45. Проблемы внешнеполитической истории в вб.

В 70-80-е гг. произошло сближение внешнеполитической дипломатической истории Великобритании с историей международных отношений. Это способствовало дисциплинарному обогащению истории внешней политики за счет включения в нее проблем истории британского империализма, опыта Британского Содружества наций, упадка мирового могущества Великобритании и т.п. Значительно упрочились связи дипломатической истории с военной историей.

Британская внешняя политика раннего нового времени интерпретировалась в работах 60-80-х гг. как политика, обусловленная потребностями и "коммерческими интересами" государства, задачей обеспечения национальной безопасности. В итоге соперничество Британии с Нидерландами, Скандинавскими странами и в особенности с Францией представлялось необходимостью и даже средством самозащиты. Теми же прагматическими (экономическими, технологическими, оборонительными) причинами объяснялась и активизация британской колониальной экспансии во второй половине ХVII-ХVIII в.

Большинство авторов либерального направления (Д. Хорн, К. Борн, М. Чемберлен и др.) исследовали внешнеполитическую историю Великобритании с позиции европеизма. Исходной посылкой для них служила идея о том, что британское государство отнюдь не стремилось к величию и мировому первенству; все это пришло естественным путем -благодаря географическим особенностям страны (островному положению, нехватке природных ресурсов и необходимости развивать флот), высоким темпам индустриализации,

В историографии второй половины XX в. во многом по-новому освещены проблемы политики межвоенного периода 1918-1939 гг. и причины вступления Великобритании во вторую мировую войну. Эти работы различались подходами к изучению прошлого и методами исследования; тем не менее, их авторы неизменно находили смягчающие аргументы и в той или иной степени оправдывали внешнеполитический курс британского правительства и его имперскую политику.

"Ревизионистская" интерпретация предвоенной британской внешней политики стимулировала новые исследовательские направления в историографии последней трети XX в. Так, либеральные историки усилили внимание к разработке экономических основ политики "умиротворения" и ее военно-стратегических аспектов. В ряде работ (А. Милуорд, П. Кеннеди, Ф. Кохлэн, Р. Паркер, Дж. Педен) содержалась попытка дать более тщательное обоснование внешнеполитического курса британского правительства в 30-е гг., увязать принятие им ответственных решений в отношении Германии и стран Центральной и Восточной Европы с экономической нестабильностью внутри страны, нежеланием увеличивать и без того тяжелое бремя гонки вооружений, осложнявшее развитие экономики страны в предвоенные годы. Избегая открытого столкновения Германией, стремясь оттянуть сроки военного конфликта, Великобритания, тем не менее, готовилась к войне. В конечном счете, не снимая с консервативного правительства ответственности за "умиротворение", авторы характеризовали этот курс как часть государственной "оборонительной" политики.

В 60-80-е гг. решительному пересмотру подверглось содержание базового концепта "империализм", которое определяло направления исторических исследований по колониальной и имперской проблематике. В соответствии с традиционной трактовкой империализм понимался в основном как торговая, территориальная и экономическая экспансия западных стран, обусловившая создание и расширение колониальных империй. Вся история Британской империи условно подразделялась на несколько периодов: 1) "первая" империя, которая основывалась на завоевании и колониальном управлении и прекратила свое существование в результате Американской революции; 2) "вторая" империя, державшаяся больше на свободной торговой экспансии в колониях, нежели на прямом административном управлении ими; 3) "новый империализм" последней трети XIX - начала XX в., который выражал себя главным образом в территориальной экспансии, вызванной избытком капиталов[20].

