1muzyakov_s_i_gatiatullina_e_r_filosofiya_nauki_tom_1

жет идти только о единстве и взаимодействии доверия и сомнения в научном познании, именно так здесь реализуется рациональность.

Таким образом, признание конструктивной роли веры в повседневности, в познавательной и преобразующей деятельности дает возможность по-другому оценить соотношение веры и сомнения в познании. Повидимому, нельзя однозначно решать вопрос в пользу сомнения, если даже речь идет о научном познании, широко использующем критикорефлексивные методы. За этим, по сути, стоит вопрос о степени доверия убеждениям, интуиции ученого, его творческому воображению.

Важнейший аспект веры – ее соотношение с истиной. Проблема соотнесения веры и истины, обращения веры в истину, принятия истины на веру остается ведущей в работах, посвященных проблеме веры; при этом подходы варьируются в зависимости от понимания того, что есть вера и что есть истина. Положительная оценка веры дается тогда, когда ею пользуются для признания особого рода положений, например, о том, что природа завтра будет следовать тем же законам, которым она следует сегодня. Это истина, которую не может знать ни один человек, мы ее постулируем и принимаем на веру в интересах познания и нашей деятельности. Однако в других подобных ситуациях «принятие на веру» подвергается жесткой критике. Необходимо признать, что человек не может мыслить и действовать без определенной степени веры, она для него «рабочая гипотеза», причем ему приходится в своих поступках исходить из истинности этой гипотезы независимо от того, подтверждается (опровергается) ли это в короткий срок или в результате усилий многих поколений.

Стало своего рода «предрассудком» утверждение о том, что верить – это то же самое, что признавать за истину. Не соглашаясь с этим, И.А. Ильин обосновывал, что вера и истина – феномены различной природы и сущности; вера существует интуитивно-экзистенциально, а истина – раци- онально-рассудочно. Они отличаются прежде всего степенью близости к основаниям жизни и «глубине нашей души», а также эмоциональной окрашенностью или ее отсутствием.

Истиной считают такие научные знания, как таблица умножения, теоремы, формулы, законы логики и исторические факты. Как и таблицу Менделеева, таблицу логарифмов, карту Европы и тому подобное, их при-

261

нимают и применяют не с «верой», но с «познавательной уверенностью», как «холодные истины», признанные в теории за истину, правильные и верные на практике.

По сравнению с ними «вера есть нечто гораздо большее, более творческое и более жизненное»; «о ней позволительно говорить только там, где истина воспринимается глубиной нашей души; где на нее отзываются могучие и творческие источники нашего духа; где говорит сердце... Человек верит в то, что он воспринимает и ощущает как самое главное в своей жизни».

Совместное рассмотрение веры и истины лежит в русле экзистенци- ально-антропологической традиции, которая глубоко укоренена в европейской философии и представлена идеями крупных философов. Такой подход служит важнейшим основанием для понимания философских и методологических проблем социально-гуманитарного знания и его природы. Различные трактовки веры, знания, сомнения используются в качестве методологических средств и неразрывно связаны с научными парадигмами. Так что современный исследователь должен учитывать эту специфику веры, знания и сомнения.

Вопросы для самоконтроля

1.Дайте общую характеристику веры.

2.В чем существо философской веры?

3.Укажите модели соотношения веры и знания в социальногуманитарном познании.

4.Какая трактовка веры преобладала в социально-гуманитарном познании России?

5.Какова роль сомнения в социально-гуманитарном познании?

