукции в связи с конкуренцией индий­ских хлопчатобумажных тканей.1

В 1765 г. ткач Дж. Харгривс создал механическую прялку, в которой одновре­менно работали 15—18 веретен. Эта прял­ка «дженни» (по имени дочери ткача) при­водилась в движение рукой, В 1767 г. изо­бретатель Т. Хайс соорудил ватерную прядильную машину с применением мощ­ной двигательной силы воды. Машина от­личалась высокой производительностью, но изготовляла толстую нить,. В 1779 г. предприниматель из Ланкашира С. Кромптон изобрел «мюль-машину», про­изводившую нить тонкую и прочную. Весь цикл изобретений в прядении вызвал от­ставание ткачества и подтолкнул его усо­вершенствование) «Ткацкий голод» был удтжлет ворен в результате [изобретения (Э^jiaj^bajtmм ,__механического ткаТ1кого станка (1785)j Новый^станокjT40 раз'^ве-личил производительность в ткачестве по сравнению с ручным трудом. Почти одно­временно, С.в 1784 г., ученый-механик Дж. Уайт сконструировал универсальную паровую машину-двигатель, постепенно вытеснившую водяной двйТахе/л ь. В 1785 г. была изобретена машина для получения набивных тканей.

Важные открытия применялись в ме­таллургии, работавшей уже на каменном угле1А 1784 г. Г. Kggr изобрел прокатный стан, увеличивший производительность в 15 раз, и процесс пудлингования (получел ния ковкого железа). В машиностроении в конце 90-х годов XVIII в) крупным собы­тием стало сооружение Г. Модели токар­ного станка, i Внедрение машин дало тол­чок еще большему развитию науки, в час­тности химии (крашение, отбеливание тканей).

\ Новая техника потребовала новой орга­низации промышленности. \На смену ману­фактуре пришла фабрика, техническим ба­зисом которой были рабочие машины¹ (ли­бо однотипные, либо система разнородных машин) и механический двигатель) Р. Ар-крайт был основателем в 70-е годы первой фабрики близ Дерби. В 80-е годы в стране насчитывалось уже около полутораста тек­стильных фабрик, складывалась фабрич­ная система. Промышленный переворот был полной технической революцией, вы­звавшей мощный подъем производитель­ности труда.

Однако кроме технико-экономической сущности промышленная революция имела и глубокое социальное содержание. В ходе промышленного переворота фабрики по­глощали пеструю, неоднородную массу на­селения — наемных рабочих, экспроприи­рованных и разорившихся самостоятель­ных тружеников. Здесь, на фабриках, они объединялись самими условиями центра­лизованного производства, ставились в одинаковое положение: • лишенные всех других источников существования (клочка земли, каких-либо орудий труда, подсобно­го хозяйства, как часто бывало у ману­фактурных рабочих) /они могли жить толь­ко продажей своей рабоче^с^илы.>В услови-

ях фабричной системы рабочие впервые образовали в совокупности устойчивый слой. Уже в конце XVIII в. на фабриках подвергались эксплуатации сотни рабочих, а на металлургических предприятиях — до тысячи и более, т. е. быстро и в крупных масштабах протекал процесс концентра­ции наемного труда, постепенно формиро­вался фабрично-заводской рабочий класс. Будучи компонентом самого передового производства, он постепенно становился цементирующим ядром многочисленной и разноликой армии наемных тружеников, включавшей и надомников, и рабочих цен­трализованных мануфактур, а также дру­гих предприятий, и сельскохозяйственный пролетариат. К исходу XVIII в. рабочих в Англии насчитывалось уже около полуто­ра миллиона. Переворот в Англии протекал динамично, и не случайно именно здесь сложился «...самый многочисленный, са­мый концентрированный, самый классиче­ский пролетариат...» (Энгельс) ⁸.

Сами капиталистические произ­водственные отношения в ходе переворота революционизировались: машины довели отношения в процессе производства до яр­ко выраженной противоположности между трудом и капиталом, какой не было в ману-фактуре( Пропасть между трудом и капи­талом расширилась до 'больших размеров: с одной "стороны — хозяин, капиталист; с другой — сотни и тысячи рабочих.

8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 5. С. 300.

{На фабриках значительно возросла эк­сплуатация рабочих, распространившаяся в широких масштабах на женщин и де­тей — самую дешевую для хозяев произво­дящую силу. Применение машин, подчи­нившее рабочих монотонному, утомитель­ному ритму механизированного производ­ства, вызвало колоссальную интенсифика­цию труда, оно¹ превратило рабочего, по сути, в одаренный сознанием* придаток ма­шины. Кроме того, ^машина позволила предпринимателю удлинять рабочий день до lS^:^ часов. При наличии на фабрике газового освещения впервые вошла в прак­тику ночная работа. | Введение все новых машин вместе с тем приводило к еще более тяжелым последствиям — к вытеснению фабричных рабочих из производства и по­явлению постоянной резервной армии тру_: да. Труд в условиях капиталистической фабрики физически и морально уродовал рабочих. Постоянно подавленное со­стояние фабричных рабочих точно передал один английский историк: «Пролетариат выковали в пламени мощными ударами молота... Типичными условиями были усло­вия подчинения и страха — страха перед голодом, изгнанием, тюремным заключени­ем для тех, кто не повиновался новым про­мышленным порядкам».

(Промышленный переворот фначал в социальном плане (формиррвание не только рабочего класса, но и промышленной бур­жуазии. Место мануфактуриста, скупщи­ка-раздатчика, эксплуатировавшего на­домников, занял фабрикант. Промышлен­ная буржуазия численно возрастала и впервые в истории страны возвысилась как класс именно в ходе переворота.

Промышленный переворот, кроме того, резко усилил разорение мелких производи­телей — городских и сельских ремесленни­ков, главным образом ручных прядильщи­ков и ткачей, не выдерживавших конкурен­ции фабрик, а также сохранившихся в деревнях крестьян. ^Промышленный пе­реворот наслаивался на аграрный, и оба процесса активизировали один другой. Промышленная революция означала ко­ренную ломку старых, укоренившихся об­щественных отношений, базисом которых было ручное производство.

Последствия промышленного переворо­та. В процессе промышленного переворота изменился весь социально-экономический облик страны.уВозникли крупные центры и целые районы фабричного производства: северо-запад с его хлопчатобумажной про­мышленностью, центр с металлургией, ме­таллообработкой. Население промышлен­ных городов (Манчестера, Бирмингема, Шеффилда и др.) увеличилось в 2—3 раза. К концу века почти"четверть населения страны жила в городах. 1Г1г^мышленный переворот/радикально\ отделил промыш­ленность от сельского хозяйства; и тем са­мым Завершил складывание внутреннего рынка. "Совершенствовались средства со­общения; увеличилась протяженность вод­ных путей, по всей стране была сооруже­на сеть каналов, активно строились дороги с жестким покрытием, а позже — желез­

э См.: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 772.

ю См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 455.

ные дороги, которые стали непременным спутником зрелого капитализма.

