- •Часть 3
- •Глава 1. Предварительные рассуждения
- •Часть 1
- •Глава 2. Идеализирующий перенос
- •Глава 3. Клиническая иллюстрация
- •Глава 4. Клинические и терапевтические
- •Часть 2
- •Глава 5. Типы зеркального переноса:
- •Клинические примеры
- •Глава 6. Типы зеркального переноса:
- •Глава 7. Терапевтический процесс
- •Часть 3
- •Глава 8. Общие замечания по поводу
- •Глава 9. Клиническая иллюстрация
- •Глава 10. Некоторые реакции аналитика
- •Глава 11. Некоторые реакции аналитика на зеркальный перенос
- •Глава 12. Некоторые терапевтические
Клинические примеры
Эффективность зеркального переноса в обеспечении связности самости лучше всего можно продемонстрировать, приведя клинические примеры, в которых угроза глубокой психологической регрессии нарушает установленное при переносе равновесие. Противопоставляя таким образом зеркальный перенос более примитивным — в психологическом отношении — регрессивным состояниям, мне будет проще продемонстрировать их специфическое психологическое содержание и воздействие. Наряду с обеспечивающими инсайт и, следовательно, неоценимыми для терапии контролируемыми, временными смещениями в направлении дезинтеграции идеализированного родительского имаго, возникающей при нарушении идеализирующего переноса', мы встречаемся с аналогичными регрессивными состояниями, которые возникают при нарушении зеркального переноса. Мета-
7 См. обсуждение этой темы в главе 3; см. также случай мистера Ж. в главе 4.
психологически они объясняются временной фрагментацией нарциссически катектированной связной (телесно-психической) самости и временной концентрацией инстинктивного катексиса на отдельных частях тела, отдельных психических функциях и отдельных действиях, которые затем воспринимаются как опасно оторванные от едва сохраняющейся или распадающейся самости.
Нарушение равновесия зеркального переноса и возникающая в результате него угроза фрагментирующей регрессии далее будут проиллюстрированы на примере конкретных случаев.
Мистер Б. в течение трех месяцев проходил анализ у моей коллеги. Пациент, которому было около тридцати лет, преподаватель колледжа, обратился за помощью к аналитику в связи с сексуальными расстройствами и распадом своего брака. Однако несмотря на, казалось бы, четко очерченные предъявляемые симптомы, он страдал диффузным и обширным личностным нарушением, воспринимавшимся то как состояние сильнейшего напряжения, то как болезненное ощущение пустоты — и в том, и в другом случае на границе телесных и психологических переживаний. Кроме того, пациент боялся внезапных вспышек своего безудержного гнева.
В течение нескольких недель после начала анализа (и без каких-либо особых усилий со стороны аналитика) пациент стал воспринимать анализ как приносящий большое успокоение. Он описывал его как «пребывание в теплой ванне» (выразительное сравнение, основанное на переживании того, что внешняя, но вместе с тем обволакивающая регуляция температуры, обеспечиваемая теплой ванной, приводит к восстановлению нарциссиче-ского равновесия купальщика и благодаря мягкой физической стимуляции, которую она оказывает, — к усилению чувства связности телесной самости). В процессе анализа с каждой неделей пациент, казалось, аккумулировал эффект от регулярных сеансов, его напряжение и болезненное ощущение пустоты уменьшились, работоспособность, по его словам, улучшилась, и он стал работать гораздо продуктивнее. Однако в выходные дни напряжение значительно возрастало, он начинал беспокоиться о своих
физических и психических функциях, ему снились сны о насилии и угрозе разрушения, и он был склонен реагировать вспышками гнева на самое незначительное раздражение. Однако пациент уже стал понимать, что его напряжение возникало из-за разлуки с аналитиком (хотя внешне его по-прежнему в первую очередь беспокоило то, что его бывшая жена забудет его или не будет о нем думать).
В этот период во время аналитического сеанса он внезапно испытывал интенсивное чувство целостности, благополучия, возросшую уверенность в себе, а также снижение напряжения и уменьшение ощущения внутренней пустоты после того, как аналитик произносил фразу: «Как вы говорили мне примерно неделю назад...» Пациент выражал явное удовольствие от того, что аналитик помнил его слова, сказанные на предыдущем сеансе, и в связи с реакцией пациента у аналитика сложилось отчетливое впечатление, что связность его самовосприятия — здесь, в частности, вдоль временной оси — поддерживалась тем, что его слушали, помнили и на него эмпатически реагировали (то есть тем, что осуществлявшиеся аналитиком функции зеркала позволяли пациенту катектировать реактивированную грандиозную самость нарциссическим либидо).
