§3. Смысл истории в философии н.А. Бердяева

Бердяев пытался разобраться не только в настоящем, но и в будущем. Он остро чувствовал переломность своей эпохи, ее духовный кризис. Именно философия истории Бердяева вызвала к нему такой интерес на Западе. Речь может идти, прежде всего, о таких его книгах, как «Смысл истории» и «Новое средневековье». Кризисные мотивы бердяевских работ оказались удивительно созвучны темам западной философии, мироощущению европейского интеллигента.

Для христианина непреложна истина о существовании двух планов бытия - мира горнего и мира дольнего. Дуализм бытия и является основой его динамики. Соотношение духовного и материального мира отражается в смысле бытия. Смысл - одно из ключевых понятий в философии истории Бердяева. Он разводит его с понятием «цель», считая, что цель обыкновенно относится к будущему, причем настоящее рассматривается как средство для достижения этой цели. Смысл же должен присутствовать в каждом мгновении бытия, он проявляется в судьбе культуры, человека, человечества. Оба эти понятия чрезвычайно часто встречаются в бердяевских текстах, названиях статей и книг, что позволяет предположить их принципиальное значение для творчества мыслителя. Если «смысл» отражает религиозные установки Бердяева, его уверенность в том, что внешний мир не самодостаточен, то «судьба» говорит о его экзистенциализме, ориентации на личность. В чем же видит Бердяев смысл истории и какова судьба человечества в ней?

Надо прежде всего сказать, что Бердяев писал об истории не только земной, но и небесной. Еще в молодости Бердяев испытал достаточно сильное влияние философии Канта. Он принял в качестве некой исходной точки кантовский дуализм «вещей в себе» и явлений. Для Бердяева этот дуализм проявляется как противопоставление духа и природы. Подлинная реальность есть дух, «небесная история», а кантовский «мир явлений» есть, по Бердяеву, мир объективации, нечто, противостоящее духу, чуждое ему. Сам он называл небесную историю «прологом на небе» того, что потом развертывается и раскрывается в земной судьбе человека и человечества. Причем речь здесь идет не только о некой божественной истории, но и о внутренней жизни духа: «Небо и небесная жизнь, в которой зачат исторический процесс, есть ведь не что иное, как глубочайшая внутренняя духовная жизнь, потому что, поистине, небо - не только над нами и не только в каком-то отдалении от нас, как трансцендентная сфера, почти недосягаемая, - небо есть и самая глубочайшая глубина нашей духовной жизни. Когда идем мы в эту глубину от поверхности, то, поистине, соприкасаемся мы с жизнью небесной. В этой глубине заложен духовный опыт, отличный от земной действительности...»¹⁰.

Получается, что внутренний духовный опыт человека совпадает с божест­венным, что история имеет источник не только в Абсолютном, но в и в глуби­нах человеческого духа, что не только Бог, но и человек предопределяет свою земную судьбу и судьбу человечества. «История - не только откровение Бога, но и ответное откровение человека Богу... Поэтому история есть такая страшная, такая сложная трагедия»¹¹, - писал философ. Мир, общество, история результат объективации творческой деятельности человека, ее противоречивости. Сознание и самосознание человека не есть лишь явления психологии, они связаны с высшим началом, божественным духом. Человек присущ одновременно двум мирам - духу и природе. Именно поэтому он занимает особое положение в мироздании, именно поэтому он - образ и подобие Божие. Человек есть «манифестация духа», дух утверждает свою реальность через человека. В этом смысле человек подобен Богу, поэтому и возможен союз Бога и человека. «Бог возжелал своего другого и ответной любви его», что стало причиной творения мира и человека. Тем не менее, возникновение мира не устраняет наличие пер­вичной бездны, Ungrund, то есть творение остается незавершенным. Согласно Бердяеву, из первичной бездны вечно рождаются Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух святой, причем бездна, Ungrund не полностью перешла, преобразилась в святую Троицу, она продолжает сосуществовать с Богом. «Свобода есть метафизическая первооснова истории»¹², - утверждал Бердяев. Мир вокруг нас имеет свои корни не только в божественном творении, но и в первореальности бездны.

Таким необычным образом Бердяев, как уже отмечалось выше, строит свою теодицею, снимает с Бога ответственность за мировое зло. Несколько веков уже существует трудно разрешимая антиномия: если Бог всемогущ, то Он несет ответственность за существующее зло, значит, Он не всеблаг. Если же Бог всеблаг, то зло живет не по Его воле, и тогда Он не всемогущ. Бердяев предельно заострил эту мысль: «У Бога власти меньше, чем у полицейского». Он является источником только положительного начала мироздания, добра, истины, красоты. Соответственно, человек тоже есть результат не только божественного творения, его корни - и в предвечной свободе, иначе он не был бы богоподобен: человек есть «дитя Божие и дитя свободы». Этим объяснятся свобода человека и его призвание на сотворчество с Богом. Именно поэтому принципиально возможно соединение божественного и человеческого начала в Богочеловечестве, хотя Бердяев отнюдь не был уверен, в том, что такое соединение неизбежно. Внутренний драматизм истории заключался для мыслителя как постоянное взаимодействие и борьба Божественного и человеческого. Он воспринимал перспективу Богочеловечества как одно из возможных направлений развития человеческой истории, но не единственное. Никаких «гарантий» грядущей «победы» добра над иррациональным свободным началом нет и быть не может. В этом Бердяев видел трагизм человеческой истории, трагедию и чело­вечества, и самого Бога.

Учение о Богочеловечестве Бердяев назвал одной из самых гениальных догадок Вл. Соловьева. Вообще тема Богочеловечества становится одной из ведущих в русской мысли в начале века. У Бердяева же тема Богочеловечества связана с темой творчества: Бог есть Творец, следовательно, человек, поскольку он образ и подобие Божие, - тоже творец. Поэтому приближение человека к Богу, складывание Богочеловечества возможно лишь на основе творчества. Традиционный путь к Богу - путь святости, но нельзя забывать и еще про один путь - путь гениальности, путь творчества. В этом смысле Бердяев проводил параллель между святым Серафимом Саровским и Пушкиным, жившими в одно и то же время и шедшими к Богу разными путями. Причем по мере развития человечества творческий путь будет постепенно приобретать ведущее значение, ибо именно в творчестве человек становится непосредственным соучастником миротворения - таков был вывод Бердяева, в котором отчетливо видна романтизация им истории.

Бердяев поставил вопрос и о возможности существования закономерностей в истории. Он считал, что обобщение свойственно многим наукам, прежде всего, естественным, а также социологии, но не истории. В истории главное - индивидуализация, каждое историческое событие конкретно и однократно. История, по мнению Бердяева, начинается только там, когда ученый выделяет из множественности событий единичное, связанное с уникальной личностью. Предмет истории - неповторимое событие, личное творчество, личность.