35. Теории позднего, или развитого индустриального общества в социологии XX в.: м. Хоркхаймер, т. Адорно, г. Маркузе, Дж. Гелбрейт, р. Арон. (Учебник Поляковой, кроме Гелбрейта)

В XX в. индустриализм утвердился в полной мере, и его эффективность в качестве средства достижения целей экономического роста, решения проблемы бедности, роста экономического могущества, в качестве средства обеспечения массовых потребностей и решения задач социального государства (образования, медицинского обслуживания населения, социального страхования и т. д.) ни у кого уже не вызывала сомнений. Индустриализм превратился в цивилизацию, в среду обитания человека, техногенную, организационную по своей природе. Индустриализм стал определять тотальность социальной жизни. Образовался некий сплав индустриально-экономических, социальных и культурных институтов, которые уже имели другое содержание, чем содержание социальных институтов обществ XIX в. Феномен научно-технического прогресса стал главным, фундаментальным явлением для середины XX в., определившим качество и тип нового индустриализма. Его осмысление положило начало формированию новых теорий индустриального общества, опиравшихся на опыт обществ середины XX в. Проблема отношения науки и техники, с одной стороны, и социальной и культурной подсистем общества - с другой, стала главной для этих теорий. Ее осмысление носило сложный и многоплановый характер. начать рассмотрение процесса с теорий, обладающих известной целостностью подхода, содержащих целостную систему идей и их разработку, и в силу этого задающих горизонт понимания для всех остальных теорий и концепций. Такими теориями, в первую очередь являются теории развитого индустриального общества, разработанные представителями критической теории Франкфуртской школы, а также теория индустриального общества Раймона Арона.

Теории индустриального общества, разработанные в рамках критической теории, не являются однородными образованиями, но их объединяет общая критическая установка по отношению к индустриальному обществу и истории его становления.

Макс Хоркхаймер (1895-1973, немец, философ и социолог, основатель франкфуртской школы, после эмиграции в США исследовал национальные и расовые предрассудки) Теодор Адорно (1903-1969 немец, философ и леворадикальный социолог, изучал социологию искусства, главная идея – отрицание, основная работа «Исследование авторитарной личности») . Их обща основная работа: Диалектика просвещения» 1947 (ДП) Анализ общества через призму императивов науки и техники - тех возможностей, которые наука и техника предоставляют обществу, с одной сторо-ны, и тех требований, которые она предъявляет ему, последст-вий, к которым она приводит, с другой стороны, - стал магист-ральным направлением теоретического и эмпирического иссле-дования в рамках концепции индустриального общества. ДП стала своеобразным теоретическим манифестом, в котором нашли отражение основные положения новой концепции индустриального общества. Концепция прогресса, бывшая одним из ключевых моментов теорий индустриального общества классической социологии, была сформулирована в рамках философии Просвещения, увязавшей его с увеличением объема знания и развитием науки в целом. Наука и знание рассматривались как безусловное благо. В рамках Просвещения формируется специфическое отношение человека и природы, человека и общества. Это отношение Адорно и Хоркхаймер характеризуют как устремление к власти и доминированию над природой и обществом посредством науки и знания.<Программой Просвещения было расколдовывание мира. Оно стремилось разрушить мифы и свергнуть воображение посредством знания. Техника есть сущность этого знания. Оно имеет своей целью не понятия и образы, не радость познания, но метод, использование труда других, капитал. Пробуждение субъекта> куплено ценой признания власти в качестве принципа всех отношений. Просвещение относится к вещам точно так же как диктатор к людям. В качестве бытия и события Просвещением заранее признается только то, что удается постигнуть через единство; его идеалом является система, из которой вытекает все и вся, мышление редуцируется к математическому аппарату. Власть и познание – синонимы. Просвещение подчиняет себе природу посредством рационализации труда. <Разделение труда, в которое социально развивается господство, служит самосохранению порабощенного целого. Но тем самым ... (целое) становится исполнителем воли партикулярного... Все, выпадающее из заданных образцов поведения, подавляется коллективом, осуществляющим надзор. Этот тотальный надзор начинается со школьной скамьи и продолжается во всех сферах деятельности. И при этом, сам <грозный коллектив> представляет собою всего-навсего обманчивую поверхность, под которой таятся силы, манипулирующие и им как инстанцией насилия. Эта <принудительно управляемая коллективность> и есть то, во что превратилось общество в эпоху позднего индустриализма. Выйти за рамки этого научно-технического универсума невозможно, даже оперевшись на единственно возможную сферу - сферу культуры, как того, что предположительно может быть нефункционально и неутилитарно. Культура также оказывается колонизированной научно-техническим разумом, как и сфера социального. Теория культуры становится поэтому у Хоркхаймера и Адорно важнейшим компонентом теории индустриального общества. Очевидна зависимость культуриндустрии от наиболее могущественных секторов индустриального производства - металлургии, нефтедобычи, энергетики, химической промышленности, по сравнению с которыми монополии в области культуры выглядят слабыми и зависимыми.