Здесь можно добавить, что многие пациенты с нарцис-сическими нарушениями личности жалуются на чувство фрагментации, состоящее, в частности, из ощущения оторванности их самовосприятия от различных физических и психических функций. Возникающая в процессе терапии кратковременная фрагментация пока еще недостаточно надежно катектированной самости, когда пациент увлекается какими-то внешними делами, чаще всего встречается на более поздних стадиях успешного анализа нарциссических нарушений личности. Большая связность самости, которая достигается в процессе анализа, вызывает улучшение различных функций Эго, приводя к ка-нализированию интереса в сферу профессиональных и межличностных отношений. Воодушевленный новыми переживаниями, пациент может уйти с головой в какое-либо конкретное дело и вдруг начать испытывать тревожную ипохондрическую озабоченность по поводу своих физических и особенно психических функций. Однако это
напряжение, как правило, быстро проходит, когда — сначала с помощью интерпретаций аналитика, а затем спонтанно — пациент понимает, что оно вызвано тем, что его самость временно лишилась связного нарциссического катексиса, который бесконтрольно оказался перемещен на его действия.
Например, пациент Н., тридцатилетний мужчина (проходивший анализ у студентки под моим наблюдением), несмотря на внешние успехи в своей профессиональной деятельности, считал, что не справляется со своей работой, и постоянно занимался самыми разными общественными делами, чтобы избавиться от тягостного ощущения внутренней пустоты. В процессе анализа он осознал свой сильный эксгибиционизм, который не нашел отклика в его детстве. Процесс переработки позволил ему значительно укрепить свою ядерную грандиозную самость, и он стал способен не только предаваться эксгибиционистским фантазиям (например, представляя, как он играет на скрипке перед огромной воображаемой аудиторией), по и выполнять свою обычную работу (которая на самом деле давала ему возможность осуществлять свои эксгибиционистские желания в социально приемлемой форме), проявляя все большую инициативу и интерес. Однако в переходный период он был подвержен приступам тревоги — и когда играл на скрипке, и когда позволял себе увлечься своей повседневной работой. В каждом случае детальное исследование его переживаний показывало, что эта тревога была обусловлена не только угрозой гипо-маниакальной стимуляции из-за вторжения его пока еще неприрученного эксгибиционизма, но и — в еще большей степени — ощущением потери себя (декатексисом самости с угрозой возобновления ее фрагментации), когда он отдавался своей деятельности и стремлениям, то есть инвестировал их нарциссическим либидо. Однако эти переживания тревоги возникали только в ограниченный переходный период. Позже он научился сочетать нарцис-сический катексис интересовавших его Эго-синтонных видов деятельности и Эго-синтонных целей с повышением связности самости, которым обычно сопровождается успешное осуществление функций Эго.
Специфические критические ситуации, возникающие в процессе анализа (подобные той, что возникла при анализе мистера М.), когда катексис самости оказывается под угрозой из-за увлечения пациента новыми занятиями, следует отличать от хронического психологического состояния, которое заставляет людей быть вовлеченными в какую-либо деятельность постоянно, поскольку только так они могут испытывать ощущение полноты жизни. Их действия не кажутся им результатом их планов, стремлений, целей и идеалов (они не основаны на устойчивом самовосприятии), а являются суррогатами самости. Аналогичный симптом, наличие которого часто удается выявить только в процессе анализа, состоит в том, что пациент не ощущает себя связным по оси времени. Вначале такие пациенты часто жалуются, что на следующий день не могут вспомнить содержание аналитических сеансов. Обычно это впечатление субъективно сохраняется даже тогда, когда удается продемонстрировать, что объективно оно неверно, поскольку на самом деле пациент может вспомнить предыдущие сеансы. И наоборот, такие пациенты (например, мистер Б.) начинают субъективно чувствовать целостность и единство (включая ощущение своей непрерывности во времени), когда аналитик приводит свидетельства того, что помнит их прошлые высказывания и чувства — несомненный признак того, что аналитик (при зеркальном переносе) начал выполнять важную (иред)структурную функцию поддержания связности самости пациента.
Эпизод из анализа мистера Б. служит иллюстрацией той функции, которую выполняет зеркальный перенос в подкреплении связности реактивированной самости пациента по оси времени. Следующий эпизод (который относится к ситуации, также возникающей на ранних этапах анализа) представляет собой другую, особенно наглядную иллюстрацию временной регрессивной фрагментации терапевтически реактивированной грандиозной самости. Однако он демонстрирует не угрозу связному переживанию самости во времени (то есть переживанию самости как континуума), а угрозу восприятию ее связности в пространстве.