Глава 17 ОСНОВНЫЕ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

В ходе анализа науки исследователи пришли к выводу о необходимости рассматривать более крупные и более долгоживущие структуры, чем научные теории. Так, в арсенале исследователей науки появились новые термины. Одним из них является понятие научно-исследовательской про-

262

граммы как более обширного концептуального образования, чем научная теория. Отсюда фундаментальной единицей оценки развития науки должна быть не изолированная теория или совокупность их, а исследовательская программа в целом, позволяющая выяснить, дает ли новая теория добавочную информацию по сравнению с предшественницей или нет. Науч- но-исследовательская программа представляет собой именно осознанное делание науки, когда исследователь знает, что он делает и для чего он делает, а не просто слепое движение наудачу. Именно в рамках определенной научно-исследовательской программы, имеющей целостный системный характер, теория получает базисные предпосылки, идеалы объяснения, обоснования и доказательства достоверности получаемого знания.

17.1 Понятие научно-исследовательской программы: содержание, структура и назначение

Методология научно-исследовательской программы как сложно структурированной динамичной «единицы» методологического анализа зрелой теоретической науки была разработана Имре Лакатосом, учеником К. Поппера, представителем критического реализма. Он исходил из того, что следует различать реальную историю познания («внешнюю историю» с ее социальными и психологическими контекстами) и ее логическую реконструкцию – «внутреннюю историю» науки, мир идей, автономно развивающегося знания. Развертывая методологию научно-исследовательской программы только во «внутренней истории», Лакатос четко определял, что его методология вообще не занимается мнениями и убеждениями.

Лакатос исследовал и оценивал с точки зрения научности не отдельно взятую теорию, а ряд или последовательность теорий. Такая последовательность образует «сдвиг проблем», который может быть назван теоретически или эмпирически прогрессивным, если каждая новая или уточненная теория ведет к открытию новых фактов, или регрессивным, если изменения в теории и эмпирической области не приводят к ним. Лакатос предлагает выйти за рамки измерения процесса научного познания в единицах теорий и мыслить в терминах более крупных концептуальных образований; он утверждает, что «фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а исследовательская

263

программа». Лакатос использует развиваемый им подход, образно говоря, для восстановления законности и порядка в научной деятельности. Он предлагает новый масштаб рационального истолкования хода научного познания – рациональную реконструкцию.

По мнению И. Лакатоса, научно-исследовательская программа – это последовательность сменяющих друг друга теорий, объединенных некоторой совокупностью идей, которые являются для них базисными. Согласно И. Лакатосу программа включает определенные составляющие. Вопервых, «жесткое ядро», то есть множество исходных положений философского и частнонаучного характера. Ядро называется жестким, так как оно сохраняется без изменения во всей последовательности теорий. Ядро программы, как и ядро теории, представляет собой основное теоретическое содержание данного концептуального образования. Ядро программы является в некотором роде неопровержимым: его логический статус состоит в том, что ядро принимается по соглашению, то есть конвенционально. Это означает, что те, кто разделяет установки данной программы, соглашаются с ее основными положениями и опираются на них в своих дальнейших изысканиях. Программа определяет и то, чем конкретно занимается ученый в своих поисках: он не просто случайно выбирает, что исследовать, а сама программа задает ему определенную расстановку проблем. Основные разработки, как правило, относятся к благополучной области программы, в которой она неплохо подтверждается. В этих изысканиях происходит обогащение и совершенствование теоретического материала. Кроме того, существенная часть работы сторонников программы может быть направлена и на ее защиту от конкурирующих концепций. В силу этого они выдвигают контрдоводы, проектируют новые эксперименты в подтверждение исходной программы, а некоторые неудобные факты и критические замечания могут ими попросту игнорироваться. Иными словами, научноисследовательская программа обладает как бы иммунитетом, запасом прочности против попыток ее опровержения.

В принципе разрушение «твердого ядра» возможно, что происходит в том случае, когда программа больше не позволяет предсказывать ранее неизвестные факты. Вместе с тем нельзя отбрасывать еще действующую программу, если у нее обнаружилась более сильная «соперница». Пока прежняя

264

программа, подвергнутая реконструкции, сохраняет надежду на прогрессивный сдвиг, ее следует оберегать от ударов разрушительной критики.