<Из любого фильма, из любой радиопередачи может быть почерпнуто то, что в качестве социального эффекта не может быть приписано никому в отдельности, но только всем вместе. Каждая отдельно взятая манифестация культуриндустрии безоткано воспроизводит человека как то, во что превратила она его в целом. Надзор за тем, чтобы процесс простого воспроизводства духа случайно не привел к расширенному его воспроизводству, осуществляется всеми ее агентами, от продюсера до женских союзов>^. Культуриндустрия реализует человека только в качестве родового существа . Каждый есть только то, посредством чего он способен заменить любого другого: <нечто взаимозаменяемое>, <экземпляр>, <чистое ничто>. Сращивание культуры с развлечением приводит не только к деградации культуры, но и к попыткам <одухотворить> развлечение. Получать удовольствие, пишут Хоркхаймер и Адорно, всегда означало не сметь ни о чем думать, забыть о страдании даже там и тогда, где и когда оно показывается. В основе его лежит бессилие. Оно в действительности является бегством от реальности и от последней мысли о сопротивлении. Человеку следует признаться в собственной ничтожности, расписаться в собственном поражении. Общество становится обществом отчаявшихся. Каждый обязан доказывать, что он без остатка идентифицирует себя с властью. Индивид становится иллюзорным, но не просто из-за своей стандартизованности, создаваемой в рамках культуриндустрии. Его терпят лишь до тех пор, пока его безоговорочная идентичность со всеобщим остается вне сомнения. Ничто, даже культура - исходная сфера субъективности - не может противостоять унифицирующему и стандартизирующему влиянию техники и технологии, выступающих от имени высшего авторитета - науки и научного мышления возникает общество карикатурной солидарности, основная драма которого разыгрывается как противостояние отдельного, изолированного индивида, с одной стороны, и тотального и даже тоталитарного целого - с другой. Два фактора - стандартизирующее влияние техники и технологии на индивида, с одной стороны, и утрата индивидом истинных типов солидарности, с другой - превращают его в одинокого и изолированного человека массы. Именно это явление, а также специфическая форма культуриндустрии, в которую вылилась культура, и позволяет говорить о позднем индустриаль ном обществе еще и как о массовом обществе.

Теория индустриального общества Герберта Маркузе (1898-1979, немецкий и американский философ и социолог Основные работы: «Разум и революция» (1941)

«Эрос и цивилизация» (1955) «Советский марксизм: критический анализ» (1958) «Одномерный человек» (1964)) Маркузе читал Маркса и Фрейда и в 60е разарботал теорию, котрая также вобрала в себя и ДП. Итак: 1)Появляется новое индустриальное общество как тотальное образование, сформированного всепроникающей научно-технической рациональностью. 2) В таком обществе живет одномерный человек. 3) Рабочий класс ослабился и встроился в капиталистическое общество. (из-за автоматизации) 4) Переход к новой цивилизации произойдет благодаря энергии маргиналов (надежда Маркузе). Подробно:

1) Ключом к пониманию того, что такое развитое индустрииальное общество, является научно-технический прогресс. Техника, технологический аппарат производства определяют, облик и процессы индустриального общества. Технология как таковая не может быть изолирована от своего собственного применения, традиционное понятие <нейтральности> технологии оказывается неверным. Технологическое общество - это система господства, которое осуществляется уже в технических терминах и конструкциях. А) Механизированное и стандартизированное производство, требования его функционирования навязывают соответствующие экономические и политические ограничения на труд, досуг, на материальную и интеллектуальную культуру. В индустриальном обществе технический аппарат производства и распределения функционирует как система, которая однозначно определяет продукт этого производственного аппарата, а также действия по его обслуживанию и развитию. Б) В силу специфичности того способа, каким индустриальное общество организует свою технологическую базу, оно становится тоталитарным. Тоталитарными являются не только стоящие у власти партии, но также и специфическая система производства и распределения, которая вполне совместима с <плюрализмом> партий, газет, <уравновешивающих сил>. В) Политические силы, утверждают себя через свою власть над технологическим процессом и технической организацией аппарата управления. Правительства индустриальных обществ только тогда могут защитить и утвердить себя, когда они в состоянии мобилизовать и использовать технические, научные и производственные возможности цивилизации. И эти возможности мобилизуют общество в целом помимо индивидуальных или групповых интересов. Г) Все это делает технику наиболее эффективным политическим инструментом в любом обществе, в основе которого лежит механизированное и стандартизированное производство. Д)Технология устанавливает новую, более эффективную и более удобную форму социального контроля и социальной связи. Тоталитарная тенденция этого контроля утверждает себя также и посредством распространения на менее развитые и даже доиндустриальные области. Е) Посредством технологии культура, политика и экономика сливаются в глобальную систему, производительность и потенциальный рост которой стабилизируют общество.