Важнейшим'^г^езультатом промышлен­ного переворота! было возникновение дви­жения пролетарских масс,! сцементирован­ного борьбой класса фабрично-заводских рабочих. Стекавшиеся в промышленные города массы наемных тружеников, за­гнанные туда материальной нуждой, спол­на испытывали на себе тяжесть эксплуата­ции в новых формах. Царившая на фабри­ках казарменная дисциплина, ужасная антисанитария, придирки надсмотрщиков, безжалостные штрафы за минутное опоз­дание, за проветривание помещения и т. д.— вся совокупность суровых условий на производстве, социальная принижен­ность, а также безрадостная жизнь в копо­ти трущоб промышленных центров, полу­нищенский быт заставляли рабочих заду­мываться над своей участью и вступать в борьбу за жизнь, достойную трудящегося человека.

Борьба рабочих, как и прежде, носила незрелый характер, пролетариат еще смут­но представлял свою противоположность буржуазии. Он был «классом в себе», но не «классом для себя». Самостоятельное ра­бочее движение протекало в экономиче­ской форме — за непосредственные нуж­ды, против повседневной эксплуатации, за повышение заработной платы, сокращение рабочего дня. Рабочие устраивали стачки (в конце XVIII в. часто бастовали тек­стильщики, шахтеры), подавали петиции в органы власти, выходили на демонстра­ции протеста, устраивали митинги. Незре­лость борьбы пролетариата особенно ярко обнаружилась в выступлениях рабочих против машин и фабрик. «Дьявольские фабрики» враждебно воспринимались ра­бочими — фабричными и ремесленными (в том числе надомниками), а также самосто­ятельными мастеровыми, для которых они оказались конкурентом. Движение получи­ло название «луддизм» (по имени леген­дарного Неда Лудда, который будто бы первым сломал свой станок). Луддиты под­жигали фабрики, ломали станки, причиня­ли ущерб фабричному оборудованию. Так они выражали стихийный протест против ухудшения своей участи, против новых форм эксплуатации, привнесенных про­мышленным переворотом, не понимая, что не машина сама по себе является вра­гом рабочих, а ее капиталистическое применение.

Борьба луддитов набирала силу с первых лет промышленного переворота. Уже в 1769 г. парламент принял, акт против разрушителей машин.) 1779 год был отмечен значительными выступления­ми: ланкаширские рабочие учинили раз­гром хлопкопрядильных фабрик. Наиболь­шего подъема движение достигло в на­чале XIX в.

\В ходе промышленной революции поя­вились профессиональные союзы фабрич-HbiXj и других рабочих (тред-юниону). Раньше всех организовались рабочие тек­стильных фабрик севера и центра страны, а также горняки, f Тред-юнионы поначалу объединяли рабочих" одной специальности^ на отдельном предприятии ;^ли нескольких близлежащих и действовали изолирован­но. Постепенно стали устанавливаться контакты между тред-юнионами отдельной профессии в рамках города ^или целой мес­тности и предпринимались совместные ак­ции против хозяев (ткачи Манчестера, тка­чи Глазго, шляпники Лондона).

Промышленный переворот, этот гран­диозный общественно-технический про­цесс, растянувшийся почти на столетие (до 30—40-х годов XIX в.), означал вступление Англии в стадию развитого, фабричного капитализма. Капитализм встал «на собст­венные ноги» (Маркс) ⁹, т. е. обрел фун­дамент машинной техники, и в полной мере раскрыл как свои исторически прогрессив­ные черты (рост производства, производи­тельности труда, концентрация наемных тружеников), так и негативные. Именно со времени промышленного переворота «все мрачные стороны капитализма» ¹⁰ как бы концентрируются вместе: усиливается эк­сплуатация рабочего класса, законом эко­номической жизни становится бешеная, жестокая конкурентная борьба, анархия производства, приводившая к периодиче­ским кризисам перепроизводства (первый такой кризис разразился в 1825 г.), возник еще больший социальный контраст в стра-

3 Новая история

65

не между вопиющей бедностью пролета­риата и богатством верхушки имущих классов.

Историография. Английская буржуаз­ная историография всегда много внимания уделяла изучению промышленного перево­рота. С XIX в. до нашего времени большин­ство английских историков видят в про­мышленном перевороте, как правило, лишь техническую его сторону. Важно при этом подчеркнуть, что техническое содержание переворота они не связывают с изобретени­ем машины-орудия, а потому любое техни­ческое нововведение в производстве неред­ко выдается ими за промышленный перево­рот (даже распространение валяльных мельниц в английском сукноделии в XIII в.). Кроме того, они рассматривают в ка­честве фабрики любое централизованное промышленное предприятие независимо от его технического базиса. Подобные взгля­ды на машину и фабрики характерны, на­пример, для видного английского истори­ка-экономиста 20—40-х годов XX в. Дж. Клепэма. Английские буржуазные историки не проникают в сущность общест­венных процессов и не замечают главного социального итога переворота — возни­кновения основных антагонистических классов зрелого капиталистического об­щества: рабочего класса и промышленной буржуазии, не различают фабрично-завод­ской рабочий класс и пролетариат ману­фактурного капитализма. Такой подход прослеживается в трехтомной «Экономиче­ской истории Англии» (1929—1931) извест­ного историка-экономиста Э. Липсона, ко­торый переносит в XVI— первую половину XVIII в. существенные черты капитализ­ма эпохи промышленного переворота.

Не руководствуясь четкими научными критериями, буржуазные историки ставят в один ряд промышленный переворот XVIII— начала XIX в. и научно-техниче­ские революции конца XIX и второй поло­вины XX в. Они не раскрывают самой сути промышленного переворота, начавшегося в 60-е годы XVIII в.,— революционизирую­щего влияния машинной техники на капи­талистический способ производства, а на­против, всегда подчеркивают эволюцион­ный характер экономического развития Англии. Большинство этих историков отри­цают появление глубокой противополож­ности между трудом и капиталом в процес­се производства, резкое ухудшение поло­жения пролетариата с утверждением фаб­ричной системы.

С середины XIX в. до наших дней в за­рубежной науке продолжается дискуссия о характере изменений в условиях труда и жизни пролетариата, привнесенных наступ­лением фабричной стадии развития про­мышленности. Многие английские истори­ки — Р. Хартуэлл, Т. Эштон и другие (их иногда называют «оптимистами»), изучав­шие эту проблему в нашем веке, выступают против тех ученых, которые вслед за К- Марксом и Ф. Энгельсом доказывали значительное понижение жизненного уров­ня пролетариата под влиянием промышлен­ной революции. К прогрессивным истори­кам, объективно изображавшим тяжелое положение рабочих в условиях промыш­ленной революции, относятся А. Тойнби-старший, писавший в конце XIX в., супруги Дж. и Б. Хэммонды (начало XX в.), совре­менные ученые Э. Томпсон, Э. Хобсбом.