Во-вторых, чтобы защитить «твердое ядро», вокруг него создается «защитный пояс» из вспомогательных гипотез и нацеленных на устранение разногласий с данными эмпирических проверок. По мнению Лакатоса, они могут изменяться, обновляться, чтобы выдержать проверки и сохранить «ядро». Если усилия в рамках научно-исследовательской программы дают прогрессивный сдвиг проблем (то есть новые факты), то данную программу можно считать успешной.

В-третьих, методологические принципы (эвристики), связанные с утверждениями «ядра» и предписывающие ученому, что следует и чего не следует делать. Лакатос делит их на два подкласса – положительная и отрицательная эвристики. Положительная эвристика предписывает ученому сам выбор проблем для решения и ориентиры метода. Отрицательная же предупреждает о тех путях, которых следует избегать. Общий же смысл отрицательной эвристики сводится к запрещению сразу отвергать основные положения «ядра», если данные эмпирических исследований не согласуются с ними.

Классический пример успешной научно-исследовательской программы, который приводит Лакатос, – это теория тяготения Ньютона. Вокруг нее было множество контрпримеров, аномалий, и она вступала в противоречие с теориями, подтверждающими эти аномалии. Ньютонианцы превращали контрпримеры в подтверждающие примеры, применив изобретательность и ловкость в ходе выдвижения новых вспомогательных гипотез, меняя оценки ложных «фактов», а также подвергая критике теории, лежащие в основе контрпримеров. Тем самым они превращали трудности и аномалии в подтверждение своей программы. «Твердое ядро» программы

– три ньютоновских закона динамики, закон тяготения – оставалось неизменным и неопровержимым благодаря правилам позитивной эвристики, а также с помощью процедур фальсификации и подтверждения, активно менялся лишь «защитный пояс».

Методология научно-исследовательской программы объясняет относительную автономию теоретической науки, понимаемую как определенную независимость ее от столкновения с аномалиями и контрпримерами и

265

сохранение рационального поиска новых резервов и возможностей данной программы независимо от них. Не аномалии, но именно положительная эвристика определяет в большей степени, какие проблемы подлежат рациональному выбору ученых, работающих в рамках той или иной научноисследовательской программы. Аномалии регистрируются в надежде, что они когда-нибудь обернутся в факты, подкрепляющие программу. Очевидно, что такой подход противоречит традиционному представлению: раз теория опровергнута экспериментом, то было бы нерационально следовать этой теории, ее следует заменить еще не опровергнутой новой. За этим стоит скороспелая рациональность – утопическое стремление немедленно определить ценность, степень подтверждения теории. Но рациональность работает гораздо медленнее и к тому же может заблуждаться. В науке нужны непрерывность, упорство в борьбе за выживание некоторых теорий, известный догматизм (консерватизм), оправданные только в том случае, если наука понимается не как борьба отдельных теорий, но как поле битвы научно-исследовательских программ.

История развития науки демонстрирует множество примеров острой борьбы конкурирующих теорий, ни одна из которых долго не могла взять верх над другой, а также примеров того, как теория даже в окружении противоречащих ей фактов может длительное время защищаться от опровержения и позже все-таки доказать свою правоту и утвердиться. Кроме того, в научном познании обнаруживаются устойчивые системы представлений, выражающиеся в неких глубинных исследовательских интуициях, которые остаются сквозными на фоне сменяющих друг друга теорий. Эти системы представлений – достаточно стабильные, имеющие важное стратегическое значение комплексы научных идей. Они могут сохранять свое влияние порой весьма значительный срок, направляя конкретные исследовательские проекты. Часто привлекательность и убедительность этих идейных комплексов столь велика, что ученые, принимающие данные теоретические позиции, могут долгое время работать без подкрепления, то есть в ситуациях более или менее серьезных конфликтов их теорий с эмпирическими данными.