2) Развитое индустриальное общество и его системы распределения требуют всецело подчиненного индивида и сами формируют его. Они демонстрируют непосредственную, автоматическую идентичность, которая была характерна для примитивных форм ассоциаций. Отчуждение становится полностью объективным, отчужденный субъект наслаждается своим отчуждением. Одномерное поведение и мышление характеризуются тем, что все идеи, чувства и содержания мысли и действия покидают область рассуждения и воображения и сводятся к терминам реальности. То же самое происходит с ценностями. Одномерность, непосредственная идентичность - результат доминирования технологической рациональности.

3) Технологическая рациональность определяет классовую структуру индустриального общества, характер отношения между классами и социальными группами, а также принципы организации и управления на производстве. Иерархизированное господство превращается в администрирование. При этом Маркузе – противник идеологии менеджериальной революции, основывающейся на теории трансформации природы частной собственности. Он пишет: «Капитал является социальным инструментом господства человека над человеком. Существенные черты этого процесса ни в коей мере не меняются при распространении акционерных компаний, отделении собственности от управления и т. д.». Господство осуществляется через руководство общественным и частным правлениями, советами директоров, профсоюзов и т. д., через баланс интересов частных и общественных корпораций, через установление баланса интересов владельцев и служащих. <Рабы развитой индустриальной цивилизации, - писал Г. Маркузе, - это социально и культурно развитые рабы. Но они все-таки рабы, поскольку рабство определено в своей чистой форме. Чистая форма рабства - это существование в качестве инструмента, в качестве вещи>. В рамках индустриального общества суть угнетения и доминирования не изменилась, они только усилились благодаря постоянной рационализации процессов управления, их технологизации и оптимизации экономического роста. Но это не ведет к радикализации позиции рабочего класса, а наоборот к ослаблению <негативной позиции> рабочего класса. <Новый технологический мир труда, - пишет. Маркузе, - усиливает слабость негативной позиции рабочего класса: он уже не противостоит существующему порядку>.

Cуть подхода практически всех сторонников теорий развитого индустриального общества к рабочему классу состояла именно в выявлении тенденции интеграции рабочего класса с целями и ценностями капиталистического общества. Рабочий класс трансформируется. Если марксово понятие пролетария включало в себя грубый, ощутимый компонент наемного рабства и отчуждения. Теперь есть 1) механизация и автоматизация, которые облегчают труд физически, но изматывают и порабощают психологически и умственно. Постороннему наблюдателю может показаться, что конвейер порождает солидаристские отношения, но это не так. Характер эксплуатации рабочего такой же, как и банковского служащего. 2) Стандартизаця и рутинизация объединяют производственные и непроизводсвтенные процессы. Изменяется системы проф стратификации. «голубые воротничик» численно уменьшаются, а «белые» - то есть непроизводственные рабочие, - увеличиваются. Изменение системы стратификации отражает изменении в характере труда рабочего. 3) Исчезла «машина» как индивидуальный инструмент производства, это отменяет и марксистское понятие органической структуры капитала и теорию создания прибавочной стоимости. По Марксу прибавочная стоимость является результатом эксплуатации живого труда. Теперь же, с наступлением автоматизации, производительность определяется машинами, а не индивидуальным трудом. Маркузе соглашается с Белом: автоматика кладет конец «работе». Невозможно измерить вклад отдельного рабочего – измерению подается только оборудование. Эти изменения в роли орудий производства изменяют установки рабочего: это проявляется в социальной и культурной интеграции рабочего класса в систему капиталистического производства и общество в целом. Как это влияет на сферу политического действия? – С одной стороны, негативные черты автоматизации- технологическая безработица, усиление позиций управленцев, бессилие и смирение части рабочих. С другой стороны, - самая технологическая организация создает общность в труде, генерирует взаимозависимость и интегрирует рабочих с заводом. Рабочие демонстрируют включенный интерес и заинтересованность в делах капиталистического предприятия. Тенденция к интеграции инкорпорации рабочего класса в систему снижает уровень его политического радикализма. В перспективе это приведет к ликвидации социальной системы. Автоматизация в пределе не совместима с обществом, основывающемся на частной собственности и эксплуатации. Полная автоматизация в сфере производства создает свободное время как социальное измерение, в которм частное и социальное человеческое существование будет само себя конструировать. Переход к новой цивилизации будет результатом высвобождения подавленных поздним индустриальным обществом сексуальных влечений и энергии неинтегрированных в общество маргинальных групп.