Начало пересмотра этой историографической трактовки в 50-е - начале 60-х гг. заложили консервативные историки Р. Робинсон и Д. Галлахер. Основу их концепции составила идея о том, что империализм как таковой лишь отчасти был обусловлен внутриевропейскими экономическими и политическими факторами; значение этих факторов перекрывалось влиянием причин, которые возникли вне Европе и таили в себе угрозу ее имперским интересам. Историки по-иному, чем это представлялось ранее, интерпретировали захват и раздел Африки европейскими странами.Новая историографическая ситуация побуждала британских историков (Д. Филдхауз, Р. Хайем, Дж. Мартин, К. Уилсон) к основательной ревизии содержания самого базового концепта "империализм". В конечном счете, была подвергнута сомнению правомерность употребления этого слова при обозначении государственной политики. По их утверждению, за этим словом скрывались скорее социокультурные и ментальные, нежели материальные аспекты жизни стран и их взаимоотношений (как в Европе, так и за ее пределами). Под воздействием постколониальных исследований заметно изменилась проблематика истории британского империализма, колониализма, Содружества наций, которая разрабатывалась в британской историографии. Первостепенное внимание исследователи стали уделять изучению специфики и динамики культурных взаимодействий британской метрополии, доминионов и колоний в XIX - XX вв., символической и ритуальной практики британского империализма, особенностей имагинативной географии и музеологии (служивших целям поддержания колониального господства)[25]. Важное место в постколониальном дискурсе британских историков заняли исследования по "женской" и "гендерной" истории.

47. Историография конца 40-50-х годов. Методологические изменения. В первое послевоенное десятилетие произошли существенные перемены в теоретико-методологических основах американской исторической науки. Критика классического позитивизма, которая нарастала в историографии с 30-х годов, достигла своего апогея в конце 40-х - начале 50-х годов. В своей запоздалой (по сравнению с западноевропейской) методологической переориентации историография США опиралась на наследие европейского неокантианства и неогегельянства, традиции американского прагматизма. Из новейших философских течений она испытала влияние экзистенциализма. В центре внимания оказались гносеологические проблемы: о различии методологии гуманитарных и естественных наук, критерии истинности исторического познания, соотношении истории и современности. О направлении методологических поисков свидетельствуют материалы, выходившие под эгидой Совета по исследованиям в области общественных наук, получившие широкий резонанс в сборнике "Теория и практика в историческом исследовании" (1946), в нем приняли участие видные американские историки (Ч. Бирд, Дж. Хайнс и др.) и известные философы. Справедливо констатировав зависимость исторического мышления от влияния факторов сегодняшнего дня, авторы выдвинули концепцию "объективного релятивизма". Все, что может сделать историк для нейтрализации влияния современности на изучение прошлого, это попытаться контролировать отбор фактов и направленность исследования[9].

Стремление с релятивистских позиций оправдать политический консерватизм вызвало критическое отношение ряда видных историков США. Резко высказывались против субъективистских подходов Ф. Шеннон, Г. Коммаджер, М. Кёрти и другие. Ч. Дестлер, отмечая связь "объективного релятивизма" с презентизмом писал, что историографию пытаются превратить "в орудие контрпропаганды в нашей борьбе против Москвы"; Г. Бил заявлял: "Мы должны сообща бороться против тех, кто пытается диктовать нам, чему мы должны учить и что нам писать"[10].

В философском плане против релятивизма в защиту принципа объективности в научных исследованиях выступали Д. Спиц, Р. Кратч, Л. Мамфорд и др. Но эти выступления не определяли общего климата в послевоенной американской историографии.

Упадок прогрессистского направления. Одним из важных следствий идейной и методологической переориентации американской историографии после второй мировой войны был упадок прогрессистского (экономического) направления. В условиях роста консерватизма внутри страны и "холодной войны" была отвергнута прежняя либерально-реформистская концепция как слишком левая и "недостаточно патриотическая". Изменение отношения к экономическому детерминизму раскрывает заявление Л. Хэкера, бывшего до войны приверженцем этого течения: "Материалистическая интерпретация политики несостоятельна. Это марксистский анализ". Сам Бирд, признанный глава экономического направления как отмечалось, не удержался на прежних позициях. В последних работах "Республика" (1943), "Основы истории Соединенных Штатов" (1945) он отказался от попытки осмыслить единство исторического процесса на основе экономических изменений и стал близок теории "равноправных факторов". Бирд уже не анализировал противоречий экономических групп, выявившихся в ходе создания конституции США, а обращал внимание главным образом на политические коллизии. Он подчеркивал достоинства мирного конституционного процесса и представлял конституцию 1787 г. выражением всеобщих народных устремлений. Отход Бирда от экономической интерпретации сказался и в его трактовке Гражданской войны 1861-1865 гг., он больше не называл ее ни "второй американской революцией", ни "социальной революцией".