Понятие научно-исследовательской программы призвано, как раз уточнить представление о подобных идейных комплексах и объяснить си-

266

туации сложных теоретико-эмпирических коллизий. Острота проблемы динамики научного познания состоит в том, что общий процесс столкновения конкурирующих концепций, на первый взгляд, выглядит как не поддающийся единому рациональному истолкованию. Действительно, если оказывается, что не срабатывает простое правило устранения теории при ее противоречии фактам, и если она может длительное время идти наперекор тому, что показывают данные эмпирических проверок, то каковы же тогда реальные критерии принятия или отвержения теории? Такая ситуация кажется вообще рационально неразрешимой.

Как же определить, какая из конкурирующих программ лучше, то есть развивается более успешно? Объективным критерием с точки зрения И. Лакатоса является способность программы справляться с эмпирическими данными (то есть объяснять их и предсказывать новые). В общем случае такая оценка оказывается не абсолютной, а сравнительной, так как она касается ситуации конкуренции двух (или более) программ. У прогрессирующей программы теоретический рост опережает ее эмпирический рост, т.е. она успешно предсказывает новые факты. У регрессирующей программы ее теоретический рост не успевает за эмпирическим ростом, то есть она способна только ретроспективно объяснять факты, предсказываемые и открываемые программой-конкурентом. При этом нарастает масса специально формулируемых, имеющих явно приспособительный характер, вспомогательных гипотез, появляются все новые факты, которые трудно совместить с данной программой. В ходе защиты теория усложняется и начинает испытывать различные внутренние трудности.

Иными словами, прогрессирующая программа в некотором смысле сама активно управляет эмпирическими данными, обладая значительным объяснительным и предсказательным потенциалом. Регрессирующей же программе недостает инициативы. Она существенно зависит о поступления эмпирических данных (которые сама она не могла предвидеть). Во многом ей приходится занимать пассивную оборонительную позицию.

Если какая-то исследовательская программа явно прогрессирует относительно другой программы, то регрессирующая программа теряет позиции среди ученых и в итоге, как правило, «уходит со сцены» (или она может быть приостановлена на неопределенный срок). Научные революции с

267

этой точки зрения должны быть поняты как победы прогрессирующих программ над своими конкурентами, исчерпавшими ресурсы развития.

В таком ракурсе научное познание как таковое может быть измерено масштабом научно-исследовательских программ, то есть интерпретировано как процесс их возникновения, развития, взаимодействия и конкуренции. Иными словами, подход И. Лакатоса может быть расширен до создания модели научного познания вообще. Важнейшей чертой этого подхода является его плюралистический характер. Объясняется это тем, что в каждой научной области существует не единственная теория, непрерывно совершенствуемая, а некоторое количество альтернативных концепций, часто достаточно длительно противостоящих друг другу. При этом исследователь может работать одновременно в обеих конкурирующих программах, когда, например, собирается изнутри показать слабость регрессирующей программы. Лакатос обращает внимание на этот важный момент, демонстрирующий принципиальную сравнимость конкурирующих программ, способность исследователей оценивать их обе, становясь поочередно на ту или иную точку зрения.

Итак, научно-исследовательская программа – это достаточно устойчивый комплекс научных идей, реализующийся в серии сменяющих друг друга теорий и структурирующий научную деятельность. Устойчивость исследовательской программы позволяет ученым придерживаться определенного стратегического направления, не отвлекаясь на множество случайных отклонений. Развитие научного познания во многом связано с конкуренцией научно-исследовательских программ, в ходе которой побеждают те программы, которые обнаруживают более успешное овладение эмпирическим материалом, демонстрируя значительный объяснительный и предсказательный потенциал.

Сегодня методология научно-исследовательской программы, как она разработана Лакатосом, принадлежит скорее истории философии и методологии науки, в целом она утопична, не выполняется в полной мере во многих случаях истории науки. Однако основные ее идеи – «твердого ядра», прогрессивного сдвига, автономности теоретического знания, его историзма и динамики и др. – значимы и сегодня как попытка учесть рациональными способами исторические, релятивные моменты, процедуры вы-

268

бора, предпочтения и оценки в процессе роста теорий как базовых компонентов исследовательской программы. В целом понятие научноисследовательской программы уверенно вошло в терминологический аппарат современной философии и методологии науки.