5) Маркузе возлагает надежды на сексуальную революцию, абстрактное искусство и т.п. (Кто знает песню «снежинка», там этих маргиналов четко обозвали «пидорасы-студенты-жиды» - грубо, но запоминается!)

Итак революция в позднекапталистическом обществе возможна. Решение имеет трехуровневый характер. 1 ур- индивидуальный антропологический- (сексуальная революция) 2 ур- культурный характер (борьба против репрессивной культуры индустриального общества – авангард, сюрреализм) 3 ур – ряд общественных групп (люмпенизированные слои, студенты. интеллектулы, секс и этно меньшинства. представители стран третьего мира) осуществляют социальную революцию.

6) Все эти мировоззрения сделали Маркузе популярным у леворадикалов и экстремистов, в итоге он сам ужаснулся терроризму, нигилизму и аморализму и в работе «Контрреволюция и бунт» осудил экстремистские террористические действия 1968-1969.

Раймон Арон (правый француз, оппонент Сартра, политолог, социолог, философ, 1905-1983, Основная работа: «Опиум для интеллигенции» 1955)

Тезис о <конце идеологической эпохи> появился в работе Р. Арона <Опиум для интеллектуалов>, Основные идеи, высказанные в этой книге, получили очень широкую известность и самым активным образом обсуждались почти десятилетие. Идеология, согласно Арону, - это <псевдо-систематическая формулировка тотального видения исторического мира Подобное видение наделяет смыслом и прошлое, и настоящее и в форме долженствования говорит о будущем, придавая ему черты желаемого будущего. По существу, идеология - это секуляризованная религия. Смерть крупнейших тоталитарных вождей, однако, не означает окончательной смерти идеологий, воплощением которых они являлись Ушли в прошлое крупнейшие идеологи, но остались бюрократы, у которых есть соблазн оседлать идеологии. Поэтому тезис о <конце идеологий> поставил в качестве актуальной задачу <деидеологизации> социальной науки. Деидеологизация означала отказ от интерпретаций социальной реальности и развитых промышленных обществ в идеологических терминах.

Необходимо было ответить на вопрос о том, в чем же на тот момент времени проявлялись различия между капиталистической и социалистической системами и насколько эти различия существенны в условиях, когда речь идет о технологически одинаково высоко развитых обществах. Становятся ли эти системы, по мере того как они развиваются, все более и более подобными друг другу? Возможно ли, что будущее общество будет представлять собой демократическую социалистическую систему, возникшую в результате социализации западных обществ и либерализации существующих социалистических обществ, т. е. возможно ли говорить о процессе конвергенции этих обществ? Таким образом, наряду с идеями менеджеризма, указывающими на трансформацию частной собственности и формирование крупномасштабных бюрократизированных управленческих структур в качестве отличительных черт обществ середины XX в., и технократизма, тезис <конца идеологии> породил новый контекст обсуждения проблем развитого индустриального общества. Была выдвинута целая серия концепций, отстаивавших тезис о сближении капиталистического и социалистического типов индустриального общества и даже об оформлении единого развитого индустриального общества через процессы либерализации социалистического и социализации капиталистического обществ. Среди представителей этой концепции следует назвать, прежде всего, Джона Гелбрейта, У. Ростоу, Ж. Фурастье и других.