Основы марксистской концепции про­мышленного переворота были заложены Ф. Энгельсом, который, будучи современ­ником и очевидцем этого процесса, написал книгу «Положение рабочего класса в Ан­глии» (1844—1845). К. Маркс в «Капита­ле» глубоко раскрыл сущность и историче­ское значение промышленного переворота, дал его всестороннюю научную характери­стику. В. И. Ленин продолжил ее разра­ботку при изучении промышленного пере­ворота в России, особенно в своем труде «Развитие капитализма в России». В со­ветской исторической науке проблемы про­мышленной революции в Англии изучались в работах Н. А. Ерофеева («Промышлен­ная революция в Англии», 1963, и др.). Истории народных движений в эпоху про­мышленного переворота посвящены иссле­дования В. А. Васютинского («Разрушите­ли машин в Англии. Очерки истории луд-, дитского движения», 1929), Е. Б. Черняка («Массовое движение в Англии и Ирлан­дии в конце XVIII— начале XIX в.», 1962).

4. Политический кризис в Англии (60—80-е годы XVIII века)

Обострение политических противоре­чий. На фоне начавшейся промышлен­ной революции и под ее влиянием в 60—

¹¹ Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 356.

80-е годы XVIII в. в стране крайне напряг­лись политические противоречия — и в среде правящей олигархии, и за ее преде­лами. В то время в английском обществе усилилась критика противниками олигар­хии режима, упрочившегося после 1688 г. Длительно пребывавшие у власти виги присвоили себе «...монополию управ­ления и исключительное право замеще­ния государственных должностей...» (Маркс) ". Они откровенно прибегали к коррупции с целью полного подчинения себе парламента, погрязли в казнокрадст­ве. Громадные расходы на Семилетнюю войну (рост государственного долга почти в 2 раза), усиление налогообложения (с 1754 по 1764 г. налоги возросли на 3 млн. ф. ст.) накапливали глубокое недо­вольство политикой вигов в народных мас­сах. Крепла также оппозиция вигам со сто­роны тори и стоявших за их спиной широ­ких кругов дворянства, лишенных эффек­тивной возможности влиять на политику в пользу «земельного интереса».

В борьбе против вигского засилья тори обрели сильного союзника в лице Георга III (1760—1820) —первого действительно английского короля из Ганноверской ди­настии, реально управлявшего в отличие от предыдущих Георгов. Его правление озна­меновалось в 60—80-е годы рецидивом ко­ролевского самоуправства, попыткой мо­нарха, опиравшегося на тори, в рамках конституционного режима усилить свою власть. В 1762 г. он добился отстранения вигского кабинета и сформировал свое ми­нистерство, получившее название кабинета «королевских друзей». Вопреки традиции оно не имело большинства в парламенте. Часть членов парламента подняла кампа­нию против «дворцовой революции» и но­вого кабинета.

В 1763 г. член парламента, буржуаз­ный журналист Джон Уилкс в газете «Се­верный британец» дискутировал вопрос о прерогативе короля, отстаивал права парламента и резко осуждал новое пра­вительство. Король в нарушение консти­туции отправил депутата Уилкса в тюрь­му, а подкупленное большинство ниж­ней палаты исключило его из парла­мента.

Жертву королевского деспотизма — Уилкса — поддержали массы населения под лозунгом «Уилкс и свобода!». Их про­тест особенно подогревался негодованием, вызванным введением нового налога. В стране разрасталась внепарламентская оппозиция, лондонский ежегодник конста­тировал: «Повсюду царили возмущение и беспорядок».

Дело Уилкса свидетельствовало не только о распрях внутри олигархии, между вигами и тори, выступавшими в союзе с ко­ролем, но, главное, о том, что в политиче­ской жизни Англии появился новый важ­нейший фактор — растущее влияние эко­номически крепнувшей промышленной буржуазии. Промышленная буржуазия на­чала в политике активно заявлять о себе: критиковать господство аристократиче­ских семей, настаивать на «абсолютной необходимости создания новой системы», выставлять требования избирательной ре­формы и свободы торговли, выступать против протекционизма, поскольку она уже не боялась конкуренции на внешних рынках. Таким образом, начавшийся про­мышленный переворот выдвинул на пе­редний план проблему соответствия поли­тической власти, до тех пор обеспечи­вавшей правление дворянско-буржуазной олигархии, потребностям успешного раз­вития капитализма. Историей были по­ставлены в повестку дня дальнейшие бур­жуазные преобразования, демократизация государственной системы в интересах про­мышленной буржуазии.

Политическое пробуждение буржуазии вызвало к жизни ее самостоятельное дви­жение — буржуазный радикализм. На всю страну вновь прогремело имя Уилкса. Вер­нувшись к политике в 1768 г., он трижды^ избирался в парламент от столичного графства Миддлсекс, и каждый раз парла­мент не признавал его депутатом. Массы городского населения, матросы, рабочие устраивали демонстрации в защиту Уилк­са. Наконец, в 1771 г. избиратели одержа­ли победу, и Уилкс занял место в парла­менте. А в 1774 г. буржуазные радикалы провели 12 своих депутатов в палату об­щин. С конца 60-х годов из кругов буржу­азных радикалов стали распространяться

3*

67

«Письма Юниуса» — изданные анонимно памфлеты, автор которых смело критико­вал господство олигархии, коррупцию, бес­принципность парламента, обосновывал требования реформы избирательной систе­мы, полной свободы печати. Тогда же бур­жуазные радикалы стали создавать общес­тва борьбы за избирательную реформу: в 1769 г. Дж. Хорн Тук возглавил «Общест­во защитников билля о правах» (его акти­вистами были около 60 членов — предста­вителей торгово-промышленной буржуа­зии и интеллигенции); в 1780 г. Дж. Кар-трайт и Хорн Тук создали «Общество конституционной информации». По всей стране проводились петиционные кампа­нии в защиту «свободы и конституции», вошли в практику политические митинги. С 70-х годов стали публиковаться отчеты о парламентских дебатах, возросла роль прессы (появились многие газеты, в том числе с 1785 г. стала выходить «Тайме»).

Борьба буржуазных радикалов привле­кала демократические массы — ремеслен­ников, лавочников, разорявшихся в ходе промышленного переворота. Мелкая бур­жуазия к тому же была задавлена налога­ми. Включился в движение и формировав­шийся рабочий класс, побуждаемый эконо­мической нуждой и социальным бесправи­ем к политическим действиям в общеде­мократическом потоке.

Под влиянием буржуазного радикализ­ма в обеих партиях происходила перегруп­пировка сил, выделились наиболее дально­видные политики, которые были готовы ид­ти на уступки буржуазии, заботясь о рас­ширении социальной базы своих партий. Некоторые виги склонялись к предоставле­нию буржуазии избирательных прав. Пар­тия вигов под напором короля и тори теря­ла политические позиции, хотя после каби-' нета «королевских друзей» еще не раз приходила к власти (до 1770 г.). Ее ослаб­ляла также внутренняя борьба между фракциями, усилившаяся из-за порожден­ных новой обстановкой трудностей. В пар­тии тори определилось крыло «молодых» во главе с Питтом-младшим. «Молодые тори» в 1785 г. внесли билль об избирательной реформе, который был отклонен парламен­том. В 1786 г. они в угоду буржуазии доби­лись заключения договора с Францией на принципах свободной торговли.

Внутреннее положение Англии в период войны с североамериканскими колониями.