17.2 Натуралистическая и антинатуралистическая научноисследовательские программы в социально-гуманитарных науках

При рассмотрении места и роли научно-исследовательских программ необходимо разделить реальную исследовательскую деятельность историков, психологов, правоведов и представителей других специальных общественных наук и методологическую рефлексию этой деятельности. Подобная рефлексия обусловлена, на наш взгляд, тем, что понятие научноисследовательской программы в специальных общественных науках приобрело недостаточно определенное содержание и существенно меньшее влияние, чем в методологических построениях, предполагающих не только ориентацию на действующие образцы научного исследования, но и формирование его должных норм.

Будучи философской программой развития науки, научно-исследо- вательская программа не тождественна тому или иному философскому направлению (не всякое философское направление послужило базой развития научных теорий, ряд философских ориентаций объединялись для формирования исследовательской программы). Исследовательская программа содержит в себе характеристику предмета, метода исследования, общих предпосылок научной теории, способов перехода от философской системы к научным построениям. Отличаясь от философской системы, научная (исследовательская) программа не тождественна и научной теории. В отличие от научной теории научная программа, как правило, претендует на всеобщий охват всех явлений и исчерпывающее объяснение всех фактов, то есть на универсальное толкование всего существующего. Принципы или система принципов, формируемая программой, носят, как правило, всеобщий характер.

Понятие исследовательской программы плодотворно для анализа методологических построений, ибо последние, будучи философскими по своему статусу, несут на себе печать изучаемой области научного познания – наук об обществе и потому не являются всецело совпадающими с тем или

269

иным философским направлением. Близким к исследовательской программе понятием является парадигма – термин, введенный Т. Куном и характеризующий исторически устойчивый образец исследования. В целом ряде учебников и учебных пособий по данной проблеме, как правило, используются оба термина, при этом не делая между ними особых различий.

Если сравнивать методологию научно-исследовательской программы с концепцией парадигмы, то выясняются ее определенные преимущества. Она опровергает «нормальную» науку, поскольку всегда существуют конкурирующие теории, смена одной теории другой, проблема выбора теорий и методов, исторического признания и отвержения научных теорий. Отрицается резкая смена парадигм, поскольку каждая парадигма-программа предполагает прогрессивный сдвиг проблем и выдвижение новых вспомогательных гипотез, защищающих «твердое ядро», что снимает не объясненный Т. Куном феномен внезапного «сбрасывания» парадигмы-программы.

Сегодня вопрос о научно-исследовательской программе или близком к ней понятии парадигмы в социально-гуманитарных науках сталкивается с двумя трудностями: во-первых, избрания масштаба исследования (идет ли речь о дисциплине, теоретическом построении известного ученого определенной специальности, обсуждается ли способ решения некоторой проблемы или речь идет о социально-гуманитарных науках в целом); вовторых, многообразия научно-исследовательских программ, многопарадигмальности, совершенно очевидно господствующей сегодня в социаль- но-гуманитарных науках. В свете этого вопрос об одной-единственной парадигме либо о конкуренции парадигм может показаться надуманным. Однако, чтобы говорить о плюрализме парадигм, надо знать о том, плюрализм каких парадигм имеется в виду и в то же время в каком смысле достигается их плюрализм, что он означает на деле, кроме многообразия возможностей, каковы способы взаимодействия и совмещения многообразия.

В рамках такого подхода возникает вопрос: а какие научноисследовательские программы (парадигмы) можно выделять на уровне дисциплины, персонального исследования или конкретного анализа проблемы? Обычно выделяют позитивистскую, интерпретативную, критическую. Но этот список легко расширяется или уточняется, и тогда речь идет

270