Джордж Гелбрейт. (1908-2006, американец, был советником Кеннеди и Клинтона, награжден золотой медалью им Ломоносова за заслуги в области экономических и социальных наук, известен как американский диссидент ибо критиковал вторженеи во Вьетнам и в Ирак. Основные работы: «Общество изобилия» 1958, «новое индустриальное государство» 1967, «Экономика невинного обмана» 2004) Критиковал мнение, что на экономическом рынке силы находятся в состоянии свободной конкуренции. Он считал, что «общество потребления» развивает экономический дисбаланс, направляя слишком много ресурсов на производство потребительских товаров и недостаточно — на общественные нужды и инфраструктуру. Гелбрейт критиковал и мнение, выдвигаемое защитниками монетаризма, что государственные расходы не способны снизить безработицу (он – кейнсианец). В своей книге «Общество изобилия» документально подтвердил тенденцию свободно-рыночного капитализма создавать частное великолепие и общественную нищету. Он твердо верил в роль правительства в экономическом планировании. Он доказывал, что мотивация крупных корпораций зависит от влияния «техноструктуры» или ведомственного управления, и такими корпорациями управляет стремление к безопасности и расширению, а не погоня за максимальной прибылью. Реклама виделась ему отчасти как важное средство достижения власти на рынке и закрепления экспансии. С другой стороны, корпорации сдерживаются «уравновешивающей силой» других фирм, профсоюзов, потребительских групп и правительств.

Гэлбрейт утверждал, что в действительности современная экономическая система, под какой бы формальной идеологической вывеской она ни скрывалась, в существенной своей части представляет собой плановую экономику. Инициатива в вопросе о том, что должно быть произведено, исходит не от суверенного потребителя, а от крупной производственной организации, стремящейся установить контроль над рынками (которые она, как это предполагается, должна обслуживать), и более того, воздействовать на потребителя в соответствии со своими нуждами.

По мнению же Р. Арона, тезис о конвергенции капиталистического и социалистического обществ в единое высокоразвитое, технологическое общество не выдерживает критики.

Арон создает свою теорию развитого индустриального общества, в критическом ключе обсуждая эти теории и выявляя их не состоятельность. Прежде всего, он обращается к анализу и критике технологического детерминизма и возникающей на основе этого методологического подхода теории конвергенции.

По мнению Арона, индустриальное общество середины XX в. находится на примитивной стадии своего развития. Более того, общества индустриального типа обретают для себя смысл и понимают свою природу только через указание на собственное будущее состояние (например, советское общество могло быть понято только исходя из своего будущностного социалистического проекта). Проблема, однако, состоит в том, чтобы

определить существенные, конститутивные элементы индустриального общества, а не его претензии. Любое индустриальное общество - это, прежде всего, общество научное и технологическое.

Завершая свой анализ концепции конвергенции, Арон подчеркивает, что частичные заимствования, которые делают системы друг у друга, в частности в экономической сфере, не означают наличия неизбежной общей цели в виде демократического социализма. <Индустриальное общество не имеет конечной цели>^. Идеальный тип развитого индустриального общества Арон определяет следующим образом: это общество <характеризуется специализацией, определением социальной функции в зависимости от способностей, разделением производственной и индивидуальной деятельности, но кроме всего прочего - атомизацией таких устойчивых, сохраняющихся от поколения к поколению образований, которые называются классами. Развитое индустриальное общество обладает сложной системой стратификации, не содержащей деления на классы, являющиеся образованиями, обладающими коллективным сознанием>^.

Арон отказывается от понятия индустриального общества как некоего тотального универсума, объединяющего воедино производственную, социальную, культурную и политическую сферы. Анализ индустриальных обществ, предлагаемый Ароном, и его критика теории конвергенции фактически подводят черту под технократическим типом объяснения индустриальных обществ, а также под попытками выявить некий якобы

объективный социально-структурный идеал исторического развития западных обществ.

Осуществив критику технологического детерминизма и базирующихся на этом принципе теорий конвергенции, Арон показывает, что ни сама по себе технология, определяющая уровень развития производства, ни факт <смерти идеологий> не приводят к формированию нового единого индустриального общества. Он показывает, что ни техника, ни даже сфера произ-водства в целом не определяют тип и уровень развития общест-ва. Общество в целом определяется системой ценностей и це-лей, которые оно ставит перед собой, а более точно - тем выбором, который делает политическая бюрократия и экономический менеджмент при определении путей развития общества.

В конечном счете, критика различных теорий конвергенции, разрабатывавшихся в русле концепции деидеологизации и на базе технократической методологии, переросла у Раймона Арона, а также у других исследователей, работавших с теми же проблемами, в частности, у Дэниела Белла, в теории постиндустриализма. Эти теории вытеснили и теории конвергенции, и теории позднего индустриального общества.