Составной частью политического кризиса, переживаемого Англией, явилась ее война с североамериканскими колониями, боров­шимися за независимость (1775—1783). Сокращение торговли с этими колониями пагубно отразилось на позициях торгово-промышленной буржуазии, на положении пролетарских масс Англии. Волнения рабо­чих на промышленных предприятиях, оста­новившихся из-за свертывания торговли, сливались с многочисленными народными выступлениями, возникавшими по другим причинам — под влиянием промышленного переворота, огораживаний, частых неуро­жаев и т. д. Политическая неустойчивость в стране нарастала в связи с активизацией буржуазных радикалов, мощно подкреп­ленной борьбой народных масс. Оппозиция против олигархии в самой Англии солида­ризировалась с американскими колониста­ми. Уилкс был объявлен колонистами «эн­тузиастом американской свободы», а ради­калы — их естественными союзниками. Та­ким образом, во время войны еще более обнажилась ненависть народа к олигар­хии. Особенно ярко она проявилась во вре­мя народного восстания в Лондоне в июне 1780 г. Некоторые современники полагали, что кризис в Англии может разрешиться лишь революцией.

Правительство прибегло к репрессиям. Весь аппарат насилия — полиция, армия, суды — был мобилизован против сил про­теста. Опасаясь дальнейшего углубления и разрастания социальной борьбы, реакци­онное правительство тори Норта (у власти с 1770 г.), бывшее послушным орудием короля, в 1782 г. ушло в отставку. Отставка означала, по существу, крах политики Ге­орга III и стремление олигархии к разрядке кризиса. На долгие годы (1783—1801) при­шел к власти кабинет более гибкого «моло­дого тори» Питта-младшего.

Вместе с тем наметилось ослабление буржуазно-радикального движения в ре­зультате «национального единения», когда против Англии на стороне колоний высту­пили Франция,.Испания, Голландия и дру­гие страны Европы. Кроме того, обогаще­ние английской буржуазии на военных за­казах также снизило ее активность в поли­тике. Вербовкой в армию и флот, которые укреплялись для подавления американцев, власти пытались разрядить массы безра­ботных и недовольных. Таким образом, правящей Англии удалось выйти из поли­тического кризиса.

Отпадение 13 североамериканских ко­лоний — важнейшего звена Британской империи — явилось чувствительным уда­ром по английскому колониализму. Господ­ствовавшие классы восполняли потерю, с одной стороны, усиленной эксплуатацией других колоний, завуалировав ее некото­рыми уступками, а с другой — активной экспансией в целях захвата новых земель.

Англия усилила завоевание Индии — в этом, пишет один из историков, «было найдено лекарство от раны, которую ан­глийской гордости нанесли люди той же английской расы». Разнузданную эксплуа­тацию Индии осуществляла Ост-Индская компания, превратившаяся после Семилет­ней войны в военно-территориальную дер­жаву. Ее генерал-губернатор Гастингс проводил грабеж столь откровенно чудо­вищными методами, что был привлечен к ответственности парламентом и предан су­ду (знаменательно, что процесс окончился его оправданием!). В 1784 г. правительст-воПитта провело реформу управления Ин­дией: деятельность Ост-Индской компании ставилась под контроль правительственно­го Совета. Это открыло возможность гра­бежа Индии более широкими слоями гос­подствовавших классов.

С 1788 г. Англия приступила к колони­зации пятого континента — Австралии. Англичане-переселенцы оттесняли там ко­ренное население в бесплодные глубинные районы, а на побережье основывали свои поселения.

Господство Англии в Ирландии. Особое место в колониальной политике Англии за­нимало систематическое ограбление ее ев­ропейской колонии — Ирландии. Эксплуа­тация Ирландии Англией приводила в упа­док ирландскую промышленность и к глу­бочайшей, поражавшей современников ни­щете народа. Массы ирландцев были обречены на полуголодное существование или эмиграцию. Ирландия имела парла­мент лишь для англичан-протестантов, ко­торый рассматривался как филиал парла­мента Англии. С 1692 г. в Ирландии дей­ствовали карательные законы. Они были введены после подавления восстания ир­ландцев (1689—1691) в поддержку като­лика Якова II. В условиях действия кара­тельных законов угнетение Ирландии Ан­глией означало суровые преследования католиков, экспроприацию земель кресть­ян-арендаторов, проводившуюся в грубой, деспотической форме.

С 60-х годов XVIII в. в Ирландии уси­лилось крестьянское движение, стали воз­никать тайные общества («Белые ребята», «Стальные сердца» и др.), под руководст­вом которых вспыхивали восстания (1762, 1772). Солидарность ирландцев с борьбой американских колонистов чрезвычайно беспокоила правившую олигархию и выну­дила ее пойти на некоторое смягчение ка­рательного кодекса: в 1783 г. был принят «Акт об отречении», предоставивший Ир­ландии парламентскую и судебную авто­номию.

Идеология и культура. Идеологическое самоопределение буржуазии частично про­должало протекать в рамках Просвеще­ния, которое в Англии второй половины XVIII в. уже клонилось к закату. Видным просветителем того времени был Джозеф Пристли (1733—1804) —естествоиспыта­тель (он открыл кислород), последователь Локка. Среди современников он завоевал популярность как борец за веротерпи­мость, за отделение церкви от государст­ва — требования, отражавшие нонконфор­мизм буржуазии. За свои страстные памф­леты Пристли получил прозвище «Джо-порох». Он подвергался гонениям и напад­кам со стороны англиканской церкви.

Один из крупнейших основоположни­ков классической буржуазной политиче­ской экономии Адам Смит (1724—1790) опубликовал в 1776 г. «Исследование о природе и причинах богатства народов». «Обобщающий экономист мануфактурного периода» (Маркс) ^|2, Смит изображал ка­питализм естественным порядком, а конку­ренцию — великим рычагом гармонии. Вы­ступая против всяких привилегий, монопо­лий, протекционизма.он обосновывал пол­ную свободу частной инициативы, невме­шательство государства в деловую жизнь. Во главу угла он ставил технический про­

¹³ См.: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26, Ч. II. С. 122.

гресс, раскрепощение всех производитель­ных возможностей. Основная заслуга Сми­та состояла в развитии теории трудовой стоимости: труд рабочих создает общес­твенное богатство, прибыль промышленни­ка и ренту землевладельца. Как истинный представитель буржуазии, Смит полагал, что капиталистическое накопление — ис­точник благоденствия не только буржуа­зии, но и пролетариата. Интересы хозяев и рабочих, по его мнению, совпадают. По­этому он осуждал любые организации про­летариев, преследовавшие цель борьбы против эксплуатации. Мировоззрение Сми­та еще целиком вписывалось в рамки про­светительской традиции: он признавал не­обходимость сочетания личного обогаще­ния и общественного блага.

Буржуазная идеология развивалась также теориями, которые открыто порыва­ли с прогрессивными принципами Просве­щения. Один из основоположников вуль­гарной политической экономии Томас Мальтус в книге «Опыт о законе народона­селения» (1798) выдвинул концепцию, при­званную объяснить итоги аграрной рево­люции и промышленного переворота — ра­зорение трудовых масс города и деревни. Источником нищеты и безработицы Маль­тус объявлял природно-биологические, а не капиталистические условия. «Естествен­ный» закон, по Мальтусу, быстро прибав­ляет население, тогда как средства сущес­твования возрастают много медленнее, ибо действует неумолимый «закон убывающего плодородия почвы». Цинизм Мальтуса, его «глубокая низость мысли» (Маркс) ¹³ со­стояли в том, что «абсолютное перенасе­ление» объяснялось им «легкомысленны­ми привычками» рабочего люда, якобы «неразумно размножающегося», а голод, болезни, войны рассматривались им как «позитивные» факторы в условиях пере­населения.