В эти же годы порывают с прогрессистской историографией и переходят на позиции неолиберального направления такие талантливые исследователи как К. Беккер, Р. Хофстедтер, отец и сын Шлезингеры. Экономическое направление не исчезло, но утеряло цельность и общественную значимость. Лишь отдельные его представители продолжали разрабатывать проблемы социальных конфликтов в американской истории, другая же часть сужала экономизм до простого описания экономических явлений.

48. Теория "согласованных интересов". В первые полтора послевоенных десятилетия доминирующее положение в американской историографии занимала теория "согласованных интересов". Она провозглашала, что американское общество на всем своем историческом пути отличалось единством по фундаментальным вопросам общественно-политического устройства и отсутствием каких-либо значительных конфликтов социально-политического характера. Частью этой теории является положение об "органической преемственности" общественных институтов США. Кредо сторонников теории "согласованных интересов" в числе первых сформулировал один из ведущих американских историков Р. Хофстедтер. Отвергнув концепции прогрессистских историков, которые, по его мнению, преувеличивают роль "конфликтов" в американской истории, он писал: "Острота политической борьбы часто вводила в заблуждение, если учесть, что различие во взглядах основных противников из ведущих партий никогда не выходило за горизонты собственности и предпринимательства. Каковы бы ни были разногласия по специфическим вопросам, главные политические традиции основывались на вере в право собственности, философии экономического индивидуализма, ценности конкуренции"[11].

Разработка истории США с позиций "согласованных интересов" требовала иных методов и ракурсов исследования, нежели те, которые были приняты в прогрессистской историографии. Большое место отводилось роли идей, политических доктрин, нередко анализируемых в отрыве от социальной почвы, и психологической мотивации. Подчеркивание стабильности американского общества привели к тому, что отодвигались в тень социальные конфликты: Война за независимость, Гражданская война 1861-1865 гг., антимонополистическое движение конца XIX - начала XX в. и т. д. Обычными стали утверждения, что в Америке никогда не было "классовой борьбы в европейском смысле этого слова". Неудивительно, что на щит было поднято, казалось бы забытое сочинение - книга французского историка Алексиса Токвиля "Демократия в Америке" (1835). В ней Америка изображалась страной "среднего класса", где отсутствуют серьезные социальные антагонизмы.

Теория "согласованных интересов" по-разному преломилась в исторических работах представителей консервативного и неолиберального направлений.

49. Консервативное направление и трактовка американских революций. На правом фланге в истолковании "согласованных интересов" стоят историки консервативного направления. Историки консервативного направления выступили с переосмыслением всей истории США, но особое внимание они уделили раннему периоду, когда согласно их концепции были заложены основы единства американской нации, т. е. истории колониального периода и Войны за независимость. Особенно характерны в этом плане работы Луиса Харца, Дэниэля Бурстина и Роберта Е. Брауна.

Харц, известный историк и политолог, одним из первых обратился к сравнительному анализу европейских общественно-политических систем с аналогичными структурами бывших европейских колоний в странах Америки, Южной Африки, Австралии; он рассматривал последние как продолжение истории европейских социокультурных и политических традиций.