Мистер Д., выпускник университета, в возрасте около тридцати лет, обратился за помощью к терапевту из-за распада брака. Вскоре, однако, у него обнаружились многие другие проблемы, в частности склонность к разнообразным извращенным фантазиям и действиям. Мы не будем здесь обсуждать особенности его психопатологии и шаткость его личностной структуры. Достаточно будет сказать, что он пытался избавиться от болезненных состояний нарциссического напряжения с помощью многочисленных извращенных способов, в которых непостоянство различных поверхностно катектированных объектов и многообразие его сексуальных целей свидетельствовали о том, что он не мог довериться ни одному источнику удовлетворения и даже не мог предаваться тем действиям, с помощью которых надеялся получить удовольствие и уверенность в себе. Однако когда начал устанавливаться (нарциссический) перенос, стало понятно, что особую роль в его перверсиях играют вуайеристские и эксгибиционистские цели и что он пытался получить удовлетворение в этой области, если чувствовал угрозу отвержения.
Я не буду вдаваться здесь в обсуждение специфических генетических детерминант, впечатление о которых можно получить в процессе анализа (см., однако, главу 1). Я ограничусь кратким описанием переживаний пациента в конкретные выходные дни на ранней стадии его продолжительного анализа. Хотя пациент уже начал понимать, что расставание с аналитиком8 нарушает его психическое равновесие, он пока еще не понимал, в чем состояла суть той особой поддержки, которую обеспечивал ему аналитик. Первое время, когда они расставались на выходные, он пытался справляться со смутно ощущаемой внутренней угрозой, используя разные средства. Например, он обращался к относительно сохранной сфере интеллектуальных занятий; у него усиливались гомо- и гетеросексуальные желания, обычно выливавшиеся в небезопасные вуайеристские действия в общественных туалетах, в результате которых он достигал чувства слияния с мужчиной,
8 Этот анализ под моим постоянным наблюдением проводился студентом Чикагского психоаналитического института.
за которым подглядывал. Однако в эти выходные благодаря сублимации в художественной деятельности он сумел не только обойтись без этих грубых средств защиты от угрожающего распада самости, но и объяснить причину той уверенности в себе, которую давал ему аналитик. В эти выходные пациент нарисовал портрет аналитика. Ключом к пониманию этого художественного произведения явилось то, что на портрете у аналитика не было ни глаз, ни носа — вместо этих органов чувств был изображен анализанд. Основываясь на этой улике (существовал также богатый дополнительный материал из прошлого и настоящего, который подтверждал эту интерпретацию), можно было сделать вывод, что главная поддержка в сохранении у пациента нарциссически катектированного образа самости обеспечивалась тем, как он воспринимал аналитика: при зеркальном переносе аналитик воспринимался пациентом как некая (нарциссическая) либидинозная консолидирующая сила, которая обезвреживала и предотвращала тенденцию к фрагментации. Пациент чувствовал себя целостным, когда думал, что его признает и принимает объект, замещающий его недостаточно развитые эндопсихические функции: аналитик обеспечивал замену отсутствующего катексиса самости.
Здесь, пожалуй, есть смысл вернуться к вопросу о разграничении понятий, который уже затрагивался выше в теоретическом контексте, и вновь рассмотреть его на фоне имеющегося клинического материала. То есть необходимо провести различие между (а) связностью представления пациента о самом себе (целостностью реактивированной грандиозной самости), которую он может поддерживать благодаря присутствию аналитика, то есть благодаря реальному или воображаемому соединению восприятия и реакций аналитика, и (б) единством и связностью Эго пациента с его функцией.
Хотя эти два понятия относятся к разным уровням абстракции (понятие самости ближе к интроспективному или эмпатическому наблюдению, а понятие Эго дальше от него), можно сказать, что переживание единой самости вследствие надежного нарциссического катексиса представления о себе, является важной предпосылкой связно
функционирующего Эго; и наоборот, отсутствие такого катексиса обычно ведет к нарушению функций Эго; и, наконец, нарциссический катексис зеркального переноса может устранить нарушение Эго, то есть улучшить функционирование Эго через промежуточную ступень — обеспечение связности самости. (Обсуждение взаимоотношений Эго и самости см.: Kohut, 1970a.)