Чаяния демократических масс, бед­ствовавших в эпоху промышленного пере­ворота и парламентских огораживаний, выразил Томас Спенс. В книге «Действи­тельные права человека» (1775), вызвав­шей негативную реакцию Мальтуса, он со­здал утопическую теорию — своего рода

«аграрный социализм». Спенс был сторон­ником национализации земли и передачи ее самоуправляющимся общинам. Общины должны были сдавать землю мелкими участками в аренду прихожанам и затем распределять земельную ренту поровну между всеми своими жителями. Власти не­однократно заключали в тюрьму Спенса за его взгляды и демократическую деятель­ность.

Другой крупнейший идеолог англий­ской демократии — Уильям Годвин в «Ис­следовании о политической справедливо­сти» (1793) осуждал деление общества на бедных и богатых, крупную собственность, всякое государство Идеалом Годвина бы­ло общество независимых работников, где господствует мелкая трудовая собствен­ность крестьян и ремесленников, а продук­ты труда распределяются между всеми по потребностям. Путем, ведущим к достиже­нию такого общества, Годвин допускал и революцию, но в большей степени упо­вал — в духе идеологии Просвещения — на воспитание, образование. Таким обра­зом, Годвин нарисовал мелкобуржуазную утопию с элементами анархизма и «комму­низма потребления», которая отразила противоречивые чаяния неоднородной мас­сы трудящегося населения Англии в слож­ное, переходное время.

Идеалы простых людей — свобода, справедливость, искренняя любовь и вер­ность были воспеты выдающимся шотланд­ским поэтом Робертом Бернсом (1759— 1796). Большой успех имели комедии Ри­чарда Шеридана, высмеивавшие фальши­вые добродетели буржуазно-аристократи­ческих верхов английского общества. Тог­да же сложилась «Озерная школа» поэтов У. Уордсворта, С. Колриджа, Р. Саути. Порицая действительность современной им фабричной Англии, они стали воспевать средневековье, причем часто вносили в свою поэзию мотивы мрачной фантастики и мистики. Своим творчеством они возве­стили зарождение в Англии реакционного романтизма.

Крупных успехов достигло английское искусство. Талантливый художник Джо­шуа Рейнолдс создал множество велико­лепных портретов, написанных в стиле официального классицизма. В 1768 г. была основана королевская Академия искусств,

главой которой стал Рейнолдс. Другим ве­ликим живописцем эпохи был Томас Гейн-сборо, писавший портреты и пейзажи. В его творениях — эмоциональных, духов­но насыщенных — проявились черты отхо­да от парадного классицизма, канонизиро­ванного Академией искусств.

Английская культура второй половины XVIII в. обогатилась своеобразным творче­ством Уильяма Блейка, поэта и художника, при жизни отринутого Академией искусе' , ныне же признанного классика. Его карти­ны и стихи раскрывали высокие мысли и чувства, устремленные в светлое будущее, которое, как верил Блейк, должно быть обретено в борьбе против всякого угнете­ния. Сам себя Блейк называл «дитя сво­боды».

Довольно обширной в Англии того вре­мени была периодическая печать. В Лондо­не издавалось более 30 ежедневных и вос­кресных газет, множилась провинциальная пресса. Однако высокий налог на издания делал газеты дорогостоящими и не доступ­ными народу, тиражи газет были невелики (лишь «Тайме» имела 8 тыс. экземпля­ров в день, остальные газеты — вдвое меньше).

Глава

_з

Голландия во второй половине XVII-XVIII веке

Общественный и государственный строй. Положение в середине XVII в. Гол­ландия была первым буржуазным государ­ством в мире. Оно возникло в ходе Нидер­ландской революции, когда семь северных провинций, освободившихся от ига испан­ского абсолютизма, основали федератив­ную Республику Соединенных провинций. Часто ее именовали Голландской респуб­ликой, по названию самой могущественной и богатой из союзных провинций. Устрой­ство нового государства было прогрессив­ным для того времени. Города и сельские общины пользовались правом самоуправ­ления, провинции обладали широкой авто­номией. Высшим органом власти были

Генеральные штаты, в состав которого входили представители от штатов от­дельных провинций. Наряду с этими буржуазными органами власти в про­винциях сохранилась должность намест­ника— статхаудера (штатгальтера). По традиции в большинстве провинций на эту должность местные штаты избирали принцев из княжеского дома Оранских (Нассау), к которому принадлежал один из лидеров революции XVI в. Виль­гельм Оранский. Статхаудеры обладали значительной властью, гражданской и военной.

Среди провинций, вошедших в состав республики, наибольшим влиянием обла­дала Голландия. На ее территории прожи­вало две трети населения, находились де­сятки городов, в том числе Гаага, резиден­ция правительственных учреждений, и Ам­стердам, торговый и финансовый центр тогдашнего мира. Значительную роль в экономической и политической жизни стра­ны играла также Зеландия. Как и в Гол­ландии, власть в ней принадлежала купе­честву. Аграрными и относительно бедны­ми были северные и восточные провинции: Фрисландия, Гронинген, Утрехт, Оверэйс-сел и Гелдерланд. Дворянство здесь отчас­ти удерживало свои позиции. В положени крестьян двух последних провинций сохра­нились черты крепостной зависимости. Тем не менее буржуазный строй был господ­ствующим в Голландской республике.

К середине XVII в., когда по мирному договору в Мюнстере (1648) Испания на­конец признала Республику Соединенных провинций, последняя находилась в зените своего могущества. Голландия была, как писал Маркс, «... образцовой капиталисти­ческой страной XVII столетия...» Она превзошла другие европейские страны в экономическом развитии, владела обшир­ной колониальной империей,господствова­ла в международной торговле. Тысячи гол­ландских кораблей бороздили океаны и мо­ря, посещая множество стран от Японии до Бразилии и от Индии до северного побе­режья России. На амстердамской бирже заключались сделки на огромные партии товаров. В Голландии насчитывалось не­сколько тысяч купцов, чьи состояния пре­вышали миллион гульденов, но, кроме того, здесь было около 200 тыс. человек, офици­ально признанных нищими, т. е. каждый десятый житель республики. Положение трудящихся масс было крайне тяжелым: голландцам раньше других довелось уз­нать, что такое капиталистические методы эксплуатации. Народные волнения и забас­товки мануфактурных рабочих были ха­рактерными приметами голландской жиз­ни в те времена.

Экономика Голландии: промышлен­ность, рыболовство, сельское хозяйство. Главенствующую роль в стране играл тор­говый капитал, подчинивший себе ее эконо­мику. Купец здесь нередко выступал одно­временно в роли промышленного предпри­нимателя, судовладельца и земельного собственника. Исторической основой гол­ландской торговли были не посреднические операции между различными странами, хо­тя купцы и извлекали из них громадные барыши, а развитие собственного произ­водства: сельского хозяйства, рыболовст­ва, ремесла и мануфактуры. В этих отрас­лях и складывались исподволь буржуазные отношения и формировался капиталисти­ческий способ производства. В период мо­гущества Голландской республики господ­ство в международной торговле обеспечи­вало ей и промышленное преобла­дание.