В ракурсе данного подхода лежит и обоснование Харцем американской исключительности, которую он выводит из особенностей английской колонизации Северной Америки в ХVII в. Согласно концепции Харца, изложенной в работе "Либеральная традиция в Америке"] острая социальная борьба в Европе возникла в тесной связи с существованием разных жизненных укладов и различных идеологических систем, которые, вступая во взаимодействие, "заражали" друг друга и давали начало новым, часто радикальным идеологиям ("вигизм" породил "якобинизм", который подготовил почву для социалистических идей). Иное дело - Новый Свет. При основании американских колоний от европейского общества отделился один идеологический фрагмент, отражавший пуританскую фазу английской революции. В условиях отсутствия феодального наследства, утверждавшаяся в Америке система ценностей (Харц называет ее также либерально-локковской) обеспечила развитие страны в рамках либерального согласия. Социальные и идеологические системы в США несколько одномерны, но зато им чужды как застойно-консервативная традиция в духе Жозефа де Мёстра, так и неистовства робеспьеровского радикализма.

Бурстин утверждал, что согласие по фундаментальным вопросам сложилось в Америке не вследствие утверждения принципов либерально-локковского "фрагмента", а в результате приспособления колонистов - поселенцев к новой специфической среде.

Браун в книге "Демократия среднего класса и революция в Массачусетсе" ,стремился на примере колонии Массачусетс доказать, что в английских колониях преобладал "средний класс" самостоятельных фермеров. На почве экономической демократии складывалась и политическая демократия. Развернувшаяся в американской историографии научная дискуссия показала, что источниковая база исследования Брауна узка – тезис о господстве демократии среднего класса был выдвинут на основании анализа всего 50 завещаний, выводы поспешны - распределение земельной собственности в Массачусетсе нехарактерно для других колоний.

Фактически все эти историки обращают внимание лишь на особенности развития американского общества в колониальный период (отсутствие "старого порядка", наличие лишь элементов феодализма; меньшее, чем в европейских странах, имущественное неравенство; бÙльшая степень политических свобод и т.д.) и, абсолютизировав их, развивают теорию "исключительности" исторического развития США.

Картина колониального общества, нарисованная историками-консерваторами, вела к сглаживанию революционного характера Войны за независимость, вымыванию из нее социального содержания. Первая американская революция изображалась как преимущественно политическое движение весьма умеренного характера.

В изучении колониальной Америки выделяются работы Дж. Уэртенбейкера, Р. Б. Морриса, А. Е. Смита. Они скрупулезно (Моррис в работе "Власть и труд в ранней Америке"[18] привлек тысячи документов судебных разбирательств) изучали положение трудящихся в американском обществе ХVII-ХVIII вв. Ими были исследованы источники пополнения категории кабальных слуг, колониальное законодательство в отношении бедных, регулирования заработной платы. В целом этот материал давал весьма широкую картину процесса первоначального накопления и формирования структуры буржуазного общества. Социально-экономическое развитие американских колоний увязывалось ими с процессом ломки феодальных отношений в Англии, породившим массовую эмиграцию в Северную Америку.

Работы М. Дженсена, Э. Дугласа[19] и др. внесли существенный вклад в разработку темы социальных размежеваний внутри патриотического лагеря в период Войны за независимость.

Другим ключевым событием новой истории США, вокруг которого разгоралась полемика в историографии, была Гражданская война 1861-1865 гг.

В работе Р. Николса "Распад американской демократии"[20], Гражданская война рассматривалась как следствие ошибок национального руководства, прежде всего правительства Линкольна; да и сама политическая система США, по его мнению, еще не вполне сформировалась.

Трактовка проблем Гражданской войны, данная консерваторами, встретила широкую оппозицию. Историки самых разных убеждений и школ не согласились с тезисом о бесполезности войны. А. М. Шлезингер-младший, Т. Боннер и др. отметили его разрушительное влияние на изучение Гражданской войны. Социально-экономические условия рабовладельческого Юга стали предметом глубокого анализа К. Стэмпа. "Особый институт"[21]

вклад в изучение Реконструкции 1865-1877 гг. как второго этапа американской революции внес К. Ван Вудворд. В работе "Воссоединение и реакция"[22], как столкновения "промышленных" и "аграрных" интересов, отметив и социальные размежевания внутри борющихся сил. Неудачу Реконструкции Ван Вудворд связывал с сепаратной сделкой финансово-промышленной буржуазии Северо-Востока и южных плантаторов.