Значительную долю экспорта страны составляли изделия, изготовленные на гол­ландских мануфактурах из сырья и полу­фабрикатов, ввезенных из других стран.

В середине XVII в. голландская про­мышленность была самой развитой и мно­гоотраслевой в Европе. Наряду с множе­ством мелких ремесленных мастерских имелись сотни различных мануфактур. Часть их — пивоваренные, винокуренные, маслобойные, сахарные, табачные — была занята переработкой сельскохозяйственно­го сырья. Десятки крупных мануфактур насчитывались и в других отраслях. Ле­сопильные и кирпичные, стекольные и бу­мажные предприятия, оружейные мастер­ские, производство металлоизделий, фа­янсовой посуды, крупные типографии име­лись во многих городах. Но отраслью промышленности, в которой централизо­ванная мануфактура достигла наивысшего развития и обрела классические формы, была текстильная.

Ремесленные цехи в текстильной про­мышленности почти исчезли, господствова­ла мануфактурная форма производства. Сотни предприятий изготовляли различ­ные виды льняных, шерстяных, шелковых и хлопчатобумажных тканей. Крупными центрами текстильной промышленности были Амстердам, Роттердам, Харлем, Тил-бург. Большое значение для голландского экспорта имела сукнодельческая промыш­ленность, сосредоточенная в Лейдене. В 50—60-х годах XVII в. выпуск сукна превышал 100 тыс. кусков в год. Ману­фактурные рабочие, изготовлявшие эти ткани, жили в исключительно тяжелых ус­ловиях.

Когда ситуация на внешних рынках для Голландии ухудшилась, амстердамские купцы не только воспротивились введению протекционистских мер, но и импортирова­ли в страну сукна иностранного производ­ства, подрывая положение лейденских сук­ноделов. В целом к середине XVIII в. тек­стильная промышленность Голландии ут­ратила свое международное значение и пришла в упадок.

Другой важной отраслью голландской промышленности, в которой также господ­ствовало крупное производство мануфак­турного типа, было судостроение. В районе одного только города Зандама (здесь в конце XVII в. русский царь Петр I знако­мился с кораблестроительным искусством голландцев) было в это время больше 50 верфей, на которых ежегодно строилось до 300 судов. Строительство судов на гол­ландских верфях обходилось в 1,5—2 раза дешевле, чем на английских, суда были вместительнее и в то же время требовали меньшего экипажа. В течение полутора столетий голландское судостроение и судо­ходство имели важное международное значение. Торговый флот Голландии насчи­тывал 10—15 тыс. судов. Большая часть грузов в Европе перевозилась голландски­ми судами. Судовой фрахт был важной статьей дохода. Но к середине XVIII в. ан­глийские конкуренты отодвинули голланд­цев на задний план.

Огромную роль в становлении голланд­ской экономики сыграло рыболовство, и особенно сельдяной промысел. Почти три столетия, с тех пор как в XIII в. был изо­бретен способ посола сельди, сделавший возможным ее длительное хранение, гол­ландцы были монополистами в этом деле. Сельдь была одним из основных продуктов питания населения и главным предметом вывоза. Большое значение имел также ки­тобойный промысел. В китобойном промыс­ле и рыболовстве господствовали формы организации, характерные для раннего ка­питализма. Лов сельди, например, был мо­нополией компании, в которую входили пять голландских городов. 1,5—2 тыс. спе­циально оснащенных судов, ежегодно вы­ходивших в море, являлись собственно­стью предпринимателей. Рыбаки и мат­росы были на положении наемных рабо­чих. По оценкам современников, в рыбо­ловстве было занято более 400 тыс. че­ловек. Однако в первой четверти XVIII в. количество судов сократилось в 10 раз, голландцы стали даже импортировать сельдь.

Республика Соединенных провинций обладала высокоразвитым для того време­ни многоотраслевым сельским хозяйством. Производством зерна были заняты глав­ным образом восточные провинции, а так-жг Зеландия. Большое значение имело жи­вотноводство, особенно молочное. Пого­ловье крупного рогатого скота достигало 900 тыс. Было развито коневодство, лоша­ди фрисландской породы вывозились из страны. Было распространено тонкорунное овцеводство. Промышленное значение име­ло производство высококачественных сукон.

Капиталистические отношения в целом господствовали и в сельском хозяйстве. Степень их развития была разной в различ­ных частях страны, но торговый капитал, сосредоточенный главным образом в про­винции Голландия, прямо или косвенно подчинял себе всю сельскую экономику. В самой провинции купечество выступало непосредственно как класс земельных собственников. Приобретя в период Рефор­мации и революции большую часть церков­ных и дворянских имений, купцы затем прибрали к рукам и крестьянские земли, превратив самих крестьян в арендаторов. Наряду с крупными капиталистическими фермерами, использовавшими труд батра­ков, существовало и множество мелких крестьян-арендаторов. Приращение зе­мельной собственности городских буржуа происходило также за счет осушения учас­тков морского дна и создания на них поль­деров — плодородных земель, окруженных плотинами, занимавших десятки тысяч гек­таров. Высокая арендная плата вынужда­ла крестьян переходить к выращиванию технических культур: льна, марены (при­менялась в качестве красителя), рапса, из которого добывалось растительное масло, табака. Зерном провинция обеспечивала себя только на '/в часть. Значительное мес­то занимали также овощеводство и цвето­водство. Поля, засеянные тюльпанами, бы­ли объектом необузданной биржевой спе­куляции.

В отличие от других отраслей экономи­ки сельское хозяйство Голландской рес­публики не пришло в упадок в конце XVIII в. Напротив, произошла новая агра-ризация страны, определившая характер ее экономики в первой половине XIX в. и ее запоздалый переход к промышленной революции.

Колониальная система и внешняя тор­говля. Формирование экономики раннего капитализма, начавшееся в Голландии в XV в., сопровождалось созданием колони­альной системы в первой половине XVII в. Покорение и ограбление чужих народов расширило базу голландского торгового капитала и усилило могущество самой аг­рессивной и хищной части купеческой оли­гархии. Компании, первоначально органи­зованные для торговли с дальними страна­ми, превратились в военно-административ­ные органы, управлявшие огромными тер­риториями. Они располагали собственны­ми большими вооруженными силами, шта­том чиновников. Под их управлением находились обширные территории.

Самой могущественной и долговечной из этих компаний была Ост-Индская (су­ществовала с 1602 по 1798 г.). Вся ее дея­тельность в концентрированной форме вы­ражала сущность голландского капитализ­ма. Генеральные штаты утвердили за компанией монополию на торговлю в ог­ромном районе, простиравшемся от южной оконечности Африки до берегов Японии. К началу 20-х годов XVII в. компания ут­вердилась на Яве и на Молуккских остро­вах. Она не только вытеснила вооруженной рукой своих европейских конкурентов — англичан и португальцев, но и прервала традиционные торговые связи между ази­атскими странами в этом районе. Ост-Инд­ская компания осуществила территори­альные захваты в других районах (Кап­ская колония, Цейлон, Тайвань, остров Маврикий) и основала торговые фактории (Индия, полуостров Малакка, Япония). Опираясь на эти базы, она стала главной посредницей в торговле между Европой и Юго-Восточной Азией в XVII в.

Ост-Индская компания эксплуатирова­ла колонии крайне жестокими методами. Администрация под угрозой карательных мер требовала от населения поставки ком­пании всего урожая пряностей за ничтож­ную плату. На собственных плантациях компании, преимущественно кофейных, применялся принудительный и неоплачи­ваемый труд яванских крестьян, а также труд рабов. Но пальма первенства в рабо­торговле принадлежала другой голланд­ской компании — Вест-Индской, достав­лявшей рабов с западного побережья Аф-[ лки в американские колонии. Значитель­ная часть их гибла в пути от ужасных условий.

Венцом экономического здания Гол­ландской республики была международ­ная торговля. В 20-х годах XVII в. ее еже­годный оборот приближался к 100 млн. гульденов и был вдвое больше английского. Ключевую роль играла бал­тийская торговля, которую голландцы как самую давнюю называли «материнской». Ежегодно 2—3 тыс. голландских судов по­сещали балтийские порты, доставляя тка­ни и другие промышленные изделия, рыбу и сыр из Голландии, рейнские и француз­ские вина, колониальные товары. Массо­вым грузом была соль, 40—50 тыс. т кото­рой ежегодно привозили из Франции и Ис­пании. Главное место в обратных пе­ревозках занимали лес и зерно, в среднем голландцы вывозили 100 тыс. т зерна в год. Почти ²/₃ балтийского судоходства и тор­говли были в руках голландцев. В середине XVII в. англичане были почти полностью вытеснены из торговли с Московским госу­дарством. Большое значение имели также торговые связи со странами Средиземного моря, с Францией, с Рейнской областью Германии.

Причины упадка голландской экономи­ки. Во второй половине XVII в. голланд­ская экономика сохранялась на прежнем уровне и даже продолжала расти. Однако с начала следующего столетия проявля­лась тенденция к постоянному сокращению торговли, ее застою, а затем и к упадку в промышленности. Главные причины упадка крылись в особенностях социально­го развития Голландии, с одной стороны, и в общем экономическом развитии Евро­пы — с другой.

Решающую роль сыграло господство в стране торговой и финансовой олигархии. Эта часть буржуазии превратилась в кас­ту, заботившуюся исключительно о собст­венной выгоде и пренебрегавшую инте­ресами других слоев буржуазии, не говоря уже об общенациональных интересах. Ког­да в начале XVIII в. английская промыш­ленность превзошла голландскую, олигар­хия перешла к посреднической торговле более дешевыми английскими изделиями. Открывая им доступ на внутренний рынок, она подрывала голландскую промышлен­ность. Меж,,у тем условия на рынках дру­гих европейских стран ухудшались для голландцев. Постепенно сложились единые мировые цены на основные товары, кото­рые привели к сокращению доходов гол­ландцев от посреднической торговли. Гос­подство в мировой торговле постепенно пе­реходило к Англии, опиравшейся на собственную промышленность. В XVIII в. одним из главных предприятий голланд­ской буржуазии, как отмечал К- Маркс, «... становится выдача в ссуду громадных капиталов, в особенности своей могучей конкурентке — Англии» ². Накопления гол­ландской буржуазии использовались, та­ким образом, для развития английской промышленности, а Нидерланды занимают подчиненное место в системе капитализма.

Политическое развитие Голландии. Республика Соединенных провинций была в фокусе политической жизни Европы, она оказывалась втянутой в многочисленные конфликты и войны. Международное поло­жение непосредственно отражалось на ее внутреннем развитии; обнажались классо­вые конфликты, активизировались народ­ные массы.

Острая ситуация сложилась в респуб­лике в период Английской революции. Тор­говая буржуазия, представленная партией провинциальных штатов Голландии, поли­тически солидаризировалась с революци­онным парламентом Англии, но в то же время энергично теснила своих английских конкурентов на внешних рынках. Партия оранжистов, сторонников Оранских из числа дворян и монархически настроенной части буржуазной верхушки, напротив, ак­тивно поддерживала английских роялис­тов и даже склонялась к коалиции с мо­нархическими державами для вмешатель­ства в английские дела. Однако народные массы, обычно выступавшие против торго­вой буржуазии, в которой они справедливо видели врага, и поэтому поддерживавшие оранжистов, на этот раз их не поддержа­ли. Симпатии масс были на стороне ан­глийских революционеров-пуритан. По­пытка монархического переворота, пред­принятая статхаудером Вильгельмом II в июле 1650 г., не увенчалась успехом. После его смерти в ноябре нового статхаудера не избирали более 20 лет.

После победы Английской революции торговое соперничество между обеими бур­жуазными странами восторжествовало над их стремлением к политическому сбли­жению и привело к первой англо-голланд­ской войне (1652—1654). Несмотря на ис­кусство своих моряков, голландцы потер­пели сокрушительное поражение. Было захвачено более 1 700 голландских торго­вых судов. Блокада побережья нанесла серьезный ущерб голландской экономике и вызвала недовольство населения. Гол­ландцам пришлось признать положения изданного английским парламентом в 1651 г. навигационного акта и ограничить свое судоходство в английских владениях.

В 50—60-е годы голландско-английское соперничество продолжало усиливаться. Франция также стала ограничивать гол­ландскую торговлю, установив высокий та­моженный барьер. Ян де Витт (1625— 1672), возглавлявший республику, искусно лавировал между обеими державами, стре­мясь не допустить возникновения опасного для Голландии союза между ними.

В 1672 г. Франция вовлекла Англию в новую, третью войну против Голландской республики. Вторжение французской ар­мии поставило страну в критическое поло­жение. Де Витт был убит разъяренной тол­пой, подстрекаемой оранжистами. Респуб­лику возглавил избранный статхаудером юный принц Оранский Вильгельм III (1650—1702). Голландцы остановили французское наступление, прибегнув к за­топлению части своей территории, а пора­жения, нанесенные адмиралом де Рейте­ром английскому флоту, способствовали выходу Англии из войны (1674). С Фран­цией война продолжалась до 1678 г. Гол­ландцам и впоследствии пришлось неод­нократно воевать против Франции, отстаи­вая свою независимость и целостность своей территории. В войне, последовавшей за «славной революцией» в Англии, в вой-Hi-A гя испанское и австрийское наследство голландская экономика потерпела боль­шой урон. По отношению к Англии респуб­лика, наи^дая _с 1688 г., когда Вильгельм III ст^^одловрцменло английским коро­лем, выступала в роли младшего партнера. И это неравное партнерство наносило не меньший урон ее финансам и торговле, чем войны.

Неуклонный упадок в XVIII в. эконо­мики, эгоистическая политика «регентов», как в Голландии называли представителей правящей торговой и финансовой олигар­хии, влекли за собой постоянное снижение жизненного уровня трудящегося населе­ния. Налоги, взимавшиеся алчными откуп­щиками, доводили многих мелких крестьян и ремесленников до полной нищеты. Массы отвечали стачками и восстаниями, в ходе которых нередко громили дома «регентов». Волна восстаний прокатилась по стране в 1747—1748 гг. В этом массовом возмуще­нии, охватившем народ, отчетливо наблю­дались новые явления: массы относились с одинаковым недоверием к обеим фракци­ям господствующего класса — и к «реген­там», и к оранжистам, вокруг которых группировались дворянско-клерикальные круги.

В начале 70-х годов в республике сло­жилась новая политическая сила — пар­тия «патриотов». Во главе ее стояли ради­кальные элементы буржуазии и передовых слоев дворянства, а ее массовую базу со­ставляли широкие слои городского населе­ния. Идеология «патриотов» сформирова­лась под влиянием мыслителей Просвеще­ния. «Патриоты» требовали коренной де­мократической реформы государственного строя. В лице своего самого выдающегося лидера Яна Ван дер Капеллена они после­довательно выступали в защиту развер­нувшейся в эти годы Американской рево­люции. Напротив, оранжисты, не колеб­лясь, стали на сторону Англии; купеческая же олигархия противодействовала англи­чанам лишь с целью извлечь выгоду из торговли с Америкой. В Англии с беспокой­ством следили за борьбой течений в Гол­ландии. В декабре 1780 г., опасаясь присо­единения республики к провозглашенной Россией политике вооруженного нейтрали­тета, Англия объявила Голландии войну.

Плачевное состояние голландского флота, коррупция, царившая среди «регентов», их неспособность мобилизовать ресурсы страны для отпора противнику привели к быстрому разгрому вооруженных сил Голландии.

В сложившейся ситуации «патриоты» действовали с большой энергией. Их при­зыв защитить отечество нашел широкий отклик в массах. По всей стране организо­вались отряды добровольцев, ставшие опо­рой партии «патриотов». После подписа­ния мирного договора с Англией в 1784 г. движение продолжало расти и уси­ливаться. Под контролем «патриотов» ока­залось большинство провинций. Борьба против господства торговой и финансовой олигархии, превратившейся в реакцион­ную аристократическую касту, осталась незавершенной из-за вмешательства внеш­них сил. В сентябре 1787 г. с согласия и одобрения Англии Пруссия ввела в Гол­ландскую республику войска для защиты власти статхаудера Вильгельма V. Нача­лись массовые преследования и аресты «патриотов». Тысячи «патриотов» ушли в изгнание, с тем чтобы спустя несколько лет возвратиться домой вместе с француз­скими революционными армиями.

Голландская культура. XVII век — вре­мя расцвета голландской культуры. Рево­люционные традиции и активность народ­ных масс, бурный рост экономики и относи­тельно демократические порядки создали в Нидерландах благоприятные условия для ее развития. Грамотность населения была здесь выше, чем в других странах. «Ку­ранты», газеты того времени, и полемиче­ские памфлеты на злобу дня имели широ­кое хождение. Книгопечатание в Нидер­ландах приобрело общеевропейское значе­ние. Здесь на многих языках издавались книги, нередко запрещенные в других стра­нах. Основанные после революции XVI в. университеты в Лейдене, Утрехте, Гро-нингене превратились в важные научные центры. В Нидерландах работали многие иностранные ученые: Рене Декарт, Джон Локк, выдающийся чешский педагог Я. А. Коменский и др.

Развитие естествознания и точных наук было тесно связано с экономическими по­требностями Нидерландов. В поисках тор­говых путей голландские мореплаватели

совершили ряд замечательных географиче­ских открытий, как, например, В. Баренц в Арктике, Я. Тасман в Океании. Значи­тельный вклад внесли голландские ученые в развитие картографии. Известный гол­ландский ученый и путешественник Н. Вит-сен (1641 —1717) составил подробное опи­сание Сибири и издал карту России.

Высокого уровня достигли голландские ученые в исследовании некоторых областей механики, в частности гидростатики, не­обходимой при строительстве каналов. По­требности мореплавания дали толчок к развитию оптики. Были усовершенствова­ны зрительные трубы. Это, в свою очередь, послужило стимулом к исследованиям в области астрономии и в биологии. Гол­ландский ученый А. Левенгук (1632—1723) открыл для науки мир бактерий. Значи­тельный вклад внесла голландская наука в исследование проблем теоретической фи­зики; X. Гюйгенс (1629—1695) создал вол­новую теорию света, был автором ряда открытий в математике и астрономии.

Идеологическая борьба восходящей буржуазии против феодально-абсолютист­ского мировоззрения плодотворно отрази­лась на творчестве ученых в области гума­нитарных наук. Среди них особенно выде­лялся Гуго Гроций, один из основопо­ложников теории естественного права в новое время.

Существенную роль сыграли голланд­ские ученые в развитии философии. В тру­дах некоторых философов, как, например, Уриеля Акосты, опровергавшего представ­ления о бессмертии души, явственно обоз­начилась атеистическая тенденция. В еще большей мере эта тенденция проявилась в философии Бенедикта (Баруха) Спинозы (1632—1677), одного из крупнейших пред­ставителей метафизического материализ­ма. Критерием совершенства общественно­го строя-Спиноза считал свободу мысли, которую допускало общество. Поэтому де­мократическое правление как государ­ственную форму он _зЫ ^оК*^_вй-

монархию. Учение ^" _е{ццее V большое влияние на _bl

тие материализма. ^^чй. ^Г°^ЛЛ Поа-

Яркие страницы вписа.1 в историю литературы и искусеi матургия Г. Бредеро и П. Хофта, пс И. Вондела несли в себе заряд револю­ционной энергии и были чрезвычайно популярны в народе. Голландские зод­чие создали свой вариант классического стиля: строгие внешние формы зданий сочетались с удобным и изящным ин­терьером. Вершиной достижений голланд­ского искусства явилась реалистиче­ская живопись, вошедшая в сокровищ­ницу мирового искусства. Портреты Франса Гальса, пейзажи Я. Рейсдаля, бытовые картины Яна Вермеера и многих других художников, наконец, творения Харменса ван Рейна Рембрандта (1606— 1669) хранятся во многих музеях мира, свидетельствуя о глубоком гуманизме гол­ландского изобразительного искусства

XVII в.

На рубеже XVII—XVIII вв. явственно обозначилась тенденция к снижению обще­го уровня голландской культуры. Экономи­ческий упадок повлек за собой свертыва­ние исследований в области точных наук. Буржуазная олигархия, ставшая откровен­но реакционной, препятствовала развитию и распространению прогрессивных идей. Изменились характер и содержание искус­ства. Строгие и скромные жилища бюрге­ров сменили дворцы с роскошным убран­ством. Их владельцы стремились возвели­чить себя в пышных и чопорных официаль­ных портретах. Идеалом для них была старая дворянская аристократия, особенно французская. Снижение уровня культуры не означало, конечно, ее исчезновения. И в

XVIII в. Голландия выдвигает крупных ученых, видных писателей, художников. Но голландская культура утратила свое веду- щее значение.

Глава

₄

Война за независимость. Первая буржуазная революция в Северной Америке. Образование Соединенных Штатов Америки